Спящая красавица

Арнав проснулся от запаха свежесваренного кофе. Опять. Он застонал и повернулся на живот, зарываясь лицом в подушку. Он уже представлял, как откроет глаза и увидит Кхуши, смакующую… - Доброе утро, любовь моя. - Что за? – Арнав подскочил, как ошпаренный, и, запутавшись в одеяле, повернулся к жене. Та стояла рядом с кроватью, вежливо склонив голову, и протягивала ему поднос. – Что это? – Арнав удивленно поморгал, фокусируясь на стоящей на подносе посуде. - Завтрак в постель, любовь моя, - Кхуши чуть вытянула руки вперед, так что Арнав смог рассмотреть содержимое. На подносе примостились чашка черного кофе, молочник и сахарница с фруктозой. Арнав нервно сглотнул и перешел на шепот. - За нами следят? – он осторожно скосил глаза в сторону дворика. – Монорама с биноклем? - Что ты, - Кхуши захлопала ресницами. – Мы одни. Может, я поставлю? Поднос немного тяжелый. Она наклонилась и примостила его на тумбочку. Всплеснула руками. - Милый, тебе помочь? Кажется, ты немного запутался в одеяле. Арнав, который и вправду от шока завернулся в одеяло, словно в кокон, попытался собраться с мыслями и, заодно, подобрать челюсть с пола. Возможно, он еще спит? Он с подозрением покосился на жену, которая уже тянулась, чтобы распутать льняные путы пододеяльника. Он перехватил ее руку в последний момент. - Ты что делаешь? - Как что? Стараюсь быть хорошей женой. Конечно, идеальной из меня сразу не получится, но, уверена, под твоим чутким руководством… - она скромно потупилась, опустив очи долу. - Что. Здесь. Происходит? - Я не понимаю, о чем... Арнав зарычал и рывком вскочил с кровати. Одеяло увязалось за ним, и он с силой дернул ткань, срывая ее прочь. Кхуши отступила на шаг назад. - Кхуши, я серьезно. Что за шутки с утра пораньше? - Это не шутки. Я встала за час, чтобы не мешать вам идти в душ. Приготовила вам кофе в постель. Ваши рубашки уже вернулись из стирки, и я все развесила, - Кхуши на секунду растерялась, столкнувшись взглядом с Арнавом, и по привычке перешла на вы. - Так, хорошо, - Арнав сделал глубокий вдох и потер переносицу. – А зачем ты все это сделала? - Чтобы быть хорошей женой. - Но зачем?! Никто же не видит! Арнав подался вперед и схватил ее за руки. Кхуши вздрогнула, но, бросив лишь короткий взгляд на пальцы, оставляющие на ее коже красные следы, вздернула подбородок повыше. - Потому что я поняла, что была неправа. Я думала, что можно будет играть на людях, а когда мы вдвоем, просто не общаться. Но так не получается. Возможно, правильнее будет, если эти полгода я буду играть все время. - Что? – Арнав отклонился назад, всматриваясь в ее глаза. Кхуши так хотелось сейчас сказать что-нибудь едкое, накричать на него в ответ, ужалить ледяной остротой, рассмеяться в лицо – ха, поверили, что я буду хорошей? Разбежались! Но она полночи думала о том, как ей быть, прокручивала в голове его слова, ее слова, слова Анжали. Было понятно, что у Арнава Сингх Райзада нет сердца, так что вряд ли ее шпильки могут ему повредить. Так, разозлить на секунду, но этот гнев будет подобен морской волне в тихий день – накатит и сразу же уйдет. В то же время, в оскорблениях он куда опытней, и в ответ воткнет свою шпильку, да так, что Кхуши захочется выть от боли. Значит, продолжать вести себя так, как раньше, не имело смысла. Нужно было придумать новую стратегию, новый план выживания на ближайшие полгода. С одной стороны, стоило ей посмотреть на него, как ей тут же хотелось задеть Арнава как можно сильнее. Все в ней клокотало от гнева и обиды. С другой стороны, ей не хотелось обидеть его слишком уж сильно, не хотелось навредить по-настоящему. Она пообещала себе, что, как бы сильно он ее ни злил, она не позволит себе стать такой же, как Арнав Сингх Райзада, не позволит гневу и ненависти поглотить себя, заморозить, превратить в робота, который считывает чужие слабости, словно колонки цифр, и, по надобности, бьет в самое больное место. Конечно, формально, ласка и забота и были больным место Арнава, но, строго говоря, разве назовешь нежное обращение совсем уж бесчестной местью? Так, поступок из серой зоны морали, а с этим Кхуши была готова примириться. - Это дурацкая идея. Я знаю, что часто тебе это говорил, так что выражение приелось. Но, на самом деле, это настолько дурацкая идея, что если ты откроешь словарь на выражении «дурацкая идея», то в качестве примера увидишь вот эту. Кхуши наклонила голову на бок и продолжила улыбаться. - Кофе на столе, любовь моя. Увидимся за завтраком. Она кивнула ему и покинула комнату. Арнав передернул плечами, почувствовав, как по спине побежали мурашки. Право дело, было лучше, когда она кидалась в него подушками. *** Арнав метался по офису, словно волк в клетке. Он сбежал из дома почти сразу после завтрака и теперь не знал, как ему вернуться на поле боя. Сначала, поняв, что она задумала, он решил отплатить Кхуши той же монетой. За завтраком он предупреждал каждый ее жест, приставляя стул или подавая тарелку, к которой она тянулась. В ответ Кхуши заботливо поправляла воротник его рубашки, накладывала ему его любимые блюда и даже разок позволила себе нежным жестом убрать волосы ему со лба. Он мужественно держался, хотя от такой нежности все в нем скручивалось и сжималось. Но он твердо решил, что не сдастся так просто, и попытался продолжить пытку и после завтрака. Чтобы ей ни было нужно, он предугадывал – только она наклонится за сумкой – как он уже подает ее, нахмурится в поисках телефона – Арнав уже протягивает его. Казалось, Кхуши не нужно было ничего делать вовсе, достаточно лишь намекнуть на свое желание, как Арнав уже готов его выполнить. Они ловили на себе умиленные взгляды родных, и даже Монорама не удержалась от улыбки, когда Кхуши легким, почти материнским движение подала ему портфель и смахнула невидимую пылинку с его плеча. Арнаву захотелось кричать, но он только натянул на лицо оскал поприветливей и вернул долг, опустившись на колени, чтобы помочь ей с защелкой браслета на ноге. Кхуши вздрогнула, когда он случайно задел пальцами голую кожу, и от ее смущения по его телу разлилась приятная волна. И все же… И все же, он проигрывал. Что бы он ни делал, она делала лучше – ласковей, нежнее, с той непринужденной заботой, которая заставляла все его внутренности скручиваться в узел. Для того, чтобы изобразить идеального мужа, Арнаву требовались все его силы, в то время как Кхуши, казалось, не прикладывала усилий вовсе. Все его поведение противоречило его натуре, для каждой улыбки ему приходилось перешагивать через себя, а она же, похоже, только забавлялась. Следя за ее руками, умело повязывающими ему галстук, Арнав вспомнил простое объяснение возникновения разделения труда – люди делали то, что у них выходило лучше, чем у других, и покупали вещи, которые у них получались хуже. Если вы – отличный гончар, то куда разумней совершенствоваться в гончарстве и обменивать ваши чудо-горшки на еду на рынке, чем тратить дни на охоту и земледелие, в которых больше преуспели ваши соседи. Арнав знал свои слабые и сильные стороны, и не нужно было быть гением, чтобы осознать неизбежность своего поражения. Он поднял глаза от еды и встретился взглядом с Кхуши. Та солнечно улыбнулась и пододвинула кофейник. С тоской подумав о том, что он как раз хотел налить себе кофе, Арнав выдавил из себя слова благодарности. Кхуши засияла, словно только и мечтала о том, чтобы ему угодить. Арнав не знал наверняка, какая сторона была ее самой сильной, но притворство определенно занимало уверенные позиции. Она, казалось, рождена была для роли идеальной жены, сводящей мужа с ума своей лаской, и всю жизнь провела, совершенствуя этот навык. Рядом с таким мастерством он чувствовал себя неуклюжим танцором, случайно вставшим в пару с прима-балериной. Ему бороться с Кхуши на ее поле – все равно, что дельфину соревноваться с обезьяной в умении лазать по деревьям. Арнав с силой потянул галстук, который, казалось, душил его. Он оглядел офис, из которого потихоньку начинали собираться домой люди, и вздохнул. Проверил почту, надеясь, что срочное дело задержит его в кабинете, но, как назло, вся работа была сделана. Он снова вздохнул и устало потер переносицу, пытаясь разобраться в собственных чувствах. Дело это было непривычным и ощущалось странно, словно сесть на велосипед впервые за долгие годы. Вроде вот они – педали, понятно, что держаться надо за руль, но ноги неуверенно движутся, а руки то и дело грозят выпустить управление. Надо проехать километр, два, чтобы позабытая мышечная память начала пробуждаться. Странное, исполненное ностальгией чувство, а ностальгировать Арнав не любил. Была еще одна причина почему ему не хотелось продолжать эту игру в любящих супругов. Было что-то неправильное в том, как на него действовало ее притворство. Он вроде и знал, что она врет, но от этого знания облегчения не было, наоборот, его это только больше злило. И, даже злясь, он ловил себя на том, что, как зачарованный, следит за ее жестами, и ее невинные прикосновения пробуждали в нем что-то давно забытое. Арнаву было бы легче, если бы это было просто влечение – тогда бы он знал, что делать. Но казавшаяся такой искренней забота и ласка Кхуши будили в нем задвинутые в дальний угол воспоминания, как найденный в гараже велосипед напоминает о давнем детском лете. Он против воли вспоминал руки матери, нежно убирающие волосы с его лба, чувство защищенности от всего мира, которое приносили объятия родителей, беззаботность и покой родного дома. Арнав встряхнул головой и встал, с шумом отодвинув стул. - Соберись, - сказал он себе. – Думай. И стал думать. Когда зазвонил телефон, он ответил сестре спокойно и ровно. - Да, я уже выезжаю. На губах у него играла усмешка уверенного в своем успехе человека. Да, возможно, он и не сможет выиграть у Кхуши на ее поле, но кто сказал, что он не может заставить ее играть на своем? *** Весь день Кхуши было не по себе. Это было странное, назойливое чувство, зудящая на краю сознания тревога. Словно писк комара в ночи, который вроде и тих, но мешает спать не хуже отбойного молотка, эта тревога то и дело напоминала о себе. За завтраком Кхуши почти не замечала ее, полностью поглощенная упоительным чувством победы над великим Арнавом Сингх Райзада. Нет, он, конечно, мужественно держался, но Кхуши знала, что он проиграет ей в этой битве. И он знал, что проиграет. И, что самое чудесное, он знал, что она знает, что он проиграет. И, все же, даже в эти минуты восторга, тревога холодным ветром ходила по ее коже. Когда же после завтрака все разбрелись по своим делам, Кхуши поймала себя на том, что инстинктивно озирается по сторонам. Она не находила себе места на открытой со всех сторон кухне, не могла усидеть в гостиной и, в конце концов, сама не заметила, как укрылась в спальне Арнава. Или в их спальне. Она все никак не могла свыкнуться с тем, что комнате теперь была их общей. Кхуши прошла по ее периметру, пытаясь разобраться в своих чувствах. Провела рукой по колокольчикам над дверью, но всегда мелодичный звук сегодня показался ей зловещим. Она двинулась дальше и замерла, наконец, на краю бассейна. Она вглядывалась в спокойную, гладкую, как зеркало, поверхность воды, и вдруг ей показалось, что она заметила в дальнем углу чье-то отражение. Нечеткий, смазанный силуэт, тень от тени. Кхуши и хотела обернуться, и боялась. Ей казалось, что она почти видит эту замершую рядом фигуру. Словно было что-то, в самом уголке, на краю периферии, что-то важное, что-то страшное, что-то близкое. - Кхуши! Кхуши подскочила и тихонько вскрикнула, когда услышала голос за спиной. Она обернулась и облегченно прижала ладонь к груди. Подошедшая Анжали заботливо коснулась ее плеча. - Кхуши, все хорошо? Ты выглядишь испуганной. - Да, сестра. Я просто… мне показалось, здесь кто-то был, - Кхуши поежилась и обняла себя руками. Она оглядела дворик, в котором, конечно, никого не было, кроме них двоих, и все равно не смогла заставить себя полностью расслабиться. Анжали с сомнением посмотрела на нее и покачала головой. - Чоте совсем измотал тебе нервы, - она прищурилась, и было видно, что она уже прикидывает, чтобы сказать брату при встрече. Кхуши рассмеялась и заверила ее, что Арнав тут ни причем. - Просто… последние пару дней… - Кхуши замялась, подбирая слова. - Что? - Мне кажется, что за мной кто-то следит. Не знаю, не бери в голову, это просто глупости. Мне нужно отдохнуть и все пройдет. - Да, - Анжали с серьезным видом кивнула, но потом расплылась в хитрой улыбке. – Кхуши, ты же сегодня вечером дома, верно? Никуда не уходишь? - Я думала навестить подругу, но это только на пару часов. А вечером – нет, не собиралась. А что? - Да так. Сюрприз. - Анжали! - Нет-нет. Ничего не могу сказать. Все увидите сами. Кхуши скрестила руки на груди и нетерпеливо постучала ногой по плитке, которой был вымощен дворик. Анжали рассмеялась ее виду и только потрепала невестку по плечу. - Все увидите сегодня вечером. Ой, мне уже не терпится, - она всплеснула руками и скрылась на этой таинственной ноте. Кхуши посмотрела ей в след и покачала головой. С недавних пор она не очень-то любила сюрпризы. Кхуши на скорую руку приготовила джалеби – в гости с пустыми руками не ходят, и с облегчением вышла из дома. Она шла скорым шагом, то и дело поглядывая по сторонам и встревоженно прижимая сумку к себе. Чем дальше она отходила от Шантивана, тем легче становилось у нее на душе, и даже солнце, кажется, засветило ярче. А может, это тень, нависшая над ней, немного отступила, не поспевая за ней. *** Что-то было не так. Арнав понял это, стоило ему переступить порог дома. Он осторожно двинулся вперед, всматриваясь в полутьму гостиной. Свет почему-то был выключен, так что Арнав смог разглядеть лишь неясные очертания. Он прищурился, всматриваясь в незнакомо, не как всегда выглядящую лестницу. Он уже почти ухватил, что именно было не так, как за спиной раздался хлопок двери, а за ним последовал испуганный вскрик. - Эй! Кто-нибудь дома? – неуверенно позвал голос, и Арнав чертыхнулся, узнавая в нем Кхуши. - Почему нет света? – продолжила она уже громче, очевидно, подходя ближе. – Анжали? Бабушка? Арнав замер, различив в словах истерические нотки. - Почему так темно? Точно. Арнав закатил глаза, вспоминая. Эта девчонка боится темноты. Он тяжело вздохнул и пошел на звук ее голоса, вытянув вперед руки. Справа донесся тихий полувздох-полувсхлип и Арнав повернулся в его сторону. Сделал еще пару шагов и мазнул ладонью по чьему-то плечу. - Да ни визжи ты так, - заметил он секунд спустя, и Кхуши резко захлопнула рот. Потом снова открыла. - Вы? Что вы здесь делаете? Почему здесь темно? У вас что, такие дурацкие шутки – выключать во всем доме свет и бегать потом в темноте, пугать людей? Вы что… Арнав возвел очи горе и сделал шаг вперед, наощупь нашел ее плечи и мягко потянул на себя, впуская плачущую от страха девушку в свои объятия. Кхуши шагнула в его руки, прижалась щекой к груди. Арнаву пришло в голову, что обнимать ее удивительно удобно, словно идеально подогнанная деталь вошла в паз, все стало правильно, словно он попал в ленту Болливуда, где разлученные влюбленные наконец встретились и слились в единое целое, и откуда-то заиграла прекрасная музыка… Арнав распахнул глаза и подался назад. Музыка и вправду играла. Он поднял голову как раз в тот момент, когда комната постепенно, огонек за огоньком, начала наполняться светом. Кхуши в его руках удивленно посмотрела сначала на него, потом вокруг. Казалось, в комнате собралась сотня, тысяча светлячков, они мерцали теплым светом, понемногу отвоевывая у темноты сантиметр за сантиметром. - Сюрприз! Раздались аплодисменты и гирлянды, наконец, разгорелись полностью. Кхуши увидела Анжали, губы которой венчала все та же хитрая, довольная улыбка, бабушку, с откровенным умилением смотрящую на них, Паяль и Акаша, из рук вон плохо старающихся сделать вид, что они тут ни при чем. - Добро пожаловать в наш отель «Бали в Дели». Мы работаем только один день, так что вам очень повезло, что вы стали нашими гостями, - дядя выдвинулся вперед и шутливо поклонился. - Что за? – Арнав нахмурился, а Кхуши, поняв, что они все еще стоят, прижавшись друг к другу, отскочила в сторону. - Чоте, - Анжали выдвинулась вперед. – Мы знаем, что из-за твоей работы вы не сможете поехать в медовый месяц. Поэтому, если вы не едете на Бали, то Бали едет к вам. - Сегодня Шантиван – это самый лучший отель Бали. К вашим услугам великолепные коктейли, музыка, и, конечно, самый лучший ведущий во всей Индии, - бабушка улыбнулась. – То есть я. Кхуши переводила взгляд с одного человека на другого, не веря их словам. Гостиная в теплом, приглушенном свете гирлянд казалась сказочной и чужой, повсюду стояли цветы, лестницу оплетали тысячи огоньков. На секунду и вправду захотелось поверить, что сегодняшним вечером можно отставить в сторону все заботы и просто наслаждаться праздником. Арнав кашлянул, и ощущение развеялось. Для счастливого медового месяца ей как минимум не хватало мужа. Нормального мужа. - Э, - сказал Арнав. – Да, - он обвел глазами гостиную, понимая, сколько заботы и труда в нее вложено. – Так, ладно. Спасибо. Он засучил рукава и приготовился к худшему. Худшее случилось через два часа, когда Анжали вытолкнула его на импровизированный танцпол, вложила в руку ладонь жены и включила музыку. Арнав посмотрел с надеждой по сторонам, но на лицах родных не было ни капли сострадания к его положению. Он вздохнул и притянул жену поближе. Та странно притихла. - Кхуши, - он позвал ее. Кхуши подняла на него взгляд, смущенно закусила губу. - Что-то не так? - Нет, - она замотала головой и тихонько прошептала. – Я не умею так танцевать. Это не индийская музыка, а европейская. Я европейских танцев не знаю. Отлично. Нет, серьезно, без сарказма. Это именно то, чего он ждал. - Какая жалость, - на губах Арнава заиграла довольная усмешка и он резко подался, вступая в танец с первого счета. Сегодня в офисе он решил, что, если Кхуши хочет играть в идеальную семью, он вовсе не обязан ее в этом поддерживать. Да, образ в глазах окружающих им нужно было создать, но притворяться между собой – нет уж, увольте. И, если он, как пришлось признать, не сможет обойти ее в идеальности, то в доведении до белого каления он уж точно не знает равных. Посмотрим, насколько Кхуши хватит притворной нежности, если он будет вести себя так несносно, как только может, и еще немного хуже. Кхуши с беспокойством смотрела на мужа. Он вел уверенно, но в этой уверенности не было приязни. Неумолимо, безжалостно он переходил из одной фигуры в другую, и каждый, казалось, уже последний поворот сменялся новым. Специфика парного танца в том, что ведет партнер, а партнерше нужно лишь следовать за ним. Хороший танцор сможет изобразить на паркете то, что не под силу обычному, но отличный знает, что главная звезда в танце - не он. Он сумеет предугадать мысли своей партнерши, сделать движения синхронными, исполненными гармони, и показать ее всем так, что она и сама удивится – это я? Я умею так танцевать? И тогда двум людям удастся рассказать историю, сплести движением мелодию, сыграть которую можно лишь в четыре руки. Обычно. Сейчас же Арнав, казалось, испытывал Кхуши на прочность. Он двигался красиво и верно, но при каждом движении, каждом шаге ждал ее ошибки. Когда же ее не случалось, он только ухмылялся и выводил новое па, еще сложнее и безумней прежнего. Он ждал, когда ее нога собьется с ритма, когда дрогнувшая рука разрушит паутину жестов, когда ее дыхание предаст ее, а сердце, наконец, выпрыгнет из груди. Если обычно танец не был битвой, то этот разразился сражением. Все, что было в нем, Арнав вложил в свои движения, всю ярость, весь гнев, обиду, непонимание. Чувство вины грызло его изнутри, и он выплеснул и его, все, без остатка, заставляя жену плясать все быстрее, втягивая ее в самые сложные фигуры и не давая отдышаться. В его сознании все мысли вытеснил стук сердца и ритм музыки, который он отчаянно пытался не упустить. Кхуши смотрела ему в глаза, и не находила там ни упрека, ни вопроса, ни жалости, только желание загнать и ее, и себя в этой бешенной гонке. Наконец, музыка начала стихать, мелодия заканчивалась, и, в последней своей попытке победить, Арнав дернул Кхуши за руку, заставляя обернуться вокруг своей оси раз, другой, третий. Он не понимал, что происходит. Его сердце стучало, как барабан, в ушах, ноги горели огнем. Девчонка должна была бы уже запутаться и рухнуть, но она только кружилась, и кружилась, и кружилась в его руках, словно ничего особенного в танце не было. Разве что ее щеки чуть окрасились красным, да грудь вздымалась и опадала чаще обычного. Музыка стихла, и Арнав рванул ее на себя. Кхуши легко, играючи подлетела к нему, не замедляя темпа схлестнулась с ним ладонями, и замерла как ни в чем ни бывало. Казалось, она только и делала в своей жизни, что танцевала без устали. Арнав сжал ее пальцы до боли, но Кхуши только засмеялась, похлопав его свободной рукой по плечу. - В чем дело, любовь моя? – она наклонила голову, губы разошлись в сладкой улыбке. – Ты не устал? Арнав обессиленно уронил руки, отпуская ее пальцы. - Нет, я только начал, - он наклонил голову ей в тон, неровный свет гирлянд заплясал в его глазах. Кхуши стало страшно. Но, с другой стороны, ей стало и любопытно. *** - В этом торте нет сахара. Арнав, попробуй кусочек, - он прочитал вслух и уставился на записку, словно та была готова его укусить. Потом поднял глаза и еще раз оглядел комнату, преодолевая желание ущипнуть себя и проснуться. Спальню сердобольные родственники украсили совсем иначе, чем гостиную. Около кушетки они примостили небольшой столик, крытый белой скатертью. На столике нашлось два бокала, бутылка шампанского в ведерке со льдом, и неприлично аппетитный шоколадный торт. Еще на столике горела свеча, и больше источников света в комнате не было. Кхуши зябко поежилась, оглядывая темную спальню. Она еще раз подергала ручку двери, но толку не было. - Арнав? Оклик оторвал его от созерцания усыпанной лепестками роз кровати. Он моргнул, прогоняя непрошенные мысли, и поглядел на жену. - Нас предали? - Очевидно. - И еще и злорадствуют, - он кивнул на торт. - Садисты, что скажешь, - Кхуши немного помолчала, теребя уголок дупаты. Потом сладко улыбнулась. Арнав заметил ее улыбку и выставил вперед руку в предупредительном жесте. - О нет, только не начинай снова. - Я просто хотела предложить попробовать торт, - Кхуши выдержала паузу и все-таки добавила. – Любовь моя. - О нет, - Арнав запрокинул голову и застонал. - В чем дело, любовь моя? - Ты… - он взмахнул рукой, обводя жену в неопределенном жесте. Он силился подобрать правильное слово, но оно никак не шло в голову. – Ты невозможна. - Очень даже возможна, - она пожала плечами. – Но спасибо за комплимент. Она пересекла спальню и опустилась на кушетку. - Как эта штука открывается? – она задумчиво повертела в руках бутылку шампанского. - Никак. - Не может такого быть. - Просто поверь мне. И положи на место. - Но, любовь моя… Арнав закатил глаза. Кхуши попыталась открыть бутылку, но пробка никак не хотела выходить. - Странно. В фильмах это так легко выходит, - она перевернула бутылку, пытаясь прочитать в темноте этикетку. Арнав бросился к ней и выхватил шампанское из рук. - Не надо ее трясти, ладно? Иначе, когда откроем, все будет в пене. - О, так мы все-таки ее откроем? - Нет, - Арнав сел на кушетку и с ненавистью уставился на свечу. Свеча горела и была, очевидно, непоколебима в своем стремлении делать это, несмотря на его злые взгляды. Кхуши помолчала, раздумывая над ситуацией. В темноте ей всегда было немного страшно, а от неверного света свечи толку было мало. И все же, сейчас она не боялась. Скорее, чувствовала, что хочет довести счет своих побед до нового уровня. Она потянулась к торту и отрезала аккуратный кусочек. Положила его на тарелку и с хитринкой посмотрела на мужа. - Даже. Не. Думай, - мрачно сказал он, не удостоив ее и взглядом. - Ну всего кусочек. Свет очей моих. - Что? – Арнав весь скривился. – Кхуши, прекрати это делать. - Что делать? – Кхуши невинно взмахнула ресницами и протянула ему тарелочку с тортом. Арнав смиренно взял и поставил ее в дальний угол стола. Тогда Кхуши снова потянулась к бутылке. - Кхуши, - предупредил ее Арнав. Она не послушала и с еще большим упорством принялась крутить бутылку, прикидывая, как ее удобнее держать, чтобы хватило сил откупорить. - Кхуши, поставь на место! Если бы Арнав сказал ей открыть бутылку, она бы, конечно, убрала ее с глаз долой. А так, удержаться от нарушения такого прямого приказа она не могла. Кхуши чувствовала себя отлично. Тревога, снедавшая ее весь день, исчезла, словно и не было. Возможно, ей стоило бы задуматься над тем, почем рядом с Арнавом она не боялась ни темонты, ни неведомых теней, которые чудились ей сегодня за каждым углом. Возможно, она даже на секунду задумалась над этим. Возможно, выводы ей настолько не понравились, что она резко дернула рукой, пытаясь открыть шампанское и прогнать мысли прочь. Арнаву надоело смотреть на ее старания и он рванул бутылку на себя. В этот момент ее пальцы с силой скользнули по пробке, и та с громким хлопком выстрелила. Мгновение Арнав и Кхуши смотрели друг на друга, замерев от испуга. В следующее они оба отскочили, Арнав отряхивал пену с рубашки, Кхуши пыталась оттереть пахнущие спиртным капли с волос. - Ты! Доигралась?! - Это все вы виноваты, - Кхуши взмахнула руками, отряхивая с них шампанское. Жидкость были сладкой и липкой и неприятно оседала на коже. - Я? – Арнав вздернул брови. – Да это ты тут пыталась устроить сабраж добрые полчаса. Кхуши скрестила руки на груди. - Никакой сабраж я не пыталась устроить. Чем бы это ни было, - добавила она, с грустью обозревая масштабы катастрофы на сари. Арнав тяжело вздохнул и поморшился. Крепкий запах спиртного ударял в нос. Арнав отряхнул одежду, только еще больше размазав шампанское по рубашке, и замер. Кхуши тоже перестала приводить себя в порядок, и застыла, как была. Напоминающие хищников на охоте, остановившихся перед броском, они стояли, едва дыша, пару секунд. Потом синхронно, не говоря ни слова, рванули к двери в ванную. Арнав схватился за ручку первым, но пальцы Кхуши уверенно сомкнулись на его запястье всего мгновением позже. - Я первый, - заметил он, с силой дергая дверь. - С чего бы это, любимый муж? - процедила сквозь зубы Кхуши, изо всех сил вцепившись ему в руку. - С того, что это моя ванная. - Это общая ванная. - Хорошо, тогда сегодня моя очередь идти первым. - Нет, вообще-то, сегодня мой черед. - Кхуши, хватит. Сколько тебе лет? Просто уступи мне и дай спокойно смыть с себя этот алкогольный дождь, - Арнав повернулся к ней, оказавшись совсем близко. Кхуши отступила назад. Он двинулся следом, его ладонь соскользнула в ручки, но девушка не убрала пальцы с его руки. Кхуши сделала еще шаг назад, и еще. Он не отставал. - Просто уступи мне. Хотя бы раз. Кхуши сделала еще шаг и уткнулась бедром в столик. Арнав поставил свободную ладонь на поверхность стола всего в сантиметре от ее тела, чуть повернул ту, которую все еще сжимали ее пальцы, и задумчиво погладил нежную кожу ее запястья. Кхуши сглотнула. - Всего один раз. Арнав наклонился. Он забыл, что выбрал новую тактику, забыл, что от них обоих разило шампанским, забыл, строго говоря, кто они. Он знал только, что ему очень важно узнать, что она скажет в ответ, если он спросит: - Уступишь? - Нет, - Кхуши дернулась, вырываясь из наваждения. Она отпрянула и задела стол, тот качнулся, звякнули бокалы. Один из них накренился, упал и потянул за собой свечу. Пламя дрогнула и погасло. Стало темно. Кхуши рефлекторно схватила Арнава за руки, стискивая его предплечья пальцами. Арнав чертыхнулся, возвращаясь в реальный мир из мира грез. - Серьезно? – он не мог поверить в происходящее. Казалось, он оказался в театре абсурда, где ничего не имело смысла. Сначала Бали в Дели, потом запертая комната, теперь еще и света нет. Он двинулся к двери, туда, где должен был быть выключатель. - Куда вы? – тут же испуганно откликнулась Кхуши. - Включить свет. - А, - Кхуши ослабила хватку, но его руки не выпустила. – Хорошо. Арнав нащупал выключатель и включил свет. И снова включил. И снова. Он дергал выключатель вниз и вверх, но тщетно. Очевидно, в романтическом угаре его родственники отключили им на сегодня электричество. Просто роскошно. Кхуши била крупная дрожь. Арнав повернулся, потянулся, чтобы обнять ее, решив, что девушка дрожит от страза. Но ее трясло от злости. Она с силой оттолкнула его, ударив ладонями в грудь. - Это все вы! Она с силой толкнула его еще раз, ладони скользнули по липкой, мокрой рубашке. - Почему вам все время нужно спорить. Какая разница кто пойдет в душ первым, если мы оба остались в темноте. Вы что, можете принимать ванну на ощупь? Я – нет. Арнав перехватил ее за запястья и рванул на себя. - Я виноват? Это ты вечно из всего устраиваешь проблему. Пропустила бы меня вперед, и ничего бы не было. Не говоря уже о том, из-за кого мы оказались с головы до ног в шампанском. Кхуши дернулась, но он крепко держал ее за руки. Она почувствовала, как гнев поднимается в ней горячей волной. - Почему вы думаете, что вам все будут уступать? Вы что, махараджа? Почему вы все время должны быть первым? - Потому что – Арнав Сингх Райзада. Я всегда первый, во всем. - Ну, в соревновании в упрямстве вы точно будете первым. Даже осла обойдете! Арнав зарычал. Гнев захлестывал его, стучал в ушах, бился в груди все сильней с каждым ударом сердца. - Вы все твердите, Арнав Сингх Райзада то, Арнав Сингх Райзада это. Повторяете свое собственное имя, словно это какое-то заклинание. Но на самом деле… Что она думала на самом деле, он так и не узнал. Вместо этого, он подхватил ее на руки и, не обращая внимания на возмущенные вопли и просьбы опустить ее немедленно, вот прямо сейчас, эй, я к вам обращаюсь, двинулся к двери во дворик. Была полная луна и снаружи было светлее, чем внутри. Он быстро пересек двор, подлетел к бассейну и замер. Улыбнулся, холодно, весь клокоча от злости. - Ты хотела помыться первой, дорогая? Пожалуйста! Прежде чем Кхуши успел что-то ответить, он размахнулся и выпростал руки. Кхуши с громким плеском рухнула в бассейн. Арнав скрестил руки на груди, с довольным видом обозревая плоды своих трудов. Кхуши выпрямилась, с горящей ненавистью глядя на него. - Вы совсем рехнулись?! – она откинула с лица мокрые волосы. Сари промокло насквозь и липло к телу как вторая кожа, скрывая теперь куда меньше, чем раньше. - Сама же хотела смыть с себя шампанское, - Арнав пожал плечами. Кхуши возмущенно посмотрела на него и попробовала отжать дупату. Вода не была холодной, но, все же, и не настолько теплой, чтобы стоять в ней долго. Кхуши направилась к краю бассейна, путаясь в отяжелевшей, липнущей к ногам ткани. Остановилась у бортика и уперла руки в бока. - Что-то не так? – Арнав насмешливо вздернул бровь. – Неужели нужна моя помощь? Кхуши фыркнула, но промолчала, только протянула руку. Арнав не двинулся с места. - Ну же, - она помахала ладонью. Арнав стоял столбом. - Волшебное слово. Кхуши молчала. Арнав подошел поближе. - Пожалуйста, - выплюнула Кхуши. - Пожалуйста что?.. - Пожалуйста, помогите мне выбраться из бассейна. - Конечно, без проблем, - Арнав подошел и галантно протянул ей руку. Кхуши ухватилась за его ладонь, сухую и горячую. Он подался назад, собираясь вытянуть ее вверх, но в тот же момент она резко дернула его вниз. Арнав от неожиданности потерял равновесие и не удержался на скользком от брызг – не надо было все же таки ее бросать – кафельном краю. Он взмахнул свободной рукой и непроизвольно подался вперед, шагая прямо в бассейн. Поднялся фонтан брызг и он, отфыркиваясь, поднялся, выпрямляясь в полный рост. - Какого? - Неприятно, правда? - Кхуши состроила понимающую мину. Арнав хотел что-то ответить, но только открывал и закрывал рот. С волос капала вода, одежда промокла и пристала к телу. Он понял, что все еще сжимает руку Кхуши, и с силой рванул ее на себя. Кхуши запуталась в мокром сари и упала прямо на него, заставляя отступить назад и уткнуться спиной в бортик. Они оба зажмурились, балансируя на грани падения. Кхуши открыла глаза первой и дернулась назад, отступая. Мокрая туфля скользнула по полу бассейна и съехала на бок. Девушка вскрикнула и упала бы на спину, если бы Арнав не перехватил ее ладонь, сжимая крепче и удерживая вес ее тела. На секунду они замерли, как были – Арнав, вытянувшийся струной и крепко держащий ее за руку, и Кхуши, полустоящая, полулежащая в воздухе, удерживаемая только его рукой. - Отпустите? – спросила она с каким-то отрешенным любопытством. - Отпустить? – спросил Арнав, наклоняя голову и вглядываясь в ее лицо. Страха на нем не было, только гнев и, пожалуй, капля интереса. Он потянул ее вперед, помогая встать ровно. - Почему ты так злишься? - Что? – Кхуши удивленно распахнула глаза. – Вы только что бросили меня в бассейн! Как вам такая причина? - Я не об этом, - он мотнул головой. - Не сейчас, а вообще. Посмотри на себя, ты просто кипишь от злости последние пару дней. Почему? - Вы правда не понимаете? - Если бы понимал, не спрашивал. Что не так? - Я стала вашей женой, вот что не так. - И что? – Арнав подался вперед. Он был хмур и серьезен. Слова зрели в нем давно. - У тебя есть уважение. Деньги, респектабельность. Тебе не нужно работать, ты живешь в прекрасном доме. Можешь, я не знаю, купить себе еще сотню безвкусных сари или приготовить миллион джалеби. Делай что хочешь, все дни в твоей распоряжении, тебе не нужно задумываться ни о чем, кроме собственного досуга. Так что нет так? - Вы! – выпалила Кхуши. Ее сердце бешено колотилось, кровь текла по венам горячим огнем. Она не верила своим ушам. - Я? – брови Арнава удивленно взлетели. –Я красив, молод, богат, меня уважают подчиненные и любят родные. Неужели у тебя есть очередь из женихов лучше? - Что? – Кхуши задохнулась от возмущения. - Разве не об этом ты мечтала? Только честно? Прекрасный дом, возможность купить все, что ни пожелаешь, муж, вызывающий зависть подруг. Чем не сказка? - Сказка? – эхом отозвалась Кхуши. - Хватит строить из себя трагическую героиню, принцесса. – А вы значит, считаете себя прекрасным принцем? Арнав самодовольно улыбнулся. - Не обязательно прямо так… но спасибо за комплимент. Кхуши замолчала, собирая разбегающиеся слова. Мало она помнила случаев, когда злилась так сильно. - Все, что вы сказали – про деньги, про респектабельность – я не просила этого. И если это и сказка, то вы – не принц, а чудовище. - Что? – Арнав двинулся в ее сторону. Кхуши задрала подбородок, смело встречаясь с ним взглядом. - Подумайте сами! Заставили меня выйти за вас, обвинили в том, о чем и подумать стыдно, шантажировали, угрожая разрушить жизнь моей сестры… Разве не так поступают злодеи? - Чудовище, значит? Разве я так уж противен? - Дело не в том, какой вы. А в том, как вы себя ведете. Творите, что вам вздумается, не считаясь с чувствами других людей. А если раните их, то либо не придаете этому значения, либо откупаетесь. Думаете, что, пока у вас есть деньги власть, можете делать все, что хотите. Усмешка разрезала лицо Арнава белым серпом. Он рванул руку вперед, так, что Кхуши по инерции упала на него. Его руки тут же обхватили ее талию, не давая отойти назад. - Что вы делаете? - Что хочу, - просто ответил Арнав и впился в ее губы. Целовать ее было… мало. Все равно как пытаться ухватить слово, вылетевшее из головы. Вроде вот оно, но нет, снова ускользает. Арнав целовал ее со всей страстью, со всей жадностью, какая только в нем была, и все же ему казалось, что он что-то упускает. Он прижал ее к себе, мокрая одежда облепили их тела, едва ли считаясь за полноценную преграду. Арнав подхватил ее за талию и развернул их обоих, меняя местами. Теперь она оказалась прижатой к борту бассейна, он скользнул руками по ее спине, плечам, шее, и опустил руки, не выдерживая контакта с ее кожей. Казалось, каждое прикосновение жгло его каленым железом, кололо тысячей иголок, пробегало разрядом тока по позвоночнику. Он оперся руками о бортик по обоим сторонам от ее спины, надежно перекрывая пути к отступлению, и прижался к ней всем телом, отчаянно пытаясь коснуться каждого сантиметра ее кожи, ощутить ее каждой клеточкой. Целовать ее было волшебно, словно вдохнуть после долго погружения, словно увидеть солнце после затяжного дождя. Целовать ее было обжигающе, словно все его тело было раскалено, и с каждой секундой жар становился все больше и больше. Целовать ее было опустощающе, словно он никогда не существовал раньше, словно бы не было Арнава Сингх Райзада прежде, и только сейчас он стал тем, кто есть. Целовать ее было солено. Арнав замер. Перевел дыхание. Сделал шаг назад и открыл глаза. Лицо Кхуши было мокрым от слез, глаза крепко зажмурены. Она через силу выдохнула, словно все это время задерживала дыхание. Не открывая глаз, спросила: - Вы закончили? - Да, - голос звучал как чужой. Кхуши открыла глаза, отчего слезы потекли только быстрее. Просто, без всякого промедления, размахнулась и со всей силы залепила ему пощечину. Развернулась – повисла такая тишина, что было слышно тихий плеск воды, расходящейся волнами от ее движений. Уперлась ладонями в бортик и, напрягая руки, выбралась из бассейна. Откинула волосы назад, сбросила мокрые, скользкие туфли. Зашла в комнату и через пару секунд вернулась, сжимая в руках что-то белое, почти светящееся в темноте ночи. Швырнула полотенце в бассейн – Арнав поймал его, не поворачиваясь, рефлекторно вытянув руку. Он так и стоял, как был, вода капала с мокрых волос на глаза, противно скатывалась за воротник. Он постоял еще пару минут, позволяя сердцу войти в привычный ритм. Щека горела огнем. Наконец, когда шорохи в комнате утихли, он легко выбрался из бассейна и направился внутрь. При его появлении одеяло на кровати поднялось повыше, но он не стал задерживаться на нем взглядом, и быстро прошел к шкафу. Взял сухую одежду, перекинул через плечо, подошел к кровати. Забрал свое одеяло и подушку, бросил их на кушетку, а саму кушетку поднял и перенес во двор. Подумал немного и вернулся к двери, спокойно, без лишнего шума, задвинул створку. Только переодевшись и улегшись на родные торчащие пружины, он позволил себе отпустить контроль и погрузиться в поток роящихся, мечущихся мыслей. Он что-то чувствовал. Точнее, он мог точно сказать, чего он не чувствовал – ни похоти, ни обиды, ни злости. Чувство было новым, было странным. Было приятным. Но чем именно оно было?