Черный рыцарь и Железная леди

- Ты… сделаешь… что? – Джейн так посмотрела на Алана, что тот сразу вдруг усомнился в своем душевном здоровье. Он облизал пересохшие губы и повторил: - Если Вы попытаетесь покинуть замок, миледи, то я вас запру. За спиной Джейн хихикнула Сара и сразу прикрыла рот рукой. - Я так понимаю, это приказ моего мужа, – ровным голосом резюмировала Джейн. Алан отчаянно закивал головой и умоляюще посмотрел на леди Гисборн. - Всего-то не уезжать из дома несколько деньков, а, миледи? Неужто у Вас не найдется дел в Стирлинге? Джейн неожиданно одарила юношу ласковой улыбкой: - Ты прав, Алан. Дел хватит и здесь. С облегчением вздохнув, Алан поклонился хозяйке, послал влюбленный взгляд Саре и выскочил за дверь. - Что будете делать, госпожа? – стараясь сдержать улыбку, поинтересовалась служанка. - Ты ведь знаешь, что запертые двери и ворота в Стирлинге еще не означают, что я не могу выйти, - задумчиво ответила Джейн, и Сара понимающе кивнула. – Но пока такой необходимости нет, будем делать вид, что я покорно выполняю наказ мужа. Но это сейчас… - в глазах Джейн вспыхнул недобрый огонек.       На следующий день было воскресенье. Обычно леди Гисборн посещала службу в замковой часовне, но по большим праздникам отправлялась в церковь Ноттингема, чтобы раздать милостыню и осмотреть некоторых больных. Если на службе присутствовал шериф, то Джейн с тайным ликованием наблюдала, как он морщится при одном виде мелких монеток в руках бедняков. Это был особенный момент для нее. Алан выслушал просьбу Сары о том, что леди Гисборн желает послушать мессу в главном соборе Ноттингема в этот праздничный день, и задумался. На первый взгляд в этом не было ничего необычного – никаких поездок в зачумленные деревни, в Шервуд или туда, где жену его хозяина могут поджидать неприятности. Его еще немного помучили сомнения, но Сара словно случайно упомянула про то, какой грех он совершает, отказывая в посещении церкви и благословении епископа своей хозяйке. Алан согласился, при условии взять с собой приличный эскорт по главе с самим Аланом.       Джейн не слышала ни слова из проповеди епископа, она и в собор поехала только для того, чтобы выйти из спальни, где все напоминало ей о первой ночи с Гаем. Лишь когда епископ упомянул рудники, как пример Божьей кары за грехи, девушка закрыла глаза, вспоминая маленького Тимми и других рудокопов, которых ей не удалось спасти. Никакие грехи не стоили тех страданий, что выпали на долю этих бедняг. Она вспомнила лицо Норы на сельском празднике. Сердце забилось сильнее и вдруг захотелось очутиться в объятиях Гая, почувствовать себя в безопасности… Служба окончилась, леди Гисборн направилась к выходу, где уже стоял епископ, раздававший благословения и рядом с ним – шериф. У дверей застыли несколько монахов из какого-то неизвестного монастыря – мрачные и молчаливые, как горгульи, украшавшие собор. Джейн нашла глазами Сару внизу ступеней, увидела рядом с ней Алана. И еще множество нищих. «Как в день свадьбы», - почему-то вспомнилось ей.       Леди Гисборн присела в реверансе перед епископом, ожидая благословения, но он не спешил протянуть ей руку с перстнем. Она подняла голову и увидела, как сурово смотрит на нее святой отец: - Дочь моя, - непривычно резким голосом сказал он. – До нас дошли некие неприятные слухи о… тебе.       Слухи… Джейн выпрямилась и спокойно посмотрела на шерифа. Он сделал вид, будто удивлен словами священника, но в глазах его вспыхнул торжествующий огонек. - Что это за слухи, святой отец? – в голосе девушки звучало такое смирение и волнение, что епископ на мгновение заколебался. Но Вейзи не дал ему отступить. - Можно ли обсуждать такие вещи здесь, у всех на виду? – всплеснул руками он. – Я думаю, вам лучше пройти в ризницу, ваше Преосвященство. Там леди Гисборн может исповедаться, если желает. - Мы и так в храме Божьем, милорд. Зачем прятаться, если мне скрывать нечего? – смирение вдруг куда-то пропало, и Джейн смотрела на шерифа с вызовом. - Милорд Вейзи прав, дочь моя, - опомнился епископ. – Пройдем сюда. С этими словами он взял Джейн за руку и указал вглубь собора. Девушка попыталась вырваться, но монахи вдруг бросились к ним и Джейн окружили. Она почувствовала, как сильные руки потащили ее куда-то в сторону, услышала, как закричала Сара: - Миледи!       Алан наблюдал, как Джейн разговаривает с епископом и шерифом, и его волнение начало стихать. Он бросил взгляд на нищих у ступеней, но никакой угрозы не увидел. Вдруг рядом закричала Сара, и ошеломленный Алан увидел, что черные монашеские спины скрыли Джейн. У дверей возникла суматоха. Он кинулся было вверх по ступенькам, еще не соображая, как вытащить оттуда свою хозяйку, но навстречу ему уже мчались два крепких молодца в черных рясах. Они сбили его с ног, и Алан кубарем скатился вниз. Больно ударившись о ступеньку, он словно сквозь туман увидел, что молодцы схватили Сару и начали тащить ее к закрытой повозке. На площади стоял шум и гам, люди в испуге разбегались кто куда. Чей-то деревянный башмак ударил Алана в висок, и он окончательно лишился чувств.       Гисборн мерял шагами свою комнату в йорской гостинице, думая о том, чем сейчас занята Джейн и проклиная медлительность ростовщиков. Когда он озвучил сумму, то вызвал нешуточное волнение в местной общине. Ему сразу дали понять, что дело может занять некоторое время. Гай очень хотел бросить все и вернуться в Ноттингем, но понимал, что шериф так просто не отстанет. Тем более следовало обдумать как можно более тщательно доводы для принца Джона. Гисборн каждый день выпытывал у хозяина гостиницы, нет ли посланий для него, но тот лишь отрицательно мотал головой. Наконец, когда терпение Гая практически истощилось, в гостинице появился один из тех, с кем Гисборн вел переговоры. - Сэр рыцарь, мы долго думали о вашей просьбе. Вы ведь понимаете, что просьба... немного необычна. - Вы даете деньги в долг, что тут необычного? - Но сумма, согласитесь, достаточно велика. Поэтому мы предлагаем вам вот что – я готов поехать в Стирлинг и сам оценить ту собственность, что Вы предлагаете в залог.       Гай хотел было возмутиться, но потом задумался: это неплохой вариант, он привезет этого скрягу, но не в Стирлинг, а в Ноттингем. В конце концов, пусть шериф сам выясняет все «тонкости и нюансы». С этими мыслями рыцарь мрачно посмотрел на ростовщика и бросил: - В таком случае отправляемся немедленно!       Весь обратный путь Гисборн обдумывал, что он скажет Джейн по поводу поездки, по поводу запрета покидать Стирлинг… При этой мысли он неизбежно вспоминал Алана и не мог сдержать ухмылки – наверняка бывшему разбойнику приходится очень непросто. Наконец впереди показались знакомые зубцы башен Ноттингема, и Гай представил, как он оставляет еврея на растерзание Вейзи и спешит домой… к ней. А там будь, что будет.       Привратник у ворот как-то странно посмотрел на Гисборна и поспешил поднять решетку. То, что проход в город был закрыт, выглядело как-то непривычно. Гай решил, что Локсли опять вызвал переполох в замке и сейчас все солдаты обшаривают рынок, улицы, дома… Надо бы постараться аккуратно сбежать отсюда.       Гисборн помнил о скрытности, поэтому провел гостя тайными коридорами прямиком в покои шерифа. Он ожидал, что, возможно, шерифа там не будет, что Вейзи самолично проверяет наличие каждого пенни в казне после набега шервудской шайки или выдумывает новые поборы. Но, к своему немалому удивлению, шериф был у себя. Причем не один. При виде епископа ростовщик инстинктивно дернулся, намереваясь удрать, но Гисборн крепко ухватил его за воротник. Он видел перед собой улыбающегося шерифа и напрягся. - Гисборн! Заходи скорее! – еще радостнее заулыбался шериф. – А мы заждались! Кто это с тобой? - Это гость… из Йорка, - многозначительно ответил рыцарь, бросив взгляд на епископа. - Ты можешь говорить открыто, Гисборн, - важно проговорил Вейзи. – Святой отец здесь тоже по очень важному и деликатному делу, так что мы можем быть предельно откровенны друг с другом. Гай вытолкнул еврея вперед, пытаясь выиграть время и понять, что здесь происходит. Тот отвесил поклон, опасливо поглядывая на присутствующих. - Я приехал по поручению своей общины, чтобы оценить… возможности сэра Гая для получения некоторой суммы… - Гизззии! – с восхищением проговорил шериф. – Я поражен! Такая предусмотрительность! Вы приехали не зря, уверяю вас. Значит, все можно будет решить, не откладывая… Я прав, святой отец? - Безусловно, - брезгливо посматривая на еврея, бросил священник, потирая руки. - Значит, я больше не нужен, милорд? – вмешался Гай. - Наоборот, Гиззи! – замахал руками шериф. – Ты нужен как никогда. Ведь Стирлинг – твой замок.. - Я уже говорил, милорд, не совсем мой… - Боюсь, Гиззи, что уже твой… Гай похолодел. Джейн… Он вперил взгляд в шерифа. Вейзи подошел поближе и положил руку на плечо рыцаря. - У меня плохие новости, Гисборн… Ты ведь помнишь мое беспокойство по поводу твоей жены и ее путешествия в Святую Землю? Так вот, я поделился им с нашим епископом. Мы провели тщательное расследование. Были некоторые сомнения, но совсем недавно случилось кое-что… Та деревня рудокопов, вспышка заразы, пожар… Гиззи, - голос шерифа стал таким сочувственным. – боюсь, это все твоя жена… Она – колдунья, этому есть неопровержимые доказательства. - Какие? – Гай будто слышал свой голос издалека. - Свидетель, сэр Гай, – подал голос епископ. – Надежный свидетель. - Вот именно, - подхватил шериф. – Ты понимаешь, мы не могли медлить… Кровь бросилась в лицо Гисборну. Он схватил шерифа за ворот камзола и зарычал: - Где моя жена? Вейзи не ожидал такого и забился в руках рыцаря. Епископ тоже опешил, но через минуту закричал: - Сюда! В комнату ворвались четверо монахов, которые вцепились в Гая и оттащили его в угол. Вейзи рухнул в кресло, пытаясь отдышаться. Гисборн рванулся несколько раз, но понял, что это бесполезно – его держали железной хваткой. - Теперь Вы видите, святой отец, - с притворной грустью сказал Вейзи. – Сей достойный рыцарь попал под ведьминские чары. Я подозревал, что так и будет. - К сожалению, согласен с Вами, – вздохнул епископ. – Остается только молиться, чтобы победить колдовство. - Молитвы – это прекрасно, - оживился Вейзи, но тут же задумался. – Но может быть стоит применить и более… действенные средства? Гай глухо застонал – он понял, о чем речь. При мысли, что его прекрасную жену ждут пытки, сердце рвалось на части. Неожиданно он поднял голову: - Милорд! Могли бы мы поговорить… наедине? Вейзи задумчиво посмотрел на епископа. Тот нахмурился, но не решался возразить: - Мне надо кое о чем распорядиться, - бросил он и посмотрел на монахов, - А как же?.. - Гисборн будет вести себя хорошо, - улыбнулся шериф. – Ведь так, Гиззи? Гай хмуро кивнул и под пристальным взглядом шерифа монахи медленно разжали хватку и вышли из комнаты. Епископ бросил подозрительный взгляд на Вейзи и тоже вышел. Еврей скорчился в углу, но на него никто не обращал внимания. - Прежде чем ты решишь, когда набросишься на меня, Гисборн, - неожиданно сказал шериф. - я хочу сказать, что твоя обожаемая жена жива. Гай, который уже нащупал кинжал в сапоге, медленно поднял голову и встретился взглядом с шерифом. Он пытался понять, не врет ли тот. - Жива, пока я так хочу. Все зависит от тебя, Гисборн. - Что я должен делать? – глухо спросил Гай. - Ты должен заключить договор с многоуважаемым гостем из Йорка. Теперь Стирлинг твой, и поверьте, мой друг, - обратился шериф к ростовщику. – это великолепный замок, а какие рядом с ним земли! Но деньги ты отдашь мне, Гисборн, ты ведь это понимаешь? Конечно, ты можешь спросить – а как же тогда расплатиться с ростовщиками? Ах, ну не мне ли тебя учить – налоги, налоги, налоги, ты ведь умеешь их выколачивать. Кстати, еще круглую сумму ты пожертвуешь на спасение души твоей жены – будь уверен, епископ позаботиться об этом. - Что я получу взамен? - Ты не в том положении, чтобы просить что-то Гисборн. Ты – предатель! Я понял это, когда ты, словно девчонка умчался разыскивать свою железную красотку. Ты посмел предать меня! Меня! Почему я должен давать тебе что-то взамен? - рассвирепел Вейзи. - Потому что, милорд, вы знаете, что тогда мне нечего будет терять. Вейзи вздохнул: - Хорошо, поступим по совести. Если ты выполнишь все условия, то твоя жена останется жива. Но! Ты не увидишь ее больше. Епископ поселит ее в отдаленном монастыре. Мы же не может позволить ведьме разгуливать на свободе. Гай прикрыл глаза. Пусть так, пусть монастырь, лишь бы жива… - И еще одно, Гисборн, - тут Вейзи наклонился к рыцарю и прошептал. – Ее жизнь в монастыре будет зависеть от тебя. Если меня не устроит твоя служба, ты не будешь проявлять достаточно усердия – то и церковь может посчитать, что леди Гисборн не слишком хочет раскаяться и тогда... - Я поклянусь Вам в верности прямо сейчас, - прервал его рыцарь. Вейзи с торжествующим блеском поднес к лицу Гая перстень и тот поцеловал его, как много лет назад. - Ты дал слово, не забывай, – проговорил шериф. – Ну, а теперь скорее в Стирлинг, не будем терять ни минуты. Я уверен, наш гость мечтает поскорее вернуться в Йорк.       Не так Гай хотел вернуться в Стирлинг. Он ехал с каменным лицом по деревне, лишь краем глаза замечая, как люди прячутся в домах, бросая на него полные ненависти и страха взгляды. У ворот замка стояли солдаты шерифа. Двор был пуст. Процессия спешилась, и испуганный конюх выскочил, чтобы присмотреть за лошадьми. Ростовщик бросал оценивающие взгляды вокруг, вероятно, подсчитывая в уме стоимость замка. – Гай! – вдруг раздался крик у ворот. Все обернулись. Грязный, с окровавленным лицом там стоял Алан, его качало, как пьяного. Словно не замечая никого, кроме Гисборна, он направился прямо к нему. - Гай, я старался, - прерывающимся голосом проговорил юноша. – Но не смог. Спаси ее… спаси их. Вот… - он вложил что-то в руку Гисборна и тот почувствовал, что это – виноградный листок на тонкой цепочке. - Уберите его, - крикнул шериф солдатам. Те проворно подхватили Эдейла и потащили к воротам. Юноша пытался сопротивляться, но был слишком слаб. - Гай, спаси ее! Гисборн отвернулся и ничего не сказал. Когда они вошли в главный зал Стирлинга, Вейзи нетерпеливо спросил у ростовщика: - Что скажете? Мы можем заключить договор? - Обеспечение достаточно солидное, - помедлив, сказал тот. - Но обстоятельства… - Ах, все это мелочи. Вот хозяин замка, - указал шериф на Гая. – он – мое доверенное лицо. Я гарантирую, что вы получите все до последней монеты, а если по каким-то причинам сей рыцарь… не сможет выплатить долг, то все эти прекрасные земли получит ваша община в Йорке. Подумайте, как вам будут завидовать! Еврей облизнул губы и, еще поколебавшись, вытащил письменные принадлежности. Вейзи радостно потер руки. - Прежде, чем я подпишу договор, - заговорил Гай. - я хочу ее увидеть. - Ах, сентиментальность, - раздраженно фыркнул Вейзи. - Раньше ты не был таким мягкотелым, Гисборн! Надеюсь, скоро это пройдет. Подпиши сейчас и тогда сможешь не просто увидеть жену, но и попрощаться с ней. Рука Гая дрожала, когда он взял перо. Вспомнил, как Джейн улыбалась ему, как пахли ее волосы на лугу летней ночью, как она шептала, что любит его… Рыцарь проглотил комок в горле и поставил свою подпись. - Теперь я могу послать за твоей женой, которая скоро станет бывшей, - осклабился Вейзи. – А вас, мой дорогой друг, я не смею больше задерживать. Деньги должны быть здесь, как можно быстрее. Ростовщик с облегчением свернул договор и выскочил во двор. Вейзи сказал несколько слов одному из солдат и вернулся к Гаю, который стоял, замерев, как статуя. - Ну вот, мы и одни… Может, перекусим, пока ждем? – потер руки шериф. – Эй, кто там есть? Принесите вина! Молоденькая служанка с заплаканным лицом внесла поднос с кувшином и кубками. Вейзи жадно отхлебнул и поцокал языком: - Отменное вино! Даже у меня такого нет! Ты богатый человек, Гисборн! И всего этого ты достиг на службе у шерифа Ноттингемского! Гай не ответил, он словно превратился в статую, лишь не отрывал взгляд от окна, которое выходило на дорогу. Но там никого не было.       Вейзи внимательно следил за рыцарем, потягивая из кубка. - Почему она, Гисборн? – неожиданно спросил шериф. – Ты уже терял голову от одной девчонки, но не настолько… Ты был влюблен, шел ради нее на глупости, но я вижу - сейчас совсем другое. Не ожидал… - Я не хочу обсуждать с Вами, милорд, свои чувства, – ответил Гай. – Вы не поймете. - Да, не стоит, пожалуй, - протянул Вейзи. – Хотелось бы, чтобы у тебя вообще не было чувств, чтобы они исчезли, испарились. Такое возможно, я уверен. Стоит только поработать… Но мы заболтались. Пора возвращаться в Ноттингем. - Зачем? – насторожился Гай. - Ах, прости, что не сказал раньше… Пока мы тут заключали сделки, пили вино, в Ноттингеме прошел суд над твоей женой. Церковный суд, заметь, все было по-честному. Тебе любопытно узнать приговор? Мне вот очень любопытно. - Вы... обещали монастырь... – Гисборн угрожающе сверкнул глазами и сжал кулаки. - А кто сказал, что суд не приговорит ее к такому заключению. Эти святоши… они так мягкосердечны. Насчет ее служанки вот не уверен – она еврейка… Значит, Сара там. И верно - за нее просил Алан. Но помочь ей Гай не сможет. Он метнулся прочь из залы, побежал к лошадям. Шериф не спеша последовал за ним и проговорил себе под нос: - Но эти святоши иногда бывают ну просто хуже диких зверей. Особенно когда дело касается колдуньи.       Гай пришпоривал коня изо всех сил. Бедное животное дрожало и хрипело. Он влетел на главную улицу Ноттингема и поразился: обычно в это время тут было полно народу, а сейчас тишина. Страшное подозрение закралось в душу Гая и он направил лошадь к главной площади. Там стояла толпа народа, вокруг чего-то, что Гисборн пока не мог рассмотреть. Бросив поводья, когда ехать дальше было уже невозможным, рыцарь протискивался вперед, расталкивая всех, кто стоял у него на пути. Подойдя поближе, он замер. Прямо в центре площади стоял огромный столб, окруженный вязанками хвороста. - Вот она! – неожиданно произнес женский голос у него под ухом, и Гай поднял глаза на верхнюю галерею. Между двумя монахами, едва переставляя ноги, шла Джейн. Ее прекрасные волосы были почти полностью срезаны, лицо в синяках и царапинах. Вместо нарядного платья – грязная полотняная рубаха. Взгляд прекрасных зеленых глаз – пустой и бессмысленный. Гай зашатался. Ему хотелось позвать ее, но голос пропал. Вокруг волновалась толпа, несколько женщин тихонько всхлипывали, мужчины угрюмо молчали. - Ведьма, - вдруг истошно завопил кто-то в толпе, и Джейн вздрогнула и будто очнулась. Она посмотрела вниз, словно пытаясь разглядеть кричавшего, и вдруг заметила Гая. Ее глаза расширились, она покачнулась. Один из монахов грубо схватил ее за плечо, и рыцарь увидел, как девушка скорчилось от боли. Это будто отрезвило его, он попытался продолжить свой путь, но толпа сжималась все теснее. - Ведьма смотрит на меня! – снова завопил голос. – Закройте ее глаза, она всех тут заколдует. Рядом заплакал ребенок, толпа заволновалась, забурлила. В сторону кричавшего кинулись солдаты, чтобы навести порядок. Гай воспользовался этим моментом, чтобы еще приблизится к лестнице, но не до конца. Воздуха не хватало, даже с высоты своего роста он не мог вдохнуть полной грудью. Монахи стали спускаться к костру, теперь уже придерживая Джейн. Видимо, боясь паники в толпе на ее лицо накинули капюшон. Девушку привязали к столбу и плотнее закутали ее лицо. - Нет, не может быть, - зашептал Гисборн. – Ее не могут сжечь... - Конечно, могут, Гиззи, - сказал рядом знакомый голос. – Она же ведьма. Суд приговорил ее к сожжению на костре. Гай поднял голову и увидел, что вокруг больше нет толпы, он стоит в середине полукруга, рядом шериф, солдаты. Все они смотрят на рыцаря. А прямо перед ним – тонкая фигурка, привязанная к столбу. Человек к маске палача сжимает в руке факел и вопросительно смотрит на шерифа. - Это конец, Гисборн, - доверительно наклонился к нему Вейзи и, широко улыбнувшись, потрепал по плечу. Потом резко взмахнул рукой. Будто во сне Гай видел, как палач подносит факел к вязанкам сначала с одной стороны, потом с другой… И перед рыцарем вставали картины: Джейн в крестьянском наряде зажигает первый летний костер, с венком на голове танцует с парнем в маске, увлекает мужа к стогу в поле… И шепчет: «Я люблю тебя, Гай». Гисборн рванулся к костру, но один из солдат сшиб его с ног, повинуясь знаку шерифа. До Гая долетел отвратительный запах горелого мяса и он потерял сознание.