Малышка Бетти.

Я уже дописывала вторую главу, когда в палату зашёл санитар. Он сказал, что ко мне посетитель, заметил, чтобы я вела себя хорошо и вышел. Через минуту зашёл Билл. Тяжело его узнавать – как бы он не врал мне, но после быстрой разлуки он не похорошел. Синяки под глазами, лёгкий запах перегара и тяжёлый сигарет – убитый вид, одним словом. Он молча прошёл в маленькую, светлую палату, закрыв за собой железную дверь. Деревянную больница не могла себе, а точнее нам позволить – мало ли я буйствовать начну. - Здравствуй, - сухо сказал он, поставив передо мной стул и садясь на него. – Как поживаешь? - Хорошо. Знаешь, не смотря на то, что это больница, здесь хорошо кормят. Я даже поправилась немного. Показать где? – Я хищно улыбнулась. Он лишь скривился. - Я заплатил за ещё один месяц. – Билл хотел ещё что-то сказать, но я не дала. - Почему он не приходит? – он посмотрел на меня. - Кто «он»? - Билл, не прикидывайся дурачком. Ты прекрасно знаешь, о ком я говорю. – Я села в позу йоги, пряча под одеялом ноги. - Не хочет. – Больно это слышать. Но больнее говорить. - Как Рия себя чувствует?- не хотела про неё спрашивать, но пришлось. Из-за нетактичной вежливости. - Мы водили её к психологу. До сих пор не может прийти себя. - Это всё для вида. Лишь бы её пожалели. – Я скривилась, цокая языком. - Тебе не жалко меня? Ты всё время спрашиваешь про Тома! – Билл повысил голос, вставая со стула. Ножки неприятно скользнули по паркету. - Тебе приятно слышать, что я тебя жалею? – я тоже крикнула, немного приподнявшись с кровати.- Билл, что я могу с собой сделать? Я его люблю. Сильно! До судорог, до кривых, исколотых ран на руках! Поэтому и хотела сдохнуть! Зачем мне такая жизнь? Медленно гнить в вонючей клоаке вместе с психопатами. Но ты эгоист! Ты спас меня тогда, чтобы оставить домашней зверюшкой. Ты до сих пор любишь меня. Тебе нравится, что я здесь, в полном твоём распоряжении, под опекой купленного врача. Ты можешь меня здесь трахнуть, можешь убить. А ты меня спросил – мне оно надо? Надо, чтобы вместо него видеть тебя? Ты никогда меня не поймёшь. Никогда! Билл резко подошёл к кровати, наклонившись надо мной. - А ты думаешь, очень приятно слышать твою речь? Я тебя спас только потому, что до боли в груди люблю. Полюбил тогда, в кафе. Полюбил ещё сильнее после. А ты так поступила со мной. Я готов был тебя простить, забыть твою грязную подлость. Но ты же… - Он отстранился, садясь обратно на стул. – Если хочешь, ты через неделю отсюда выйдешь. Только позволь задать тебе вопрос: что ты будешь делать? Твою квартиру уже забрала твоя сестра, а обратно она тебя не пустит. Родители давно забыли, как тебя зовут. А Тому ты не нужна. В этом чёртовом мире ты нужна только мне! - Уходи. – Прошептала я, чувствуя, как горячий ком подходит к горлу. - Бетти… - Пошёл вон! – я завопила, разрываясь от слёз. Зашёл санитар, выгнал Билла, дал мне два кубика успокоительного и вышел. Я была в самом поганом состоянии – состоянии, разрывающей нутро ненависти к миру и к себе, и в ложной, никому не нужной эйфории от слёз. Признание в любви… Что, чёрт возьми, оно делает с человеком? Я бы упала на колени перед Томом, если бы он признался так, как это сделал Билл. Но он не хотел меня видеть. Один только Билл приходил ко мне, платил огромные деньги за свою больную на голову ошибку. Платил и продолжал любить. После первой измены последовала вторая. Поздно вечером Том приехал ко мне домой, под предлогом, что Билл у меня забыл какие-то документы. Они действительно лежали у меня на тумбочке, но Билл не просил своего брата приезжать. Вместо того, чтобы отдать ему эти чёртовы листы с подписями разных студий, я отдала ему себя, всю без остатка, с порванной на сквозь душой, от грубых, но приятных прикосновений Тома. Уже тогда я чувствовала, как бешенная, необъяснимая любовь к этому мудаку течёт по моим венам, попадая в ненастоящее, фарфоровое сердце. - Значит, за документами приехал? – к его липкой груди пристали мои тонкие, светлые волосы, расползаясь по всей грудной клетке длинными нитями. - Нет, конечно. Только, чтобы увидеть тебя. Биллу скажу, что ездил в клуб, веселился с друзьями, а ты весь вечер скучала. – Он погладил меня по макушке, как верную собачонку. - Ты спишь с девушкой своего брата-близнеца. Совесть не съест на завтрак с майонезом? - я почесала грудь, ещё выше натягивая одеяло. - Это не правильно, я согласен. Но я не могу без тебя. – Какая сладкая, до невыносимости приторная ложь. Если бы я только знала, что всё это враньё, я бы выгнала Тома за дверь даже без трусов, через недельку забыв про его самые лучшие ласки. Но я была тогда глупа. Я действительно полюбила его. По-настоящему. Утром он уехал домой. А через день снова появился. Мы спали с ним до февраля, пока его девушка не прознала про нас.