Safe and Sound

Я никогда не отрицала того, что могу попасть на арену. Более того, эта мысль меня даже не пугала, но сейчас все по-другому. Скоро мне придется сражаться за свою жизнь, придется убивать… У меня мурашки по коже от одной мысли об этом. Нас посадили в поезд, сказали чувствовать себя, как дома. Но, черт возьми, как? Мой дом это Пятый дистрикт. Мой дом это родители, которых уже нет в живых... Но, если нет моих родителей, то, стало быть, и дома у меня больше нет. Я сама по себе. Мне не к кому возвращаться, никто особо не переживает за мою жизнь, значит никто не будет страдать из-за моей смерти. Неужели я нашла хоть какой-то плюс? Все ожидают того, что домой вернется Мэтт, многие в дистрикте любили и знали его. Хотя, вряд ли я вернусь, нет никакого шанса, нет надежды. Я не хочу обнадеживать себя, я должна взглянуть правде в глаза. А правда, как известно, та еще стерва. - Это все, - Мур раскинул руки и повернулся на триста шестьдесят градусов, - в вашем распоряжении. Мы будем в Капитолии уже завтра утром, но у вас еще есть возможность насладиться лучшей едой и хорошо отдохнуть, кстати, ваши комнаты дальше по коридору. Вся эта изысканная мебель и обстановка… Зачем это все? К чему все эти почести, если жить двадцати трем из нас осталось не больше двух-трех недель? Мэтт присел на небольшую кушетку возле окна, сложив руки в замок. Его плечи были предельно напряжены, скулы сжаты, а глаза смотрели прямо в пол. Он чувствовал себя неуютно не меньше чем я. Несколько раз я прокручивала все это в свой голове, представляла, что попадаю на арену, но тогда мне не было столь страшно, не было этого ужасного ощущения безысходности, а сейчас… сейчас я понимаю, чем все это закончится и теперь это не только мое воображение. Знаете, я думаю, что не глупо бояться смерти, а глупо ее не бояться. Страхи заложены в нас так же, как и гены. Каждый чего-нибудь да боится. Некоторые смотрят своему страху прямо в глаза, а некоторые старательно пытаються скрыться от него. Нет бесстрашных людей, есть лишь глупцы. Такова моя теория. Теперь мне нужно лишь пойти навстречу своему страху, но на словах это одно, а вот на деле все совсем по-другому... - Неужели нам действительно придется убить друг друга? – неожиданно спросил Мэтт. Его голубые глаза смотрели в упор на меня, он даже не мигал. Ханникат озвучил тот вопрос, который уже успел проскользнуть в моем сознании, но у меня вряд ли хватило бы мужества задать его. Могла бы я ему соврать и сказать «нет»? Увы, но ответ отрицательный. Ведь прямо с этого момента, мы… враги? Чушь. Нет, кто угодно, смертники, жертвы, будущие мертвецы и корм для червей, но только не враги. Мэтт точно не из тех людей, которые способны на убийство, он не должен был стать трибутом, он должен был изменить мир, сделать его лучше, но никак не погибнуть. - Я не хочу убивать, но и не хочу быть убитой, - ответила я, пытаясь не смотреть на него. – Но это невозможно. Ответив на вопрос Ханниката, я уселась на кушетку прямо напротив него и смотрела в окно. Один пейзаж тут же сменялся другим, настолько быстро мчался поезд. Леса, бескрайние поля, реки… После долгой тишины, Мэтт вдруг заговорил: - Я знал твоего отца, он был хорошим человеком. - Ты не мог его знать, - отрезала я. - Он часто приходил к дедушке, они много болтали… о всяком. Нет, это больше похоже на чепуху. У папы не могло быть ничего общего с мистером Ханникатом. Да и о чем они могли говорить? Об электроэнергии? Вряд ли. Но ведь Мэтт не из тех, кто будет врать. Да и зачем ему вообще врать мне об этом? Чтобы втереться в доверие? Узнать о чем я думаю? Ох, это уже слишком. У меня уже начинается паранойя. Я чувствовала себя совсем неуютно наедине с Мэттом, не могла смотреть ему в глаза. Именно в тот момент в вагон вошла Клавия Санчес – наш ментор и наставник на ближайшие две недели. Клавие уже далеко за тридцать, она единственный живой победитель Голодных Игр из нашего дистрикта. Был еще один, но он скончался семь лет назад. Клавия не отличается огромной физической силой, ловкостью или изворотливостью, но, тем не менее, она одержала победу. Ее отец, мистер Санчес, владел небольшой аптекой, а Клавия частенько помогала ему. Со временем она начала разбираться в различных травах и их свойствах, как лечебных, так смертоносных. Все жители Пятого дистрикта видели Голодные Игры с участием Клавии. Тогда на арене сплошь и рядом были ядовитые деревья, травы. Тот сезон был бы самым скучным, если бы не зрелищная смерть трибутов. Много из них погибли по своей неопытности. Когда ты голоден, ты сможешь есть даже кору деревьев, тем более, если другой живности нигде нет. Одно из растений, которое выглядит, как простой мох, погубило большую часть трибутов. Через час после попадания мха, который в народе имеет название «зубтила», в желудок, тело начинает биться в судорогах. Еще несколько минут человек и умирает мучительной, страшной смертью. Мисс Санчес выжила только благодаря своим знаниям. В тот год удача была на ее стороне. Наш ментор пригладила свои светлые волосы, посмотрела сначала на Мэтта, а потом на меня. Сожаление, грусть, боль… Все это можно было заметить в ее взгляде. - Официально я должна поздравить вас, - на лице женщины появилась грустная улыбка, - но человечно ли это? Наши с Мэттом взгляды пересеклись, казалось, в тот момент мы думаем об одном и том же. В его глазах грусть, сочувствие друг к другу. Мы знаем, что нас ждет. Смерть. Она близко к нам подобралась, она уже готова принять нас в свои холодные объятия… В любом случае мне не выжить. Мэтт сидел возле меня настолько близко, что я чувствовала тепло его тела, слышала биение его сердца. Оно было равномерным, спокойным. Ханникат ловил каждое слово нашего ментора, пытался все осмыслить и понять. Клавия откровенно нам сказала, что за все эти годы ей не удалось спасти ни единого трибута, но после недолгого молчания добавила, что теперь видит искру надежды для нас. Но для нас ли? Нет. Лишь для кого-то одного. Хоть этого она и не сказала, но мне все было кристально ясно. Вскоре наш ментор удалилась, оставив нас наедине. - У нас есть шанс, - безапелляционно заявил Мэтт. Все мышцы его тела были предельно напряжены, казалось, он сорвется с места и убежит в любую секунду. - У нас двоих его быть не может, - покачала головой я. – Двоим не стать… Ханникат резко меня перебил: «Но мы можем вдвоем противостоять другим!». - Но союзы на арене недолговечны, ты и сам это знаешь. - Знаю, - кивнул парень, - но стоит попытаться. Знаете, как это бывает, когда ты пытаешься уснуть, но в голову лезут разные мысли, в сознании возникают картинки или определенные моменты, чаще всего воспоминания. Все это меняется с такой скоростью, что уже через минуту ты не вспомнишь, о чем думал немногим ранее. Ты просто теряешь нить и уже все… Я не пыталась уснуть, но и не противилась чарам Морфея, которые так на меня и не подействовали. Может, я ошибаюсь, но, кажется, я начала свыкаться с мыслью, что больше не увижу родных пейзажей Пятого дистрикта, что не смогу искупаться в теплой воде нашей реки, что никогда не узнаю, как это - любить… Нет, менее больно от этого не становиться, но боль уже не столь острая, рана перестала кровоточить. Но все это лишь на время, совсем ненадолго. Наверное, дольно с меня философствовать. Мой разум должен быть предельно чист, не засорен лишним, я должна все хорошенько обдумать. Но с чего начать? Если быть откровенной, то я не знаю. Я трибут. Звучит, словно какое-то клеймо, мерзкая и противная кличка, от которой уже не отделаться, которая останется с тобой на всю жизнь. Это не детская забава, это не мое воображение, это самая что ни есть настоящая реальность. Через несколько дней начнется самое большое испытание в моей жизни, которое, пессимизма мне не занимать, скорее всего, закончится для меня плачевно. Прямо сейчас, оглядываясь вокруг, я понимаю, что уже на полпути в ад. Меня ждет много испытаний, пройти которые сможет лишь один из двадцати четырех. Парад Трибутов, где нас впервые увидит весь Панем, весь мир, спонсоры… Тренировки и подготовка к арене… Интервью с Цезарем Фликерманом, незаменимым ведущим и комментатором Голодных Игр… Обратный отсчет… Смерть… К тому моменту, как меня пришли будить к завтраку, я была уже готова. Мои штаны и рубашка были выстираны и выглажены, да и вообще выглядели, словно новые. Мур расплылся в довольной ухмылке, когда увидел, что стол был полностью готов к трапезе. Наедаться мне отнюдь не хотелось. Совсем скоро я попаду в условия, где, может, не будет никакой возможности добыть пищу. Я должна привыкнуть к состоянию голода, потом будет легче адаптироваться к любым условиям. Мэтт не ел ничего, да и вообще с отвращением смотрел на пищу, словно та была отравлена, несмотря на все уговоры Филопуса. Последний все время щебетал о красоте Капитолия, его архитектуре и истории, только вот его никто не слушал, даже наш ментор. Сразу после завтрака мисс Санчес отвела нас в другую комнату, намного меньше, чем та, в которой мы ели. Она попросила нас присесть на кушетку, а сама уселась прямо напротив нас. Она глубоко вдохнула и сказала: - Через два часа мы будем в Капитолии, надеюсь, мы успеем недолго поболтать. - Вы будете давать нам наставления? – тихо спросила я, мой голос был немного хриплым. - Вы и без меня знаете, что вас ждет. Вы знаете, что будут жертвы, - на последнем слове ее голос поник. Ханникат скользнул по мне взглядом и вновь обратил свое внимание на женщину. Она пыталась тщательно подобрать слова. Каждый в той небольшой комнатушке знал, о чем Клавия хотела сказать, что имела в виду, но никто не хотел озвучивать. Эта женщина видела на своем веку много смертей, много утрат. Она видела слезы родителей, слезы людей, которым было не все равно. Прямо сейчас я поймала себя на мысли, что она не увидит слез моих родных. Да по большему счету некому за мной горевать. Моя гибель будет одной из многих, никто даже и не заметит. Так намного проще, намного лучше. - Вы должны завоевать спонсоров, - уверенно заявила Клавия. – Без их внимания ваши шансы будут существенно уменьшаться. Вы должны их удивить! - Чем? – подал голос Мэтт, все время молчащий до этого. - Собой, естественно! Вы должны произвести фурор на публику. - Вы так говорите, будто это так просто, - возмутилась я. – Наш дистрикт далеко не самый популярный и сильными трибутами не отличается. - В этом году все будет по-другому, - в глазах ментора вспыхнули задорные огоньки. – Для нас надежда еще не угасла… Этот разговор с Клавией был более, чем странным. Большинство из ее слов не имели никакого смысла, эта женщина все время говорила какими-то загадками. Надежда? Искра? Шанс? Разве что для Мэтта, наверное, он подразумевала именно его. Я ведь должна обижаться, да? Но обиды нет, лишь горький привкус правды во рту. Но в некоторых словах нашего ментора был смысл. Она сказала, что нам нужно продумать тактику. Этим я сейчас и занимаюсь. Мы вот-вот прибудем в Капитолий и, скорее всего, у меня больше не будет шанса побыть наедине. Самое главное не бежать к Рогу Изобилия, хотя соблазн будет, но это явное самоубийство. Да, там будет пища, оружие и другие полезные вещи, которые пригодятся на арене, но мне к ним не подступиться. В этом бою мне не место. Но вот как мне быть дальше? Я даже не услышала, как кто-то вошел в комнату. Слишком вовлеченная в свои мысли, я не увидела рядом с собой Мэтта. Почувствовав чью-то тяжелую руку на своем плече, я чуть ли не закричала, но с горла вырвался лишь сдавленный хрип. Ханникат приложил указательный палец к губам, тем самым приказав мне молчать. Я кивнула и освободилась от его руки у себя на плече. - Не пугайся, - тихо прошептал он. - Серьезно?! - буркнула я. - Что происходит? - Эти Игры действительно будут другими... - Еще и ты загадками говоришь. Что происходит, Мэтт? Ханникат огляделся вокруг, явно колеблясь. Я несколько секунд с недоумением смотрела на него, но Мэтт не спешил посвящать меня. - Чарли, я не могу тебе сказать, но ты должна мне довериться... - Мы уже заключили союз, ты думаешь, я тебе мало доверяю? - Я пока не могу тебе сказать, вскоре ты и сама все узнаешь. И, кстати, - Ханникат указал рукой на окно, - мы уже в Капитолии. Дорогие читатели, прошу Вас прощение за то, что так долго не было продолжения. Сейчас у меня проходит период освоения и привыкания к студенческой жизни, времени ни на что не хватает. Еще раз прошу меня простить, но если захотите кинуть в меня чем-то, я не буду возражать. Ваш автор