Ангелы не умирают

      – Знаешь, поначалу я думал, что мне повезло с подопечной-богачкой, но, похоже, зря, – пыхтя под грудой пакетов и коробок с обновками, Хичиго еле выбрался из «Блумингдейла»[1], активно работая локтями, как заправский квотербэк.       – И ты ещё недоволен? – Рукия чинно вышагивала впереди недовольно бормотавшего хранителя совершенно налегке. – Мы купили тебе всё, что нужно для твоей человеческой жизни, а ты только и знаешь, что ворчать. Мог бы и спасибо мне сказать, между прочим.       – Ну, спасибо я уже говорил – не моя вина, что у тебя голова вечно чем-то забита, а уши прикипели к телефону! – Парень перехватил пакеты, пытаясь хотя бы тротуар рассмотреть под ногами, дорогу же перед собой он не видел вовсе. – А ворчать имею право: где ты видела ангела, таскающего тяжести?!       – Ох-ох, какие мы нежные, – передразнила его Кучики. – В нашем мире с тяжестями дело имеют, как раз, мужчины. А поскольку технически, ты уже не ангел, то… – За спиной девушки прозвучал глухой рык, заставляя ее обернуться. – Чего? По-твоему, я должна сама тащить всё это?!       – А не нужно было нагребать «всё это»! – сорвался-таки на неё блондин. – Ты, что, меры не знаешь?!       – Хм, – передёрнула плечиками брюнетка, не останавливаясь, – это мы ещё в магазин игрушек не заходили. Там покупок будет в разы больше. Но ты же в курсе, куда, что и для кого я покупаю!       – Опять по приютам да больницам будешь таскаться? – Белобрысый укоризненно покачал головой: – Эх, просаживаешь на них всё своё многомиллионное состояние. Удивляюсь, и как это Кучики ещё по миру не пошли с тобой?       – Ты сейчас говоришь, как Бьякуя, – нахмурилась Рукия. – Ты же знаешь, что деньги – это пока всё, что я могу им дать.       – Да знаю я, – отмахнулся Хичиго, – просто смотреть жалко, как ты отдаешься целиком этому делу, а тебе всего лишь восемнадцать. В твоём возрасте о себе надо думать.       – А мне нравится думать о других, – буркнула Кучики.       – Ладно, забудь. – Широсаки поймал такси и с удовольствием избавился от опостылевшего ему груза. – Давай, поехали уже в магазин игрушек, – помассировал он уставшие человеческие плечи. – Покажешь мне чудеса современной игромании. Может и я вспомню о своем детстве, чтобы с большей охотой наведываться к твоим любимым соплякам из «Святой Терезы».       Рукия недоверчиво сузила глаза: не он ли пару часов назад прожужжал ей все уши, что не жалует детей, а все его годы наблюдений за маленькой непоседливой егозой из семьи Кучики было подобно каре небесной? Широсаки фыркнул: ничего странного в его поведении не было! Всё-таки он состоял на службе ангелом, а потому в нём от природы были заложены и гуманизм, и альтруизм, и филантропия, и прочая ерунда, приписываемая светлым силам. Блондин насупился и вжался в кресло авто, недовольно скрещивая руки на груди. У присоединившейся к нему брюнетки дёрнулись губы: Хич так забавно корчил из себя пофигиста и настоящего буку, что удержаться от умиления было просто невозможно.       – Учти, я делаю это только ради высшего добра, – строго заявил он, проигнорировав её торжествующий вид.       – Конечно, из-за высшего добра, – согласно кивнула Рукия, захлопывая дверцу. – Ты же у нас – настоящий ангел!       Широсаки оскалился: эта девчонка его в гроб загонит раньше времени, если продолжит так легко болтать на людях на эту тему. То, что их оставили в покое на полдня, ещё ничего не значило. Рано или поздно архангелы должны были выйти на нарушителей небесных правил, чтобы выполнить поставленную задачу, ведь волю господа никто не мог оспорить, равно как и отложить ее исполнение. Временное затишье, скорее всего, использовалось для усыпления бдительности, и именно его бдительности, как хранителя, который и без сверхсил ещё был в состоянии защищать.       – Остановитесь здесь, пожалуйста, – попросила Рукия, и нью-йоркское жёлтое такси пристроилось напротив крупнейшего магазина игрушек в городе. Широсаки поморщился: сразу видно было, что это место очень-очень многолюдное, а он всё же ещё порядком не привык к толпе, к людям, да к мирской суете. – Если хочешь, можешь остаться в машине, – предложила девушка, уловив причину ещё более кислой мины, которую состроил Хич.       – Вот ещё! – хмыкнул ангел и резко распахнул дверь. – Ты же знаешь, что это не-до-пус-ти-мо!       – Опять будешь рассказывать, что мне грозит опасность, но так и не признаешься от кого конкретно? – попеняла ему Кучики, выбираясь следом. – Хм, судя по началу дня, всё это глупости, а случившееся вчера – по-моему, просто вереница нехороших стечений обстоятельств.       Брюнетка только ступила на пешеходный переход, как пронзительный звук автомобильного клаксона раздался на всю округу. На сей раз девушка не замерла на месте, поскольку крепкая рука хранителя вовремя одёрнула её назад.       – Был же зелёный! – запротестовала она. – Ты же видел, Хич! Был же зелёный только что!!!       – Да уж, – скептически протянул ангел, – вот тебе и стечение обстоятельств. Прижав к себе задрожавшую, как осиновый лист, Рукию, он всё же не забыл о долге и живо заметался взглядом по оживлённому движением перекрёстку в поисках причин новой неудачи своей подопечной.       На противоположной от них стороне Широсаки нашёл то, что искал. На летней террасе одного из нью-йоркских ресторанчиков, Гин Ичимару, улыбаясь своей язвительной улыбочкой, показывал падшему большие пальцы, поднятые кверху: мол, молодец, Хич, справился с очередным испытанием! К его мнимой радости и доброжелательности прибавился колкий надменный взгляд Соскэ Айзена, невозмутимо попивавшего за столиком чай с фирменным чизкейком. От одного его вида некоторых хранителей бросало в холод – действовавший исключительно из своих никому не понятных причин этот архангел мог сподобиться на многое: хоть молнию в смертного запустить, хоть ангелу кровушки попить, хоть с демонами связаться.       – Ну, вот и началось… – проронил нерадостно блондин, впрочем это не означало, что он пал духом. В голове у него, как раз, промелькнула одна совершенно неожиданная мысль, как уйти от этой парочки.       – Что началось? Ты о чём? – Рукия отстранилась от него и заглянула в нахмурившееся лицо: за тёмными стеклами очков вблизи можно было различить его колючие зрачки, упёршиеся в одну точку. Девушка проследила за взглядом Широсаки, видя, впрочем, на той стороне улицы лишь обычных ньюйоркцев. – Там Они… Верно? – догадалась девушка. – Хичиго?! Покажи мне этих…       – Чего ты орёшь? – осекся парень. – Они и так прекрасно нас слышат вплоть до бешеного сердцебиения в твоей груди. – Блондин, тем не менее, взглянул на архангелов с вернувшейся нахальной ухмылкой. – Пошли-ка, Рукия, отсюда.       – Но? Хич?! Куда мы? – Кучики не понравилась цепкая хватка ангела. – Куда ты меня тащишь? У нас же еще дела, и мои обязательства, неоплаченное такси, в конце концов!       – Это уже неважно, – прошипел он едва слышно, – нам нужно живо убираться.       Вопреки вспыхнувшей надежде на некоторое облегчение их участи, Широсаки очень напрягал тот факт, что «старшие» сами спустились на землю. Если бы Гин и Айзен решили задействовать свою силу, то у него, рядового ангела-хранителя, к тому же низвергнутого с небес, просто не было бы шансов устоять, а значит, и защитить свою подопечную. Он, нет, они оба определенно и немедленно нуждались в подмоге!       Белобрысый ускорил шаг, без труда увлекая за собой лёгкую, как пёрышко, Кучики. Та не поспевала, потому бежала со всех ног, иногда упиралась, когда уставала, но ангел не обращал на это внимания и тянул её всё дальше и дальше, пересекая квартал за кварталом, теряясь в самых тесных и захолустных переулках, окунаясь все больше вглубь старого Нью-Йорка...       – Батюшки святый! – всплеснул в руки светловолосый мужчина в полосатой шляпе, оказавшийся за прилавком маленькой кондитерской на окраине Бруклина, куда наконец нырнули беглецы. – Господин Широсаки! Собственной персоной! Вот это сюрприз!       – Давненько не виделись, Киске! – кивнул Хичиго без столь бурной радости, но все же впуская приветливость в свою вынужденную ужимку.       – Да уж, – согласился тот, гладя подбородок, – лет так пятьдесят, если память мне не изменяет?       – Ты же знаешь, я не слежу за временем, – отмахнулся белобрысый.       – Погодите-погодите, – вмешалась Рукия, критично рассматривая сероглазого мужчину довольно молодого для разговоров о полувековых встречах. – Вы, что, тоже ангел?       – А, что, разве не похож? – расплылся в улыбке человек в шляпе. – Это я с виду такой, – потер он свою трехдневную щетину и пригладил взлохмаченную челку, – а так, я – мягкий и пушистый.       – Хватит паясничать! – отвесил ему подзатыльник Хичиго. – Ловелас хренов!       – Боже-боже, сколько лет прошло, а ты так и не изменился, Хичи, мой мальчик! А ведь определенно мы виделись полсотни лет назад! У тебя тогда подопечным еще был этот розововолосый хиппи, э-э… Ай, забыл. О, эти «дети цветов», лето любви и… – Урахара покосился на менявшуюся в лице Рукию, слушавшую его на одном дыхании, ведь сам Хич так ничего о себе толком не рассказал. Шляпник тихо хихикнул и ткнул локтем в бок Широсаки: – А эта юная леди, стало быть, и есть твой новый бриллиант? – Сероглазый аж панаму пальцем поддел, чтобы оценить девушку. – Хвала святым небесам! Неужели тебе наконец-то достался нормальный человек?!       – Аргх! Киске! – взвыл ангел и подскочил к владельцу магазину, натягивая тому на болтливый рот его же полосатую панамку. – Как же ты много говоришь!!!       – Что за шум, а драки нет? – из подсобки высунулась голова темноволосой женщины с большими золотистыми глазами. – Хич?! – вскрикнула она на радостях. – Это ты, чертяка? Не может быть! – Женщина в два счёта оказалась возле блондина и притянула того к себе со всей страстью, впечатывая худое продолговатое лицо в свою пышную грудь.       – Пфр, Йоруичи! – запротестовал, фыркая, хранитель Кучики. – Чё за дела? Ты совсем уже стыд потеряла? – Парню с трудом удалось вырваться и злобно процедить: – Ты что творишь на людях-то?       Темноволосая только сейчас заметила стоявшую в уголке Рукию, которая на ее изучающий взгляд в свой адрес робко помахала рукой, как бы здороваясь.       – Упс, – усмехнулась Шихоин и подмигнула Широсаки, – это, что, твоя подружка?       – Дура! – едва не прыгая о злости, закричал Хич. – Она – моя подопечная!       – Воу! Воу! Воу! – осеклась женщина. – Погоди, я, наверное, ослышалась за тысячу лет своего существования. – Йоруичи перегнулась через прилавок и приблизила ухо к Хичиго. Сузив зловеще глаза, она процедила сквозь зубы: – А ну-ка повторите, юноша, что вы сейчас сказали…       – Э-э, Йоруичи, дорогая, держи себя в руках, – протиснул голову шляпник меж своей подругой и другом, – не стоит кричать на ребёнка, пока он…       – Ты спятил, Кис-с-ске?! – прошипела она, точно кошка. – Ангел раскрылся человеку! И ты так спокойно относишься к этому?! Да это же нарушение всех ваших принятых правил!       – Сказала сбежавшая демоница, живущая в блуде с падшим архангелом, – хмыкнул Широсаки. У Кучики округлились глаза от удивления. Урахара в предвкушении нешуточных разборок прикрыл рот ладонью. Шихоин от возмущения позевала ртом. Наслаждался оторопелым видом всех троих только Хичиго. – Расслабься, теперь Их правила меня не касаются, – стянул он с себя очки.       – Чёрт возьми! – сплюнула Йоруичи, заставляя Киске посмотреть на неё с укором – в его доме, обычно, не чертыхались. Впрочем, златоглазая не обращала на бывшего архангела никакого внимания: приблизив свой нос к блондину, она уже самым наглым образом рассматривала его глаза, подходившее больше её дьявольской породе, нежели ангельской красоте.       – Ой-ой, – Урахара и себе покачал головой, с прищуром разглядывая чёрно-жёлтые глаза. Падший, чувствуя себя не иначе, как подопытным кроликом, резко отвернулся, пряча взгляд за длинной белёсой чёлкой и издавая из горла что-то похожее на приглушенный рык. – Ну, не отчаивайся, – шляпник похлопал по плечу парня, – с этим мы справимся. Взгляни только на нас! – Парочка странных обитателей кондитерской широко улыбнулась, будто позировала для обложки журнала. – Как тебе? Моё новое изобретение – линзы, изменяющие цвет белка, а не только радужки. Круто?       – О-ох, – выдохнул Хич и потёр переносицу пальцами. – Да плевать я хотел на себя, – резанул по ушам сердитый металлический голос, в глубине которого сложно было не уловить нотки отчаянья. – Помощь не мне нужна, а ей, – ткнул он пальцем в Рукию.       – Э-э? – шляпник и его дама синхронно наклонили головы набок: – А что с ней не так???       – Всё не так, – стукнул со всего маху кулаком в стену раздосадованный Хичиго…       Сидя за плетёным столом на террасе и попивая чай, два ангела, демон и человек, узнав всю историю от начала до конца, задумчиво выискивали невесть что на дне своих чашек.       – Я не понимаю, почему они взъелись на неё? – сетовал Хичиго больше остальных. – Миллионы людей посылают… э-э, то есть, обижаются на господа, но он ведь не решает ликвидировать их?       – Ты… идиот, Хич, – вклинилась в его стенания Йоруичи, – вернее, вы оба – идиоты.       – Чё это мы – идиоты? – возмутился ангел и вскинул кулаки перед собой, намереваясь ответить чертовке за необоснованные ругательства.       – Потому как вы всё истолковали неправильно! – хлопнула ладонью о стол вспыхнувшая женщина, но потом, взяв себя в руки, решила пояснить горе-беглецам. – Длинный язык Рукии здесь ни при чём. Хотя, представляю, как Ямаджи поди икалось немало, пока она разносила его в пух и прах. Дело в другом и тебе, Хич, выговор за несообразительность. Скажи мне, с какой стати твоя подопечная винит бога в болезнях, которые он, в принципе, не может насылать на людей?       – А-а-а, я… это… – прозрение, действительно, накрыло Хичиго с опозданием.       – Я… Это… – передразнила его чертовка. – Двоечник ты, хоть и учился у Киске. Болезни, эпидемии, голод – всё это порождение тёмных сил. Тогда за что же ты осерчала на небо, Рукия?       Фиалковоглазая часто захлопала ресницами, с трудом соображая, что ей говорили. Сама атмосфера, новая информация, эти… существа, переворачивали сознание Кучики, которая будто заново открывала мир, в котором жила, а по сути – в котором, будто и не жила, раз ничего о нём не знала.       – Н-ну хорошо… – брюнетка мялась с ответом. – Если господь – не творец болезней и не генератор смертей, а всё это вина… э-э, демонов и дьявола. Тогда почему он не противостоит злу? Почему же он не спасает людей?       – Разве? – с любопытством взглянул на нее шляпник. – Мисс Кучики, вспомните-ка, пожалуйста, что именно вы просили, когда умирала ваша сестра?       – Чтобы… Отец наш избавил ее от невыносимых страданий, чтобы она перестала мучиться… – Рукия прикрыла рот ладонью, осознавая страшную истину своих же слов.       – Я вижу вы всё поняли. Порой против некоторых мук смерть – единственное лекарство. Человек умирает и его душа возрождается через семь лет в другом теле. Поскольку таких юных дарований, как вы, способных создать что-то революционное в области здравоохранения, единицы, небесам не остается ничего другого, чем вершить этот постоянный круговорот душ.       – Тогда я, тем более, ничегошеньки теперь не понимаю! – вмешался Хичиго. – Выходит, Рукия им, наоборот, нужна, а они решили её убрать. За что?       – А вот это уже вопрос, – кивнул Урахара. – Может, Ямаджи считает, что успешные разработки мисс Кучики внесут дисбаланс в человеческую популяцию?       – В смысле? – нервно заёрзал Широсаки на стуле.       – Помнишь теорию о естественном отборе? – перехватила нить беседы Йоруичи. – Смерть – это что-то вроде сита, через которое просеивается нужное количество человек. Если бы каждый из них доживал до полной старости, никогда не болел и залечивал любые повреждения, то этот мир бы давно изжил себя. Болезни, несчастные случаи, катаклизмы, катастрофы, войны – очень часто они являются чем-то вроде договоренности меж Раем и Адом для очистки излишков человечества.       – Но это чудовищно! – возмутилась Рукия, вскакивая с места. – По какому принципу осуществляется этот отбор?! Почему лучшие люди умирают, а преступники десятилетиями просиживают в тюрьме? В чем повинны маленькие дети, которые рождаются, чтобы умереть?!       – Э-хе, – выдохнул Киске, – никто ни в чем не повинен, мисс. Я удивлю вас, наверное, если скажу: в большинстве случаев этот выбор происходит совершенно случайно.       – Не может быть? – новая истина ударила абсурдностью, будто пощечиной по лицу. Рукия нахмурила лоб, свела от горечи брови и покачала головой, будто сама не веря в пробравшееся понимание. – Как же… Как же можно действовать так… безрассудно, бессердечно, так низко?!       – Перестань, слышишь, Рукия? Хватит! – не вытерпел Хичиго и, метнувшись к подопечной, вжал ее маленькую негодующую душу в себя. Крепкая рука легла на нос и рот, разом перекрывая поток слов и доступ воздуха. Девушка кричала, отбивалась и… плакала в истерике от признания собственного бессилия: выходит, что бы она ни делала, ей не станет сил изменить хоть что-то?       – Не-на-ви-жу, ненавижу… – жалобно скулила Кучики, разрывая сердце хранителю своими отчаянными слезами. Больше всего она не могла вынести то, чего нельзя было что-то изменить или исправить. Смерть. Болезнь. Бог. Рок. Столько страшных слов и никакого проблеска надежды меж ними. Будто это её глаза, а не Хичиго ввергли во тьму. Будто это её скинули с небес на землю и заставили не жить, а выживать, барахтаться в море невзгод и горя, задыхаясь от безысходности.       Широсаки в первый раз за всё время видел Кучики такой угнетённой, будучи сам при этом совершенно обескураженным подобной реакцией. Обычно она стойко выносила все трудности, упорством брала всевозможные цели, а по доброте душевной могла сравниться с самой матерью Терезой. А сейчас эта умная девочка, этот упрямый по жизни воин расклеивался на глазах, будто промокшая коробка под дождем. Хич заворожено смотрел на её сотрясающееся в истерических стенаниях тельце на своей груди и совершенно не знал, что ему делать...       Урахара тихо подкрался к Кучики сзади и, приложив скрещенные пальцы к затылку брюнетки, добился того, чтобы та уснула. Обмякшее тело безвольно повисло в руках ангела и он, подхватив её на руки, с тоской посмотрел на заплаканное лицо. Кто-то из его «коллег» говорил ему, что когда подопечный хранителя испытывает боль, то у его защитника обрываются крылья. Падший плохо ощущал их сейчас, на земле, но то, что ему сделалось паскудней, чем когда-либо, он знал и без подсказок.       – Думаю, вам обоим лучше отдохнуть, – мягко настоял Урахара, скривившись сам от той глубокой морщины, пролегшей меж бровями черноглазого.       Порой, когда бестактность и ирония отступали на второй план, Киске мог возрождать в себе те качества, за которые его однажды повысили до архангела. Тогда он отличался ярой любовью к человеческим существам, но заявившись с созданным им зерном мира на землю, Урахара вызвал гнев бога и негодование дьявола, решивших проучить своенравного героя, окунув его любимую планету не в мир, а в самое кровавое столетие с двумя мировыми войнам. С первым же выстрелом 1-го сентября 1914 года[2] Киске утратил крылья и веру, человеколюбивое сердце загнав в оболочку преданного небесами падшего, а всю любовь свою отдав отступнице-демонице, которая спасла его на земле…       – Что мне делать, Урахара? – беспомощно посмотрел на него Широсаки. – Как спасти её от этого? Как уберечь от Них? – он кивнул на потолок, подразумевая небожителей.       – Думаю, они не станут её трогать, если ты вернёшь ей веру… Это обычное испытание. Эта девочка нужнее здесь, чем там.       – Как же мне вернуть ей веру, если она ненавидит Его?       – Она не ненавидит бога. Никто из нас не может ненавидеть его. Даже ты. Даже я. Даже Йоруичи. Ведь он создал этот мир и это его главное чудо. Заставь Рукию полюбить его и тогда её боль, выдаваемая за неверие, отойдёт, а всё встанет на свои места. На долю мисс Кучики выпало много бед, но она была рождена для великих славных дел. Сама того не подозревая, она сможет творить чудеса на земле, как того сама и хотела. Её глаза твердят о том, что она хочет верить в лучшее, потому и бунтует, что не натыкается на это. Заставь же её снова поверить в чудеса. Маленькие и большие. И тогда она поверит в себя и сделает то, что должна. Быть может, это и есть цель Ямаджи?       – Старик в своем репертуаре, – Широсаки цокнул языком. – А нормально объяснить нельзя было? Зачем было пугать меня Ичимару и Айзеном? Что, если они начнут свои игры?       – Тьфу, так ты из-за них прибежал к нам, что ли? – потрепала его за щёку Йоруичи и расхохоталась. – Эх, Хич! – помотала она головой, но метнулась в подсобку, чтобы вернуться с тем, на что надеялся ангел. – Куриная лапка, или голова, хм, – чертовка повертела в руках странный костяной артефакт. – Защищает от глаза сверхъестественных существ, что ваших, что наших. Носить с собой повсюду, хотя… есть ли в том смысл, раз они знают места её обитания? – пожала плечами Шихоин. – Но, по крайней мере, по улице станете передвигаться без опаски. Да и тебе ли бояться их, парень?       Хичиго ухмыльнулся более обнадёжено – в своих силах он никогда не сомневался. К тому же и стимул у него нынче имелся нешуточный. Глядя на подопечную на своих руках, он припомнил клятву, которую приносил каждый хранитель, получая новую душу – защищать её до конца перед лицом любой опасности.       Йоруичи встала за спиной Киске, провожавшего взглядом Хичиго с Рукией на руках.       – Что тебя тревожит? – златоглазая ласково прошлась ладонями по спине падшего, в аккурат по горбикам на лопатках, которые запечатывали крылья в человеческом обличье под одеждой.       – Я всё ещё не уверен, что проблема в госпоже Кучики, – задумчиво протянул Урахара. – Что, если время Хичи подошло к концу? И таким вот образом они хотят извлечь двойную выгоду – и душу спасти, и перерождение провести?       – Хм, – фыркнула Йоруичи, – тогда это должен быть равнозначный обмен, не считаешь?       – Подобного, как Широсаки, Рукии не встретить никогда. Будь то ангел или человек. Ангел или человек... Две души, которые нашли друг друга. В разных телах. В разное время. – Урахару явно заинтриговала парочка сегодняшних гостей. – Браки заключаются на небесах. Отношения меж ангелом и человеком невозможны. Закавыка, которую нельзя обойти, не устранив одно из слагаемых. Рукия не сможет без Хичиго. После Рукии Хичиго не сможет выбрать себе больше никого другого. Что же ты задумал, Ямаджи? – Сероглазый взметнул взгляд в небеса. – Какую судьбу уготовил ты этим двоим?..