Спящая красавица

- Арнав-джи, завтра у вас будет очень хороший день. - Почему это? – Арнав с подозрением посмотрел на жену. Та улыбнулась. Солнце почти скрылось на западе, и они уже собирались ложиться: Арнав наскоро проверял документы, с которыми собирался поработать завтра, Кхуши наконец закончила распаковывать вещи. Возвращение в Шантиван пришлось сдвинуть на день раньше, чем планировали. Официально, работа Арнава требовала его полного внимания, на самом же деле Кхуши прямо заявила, что еще один день с ним в родном доме не вытерпит. В Шантиване – сколько угодно, но только не дома, где врать и притворяться было невыносимо и почти крамольно. Арнав против раннего возвращения не возражал, и Кхуши не стала допытываться до причин его внезапной доброты. В какой-то момент ее перестали беспокоить скрытые мотивы, бесконечная бухгалтерская книга, в которой он то записывал, то вычеркивал строчки из списка взаимного долгов. Казалось, Арнав вел учет всего, что было, каждый укол возвращал своим, но и за каждое доброе слово тут же стремился расплатиться, чтобы вдруг не остаться в долгу. Кхуши это злило, раздражало, вызывало любопытство, а в какой-то момент просто перестало волновать. Показной брак выматывал ее, вытягивал все силы, никогда она не знала, говорит Арнав правду или врет. Нет, не врет даже, играет. Он притворялся, словно всю жизнь мечтал о блистать в Болливуде и наконец дорвался до своей истинной страсти, изображал любовь и заботу с той же энергией, с которой вел бизнес, и Кхуши было все тяжелее напоминать себе, что он лишь притворяется. В конце концов, разве мало раз он напоминал ей об этом, разве недостаточно раз возвращал с небес на землю, расплываясь в своей острой, жестокой усмешке? И все же, вопреки увещеваниям разума, сердце билось чаще в его присутствии, душа пела, забывая все, что было прежде, каждый раз, когда он изображал ласку. Не важно, что говорила себе Кхуши, новое, робкое, словно только поднявшийся росток, чувство крепло в ней, распускало листья, тянулось к Арнаву, как цветы тянутся к свету. Она не знала, как назвать то, что чувствовала, но, может, в этом и была проблема? Назови что-то, и истинная суть ускользнет, потому что слова никогда не будет достаточно. Слово – лишь общественный договор, соглашение, что что-то будут называться так, а что-то иначе, но что толку человеку, ни раза не видевшему снега, от одного слова. А если, не зная еще слова снег, он увидит его впервые, то как сможет решить, каким словом назвать холод, который обжигает, белый цвет, который переливается радугой на солнце, твердость, тающую на коже? Так и Кхуши не знала, что чувствует, и любое слово лишь отрезало, умалило бы ее переживания. Возможно, решила Кхуши, чтобы разобраться в себе, ей стоит немного прислушаться, вместо того, чтобы говорить самой. Она повернулась к мужу и улыбнулась. - Завтра у меня будет день тишины. - Что? – Арнав нахмурился. – С чего вдруг? - Решила, что это не помешает. Знаете, Ганди каждую неделю молчал один день … Арнав посмотрел на нее без энтузиазма, ясно давая понять, что он думает о расстоянии, разделявшем ее и Ганди. Кхуши закатила глаза. - В общем, ваше одобрение мне не нужно. Просто предупреждаю. Арнав пожал плечами, и закрыл ноутбук. - Как скажешь. О, постой, ты ведь не сможешь. - Знаете, меня всерьез беспокоит уровень вашего юмора. Как называется расстройство, когда несмешные вещи кажутся человеку смешными? – она изобразила озабоченность и постучала пальцем по губам, будто бы вспоминая научный термин. Арнав не удостоил ее ответом и накрылся одеялом с головой. Кхуши довольно улыбнулась и легла рядом. *** - Значит, Кхуши сегодня целый день молчит? – Нкей перевел взгляд с Арнава на Кхуши и обратно. Кхуши кивнула. - Круто! Я никогда не мог выдержать мауна целый день. Всегда срывался уже к обеду, - Нкей улыбнулся и потянулся к блинчикам. Кхуши взялась за ту же тарелку, и они замерли, ухватившись за нее с разных сторон. Они рассмеялись, и Нкей разжал пальцы, отдавая блюдо. Кхуши кивнула и улыбнулась. - Спасибо, - автоматически, забегая словом вперед мыслей, сказал Арнав. – Ээ, в смысле, она говорит «спасибо». Кхуши бросила на него быстрый взгляд. - «Все поняли», - пробормотал Арнав и надулся. – Ну и что, что все поняли? Ешь и не отвлекайся. После недолгой паузы, Нкей нарушил тишину за столом. - Получается, мы одновременно были на свадьбах? Вы – здесь, а я – в Агре. Вот это совпадение, - он энергично взмахнул вилкой, так что Монорама благоразумно отодвинулась от него подальше. – На вашей были танцы? Там, где я был, почти не танцевали. Я подумал – эх, вот бы сюда Кхуши, она бы точно рассказала, как правильно праздновать. Арнав одобрительно кивнул. Он уже открыл рот, чтобы ответить, как поймал взгляд Кхуши. Тогда он перегнулся через стол, легко подхватил масленку и протянул жене. - Держи. Она удивленно посмотрела на него. - Ты же хотела попросить, чтобы тебе передали, да? Она медленно кивнула. - Тогда держи. Она протянула руку, неуверенно принимая блюдечко с маслом. Бабушка переглянулась с Монорамой, скрывая улыбку. - Эй, она же каждое утро ест одно и то же. Любой бы понял, что ей нужно, - в свое оправдание заметил Арнав, но бабушка только хмыкнула. Кхуши намазывала булочку маслом, когда тень вдруг пробежала по ее лицу. Она испуганно посмотрела перед собой, рука с ножом замерла в паре сантиметров от тарелки. -Что-то забыла? – он нахмурился. Девушка энергично закивала головой. Потом сложила ладони вместе и раскрыла, изображая, будто открывает книгу. Состроила расстроенную мину. - Ты забыла отменить урок? Она закивала опять, потом указала пальцем на Арнава. - Мне позвонить родителям детей и предупредить их? Снова кивок. Арнав закатил глаза, давая понять, на какие нестерпимые мучения она его обрекает. Кхуши надулась. - И извиниться? Да ты издеваешься! Кхуши сложила руки в умоляющем жесте. - Ладно. Но ты мне будешь должна. Кхуши сладко улыбнулась и пожала плечами. - И нет, я не зануда, - он уперся взглядом в свою тарелку. - Ребята, вы такие милые, - Нкей всплеснул руками, и Арнав помрачнел. Для его плана совсем не нужно было, чтобы Нкей умилялся их браку. - Жалко, что я пропустил Бали в Дели! Бабушка сказала, что они устроили вам настоящий сюрприз. Только я не понимаю, почему вы с Нанавом не поехали на настоящий Бали. Кхуши развела руками. Потом насупилась и изобразила, что сосредоточенно печатает. Нкей рассмеялся. - А, работа Нанава. Понимаю. - Кстати, Нкей, - обратился к нему Арнав, когда все уже встали из-за стола. – Я хотел предложить выбраться сегодня в город. У меня вечером немного работы, я думаю, что смогу освободиться пораньше. Мы давно не виделись, может, сходишь со мной и Кхуши куда-нибудь пообедать? - Конечно! Я только рад. Обожаю обедать, - и Нкей широко улыбнулся. - Ну вот и договорились, - Арнав улыбнулся тоже, словно довольный кот. Кхуши смотрела на него во все глаза, но он предпочел проигнорировать ее выразительный взгляд. В конце концов, от ее молчания план мог только улучшиться. *** - Аман, кстати, ты знаешь хороший романтический ресторан? – спросил Арнав, протягивая подписанные документы помощнику. Бровь Амана изогнулась на миллиметр вверх, что было знаком крайнего удивления. - Полагаю, я знаю несколько мест, которые романтически настроенные люди могли бы счет подходящими их настроению. Вы имеете ввиду какой-то конкретный повод? Подбираете место для себя? - Нет. Это для… - Арнав замялся. - Для случайно женившегося друга, сэр? – предположил Аман. - Точно. Он решил устроить своей жене свидание. - Весьма похвально, смею заметить. - С мужчиной, за которого ей стоит выйти замуж после их развода. Бровь Амана взлетала выше, чем когда-либо фиксировали источники. Он поджал губы, выказывая крайнюю степень неодобрения с мнением руководства. - Несколько экстравагантная ситуация, сэр. Позволю себе обратить ваше внимание, что едва ли существует необходимое и достаточное условие для столь эксцентричного поведения. Сэр. Аман позволил себе весьма выразительный взгляд, в котором опытный собеседник мог бы заметить что-то, неуловимо напоминающее безупречно вежливую форму фразы: «Сэр, вы идиот, сэр». Решимость Арнава на секунду дрогнула. - Просто выбери хороший ресторан и забронируй там столик на сегодня, ладно? Поближе к Шантивану. Аман тактично промолчал о том, что таинственный друг Арнава, очевидно, живет с ним в одном доме. *** Серые облака, собиравшиеся еще с утра, к обеду обернулись настоящими грозовыми тучами. Воздух стал жарким и тягучим, тяжелым и плотным, оседающим на коже горячим потом. Весь жар Дели привычно поднимался вверх, ударялся о плотный заслон чернеющих облаков и устремлялся назад, собираясь в городе. Ожидание грозы висело, звенело, словно тишина перед началом концерта, и Кхуши хотелось, чтобы скорее уже грянул гром и напряжение спало. Когда они припарковались перед рестораном, дождь робко постучался в лобовое стекло. Будто примериваясь, пару секунд шел аккуратно, редкими каплями, и Кхуши с Арнавом были уже на полпути к крыльцу ресторана, когда вдруг, в один момент, вода хлынула разом, словно из опрокинутого ведра. Кхуши охнула и стрелой ринулась к спасительной двери, Арнав поспевал следом. Они буквально ввалились в холл ресторана, вымуштрованный метрдотель только кашлянул, покосившись на их успевшие промокнуть волосы. - У нас заказан столик на троих, - смущенно кашлянул Арнав. - На фамилию Сингх Райзада. - Здравствуйте, мистер Сингх Райзада. Миссис Сингх Райзада, - метрдотель улыбнулся Кхуши. – Позвольте порекомендовать вам столик у камина. Они благодарно кивнули, радуясь возможности просушить одежду. Дождь все лил и лил, и его шум за окном приятно расслаблял посетителей ресторана, избавленных от необходимости мокнуть снаружи. Кхуши, расположившись, наконец, так, чтобы камин сушил одновременно и ее волосы, и туфли, огляделась. Маленькие столики, застланные белыми скатертями, были по большей части заняты влюбленными парами. Под стать посетителям была и обстановка, приглушенный свет льстил лицам, льющийся из-под умелых пальцев музыкантов джаз располагал на романтичный лад. Кхуши удивленно вертела головой, не понимая, почему Арнав выбрал такое место. Или почему он вообще решил выбраться в свет именно сегодня. Очевидным ответом было бы желание досадить ей, пригласив Нкея как раз в тот день, когда она не сможет с ним говорить. Тут Арнав явно прогадал, потому что впервые за все дни тишины – а с таким бурным нравом Кхуши уже дюжину раз прибегала к ним, как последним оплотам покоя и разумности, сегодня ей впервые было комфортно молчать. Она даже не чувствовала, что в чем-то себя ограничивает, когда Арнав был рядом. Стоило ей посмотреть на него, и он знал, что ей нужно что-то сказать. Ее жесты он понимал сразу, мимику читал, словно раскрытую книгу. Он с легкостью угадывал все, о чем она думала, и можно было бы решить, что Арнав умеет читать мысли, если бы не уверенность в том, что такой Зазнайка, как он, ни за что не стал бы тратить свое время на чужие мысли. Когда ее телефон вдруг зазвонил после завтрака, Арнав с одного взгляда все понял и ответил именно то, что ей хотелось, чтобы он сказал. Когда ей показалось, что она забыла дома одну сережку, Арнав знал, где на самом деле нужно искать. Когда ей было холодно – у него была ее накидка. Когда жарко – пульт от кондиционера. Вода, когда она хотела пить, телефон, когда хотела написать сестре сообщение. Они одновременно вышли из дома, и Кхуши начала судорожно рыться в сумочке, ища солнечные очки. Арнав молча протянул их ей. - Ты оставила на тумбочке. Она кивнула и потянулась за ними, пальцы скользнули по его руке и позорно дрогнули. Арнав не заметил, или сделал вид, что не заметил. Кхуши удивленно смотрела на него, слушала свое бешено колотящееся сердце. Должно быть, вид у нее был совсем потерянный, потому что Арнав подался вперед и легко провел пальцем по ее носу. Она фыркнула, отшатнулась, но он только улыбнулся. - Выше нос, дорогая. Тебе еще полдня молчать. Надеюсь, чего бы ты не пыталась достичь сегодня, у тебя получится. Он повернулся к машине, оставляя ее стоять столбом. Пока что ее цели были еще дальше, чем утром, и долгожданный покой и ясность чувств даже не маячили на горизонте. Кхуши помотала головой, приходя в себя, и, помедлив, все же надела солнечный очки, которые до этого сжимала до белизны в пальцах. И вот теперь они сидели вдвоем в ресторане, столь умело настраивающем на романтический лад, что у Кхуши засосало под ложечкой. В неровном свете стоящей на столе свечи черты Арнава заострились, тени легли четче, и он казался красивее, чем когда-либо раньше. Что-то изменилось в нем, словно какая-то внутренняя пружина ослабилась, и не только лицо, но и все тело, все жесты в целом стали расслабленней и мягче. - Что такое? – Арнав заметил ее изучающий взгляд. – Тебе что-то нужно? Кхуши быстро показала на меню, лежащее рядом с его рукой, и постаралась прогнать непрошенные мысли. Арнав проследил, куда она указывала, и передал увесистую папку. - Держи. Не за что. Она с головой погрузилась в полные незнакомых названий страницы, и Арнав поймал себя на том, что улыбается. В итоге было решено, заказ блюд Арнав возьмет на себя, и, пока он общался с официантом, Кхуши снова начала осматриваться по сторонам. Парочка за соседним столиком о чем-то оживленно спорила, и Кхуши уже навострила уши, поддаваясь любопытству, когда неожиданный вопрос отвлек ее: - Ты будешь вино? Она замотала головой. Потом замерла. Оценивающим взглядом скользнула по Арнаву и хмыкнула. Если она собиралась провести с ним весь вечер, вино явно не помешает. Она потянулась к пустому бокалу и провела пальцем ближе к ножке, показывая, что будет, но только совсем чуть-чуть. Арнав кивнул и заказал бутылку сухого красного. Официант вежливо поклонился и отошел, оставляя их вдвоем. Арнав неуверенно поерзал на обитым скользким бархатом стуле, в который раз взглянул на часы. Нкей опаздывал на четверть часа, нарушая все матримониальные планы. Арнав уже распланировал, как на свадьбе Нкей с благодарностью будет вспоминать свое первое свидание с Кхуши, когда ее бывшему мужу пришлось их спешно оставить вдвоем в милом ресторанчике, и искра проскочила между ними. Он недовольно нахмурился, и Кхуши кивнула. - Да ничего, - ответил он на немой вопрос. – Не помню, чтобы Нкей опаздывал куда-то, где была еда. Может, решил добраться до нас вплавь? Через еще десять минут гробового молчания и задумчивого изучения деталей интерьера – Кхуши успела пересчитать все фигурки ангелочков на каминной полке у стены - зазвонил телефон. Арнав ответил, и по мере того, как звонивший говорил, лицо его мрачнело и мрачнело, стремясь слиться по уровню безнадежности с тучами за окном. - Ясно, - наконец сказал он. – Встретимся дома, - он положил телефон, постучал пальцами по скатерти. – Звонил Нкей. Из-за дождя полгорода встало в пробке, и он застрял намертво. Припаркует машину на ближайшей к себе стоянке и побежит под дождем домой. Кхуши сочувственно посмотрела перед собой. - Не переживай. В такую жару даже приятно попасть под небольшой дождь. Как бы в ответ на его слова за окном сверкнула молния. Кхуши подскочила и вцепилась в край скатерти. - Ты же не боишься грозы? Только не говори, что ты боишься грозы, - взмолился Арнав. – Чего еще ты боишься? Воздуха? Солнечного света? Маленьких котят? Кхуши смерила его долгим уничижительным взглядом. Арнав возвел очи горе, обдумывая, в какой плачевной ситуации оказался. Нкей не придет, сами уйти под такой ливень они не могли, а даже если бы и смогли, то что толку - он изо окна видел красные огни замерших в пробке машин. Вечер обещал быть долгим. Кхуши фыркнула и скрестила руки, всем видом показывая, как не рада его компании. Очень, очень долгим. *** Арнав с удивлением должен был признать, что все было не так уж плохо. Возможно, все дело было в грозе, гремевшей за окном, хлеставшей город ливнем и ветром. Кхуши нервничала и дрожала, и в какой-то момент Арнав, не задумываясь, начал говорить. Он рассказывал какую-то нелепую историю, пытаясь ее отвлечь, и сам не заметил, как втянулся. Кхуши слушала, улыбалась, корчила рожи, старательно передавая преувеличенные, чтобы легко было считать, эмоции. От ее улыбки говорить становилось легче, и Арнав вспоминал одну историю за другой. Он рассказал, как в детстве поехал с родителями и Анжали в Агру и чуть было не искупался в бассейне перед Тадж-Махалом. Как вырастил свой первый цветок. Как, когда учился в Гарварде, на парах по литературе так скучал, что научился спать с открытыми глазами. На этом моменте Кхуши возмущенно раскрыла рот – не может быть! Арнав засмеялся. - Поверь мне, у меня получилось. Однажды я так устал, что заснул на всю лекцию. Профессор решил, что я очень внимательно слушаю, потому что я смотрел прямо на него – хотя на самом деле я просто вперил взгляд прямо и спал. Он часто поворачивался ко мне, радуясь, что его предмет кому-то интересен. И вот, когда в конце лекции он отметил, как замечательно, что даже студенты-экономисты находят викторианскую литературу увлекательной, а не просто ходят на пары ради необходимых баллов, когда он, как мне потом рассказывали, указал на меня в порыве чистой филологической благодарности, я захрапел. Кхуши прыснула. Она отложила в сторону приборы и прикрыла рот рукой, хохоча. Арнав позволил ей отсмеяться, глотнул вина. - Тебе смешно, а мне потом пришлось сказать ему, что у меня редкое заболевание, из-за которого я издаю удивительно похожие на храп звуки каждый раз, когда радуюсь. Ты представляешь, как сложно сказать это взрослому человеку и не засмеяться? Кхуши помотала головой и кашлянула после долгого смеха. Она потянулась к своему бокалу и сделала глоток. Вино был на удивление мягким и легким, пилось, словно вода, разливалось по венам приятным теплом и совсем чуть-чуть кружило голову. Правда, голову с тем же успехом могла кружить прекрасная еда, и долгий смех, и невозможный Арнав Сингх Райзада напротив. Вопреки собственном имени и образу, сегодня он был удивительно мил и весел, так, что Кхуши казалось, что она в компании давнего друга. Он шутил и смешил ее, рассказывал честно и просто, не притворяясь кем-то, кем не был. Иногда, слушая его, Кхуши без труда представляла маленького, но очень серьезного Арнава и веселую, вечно втягивающую его в переделки Анжали. Истории из его детства были незамысловатыми, но в этом и крылось их очарование – они отзывались в ней знакомыми нотами, будили в памяти такие же моменты из ее детства. Иногда он говорил о своем бизнесе, о том, что ему нравится в работе и почему, и Кхуши против воли понимала и это, проникаясь, заражаясь его страстью. Арнав говорил о том, что любит, а что – нет, какую книгу он читал последней, на каком фильме заснул так крепко, что проснулся уже на следующем сеансе и посмотрел фильм снова, потому что сначала не понял, как долго спал. Арнав говорил, и из слов перед Кхуши возникал, мазок за мазком, портрет реального, настоящего человека, скрывавшегося за маской Арнава Сингх Райзада. Как картина импрессионистов, портрет этот можно было увидеть и понять лишь в целом, и никакая часть, рассмотренная отдельно и слишком близко, не могла сказать ей всей правды. Арнав был братом, внуком, бизнесменом, Зазнайкой. Он был веселым, грубым, одиноким, скучающим, страстным, способным заснуть где и когда угодно, злым и добрым – он был всем этим сразу и все же, был и чем-то, большим, чем просто сумма частей. Кхуши сделала еще глоток вина, и, одновременно боясь и не смея себя остановить, посмотрела на мужа. Он с улыбкой рассказывал о том, как отклеивал Акаша со стула в доме Гупта. Улыбка на его лице, беззаботная, спокойная радость смотрелись странно, непривычно, и Кхуши захотелось протянуть руку, коснуться его, чтобы понять, не кажется ли ей в неверном свете свечи. Она прогнала и эти мысли тоже и сделала еще глоток. *** - Эй, осторожно, - Арнав ухватил ее за локоть и осторожно притянул к себе. Кхуши, чуть было не влетевшая в столб лбом, рассмеялась. Они ушли из ресторана, как и почти все посетители в этот вечер, только с закрытием. Хотя молнии давно отгремели, дождь все еще лил, как из ведра, и выходить раньше времени на улице не хотелось. Сначала Арнав, пусть и более сдержанно, чем Кхуши, но все же пивший сегодня вино, пытался вызвать водителя, но тот честно сказал ему, что при самом лучшем раскладе сможет довести их до Шантивана только к трем ночи. Тогда было решено оставить машину на парковке перед рестораном, а утром, когда погода станет лучше и пробки рассосутся, перегнать в гараж. Такси смысла вызывать тоже не было, если только они не хотели в нем же и заночевать. Арнав посмотрел на Кхуши, понимая, что другого выхода у них нет, и предупредил: - Придется идти домой пешком. Здесь буквально минут десять. Верный Аман нашел ресторан, как и было велено, рядом с домой. Кхуши покорно кивнула и шагнула за козырек крыльца. И тут же резко выдохнула, жаркий, летний дождь с силой выбивал воздух из легких. Она повернулась к мужу. Арнав с улыбкой любовался сияющей, раскрасневшейся от выпитого женой. Кхуши помахала ему рукой, приглашая присоединиться к ней. - Хорошо тебе? – ухмыльнулся он, ступая в стену дождя, теплого, смывающего усталость и жар дня. Кхуши кивнула и потянула Арнава за руку, призывая идти за собой. Как выяснилось две минуту спустя, держала она его не зря, потому что на воздухе вино ударило в голову, и мир вокруг стал слегка покачиваться. Она чуть было не врезалась в столб и только рассмеялась, когда Арнав успех притянуть ее к себе в последний момент. От греха подальше он крепко взял ее за талию, контролируя, куда она идет. Кхуши вздохнула и положила голову ему на плечо. Дождь постепенно спадал, по закону подлости закончившись тогда, когда их ноги ступили на порог Шантивана. Стараясь не разбудить никого, они тихонько пробрались в спальню и быстро переоделись в сухое – Арнав милостиво согласился сменить одежду в ванной, оставив спальню Кхуши. Она постучала, когда была готова, и он вышел, держа наготове пару пушистых полотенец, чтобы вытереть волосы. Кхуши задумчиво уставилась на полотенце, потом потянула себя за промокшую прядь. Состроила недовольную мину. Арнав вдруг улыбнулся своим мыслям и, перехватив полотенца одной рукой, другой повел жену за собой в сад. Ночь выдалась теплой, воздух после дождя, свежий и чистый, наполнился яркими ароматами цветов. Арнав усадил смотрящую на него с любопытством Кхуши на кушетку, сам опустился рядом. - Повернись, - попросил он, и она послушно повернулась к ему спиной. В голове и на сердце было легко и тепло, вино чуть кружило мысли, не позволяя остановиться и задуматься над тем, что она делает. Арнав немного подождал, прислушиваясь к себе, а потом потянулась полотенцем к ее волосам. Кхуши дернулась, собираясь встать, но Арнав удержал ее. - Не вертись. Кхуши села назад, не понимая, что происходит с ней происходит. Сердце бешено колотилось, дыхание сбилось, и все же она запрокинула голову, полностью доверяясь его рукам. Он бережно вытер волосы, скользнул мягким полотенцем по еще влажной коже шеи. Кхуши млела, таяла, позволила себе оставить самоанализ на потом и просто отдаться ощущению чудной, неловкой, но оттого еще более сладкой заботы и ласки. Вдруг, разрывая тишину, запикал будильник. Арнав опустил руки, и Кхуши подскочила, чуть пошатываясь дошла до сумочки и вытащила телефон. Она удивленно, недоверчиво посмотрела на экран, потом перевела взгляд на Арнава и радостно улыбнулась. - Получилось! Полночь. Я выдержала день тишины. - У тебя получилось, - эхом отозвался Арнав, тоже улыбаясь. Вино кружило голову, ночь была нежна, а жизнь – прекрасна. Он сладко вдохнул и откинулся на спинку кушетки. Кхуши опустилась рядом. - Подумать только! Я сама не была уверена, что у меня получится. А уж особенно в сложившихся обстоятельствах. Нет, вы подумайте только, мы целый вечер провели в ресторане, и я и слова не сказала. - Чудесные, чудесные минуты, - расплылся в ухмылке Арнав. – Я буду лелеять воспоминания об этой тишине долгие годы. Постой, - он нахмурился, обдумывая ее слова. - То есть ты решила сделать что-то, когда сама не была уверена в собственном успехе? - Да, конечно, - Кхуши удивленно посмотрела на него. – Вы что, всегда делаете только то, в чем на сто процентов уверены? - Вообще-то да. - Но это же… - она развела руками. – То есть вы всегда сначала просчитываете наперед? - Ну да. - И если вам кажется, что шансы не очень, просто отступаетесь? Как бы вам не хотелось попробовать? - В точку. Арнав различил в ее взгляде ненавистную эмоцию - жалость. - Звучит очень безнадежно. Иногда нужно рискнуть, даже если шансов на победу почти нет. - Зачем? – тихо отозвался он. Он приподнялся на локтях и теперь был вровень с ней. - Даже вы не можете все знать наперед. Например, сегодня – разве вы знали, что будет такой ливень? Арнав смотрел на нее во все глаза, пытаясь запомнить каждую черточку. - Я не говорю, что нужно ввязываться во все авантюры подряд. Но иногда, если вам очень хочется, можно все же попробовать добиться того, на что мало шансов. Даже… Арнав так и не узнал, что именно «даже». Вместо этого, он подался вперед и поцеловал ее. Кхуши резко выдохнула, отчаянно пытаясь не потерять контроль. Она хотела оттолкнуть его, правда хотела, но руки предательски не слушались. Она хотела отстраниться, но не могла отодвинуться от него ни на сантиметр. Арнав целовал ее мягко, мучительно медленно, словно в первый раз. Его пальцы робко, почти трепетно коснулись ее щеки, скользнули к подбородку, деликатно потянули его к себе. Всего секунду он задержался на ее губах, и тут же оторвался. Кхуши инстинктивно потянулась за ним, но тут же одернула себя. Открыла глаза, которые, оказывается, были закрыты. Арнав снова погладил ее по щеке, смотрел внимательно и с такой тоской, будто прощался навсегда. Он снова наклонился к ней, но, вопреки ее ожиданиям, прижался губами к ее лбу, легко и почти невинно поцеловал. От такого простого, до боли нежного прикосновения Кхуши тихо застонала. - Иди спать, - прошептал Арнав. Кхуши покачала головой. Она накрепко закрыла глаза, уверенная, что, если посмотрит на него, в миг растеряет все решимость, странную и безраздумную, и потянулась к нему. Прильнула в поцелуе, робком, спрашивающем. Арнав замер, словно каменное изваяние, его сердце под ее рукой частило, словно сумасшедшее. Он приказал себе уйти прочь, но тут же нарушил приказ, поддаваясь и с силой, с тихим рыком впиваясь в ее губы. Он знал, что поступает неправильно, но как он мог пытаться устроить личную жизнь своей жены, если сам потерял из-за нее голову? Ее ладони скользили по его спине, заставляя мысли путаться, а тело дрожать, ее невольный, непойманный стон пламенем отзывался в его груди. Как мог он заставить ее влюбиться в Нкея, когда один поцелуй сминал его волю, подчинял разум и заставлял молить о следующем? Арнав зажмурился, приказывая себе остановиться, изо всех сил вытягивая остатки характера из ее сетей. - Кхуши, - он выдохнул, отрываясь. Она потянулась к нему снова, даже не открывая глаза. - Кхуши, - позвал он снова, чуть подался в сторону, избегая поцелуя. - Что? – Кхуши все-таки посмотрела на него, зрачки расширены, щеки раскраснелись, дыхание частое. - Мы, мне кажется, перебрали. Давай-ка пойдем спать? Он встал и аккуратно, стараясь по максимуму избегать контакта кожи с кожей, помог подняться ей. - Что? – Кхуши непонимающе потрясла головой. От вина и усталости все немного смешалось, но она была совершенно уверена, что прямо сейчас спать не хотела. Или хотела? Она провела рукой по лицу, пытаясь собраться. – Почему вы такой милый сегодня? - Какие-то претензии? – фыркнул Арнав. – Тебе больше нравится, когда я злой? - Пожалуй, - протянула Кхуши. Ей внезапно стало холодно, и она обняла себя руками. Заметив это, Арнав стянул с себя кофту, оставаясь в одной футболке, подошел и накинул ей на плечи. Кхуши посмотрела на его ладони, чуть задержавшиеся на ее плечах, подняла взгляд и встретилась с его глазами. В темноте ясной, звездной ночи они сверкали, горели темным огнем. Картинка сложилась, и Кхуши поняла, кого так напоминал ей человек-статуя из кошмаров. Арнав Сингх Райзада, каменный и жестокий, добрый и заботливый. - Кто вы? – подумала она вслух. - Боюсь, ты знаешь ответ. И не думаю, что когда-нибудь буду кем-то другим. Кхуши наклонила голову, вглядываясь в него. Протянула руку к его лицу и осторожно коснулась щеки. Арнав дернулся, как от удара, лицо скривилось в муке. Он закрыл глаза на долгую секунду и выдохнул сквозь зубы. Потом посмотрел на нее, одной рукой потянулся к ее лицу, одним пальцем подхватил подбородок и потянул вверх, всматриваясь в ее глаза. – Кто ты? Он спрашивал, словно это было последним, самым важным вопросом. От этого деликатного, почти интимного тона Кхуши захотелось убежать, скрыться, только чтобы не чувствовать то, что поднималось из ее сердца, медленно и неумолимо, словно океанский прибой, подступало все ближе, грозя стереть с песка все стены и защитные заслоны, которые она построила. Она отступила, отдернула руку, спасаясь. Арнав убрал свою руку тоже. - Почему вы такой хороший? – снова спросила она. Арнав опустил голову, внимательно изучая свои ногти. - Как и всегда, я делаю то, что хочу. - А чего вы хотите? - Тебя порадовать, - грустно, почти обреченно улыбнулся он. - Что? – Кхуши уставилась на него во все глаза. Арнав молчал. Он повернулся лицом к бассейну, посмотрел немного на воду. Засунул руки в карманы, задрал голову, любуясь звездами. Сказать ему было больше нечего. Мальчик, который слишком часто кричал «волки». Он столько раз врал Кхуши, причем врал намеренно, с чувством, столько раз изображал перед ней идеального мужа, будь он неладен, только с тем, чтобы потом демонстративно рассмеяться ей в лицо – ха, купилась? – что теперь, даже признайся он ей в своих чувствах, она бы не поверила. Да и кто бы мог ее за это винить? Против воли в голову полезли воспоминания о выступлении на конкурсе и о том, как после него он сначала притворился, что собирается излить ей свою душу, а потом жестко осадил. Арнаву захотелось выть, и он молчал, отдаваясь ощущениям нежной теплой летней ночи, пытаясь слиться с ней и перестать существовать. Ее тихий голос вывел его из оцепенения. - Мы с вами не так уж давно знакомы, но, мне кажется, что-то я успела о вас понять. Рассказать вам мою теорию? - Давай, - с безразличием отозвался он. Хуже стать уже не могло, верно? - Дело в том, Арнав, мне кажется, что все люди делятся для вас на две категории. Меньшая часть – это те, о ком вы волнуетесь. И вы добры с ними, заботливы, внимательны. Тем, кому повезет оказаться среди них, покажется, что они вдруг вышли погреться в лучах теплого солнца после долгой зимы. В саду стало тихо, Арнаву показался, что весь мир сжался до Кхуши, все звуки были теперь лишь ее словами, все краски были на ней. Она продолжила. - Люди, о которых вы заботитесь… вы изо всех сил стараетесь сделать их счастливыми, и они всегда чувствуют себя будто бы в теплых, крепких объятиях. Но это только для тех, кто относится к первой категории. С большей частью людей вы грубы и холодны. Не столько даже из жестокости, сколько просто от, - она задумалась, подбирая нужное слово. – От безразличия. Вам просто нет до них никакого дела. Они словно декорации в вашем мире, просто есть, где-то на задворках, и вас не будет мучать совесть, если от неосторожного движения какая-то из них сломается. А иногда, когда вы злитесь, то и сами можешь запустить в них чем-то. Кхуши почувствовала, что воздух совсем кончился, не осталось больше и слов. Едва слышно, испугавшись того, что сейчас скажет, она закончила. - Вы очень хороший брат, Арнав. Замечательный внук. Но я не думаю, что вы хороший человек. Кхуши замолчала. Она с тревогой смотрела на мужа, пытаясь понять, что он думает, но его лицо было все равно что высечено из камня. Он замер, все еще стоя к ней в профиль, прямой росчерк на фоне ночного неба. Наконец, он моргнул. Раз, другой. Выдохнул чуть резче, чем обычно. - И тебя это не устраивает, я правильно понимаю? – он кивнул самому себе. Кхуши знала, каким был правильный ответ на вопрос. Он почти уже сорвался с ее языка, но в последнюю секунду она решила ответить не правильно, а как есть. - Нет. - Что? – Арнав удивленно поднял брови, внезапно возвращаясь из земель поэтических разговор на бренную землю. Он так удивился, что повернулся к ней и подался вперед, подумав, что плохо ее расслышал. - Меня не это беспокоит. На самом деле, - Кхуши до последнего не могла решить, продолжать ей или нет, но, посмотрев ему в глаза, все же сказала. – Я боюсь вас, потому что никогда не знаю, к какой категории вы меня относите и к какой отнесете через минуту. Арнав облегченно улыбнулся. - Кхуши, - он сделал шаг в ее сторону, но она отступила назад. Он шагнул еще. – Послушай, ты можешь быть уверена… - Нет, не могу. Дело именно в этом. Я никогда не могу быть уверена, никогда не могу знать наверняка. Сколько раз уже было… - Кхуши сморгнула слезы, быстро вытирая их рукой. Сейчас было не до них. – Сколько раз было, что вы помогали мне, выручали, были рядом? Сколько раз мне было так хорошо рядом с вам, что казалось, все сложности позади? Но всегда было что-то, что злило вас, разочаровывало – не важно, на яву или только в воображении, - Арнав пропустил шпильку мимо ушей. – Я не уверена, что выдержу еще раз. Не уверена, что, если поверю вам снова, и потом опять натолкнусь на ледяную стену вместо Арнава Сингх Райзада, я не уверена, что смогу с этим справиться. - Кхуши, - Арнав подошел еще на шаг, стал теперь совсем близко. Он пытался подобрать правильные слова, но они разлетались, утекали, словно песок, сквозь пальцы. Он только знал, что непременно надо что-то сказать, как-то ее остановить. Кхуши тяжело дышала, глаза блестели от волнения и слез, чуть дрожали губы. Губы. Арнав задержал на них свой взгляд, и, так и не придумав, что сказать, остановил поток ее слов, быстро прижавшись губами к губам. Кхуши оттолкнула его. Арнав снова посмотрел ей в глаза и вместо растерянности увидел гнев. - Нет. Не делайте так больше! – жена предостерегающе выставила вперед ладонь. – У вас что, совсем не чувств? А если даже и так, вы что же, думаете, что я тоже ничего не чувствую? - Кхуши... - Нет, с меня хватит! - ей вспомнились разом все те случаи, когда она опрометчиво верила ему, забывала, кто скрывается за ласковой улыбкой. Вспомнила, как он помогал ей, изображая официанта на свадьбе ее подруги. Как подарил ей браслеты. Как играл роль Ранджи. И вспомнила, как рвалось потом из груди ее сердце, когда он кричал, унижал, обвинял. Как не верил ее словам, как срывался из-за каждой мелочи, как презрительно кривил губы при взгляде на нее. Руки еще помнили синяки, которые его пальцы оставляли на коже. Кхуши почувствовала, как гнев и обида закипают в ней с новой силой. Она не позволит ему больше так поступить. - Мне все равно, что вы скажете своей семье, все равно, что я скажу своей. Больше я с вами не останусь ни дня. - Кхуши, прекрати немедленно, - Арнав дернул ее за локоть, разворачивая к себе. Она увидела, как он разозлился и улыбнулась. - Злитесь? Это хорошо. Напоминает мне, какой вы на самом деле. - Какой же?! - Человек, которому я не могу доверять! Арнав дернулся, оглянулся на дверь. - Прекрати немедленно орать! - Не вам решать, когда мне прекращать, - она дернулась, но он крепко ее держал. Горячие, злые слезы катились по щекам, ярость огнем лилась по венам. - Ты весь дом на уши поднимешь, - прошипел он. - Пуская поднимаются! Может, мне тоже стоит встать на голову? – голос взлетел вверх, сорвался на крик. - Кажется, вы видите мир вверх тормашками. Может, так я хоть смогу понять вашу больную ло… Арнав резко подался вперед и закрыл ей рот поцелуем. Кхуши возмущенно пискнула, собираясь снова его оттолкнуть, и в этот момент его язык коснулся ее. Вся ярость, страсть, гнев и обида слились в один клубок в районе ее живота, разгорелись ярче, заставляя руки дрожать, а дыхание сбиваться. Кхуши казалось, что все мучившие ее последние проблемы вдруг стали одной, и решение ее знал Арнав. Все ее тело стремилось к нему, она привстала на цыпочки, задрала подбородок, открываясь поцелую. Его руки отпустили ее запястья, скользнули на спину, и от его ладоней по ее коже расходилась волнами незаконченность, жажда узнать, что будет дальше. Кхуши казалось, что от каждого прикосновения какая-то струна в ней натягивается все туже. Арнав прошелся пальцами вдоль ее позвоночника, вниз и вверх, и Кхуши глухо застонала ему в рот, подалась всем телом вперед, прижимаясь. Пальцы чертили на ее спине карту, и Кхуши нестерпимо хотелось узнать, куда она приведет. Она не думала, не анализировала, не вспоминала, кто они что друг другу сделали, а отдалась ощущениям полностью. Ей было жарко, так, что еще немного и ее кровь закипит. Ей было холодно, когда его руки на секунду уходили, только чтобы снова вернуться, твердо намереваясь пройти всю тысячу дорог ее тела. Она инстинктивно скользнула руками по его груди, и Арнав выдохнул, когда ее пальцы коснулись его живота чуть выше пряжки ремня. Он разорвал поцелуй, только чтобы опуститься чуть ниже, коснуться губами нежной кожи шеи. Кхуши запрокинула голову, открываясь щекочущему, дразнящему ощущению, расходящемуся от его губ по всему телу, смыкающемуся где-то в животе. Горячий шар, когда-то бывший яростью и гневом, теперь медленно тлел в ней, удовольствие разгоралось, словно благовония, дурманящим дымом, и дым этот лился по венам до самых кончиков пальцев, кружил голову и застилал мир вокруг. Кожа, кажется, стала в десять раз чувствительней, его дыхание на ней опаляло и студило, губы выжигали клеймо и тут же скользили бархатом. Впервые Кхуши не просто позволяла целовать себя, но, выгнувшись, нашла его губы своими. От новых ощущений у нее вырвался стон, она закрыла глаза, и реальность начала сужаться, стекать к его рукам, его губам, его телу. Кхуши казалось, что до этого момента она будто жила за запертой дверью, в милом, удобном, прекрасном доме, но только сейчас выглянула наружу. Мир вокруг не был исключительно мил и хорош, но даже своими опасностями он манил, звал, увещевал узнать себя. Никогда Кхуши не чувствовала так ясно свое тело, каждую его часть, каждый сантиметр. Ветер холодил ее кожу, шелк сари ласкал плечи, серьги щекотали шею, запахи были сотканы из ароматов цветом и их духов – сладких и нарочито мягких ее и пряных, острых Арнава. Кхуши впервые чувствовала себя просто и ясно, не оборачиваясь в прошлое и не заглядывая в будущее. Все последние дни ее волновало, что она стала забывать, кто она. Теперь же она полностью понимала и принимала себя, со всеми плюсами и минусами. И вдруг оказалось, что нигде она не желала быть больше, чем именно здесь и сейчас, рядом с несносным, ужасным, ненавистным Арнавом Сингх Райзада. Несносный и ужасный застонал, когда она легко потянула его за волосы, и легко подхватил ее на руки, разворачивая спиной к стене, холодная кладка искрами разлилась по коже. Кхуши льнула к нему, с отстраненным удивлением понимая, что никогда и ни с кем не чувствовала себя такой цельной. Словно из разрозненных кусочков собралась ее жизнь, и, пусть ни одна проблема от поцелуя не решилась, вместе с жаром, бегущим в ее крови, поселился в ней и странный покой. Единственное, что нарушало его сейчас, было тянущим, тягучим любопытством, начинавшемся в самом ее центре и скользящим от ее рук к его коже. Кхуши казалось - она стоит в лабиринте, и у Арнава есть путеводная нить. Она тянулась к нему и от каждого касания все больше терялась в ощущениях. Но было кроме тактильного контакта и что-то еще. Словно не только кожа ее расцветала под его руками и губами, но и внутри, в сердце постепенно что-то оттаивало. Забыла она, сколько раз Арнав притворялся, забыла, сколько раз притворялась она. Арнав оторвался от ее шеи и прильнул к губам, выбивая из ее головы все слова, кроме одного – честность. Если бы и нужно ей было дать определение истине, она бы сказала – это они сейчас. Без слов, без игр и подвохов, без несметных бухгалтерских книг взаимных обид, она сейчас была только тем, чем могла быть, и ничем, чем не являлась на самом деле. Истина есть соответствие наших представлений реальности, и реальность слагалась для Кхуши из них двоих. Током по коже разливались его прикосновения, воздухом стали его поцелуи, шелком скользили пальцы по ее телу, дразнили и мучили, вырывали стоны, вытягивали его губы, до боли медленно, прерывистые вздохи. Кхуши то казалось, что они падают, тают, исчезают, то, наоборот, что есть только они, что открой она глаза – и кроме Арнава ничего во Вселенной не будет. Вселенная начиналась с Большого взрыва, и Кхуши казалось, она сейчас взорвется тоже. А потом все кончилось. Арнав отпрянул, пошатываясь. Он тяжело дышал, Кхуши хватала воздух ртом. Она смотрела на него, и снова все возвращалось на свои места, снова все переставало быть ясным и становилось запутанным. - Кхуши, - Арнав напряг все доступные ему волевые ресурсы, чтобы спросить спокойно. – В чем проблема? Почему мы ссоримся? Четко, ясно, чтобы я понял. - Я вам не доверяю. - Почему? – повторил он упрямо. - Потому что я не могу вам доверять. - Почему? - Потому что иначе вы снова разобьете мне сердце, вот почему, - слова вылетели сами. Кхуши испуганно посмотрела на мужа, замершего, как был, с самодовольной усмешкой на губах и очередным «почему» на языке. Она отвернулась к бассейну, скрестила руки на груди и с демонстративным интересом уставилась на ровную водную гладь. - О, - только и сказал он. Выглядел он растерянным. Кхуши старательно сверлила взглядом маленькую лесенку у края бассейна. Когда она уже решила, что разговор окончен, когда раздался тихий голос у нее за спиной: - Ну, на самом деле, на твоем месте я бы мне доверял. - Вы повторяетесь, вам не кажется? - Кхуши горько улыбнулась. – Сначала вы весь такой добрый и нежный, а потом рвете и мечете. Ну уж нет. - Справедливо. И все же. - Почему я должна вам доверять? – Кхуши, наконец, повернулась, грозно уперла руки в бока. – Чем сегодня отличается от всех прошлых раз, когда я обжигалась, поверив вам? Почему сейчас? - Потому что я тебя люблю, - просто ответил Арнав. И пожал плечами. – Ты для меня, как ты там сказала, - он постучал себя указательным пальцем по подбородку, изобразив, что крепко задумался. – Первый тип людей, - перевел на нее взгляд и улыбнулся, заметив, что она так и стоит, открыв рот от удивления. – Навсегда. - Вы меня любите? – эхом отозвалась Кхуши. - Люблю, - он снова пожал плечами. - О, - она смолкла. Потом, как честный человек, решила уточнить. – Но я вас не люблю. - Знаю. - И все равно любите? - Это, вроде как, не результат волевого решения, - Арнав грустно улыбнулся, будто извиняясь за доставленные неудобства. Кхуши стояла, не двигаясь. В голове было некстати пусто, ни одной дельной мысли или подходящей к случаю вежливой фразы. - Послушай, - нарушил тишину Арнав. Он стоял в паре шагов от нее, прямой, как трость, черный росчерк на фоне собственного сада. – Я знаю, что ты ко мне испытываешь. Ненависть, злость, обида… я все то понимаю. На самом деле, я бы удивился, будь все иначе. - Удивились бы? – Кхуши вскинула бровь. - Ну да. Это же очевидно. Разве нет? – глупец, зачем он спрашивает? На что надеется? - Может, вам лучше было бы прямо у меня спросить, что я чувствую? - Забавно. Аман сказал мне тоже самое. - Вы просили совета у Амана? О нашем браке? Арнав с самым серьезным видом кивнул, и Кхуши закрыла лицо руками. Он решил, что она так расстроилась, что видеть его не может. - Слушай, мне правда очень жаль. Я… Он замер на полуслове, потому что Кхуши тихо всхлипнула. Тогда он осторожно подошел к ней, и она убрала руки от лица. Арнав с изумлением увидел, что она не плачет, а смеется. - Вы невозможный, вы знаете это? И очень, очень глупый. Арнав обиделся бы, не будь так ошарашен. - Вы мне не нравитесь, это так. Вы несдержанный, язвительный, и весь уж какой-то слишком, простите, неправильный. Иногда вы меня пугаете, иногда – смешите, иногда мне хочется вас чем-то ударить. Вы признаетесь в любви и тут же, не давая мне прийти в себя и слово сказать, начинаете извиняться, как будто уже все за меня решили. Арнав и правда решил. Возможно, он решил неправильно. - Вы мне не нравитесь, - повторила Кхуши. – Но я вас не ненавижу. Вся ситуация с нашим браком – ужасно странная. Но самое странное, что я чувствую себя правильно. Цельно. Как будто я – это именно я, понимаете? Не мои родители, не сестра, не фильм, который я посмотрела на прошлой неделе, а именно я. От этого одиноко и немного страшно, но в тоже время удивительно свободно. С вами все время так – немного страшно, немного интересно, и нужно постоянно выбирать, как поступить, никогда нельзя плыть по течению. Я никогда не чувствовала себя настолько живой, - она покраснела, но все же продолжила, твердо решив сказать все. Хватит с нее проблем из-за недомолвок. – Когда вы рядом, мое сердце бьется чаще. Меня тянет к вам. Сегодня, когда мы целовались, - Арнав дрогнул. – Я забыла о том, что меня в вас злит. Что в вас радует забыла тоже. Я не знаю, что это значит, как называется, но я знаю, что раньше такого не испытывала, что от наших прикосновений у меня словно электрические заряды по коже танцуют, и мне хочется узнать, что будет дальше, - она закончила и словно сразу потеряла интерес к разговору. Отступила назад. Дыхание сбилось, щеки разрумянились от неловкости. Арнав помолчал, потом двинулся вокруг нее, сложив руки за спиной. - Ты меня не любишь. Я тебе не нравлюсь. Ты меня хочешь, - на этих словах Кхуши залилась румянцем до самой шеи, но возражать не стала. - Тебе со мной… - он взмахнул рукой, подбирая слово. – Хорошо? Кхуши кивнула. - Суть вы уловили. - Ну что же, - он остановился перед ней, встал так близко, что между ними теперь было меньше вытянутой руки. – С этим я могу работать. Кхуши глядела на него во все глаза. По его губам скользнула уверенная, привычная ухмылка. Она задержалась взглядом на его губах, привстала на цыпочки и легко поцеловала в щеку. Самоуверенный вид мигом слетел в Арнава, он растерянно смотрел на нее. Нежные прикосновения действовали на него обезоруживающе. - И что теперь? – спросила Кхуши. - Теперь мы пойдем спать. Мы оба устали. Против этого возражений не было. Они легли, как обычно, каждый на своей половине. Арнав неуверенно, спрашивающе положил на одеяло раскрытую ладонь. Кхуши помедлила, и взяла его за руку, сухую и теплую. Они уже засыпали, когда телефоны зазвонили. Сначала раздался звонок Арнава, стандартная мелодия разрезала тишину. Он нахмурился и протянул руку, чтобы ответить, и в тот же момент зазвонил телефон Кхуши. Веселая песня казалось дикой, неуместной среди ночи. Они переглянулись, не понимая, кто может звонить так поздно. - Алло? – сказали они одновременно.