Спящая красавица

Арнав не считал себя знатоком человеческих душ, но, чтобы разобраться в том, что происходило, и не надо было быть Зигмундом Фрейдом. Если Паяль еще худо-бедно справлялась с шепотком за спиной и косыми взглядами, только отвечала чересчур уж вежливо да все больше жалась к плечу Акаша, то Кхуши, похоже, была готова сдаться. Арнав намеренно весь вечер держался от нее подальше, пытаясь разобраться, почему ее присутствие вызывает в нем столько злости. Поначалу, когда она только появилась в его жизни, все было ясно. Девчонка в буквальном смысле свалилась ему на голову и продолжала возникать с назойливой регулярностью по всех сферах его жизни – и на работе, и дома. Больше сфер в его жизни не было, но Арнаву и этого было достаточно. Он злился, медленно нагреваясь и периодически взрываясь, словно стекло над огнем, но потом, все же, смирился. Кхуши Кумари Гупта стала неизбежной константой его бытия и надо было как-то с этим жить, а не закрывать глаза на очевидное. Так что поначалу он ненавидел ее просто потому, что она была. Потом он перестал ее ненавидеть. Ненадолго. Очевидно, это было формой стокгольмского синдрома, когда паникующий от ее постоянного присутствия мозг смирился, упаковал чемоданы и сделал ноги, оставляя Арнава с непонятными теплыми чувствами и ворохом непроработанных проблем с межличностными контактами. Потом он снова стал ее ненавидеть, и это было так легко и привычно, словно надеть любимые туфли или вернуться домой после далекого путешествия. Ненавидеть ее было просто, а Арнав любил, когда просто. Потом он снова ее не ненавидел. Точнее, он не имел больше морального права ее ненавидеть. От такой карусели его откровенно штормило, а от невозможности ненавидеть девушку, которая стала причиной всей этой суматохи, хотелось рычать. Вместо этого Арнав взял еще один стакан воды и подумал, не слишком ли сильно будут переживать сестра и бабушка, если он в нем же и утопиться. Потому что, смотря через всю гостиную на Кхуши, одиноко стоящую посреди толпы, печальную и покинутую, замершую росчерком, словно силуэт со старинной картины, Арнаву хотелось подойти и обнять ее. И немедленно наказать того, кто был виноват в ее страданиях. Или хотя бы уничижительно посмотреть ему в глаза. Но зеркала в гостиной не было, так что Арнав молча пил воду и злился. - Арнав. Он вздрогнул и обернулся. Глаза стоящей рядом бабушки метали молнии. - Бабушка? - Тебе не кажется, что сейчас самое время, чтобы подойти и поддержать свою жену? - Думаю, она и сама отлично справляется, - он еще раз посмотрел на Кхуши, к которой как раз подошла одна из гостей. Арнав не мог слышать из разговора, но видел, как вежливая улыбка медленно стекла с лица жены. Вряд ли ей делали комплименты. - Арнав, - бабушка осуждающе посмотрела на него. – Ты знаешь, что я не одобряю эту свадьбу. Но я не одобряю то, как она прошла, что вы ничего не сказали нам, что нарушили наши традиции. За это я очень обижена на вас. - Бабушка. - Я не закончила, - спокойно сказала она. – Но мое неодобрение не дает тебе права поступать неправильно и дальше. Да, свадьба у вас прошла не так, как принято в этом доме, но теперь вы – муж и жена, и ты должен вести себя подобающе, - бабушка помолчала немного и, когда Арнав уже было решил, что она больше ничего не скажет, добавила. – Не заставляй меня разочаровываться в тебе, Арнав. Не заставляй на старости лет думать, что я неправильно тебя воспитала. С этим она ушла, не дав Арнаву возможности ответить. Он постоял немного, пытаясь понять, в каком сумасшедшем доме живет и, залпом допив воду, пошел вперед. Налаживать межличностные контакты. *** Кхуши без сил села на кровать. Потом, кое-как стянув обувь, рухнула на спину и прикрыла глаза. Вечер прошел ужасно. Если была какая-то шпилька, то ее ей укололи, была издевка – ее ей наградили, был повод пройтись по ее прошлому – гости без стеснения потоптались и там. Человек за человеком, они подходили и неизменно находили, на чтобы обратить внимание. - Какая красивая жена, можно понять, почему Арнав не стал ждать. - Милая, вам очень идет это сари. Уверена, это самая лучшая одежда, что вы когда-либо могли себе позволить. - Какие красивые браслеты. Впрочем, не стесняйтесь просить у мужа и получше. Окупайте, так сказать, инвестиции. Под градом двусмысленных комментариев о ее материальном положении и недвусмысленных намеков о причинах свадьбы, Кхуши хотелось сжаться в комок и расплакаться. Она, конечно, поднимала подбородок повыше и вежливо улыбалась в ответ, но от чувств было избавиться куда сложнее, чем от дорогих браслетов, которые она яростно стянула и задвинула в дальний ящик комода, положив за ровными парами одинаковых мужских носков. Она знала, что именно люди будут думать о ней после такой скорой свадьбы, но одно дело – знать, и совсем другое – целый вечер утверждаться в своей правоте. Кхуши закрыла лицо руками, надавила пальцами на глаза, пытаясь перестать думать о случившемся. Не важно, что говорят другие, сказала она себе. Ты знаешь, как все было, и это самое важное. Почему-то отдельно грело душу то, что Арнав тоже знал. Арнав. Почти весь вечер он избегал ее, и, если честно, Кхуши была этому рада. В его присутствии она чувствовала себя странно. Не плохо (хотя иногда он делал ей больно и тогда, конечно, она чувствовала себя плохо), не хорошо (хотя иногда он делал что-то приятное и она, конечно, чувствовала себя хорошо), а странно. Словно все было не тем, чем кажется, и, с другой стороны, словно все впервые в жизни стало именно тем, что есть. Так или иначе, первую часть вечера Арнав держался в стороне, и Кхуши, по крайней мере, знала, что происходит. Но потом он вдруг возник, словно из ниоткуда, рядом с ней, и взял ее руку в свою, и улыбался гостям, и брал удар на себя, и был до невозможного, раздражающе нормален в роле мужа, и Кхуши перестала понимать происходящее. Этот мужчина был словно два в одном, человек с двумя лицами, и Кхуши было бы куда проще, если бы он всегда был плохим, или всегда хорошим. Его бесконечные перемены сводили ее с ума. Кхуши зарычала и поглубже зарылась в подушки. Вдруг вспомнилось, как хорошо и спокойно ей стало, когда она почувствовала его уверенную руку на своей. Словно проблемы стали совсем маленькими – она точно с ними справится, остроты гостей – просто смешными глупостями – ей нет до них никакого дела. Казалось, поставь им самую сложную задачу, вдвоем они решат и ее. Кхуши яростно одернула одеяло, снова ложась спать в верхней одежде. Ее пижама, как и все вещи, осталась дома и вряд ли сейчас было хорошее время, чтобы забирать их. Уже засыпая, в полудреме, Кхуши подумала, что было бы в самом деле легче, если бы Арнав все время был невыносим. *** День Арнава снова начался неприлично рано. Он послушно встал по будильнику в половине шестого утра, потянулся, собрал постельное белье с кушетки, и, позевывая, побрел в комнату. Аккуратно сложил белье рядом со спящей Кхуши, на мгновение замер, подумав, как обманчиво прекрасны бывают люди, когда спят и не разговаривают. Тряхнул головой, отгоняя глупые мысли, которые сами собой лезли с самых задворок мозга при виде миролюбиво спящей девушки. Кхуши, будто почувствовав чье-то присутствие, нахмурилась во сне и повернулась на спину. Одеяло чуть сползло, открывая голые, не прикрытые сбившейся за ночь дупатой плечи. В голову полезли совсем другие мысли и Арнав, резко развернувшись, вышел из комнаты. На улице, заворачивая на третий из пяти кругов неизменной утренней пробежки, он подумал, что было бы неплохо достать Кхуши какую-то домашнюю одежду для сна. На четвертом у него перед глазами возникла картинка Кхуши, спящей в его рубашке, и ему пришлось пробежать на два круга больше обычного, чтобы отогнать этот образ. Когда он вернулся, чуть запыхавшись, в гостиную, дом уже потихоньку начал просыпаться. Арнав специально встал так рано, чтобы успеть скрыть от любопытных глаз Монорамы следы своего ночного пребывания на кушетке. Конечно, вечно так продолжаться не может, но как временная мера импровизированная кровать во дворике вполне годилась, а наперед Арнав заглядывать не хотел. - Чоте, ты уже встал? – от мыслей о противно торчащей из кушетки пружине его отвлек голос сестры. Анжали удивленно смотрела на брата, потирая со сна глаза. -Сестра? Почему ты не спишь? – Арнав окинул ее взглядом. – Ты хорошо себя чувствуешь? - Да, - Анжали улыбнулась. – Проснулась от утренней тошноты, а теперь думаю, то ли ложиться опять, то ли проснуться окончательно. Мы ждем сегодня в гости тетю и маму Паяль и Кхуши, нужно подготовить все к их приходу. Арнав с заботой покачал головой. - Иди лучше спать. - Но гости… - Сестра, - Арнав закатил глаза. – Паяль и Кхуши сами все прекрасно устроят. Если нужна будет тяжелая артиллерия, позовут на помощь бабушку и Монораму, - он ласково погладил ее по плечу. – А ты иди ложись и отдыхай. Анжали рассмеялась. - Брось, я в порядке. – она вдруг посерьезнела. – Чоте, ты меня подловил. Из-за того, что я еще сонная, я совсем забыла, что на тебя злюсь. Не думай, что тебе удастся так легко отделаться, - Анжали зевнула. - Но, так уж и быть, пойду еще поваляюсь в постельке, пока муж, все равно, не встал Арнав тоже улыбнулся. Так или иначе, они с сестрой никогда не могли долго злиться друг на друга. - И Арнав. – Анжали обернулась, словно вспомнила о чем-то. – Пожалуйста, поддержи сегодня Кхуши. Думаю, встреча с родными может оказаться для нее тяжелой. С этими словами Анжали удалилась к себе, а Арнав остался стоять столбом, пытаясь понять, что ему делать со внезапно свалившейся ролью заботливого мужа. Анжали и бабушка определенно решили сделать все возможное, чтобы обеспечить его семейное счастье, а Монорама Бонд не упустит возможности сообщить всем, если что-то пойдет не так. Арнав тяжело вздохнул и поплелся назад в спальню. А ведь хотел умереть холостяком, и что ему только неймется? *** Кхуши проснулась от чувства, что куда-то опаздывает. Она резко села на кровати и потерла глаза, приходя в себя после тревожного сна. Последние дни ей не удавалось как следует выспаться и, хотя вчера она легла спать сразу после ухода гостей, сегодня все равно проснулась поздно, наверстывая упущенное за предыдущие бессонные ночи. Она потянулась, просыпаясь до конца, и первым делом посмотрела во двор. Кушетка была пуста, постельное белье Арнава аккуратно сложено на его половине кровати. Почувствовав облегчение, Кхуши поднялась и, дотянувшись до часов, удивленно подняла брови. - Ничего себе. Был уже одиннадцатый час. Она и не помнила, когда последний раз вставала так поздно. Наскоро собравшись – благо, выбором одежды все еще можно было себя не озадачивать, поскольку в ее распоряжении по-прежнему было только сари, заботливо оставленное Анжали, Кхуши спустилась вниз. Уже спускаясь по лестнице, она услышала знакомые голоса. Не поверив своим ушам, она бегом преодолела пролет и замерла, сердце гулко стучало в груди. Сидевшие в гостиной люди подняли головы на шум и тоже застыли, замолкнув на полуслове. Тетя всплеснула руками, но удержалась даже от привычного «Боже ж ты мой!». Кхуши быстро скользнула по ней взглядом, все ее внимание было приковано к матери. Гарима чуть привстала при ее появлении, но тут же опустилась на свое место и отвернулась к Паяль. На ее губах снова появилась на миг угасшая улыбка, и она взяла старшую дочь за руку. - Паяль, милая, обязательно звони мне каждый день, хорошо? Паяль кивнула, переводя взгляд с матери на сестру и обратно. Как бы она сама не злилась на Кхуши, сейчас ее сердце инстинктивно сжималось от жалости. Она неловко кивнула Гариме. - Конечно, мама. Кхуши сглотнула подступающие слезы и натянула на лицо радостную улыбку. Она быстро сбежала с оставшихся ступеней и остановилась перед родными. - Доброе утро, - робко поздоровалась она. Паяль кивнула в знак в приветствия. - Боже ж ты мой, - все-таки не сдержалась тетя. Гарима чуть сильнее сжала чашку с чаем, но кроме этого никак не показала, что заметила присутствие дочери. - Вы давно здесь? Как же так, если бы я знала, я бы сразу же спустилась, - Кхуши расстроилась, что чуть было все не проспала. В комнате повисло неловкое молчание. Кхуши вглядывалась в родные лица, по которым успела уже соскучиться. Пусть мама с тетей и злились на нее, от их близости на душе все равно становилось легче. - Постойте, я же совсем забыла про джалеби, - слишком уж эмоционально всплеснула руками Паяль, нарушая тишину. - Что? Милая, не стоило ничего готовить. Мы и так прекрасно провели время, - тетя улыбнулась, замахав руками. - Нет-нет, Анжали испекла вам очень вкусные джалеби. Она специально встала сегодня рано ради этого. Я сейчас схожу за ними. Паяль поднялась, и тетя с мамой тут же напряглись от перспективы остаться с Кхуши наедине. Почувствовав это, Кхуши быстро вскочила и, улыбаясь, усадила сестру обратно. - Давай я схожу, ладно? Паяль понимающе кивнула и легко, едва заметно, улыбнулась сестре. Кхуши просияла и, еще раз повернувшись к семье, заверила их: - Я вернусь через секунду. В дверях она разминулась с Арнавом, но была так рада, что наконец увидела родных, а сестра и вовсе, похоже, начала оттаивать, что даже мрачный вид мужа не мог испортить ей настроение. - Чокнутая, - пробормотал Арнав, вжимаясь в стену, когда Кхуши ураганом пронеслась мимо него на кухню. – Не расшибись там, - крикнул он ей в след. Жена только беззаботно махнула рукой. Арнав закатил глаза и прошел в гостиную. - Доброе утро, - он вежливо поздоровался. Тетя и Гарима нервно переглянулись. - Доброе утро, - ответили они в унисон. Мадхумати тут же отвела взгляд, а у Гаримы губы сами собой осуждающе скривились, и было видно, что они не очень-то рады видеть зятя. Арнав постоял, чувствуя себя очень неловко посреди гостиной. Он уже хотел что-нибудь сказать про погоду, как Гарима поднялась. - Нам уже пора. Спасибо за гостеприимство. - Да, да, - кивнула тетя и тоже встала. – В самом деле, нам уже нужно идти. - Но… - Паяль с мольбой посмотрела на родных. – Как же Кхуши? Она сейчас вернется. Тетя с мамой переглянулись. - Ничего страшного. Посидим с ней в следующий раз. Паяль, передай, пожалуйста, ей ее вещи, - тетя кивнула в сторону аккуратно упакованной сумки, незаметно стоящей рядом с диваном. Арнав нахмурился. - Если хотите, я могу сходить за ней, чтобы она успела с вами попрощаться, - предложил он. - Нет-нет, не стоит беспокойства, - тетя замахала руками. - Да какое тут беспокойство, мне два шага до кухни дойти, - и Арнав демонстративно указал большим пальцем на дверь в коридор, - мол, только слово и я уже бегу. Мадхумати, наконец, посмотрела ему в глаза. - Не надо, зять. Мы уже уходим. И они правда ушли – обняли, по очереди, Паяль, предельно вежливо попрощались с Арнавом и были таковы. Кхуши вернулась в гостиную как раз тогда, когда за ними закрылась входная дверь. Она запыхалась, в руках была полная тарелка джалеби. Увидев в гостиной только двоих, она прикусила щеку, стараясь не выдать обиды. - О, - только и сказала она. Поставила блюдо на столик, и сцепила ладони в замок. - Кхуши, - Паяль сделала шаг в ее строну. - Не надо. Я понимаю, - Кхуши улыбнулась уголками губами. Потом кивнула. – Да. Я… мне нужно идти. Туда, - она снова улыбнулась, пытаясь не разрыдаться прямо месте, и указала наверх, в сторону спальни Арнава. - Мне жаль, что так вышло, - Паяль пожевала губу. Кхуши снова кивнула и снова улыбнулась, вид у нее был совсем потерянный. - Да ничего страшного. Они, наверно, очень спешили. Сдерживать слезы стало сложнее, и Кхуши быстро взлетела вверх по лестнице, потом по коридору направо, хлопнула дверью в спальню и только там, наконец, позволила себе разрыдаться. Внизу Паяль выразительно посмотрела на Арнава, который молча наблюдал за семейной сценой. - Я, кхм, - он кашлянул, приходя в себя. – Я тоже пойду. *** Кхуши плакала навзрыд. Это было… странно. Арнав привык, что жена плачет молча, тихо, так что понять, что происходит, можно только посмотрев на нее. Конечно, подумал он, идея о том, что он уже имел вполне привычное представление о том, как она обычно плачет, сама по себе звучала погано. Но, с другой стороны, он даже как-то успел привыкнуть к виду ее слез, вроде как просто вода из глаз катится, ничего страшного. Сейчас же Кхуши рыдала по-настоящему, с всхлипами и красным носом, так, что Арнав сначала услышал звуки из ванной, и только потом уже, заглянув, увидел всю картину. Девушка сидела на полу ванной, прислонившись спиной к кафельной стене и обхватив колени руками. Арнаву место показалось странным, но потом он понял, что она просто выбежала сюда, ища комнату, из которой не будет слышно ничего в коридоре. Арнав медленно подошел к ней, постоял немного, возвышаясь и отчаянно пытаясь придумать, что сказать. Потом молча опустился рядом с ней на пол. Кхуши не обратила никакого внимания на его появление, только чуть ближе поджала к себе колени. Какое-то время они сидели молча. Арнаву некстати подумалось, что он уже очень давно, с похорон родителей, не видел вот так, с силой рыдающих женщин. Ему хотелось успокоить ее, но он боялся сказать что-то не то, хотелось обнять, но он был уверен, что его прикосновения будут ей неприятны. Наконец, он встал, на пару секунд вышел и вернулся со стаканом холодной воды. - Пей. Кхуши удивленно подняла голову от колен, лицо было мокрым от слез, щеки расчертили черные полоски от потекшей туши. - Что? – голос у нее охрип от рыданий и звучал тихо и низко, слова неприятно царапали горло. - Пей, - Арнав протянул ей стакан. Кхуши от изумления не нашлась, что сказать, и молча приняла стакан. Сделала глоток, зубы противно стучали о стекло. Вода подействовала магических образом, снимая напряжение со сведенного рыданиями горла. В потяжелевшей от слез голове начала восстанавливаться ясность. Кхуши сделала еще глоток и поставила стакан на пол рядом с собой. - Спасибо, - все еще хрипло поблагодарила она. Потом, вспомнив о чем-то, быстро провела руками по щекам и посмотрела на испачкавшиеся в косметике пальцы. – О нет. Она потянулась вперед, но Арнав опередил ее, схватил с тумбочки под раковиной бумажные полотенца и протянул их жене. Кхуши благодарно посмотрела на него и аккуратно вытерла щеки, стирая следы локальной катастрофы. Она выпила еще немного воды, и они какое-то время посидели молча. Когда ноги Кхуши начали затекать от неудобной позы и жесткого пола, Арнав предложил таким спокойным, мягким тоном, что Кхуши едва узнала его. - Объявим перемирие? Кхуши дернулась, чуть не опрокинув стоящий рядом стакан. Арнав продолжил, сделав вид, что не заметил ее реакции. Не поворачиваясь к жене, он внимательно изучал кафельную стену напротив, пока говорил. - Мне нужно помириться с Анжали и бабушкой, а это возможно, только если они будут считать меня хорошим мужем. К тому же, Монорама начала подозревать, что с нашим браком может быть что-то не так. Кхушт хмыкнула. Что-то? С этим браком все было не так. - Тебе, с другой стороны, - Арнав повернулся к ней и мягко, без вызова посмотрел в глаза. Усмешка Кхуши сошла на нет. – Не помешает помощь с твоей семьей. Если ты поможешь мне убедить мою семью, что все в порядке, я обещаю сделать со своей стороны все возможное, чтобы в ответ помочь тебе. Сыграем в хороших супругов. Кхуши, не отрываясь, смотрела в его глаза. Обычно злые или насмешливые, теперь они смотрели прямо и просто. Арнав протянул вперед правую руку. - Ну так как? Deal? Кхуши посмотрела на протянутую ладонь, сглотнула. Отставить в сторону все обиды, забыть про эмоции и объединиться с врагом ради общей цели? Обманывать обе семьи было плохо, но, в тоже время, дурных намерений за этим не стояло. Кхуши глубоко вздохнула, принимая решение. - Deal, - она крепко пожала протянутую руку, не зная, совершает ли ошибку или нет. – Составим брачный контракт, - добавила она и Арнав, начавший улыбаться, посерьезнел. - Что? – он убрал руку в карман. – Кхуши, брачные контракты составляют до свадьбы. - Обычно, да. Но мы с вами в необычной ситуации, - Кхуши почувствовала себя уверенней и продолжила. – Договоримся о том, чего хотим друг от друга на эти шесть месяцев и четко пропишем это. Арнав с сомнением посмотрел на жену. Звучало вроде бы логично, но именно это его и напрягало. Он прищурился. - Пропишем все условия, - предупредил он. - Кто что может делать, а кто что – нет, - Кхуши выпрямила спину и развернулась, садясь лицом к мужу. - Договоримся, что мы можем говорить другим о нашем браке, а о чем будем молчать, - глаза Арнава засверкали азартом, как всегда бывало, когда намечалась выгодная сделка. - И не будем нарушать этот договор ни при каких условиях, - просияла Кхуши и протянула руку. Арнав с жаром ее пожал. - По рукам, - сказали они хором. - Я подготовлю свой список условий к вечеру, - с энтузиазмом воскликнула Кхуши, поднимаясь на ноги. Она была очень рада своей новой идее, возможности привнести хоть какую-то уверенность в отношения с человеком, которому, как она поняла за последние дни, не просто невозможно, но и опасно было доверять. - Тогда я к вечеру передам тебе свой, - кивнул Арнав, привычным движением закатывая рукава. Он был доволен тем, как все обернулось. Наконец-то они оставили пугающее его поле эмоций и чувств, вернувшись на родную землю бизнеса.