Клятва королевы

Спустя неделю.       После той бессонной ночи произошло еще одно событие, натолкнувшее меня поскорее перевести вещи в подготовленную квартиру на случай согласия – защитить мальчика. Тетушка Сон Мин, оставшаяся в гостях, была отравлена пришедшими фруктами с города. Как сказали эксперты, мучительная смерть настигла примерно через полчаса, но следы насилия не были обнаружены. Я понимала, что эти яблоки предназначались мне, ведь в понедельник всегда приходили фрукты, которые подавались на завтрак. Увидев застывшую на ее лице гримасу боли, мне стало страшно. Это следующее королевское нападение, и мне надо было срочно решать, как защищаться.       К ребенку, то есть младшему брату, я подходила, лишь когда он спал, чтобы сменить повязку или обработать раны. Я не говорила с ним ни разу, но обещала себе, что сделаю это в другой, более подходящий, момент. Неделю я избегала его комнаты, стараясь проходить как можно тише, чтобы он вдруг не позвал меня. Мне было стыдно перед этим мальчиком, и, конечно же, без моего любимого страха не обошлось. Я ведь не знала, как обращаться с детьми, не знала, о чем можно с ними поговорить. В детстве я всегда играла одна. Изначально было скучно, и я с завистью смотрела на других детей, приглашенных во дворец, детей министров, крупных бизнесменов или просто знаменитых людей. Но моя сестра подговаривала всех против меня, нашептывая что-то, из-за чего они смеялись, а потом просто уходили развлекаться, играя в самые интересные игры. Но позже открыла для себя прелесть книг и больше ни в ком не нуждалась. Поэтому дети для меня были чем-то страшным и неизведанным.       Звук ударов о деревянную дверь отвлек меня от размышлений. – Войдите, – встав со стула, ответила я. Но входить не решались, поэтому я сама подошла к ней и, потянув за ручку, открыла. – Что ты здесь делаешь? – получилось как-то грубо, тем самым я напугала маленького Се Джона. – П... прости, – запинаясь, произнес маленький принц. Его большие карие глаза были настолько напуганы, будто он увидел призрака, а не сестру. Ну и дура же ты, Джи Ён, как же можно быть такой несдержанной. Хотя, если подумать, для него я и есть призрак, ведь с самого рождения он лишь знал обо мне, но никогда не видел. Мальчик развернулся и прихрамывающим шагом направился прочь. – Подожди, – схватив его за плечо, остановила. Чтобы разговаривать на одном уровне по росту, я села на пол и взяла брата за руку.       К членам королевской семьи никто не имеет права прикасаться, не считая равных по рангу или выше. Как вы уже поняли, ко мне редко проявлялись теплые чувства, да и я сама была не особо рада этому. – Почему ты не в постели? Где тетушка? – Тетушка уснула, и я не хотел её будить, – опять же как-то виновато и, дрожа, сказал он.       Бедное, маленькое дитя. Неужели тебя настолько запугали, что ты даже боишься разбудить гувернантку, чтобы попросить о нужде? Про Ким Чонина спрашивать не стала. Он на следующий день после переезда вставал очень рано, уезжал по делам и поздно возвращался. Если честно, я даже не знала, где нахожусь. После того, как мы собрали вещи, нас посадили в тонированную машину и везли очень долго, а после этого настоятельно просили не покидать квартиру. Я поняла, что наше новое убежище находится под охраной, потому что иногда ночью слышала, как министр переговаривается с кем-то, прежде чем зайти внутрь. Я не доверяла Киму на все сто процентов. Ведь все, что сейчас происходит, возможно, подстава, и нас просто заточили в эту тюрьму, из которой нельзя даже выйти на порог. Но в любом случае, я пока жива... пока. – Ты хочешь кушать? Пойдем, я приготовлю тебе обед. Ты же видел колокольчик на прикроватной тумбе? В следующий раз звони в него, если никого не будет рядом, или если тетушка снова уснет, – улыбнувшись, сказала я. Хотя, как мне кажется, получилось кривовато и наиграно.       Я встала с пола и подняла Се Джона на руки. Ушибы на ноге еще не до конца прошли, поэтому нужно было нагружать ногу как можно меньше. – Я могу сам дойти, – тихо произнес ребенок.       Он так мило опустил глаза, засмущавшись, что невольно захотелось потрепать это чудо за щечки. А глаза-то у тебя отцовские, как и у меня. Темно-карие. Этот цвет глаз – фамильная черта королевской семьи Пак. – Я ведь твоя сестра? – он кивнул. – Поэтому буду заботиться о тебе.       Я думала, что он хоть немного перестанет дрожать и хмуриться, увы, лицо Се Джона стало еще грустнее. Что я сказала? Я же ничем не обидела его? Может, что-то болит? – Тебя что-то тревожит? – опять эти мотания головой! Мы что, теперь так и будем общаться? – Скажи, что ты хочешь, чтобы я приготовила? Может, гренки? Я вот обожаю гренки с беконом. Как тебе такая идея?       Пройдя через длинный коридор, ведущий в кухню, я посадила брата на барный стул, а сама открыла холодильник, чтобы найти что-нибудь съедобное. Кухня была небольшая, отделанная в стиле кантри. Молочного цвета гарнитур и мраморная столешница светло-серого цвета. Ярко пробивающийся солнечный свет дополнял уют в этой комнате.       Вынув из холодильника тосты, карбонат и сливочный сыр, я поставила греться масло на сковородке, параллельно нарезая тонкими ломтиками бекон.       Чтобы хоть как-то разрядить обстановку, я начала расспрашивать у Се Джона, что он любит, как себя чувствует, во что хочет поиграть после еды. Но малыш молчал, низко опустив голову. – Се Джон, пожалуйста, съешь хотя бы один кусочек, – просила его я, буквально закипая внутри. Сам же хотел есть, чего теперь нос воротит! – Послушай, чтобы выздороветь, нужно много сил. А как они у тебя появятся, если ты ничего не кушаешь? – А, может, я не хочу выздоравливать? – Се Джон наконец-то посмотрел на меня. Его взгляд был таким серьезным, как будто он давно уже не ребенок. – Без меня всем будет проще. Даже ты заботишься обо мне только потому, что ты моя сестра, а не потому, что любишь или дорожишь. Все вы хотите, чтобы я умер. Так зачем тянуть?       По его щекам потекли слезы. На солнце они переливались, словно жемчужины. Мое сердце странно стучало, как будто вот-вот и выпрыгнет из груди. Этот малыш так мал, но уже понимает, что происходит вокруг. А ведь это самое страшное – как можно раньше понять, что мир яркая, солнечная конфета со смертельной начинкой внутри. Что с ним сделала королевская семья? То же, что и со мной, только в несколько раз хуже. А королева со своим Бёном времени зря не теряли. – Послушай меня, Се Джон! – не выдержала я. – Я знаю, что неидеальная сестра, которая совсем неожиданно появилась в твоей жизни! И заметь, до этого я даже не догадывалась о твоем существовании! Я абсолютно не имею представления, что ты любишь, как ты рос, что ты пережил, да, вообще, кто ты такой! Ты умный мальчик – это единственное, в чем точно уверена. Так что ты должен понять, что я просто не могла полюбить тебя за такой короткий промежуток времени. И... – браво, Джи Ён! Ты выплеснула все на маленького мальчика! Какая идиотка!       Но удивительно то, что Се Джон перестал плакать, а потом осторожно взял мое лицо в обе ладошки. – Прости, Джи Ён, – он впервые назвал меня по имени. – Мы же справимся вместе, да?       Я не могла поверить, что четырехлетний человечек, сидящий напротив, намного сильнее меня духом. Такой честный, невинный и такой сильный!       Я сделаю все, чтобы они поплатились за наши ущемленные жизни! Они вкусят сполна то, что испытал Се Джон!       Я обняла маленького братика и прошептала: «Кто бы что ни говорил, ты — истинный король, знай это! И мы должны будем бороться до самого конца, чтобы справедливость восторжествовала! Но ты должен будешь во всем слушаться меня и никого больше, ты должен будешь верить и доверять только мне. Только так мы сможем одержать победу в этой уже разыгранной партии! Ты мне веришь, Се Джон?»       Он сильнее прижался ко мне, так что я даже слышала, как быстро бьется его маленькое сердце. – Вместе – это самое главное, – ответил братик.