Погонщики Мечты

Вечер обрушился на поселение, опустошив и без того малолюдную площадь. Наши герои сидели на скамейке возле «Пьяного Нетча» и размышляли над ситуацией, убивая время беседой, а назойливых комаров, налетевших с берега - ладонями. - Серьёзный парень этот Мираак… - угрюмо заметила Шарн, прикладываясь к бутылке шейна, - вон какой «феномен» намутил. Эх, зря мы такого заказчика кинули! Цицерон, устало вздохнув, убрал с физиономии спутанные рыжие волосы: - Может, мы его - того?.. – с робкой надеждой предложил Хранитель, - сольём по-быстрому? А то, глядишь, и в самом деле царство его наступит… - А вы всегда так проблемы решаете? - поддел Жан, - Может, в кои-то веки попробовать договориться? Слышащая и шут, удивлённо переглянувшись, принялись хохотать самым неприличным образом. - Договориться... - орка утёрла исподволь набежавшую слезинку, - нет, ты слыхал? - А Цицерон бы попробовал... - выдал сквозь смех имперец. - Глядишь, пойдёт-поедет - дипломатами станем... - Ладно, дело ваше! – огрызнулся Люмьер, слегка обидевшись. - Как говорится, нет человека - нет проблемы. Да и не ровен час, решит Мираак с вами разобраться, а я под горячую руку попаду. К тому же, этот тип не ценит плодов просвещения! Впрочем, за последнее не убивают, иначе весь Тамриэль бы скопытился… Слышащая уставилась на небо, где, не спеша, занимали зрительные места Массер с Секундой. Женщине казалось, что боги и даэдра превращают её жизнь в тупой, глумливый анекдот. Что ж, она покажет им настоящее веселье!.. - Я, наверное, тысячу раз пожалею об этом… - задумчиво произнесла орка, - но да, Мираака надо валить, пока он не сделал этого же с нами. Типа самооборона, вот как. * * * Долго бы ещё сидели наши авантюристы, провожая взглядами ошивающихся возле кабака нетрезвых горожан. Но капитан стражи Велет, подкравшись со стороны шахты, решил во что бы то не стало исполнить служебные обязанности. - Чего это тут у вас? - длинный данмерский нос зашевелился, - Спиртное? Нарушаем, уважаемые... Подскочив от неожиданности, Слышащая выругалась, а Хранитель подавился шейном: - Тролль непутёвый! - возмутился он, откашлявшись, - разве ж можно к добрым людям со спины подходить? Хорошо, что рука бутылкой занята, не то я бы рожу тебе разбил с перепугу! - Бутылкой бей, - посоветовал Жан, крайне недовольный вторжением слуги закона в их уютную беседу, - "розочка" получится! - Да ну, жалко... - Цицерон встряхнул упомянутую тару мутного синего стекла, - она ж полная почти! – и, как ни в чём не бывало, обратился к Велету. - Ты лучше скажи, командир, где тут Мираак проживает? - Мираак?.. Знакомое имя. Вроде, в храме каком-то, точно не помню, - серокожий вояка, задумавшись, возвёл очи к небу, однако опомнился, побагровел, сравнявшись колером с перезрелым бататом, и принялся орать: - Вы совсем, что ли, ошалели? БухАете тут, хамите… Я, между прочим, командир стражи, а не хвост каджитский! Сейчас ребят как позову!.. Шарн, невзирая на негодующего эльфа, отхлебнула шейна из протянутой инженером бутыли, а после уставилась на Велета, преисполненная нравственного превосходства: - А, так это твои молодцы в огородах валяются? Чуть ли не вся гвардия. Понапивались какой-то малафьи из бочки в переулке и перекинулись. Раньше утра их теперь не жди... Выразительно хрюкнув - то ли от досады, то ли от облегчения - Модин Велет плюхнулся на лавку, гремя чудными своими доспехами. - Врёшь, небось? - с надеждою уточнил он и вдруг, углядев, наконец, чёрные косы и высокие... гм... скулы Слышащей, попытался проглотить собственный неучтивый язык, - Ох, госпожа, простите! В казарме с моими олухами не то, что манеры забудешь – штаны забудешь снять, когда по нужде приспичит!.. Шарн для виду нахмурилась, хотя – чего таить – грубоватые извинения отважного данмера пришлись ей по душе. - Научись с дамами разговаривать! - выразительно ударив кулаком в ладонь, заявила она, - Слуга порядка, называется. Видела сама, как эти олухи к бочке в очередь выстраивались и расползались потом, словно вши по нордской бороде. Малакатом клянусь, и чтобы мне с этой лавки не сойти, ежели вру! И тут уже произошло совершенно невероятное. Пробормотав благодарности пополам с чушью об угольным вине, бравый капитан мухой сорвался с места и понёсся к огородам, сотрясая воздух громогласными угрозами. * * * - Слышащая… Этот стражник та-а-ак на тебя посмотрел… - Цицерон, поднявшись, прошагал туда-назад вдоль скамьи, искусно изображая беспокойство, - только бы проблемы не вышло… - Чего там может выйти? - отмахнулась женщина. – Это же хрен какой-то. - Ну-у-у… - протянул Хранитель, закатывая глаза в притворном раздумьи, - к примеру, я ему за эдакие взгляды в харю дам… Придётся потом пятнадцать суток сидеть… - И мне, что ли, придётся? – встрепенулся увлечённый шейном Люмьер. Цицерон радостно кивнул: - И тебе, конечно. С нами ты или как? Жан возмущённо фыркнул: - Вот ещё! Вы будете драмы разыгрывать, а я – в шараге сидеть?* – внезапно, сообразив, что к чему, он посмотрел на припорошенные свежим пеплом физиономии собеседников, - вы чего? Того? Любовь, в смысле, крутите… А я не замечал… Шарн, мучительно покраснев, принялась рисовать на земле кинжалом уродливых человечков. - Не замечал он, - пробормотала женщина, - Что ж нам – сосаться прилюдно, словно отроки прыщавые? Мы, между прочим, воины, а не барды-соплежуи. Понял?! - Да понял, понял я… Успокойся, - Жан с круглыми глазами отодвинулся подальше от недовольной его любопытством орки – на всякий случай, уж больно у неё рука тяжёлая. А Цицерон преспокойно достал из кармана трубку и принялся забивать её листьями хальклоу. Чиркнула о подошву серная палочка – и вскоре над головами героев поплыли удушливо-сладкие облака дыма. - Командир говорит – Мираак в храме каком-то… - напомнил Хранитель, забираясь с ногами на скамью, - Фанатик, небось. Час от часу не легче, подумал Жан. Косные ханжи, культисты и религиозные фанатики – это ж первейшие враги научного прогресса! Как бы Мираак, который, похоже, пытается подмять под себя Солстхейм, не стал на пути его, люмьеровых, поисков и исследований… Впрочем, за целые сутки, проведённые на острове, многоногая Мечта и без того не приблизилась ни на шаг. «Ленивый ты сукин сын, Жан Мари-Исидор!» - попенял себе пределец. - Я подумаю об этом завтра! – орка манерно всплеснула руками, пародируя какую-то героиню нежно любимых ею бретонских романов, - ну правда, парни, спать охота – сил нет! Утро наступит, и сразу – в храм, клык даю! * * * Первая ночь на острове, в отличие от проведённых в дороге, была лишена безмятежности. Цицерон, кое-как устроившись в кресле (единственную в "нумере" кровать наши джентльмены уступили Слышащей), спал - определённо спал! - с открытыми глазами. Глаза Хранителя периодически вспыхивали развесёлыми алыми огоньками, отчего Люмьеру становилось совсем уж не по себе, и рука машинально тянулась к подобию арбалета, носящему неприличное название. Упорную надежду на успех сменили тревога и неуверенность. Наконец, инженер погрузился в беспокойный, нервный сон. Вместо дивного Предела, по которому на радость людям гордо шествует им, Люмьером, сконструированное Чудо, наш герой созерцал вязкие зелёные омуты, откуда к горлу его тянулись тысячи щупалец. Сверху, из мутной пучины, недобро таращился гигантский глаз, и Жан, стремясь уйти от пронзающего взгляда, сломя голову рванул в дебри сновидения. Опомнился на каменном алтаре, в ужасе узрев занесённый над ним кинжал. Морщинистая лапа с острыми птичьими когтями сжимала оружие, и солнце - только в Пределе такое солнце! - играло на лезвии... Свистнули стрелы, густым, обжигающим потоком хлынула кровь, но не его, не его... Чья?.. Люмьер подскочил, разбуженный криком. Женским криком. Цицерон, не обращая внимания на до смерти перепуганного изобретателя, бросился к Шарн, заключив её в объятия, бормоча утешения - словно была она не циничной авантюристкой, а наивной девочкой, впервые столкнувшейся с горькой прозой жизни. - Простите, - всхлипнув, пробормотала женщина, - перебудила всех. Это просто кошмар был... - У тебя - тоже? - удивился Жан, заподозрив, что пугающие сны имеют общее происхождение, - Тоже что-то из прошлого привиделось? - Иди-ка ты к троллю в зад... - отмахнулся от него Хранитель, - сгоняй лучше, воды принеси... Порешив, что лучше не спорить, инженер поднялся с импровизированного лежака и побрёл в коридор, стараясь не потревожить немногих постояльцев "Пьяного Нетча". К тому же, после увиденного во сне - того страшного, старательно забытого дня - он хотел побыть в одиночестве. - Рассказывай! - выдохнул Цицерон, едва за Люмьером захлопнулась дверь. Стальные глаза Шарн наполнились слезами, и вместо ответа она вцепилась в плечи шута, словно был он последней её защитой в этом и том мирах. - Это ОНА... - догадался рыжий, - о чём вы говорили? Орка, освободившись, уселась на край кровати и закрыла ладонями лицо. Голос её звучал глухо и растерянно: - О том, что мы - ты и я - губим Братство. Ну, да это и так известно... Нарушаем уклад, выполняя заказы, не подкреплённые таинством. Без причины покидаем убежище... "Вы уже приговорены в Тишине и Пустоте!" - заявила ОНА, - "Участь Астрид ожидает вас. И очень, очень скоро!" Но... Это же я, я во всём виновата! Ты не должен страдать из-за меня. - Это морок... - зашептал Цицерон, осторожно касаясь угольно-чёрных волос Слышащей, - Матушка милосердна, она бы никогда... Внезапно тихая полуулыбка Хранителя обратилась жутковатым, безумным оскалом Дурака Червей. Встряхнув женщину за плечи, он внимательно уставился в её лицо. - Участь Астрид, говорит ОНА, - хрипло рассмевшись, произнёс имперец, - Где была ОНА, когда друг за другом пали Убежища в Тамриэле? Когда несчастного Цицерона цепями ветхого Уклада приковали к её ненавистному гробу? Она ли, в награду за годы службы, оставила ему жизнь там, в Данстаре? Нет, не она - а Слышащая! Моя... Наша Слышащая! Верный Цицерон умеет помнить... Умеет быть благодарным! Шарн уже не понимала, чего ей бояться более - гнева Матери Ночи, увиденной во сне, или совершенно реального спутника, из горла которого, перекрикивая друг друга, рвались два голоса: низкий, глухой - и визгливый, надрывный, вещающий взахлёб. Наконец, первый одержал победу, и Хранитель нечестивой Матушки, тряхнув головой, снова привлёк подругу к себе. - Извини, - пробормотала Шарн, - я знаю, сколь сильно ты чтишь ЕЁ... - Ага, - имперец зажмурился, представляя священную мумию, которую лелеял и оберегал долгие годы. А волосы Слышащей пахли северными травами, и запах этот, всего за пару лет ставший родным и необходимым, изгонял из памяти образ перемазанного ядовитым маслом трупа. Того, которому "братья" давным-давно единогласно принесли в жертву молодость Цицерона, да что там - всю жизнь... Такая великая честь! - Пусть ОНА только явится, только скажет мне! - прошипел он, до крови закусывая губу, - ах нет, Цицерон же не Слышащий, нет... Цицерон оказался недостойным... Если что-то случится с тобою, Шарн, я из-под земли достану этот мерзкий труп и скормлю волкам, помни мои слова! Женщина ощутила горький ком в глотке и усилием воли подавила рвущиеся рыдания. Как это так, в самом деле - быть никому не нужной хрен знает сколько лет и вдруг обрести безумца, ради неё, не имеющей даже орочьего родового имени, готового пожертвовать всем, чем дорожил. Но дорожил ли? - Надо написать Бабетте, - печально сказала орка, - Попросить, пусть позаботится о Матушке. Что если мы не вернёмся в Убежище? А у них двоих впереди - вечность... - Я напишу, - согласился Цицерон, взволнованный собственными словами, собственными чувствами, которые так старательно прятал Хранитель, но в одну минуту выдал Дурак Червей, - Обязательно напишу. Не могу же бросить ЕЁ вот так... * * * Как ни странно, остаток ночи участники сих чудных событий провели спокойно и даже умудрились неплохо выспаться. Испытывая стыд за проявленную по пустякам слабость, Шарн развернула грандиозную деятельность. Выразилась эта деятельность в поспешном пожирании пересоленных бататов и последующих метаниях по городу в поисках души, не отошедшей вместе с телом на стройку. Наконец, растолкав пьяницу, храпящего в порту (затуманенный алкоголем мозг оказался для Мираака чересчур крепким орешком), трое доблестных прохинд... гм... героев выяснили, где находится храм, о котором упоминал капитан Велет. Спиртонавт, икая и требуя на суджамму, с горем пополам объяснил, что храм в поселении один - ясен пень, данмерский, и находится он аккурат напротив казарм, сразу за доками. * * * Одолев добрую сотню ступеней, наши герои добрались до храма и, нимало не сомневаясь, заломились внутрь. В помещении было жарко и пыльно, пахло почему-то мёдом и воском, а данмер в яркой мантии - не иначе, жрец - сидя на корточках, фигурно раскладывал увядшие цветы, подгнившие бататы и прочие нехитрые подношения у подножия алтаря. Завидев незваных гостей, трудяга подскочил, словно в зад пчелой ужаленный, и принялся вопить, размахивая руками: - Прочь! Прочь отсюда! Вход запрещён! - Мираак, что ли, запретил? - Шарн недовольно поправила кинжалы на поясе. - Нам сказали, он здесь. - Мираак? - удивился данмер, - Знакомое имя... Нет, в этом храме его нет. Вам нужен другой храм, который возле скаальского поселения. А сюда нельзя, потому что вы - чужезем... Эх, кого я обманываю? - священник нервно смахнул ладонью пыль с алтаря Боэтии и вытер руку о мантию. - Нельзя, потому что здесь чудовища. Орка покачала тщательно причёсанной поутру головой. Без чудовищ, ясное дело, не обойтись. Что за день, в самом деле, без грёбаных чудовищ? - Пепельные монстры, - скорчив страшное лицо и подвывая для большего эффекта, принялся объяснять служитель культа, - Мы не знаем, откуда они пришли и почему тревожат покой родовых гробниц. Разумеется, стражники пытались одолеть этих тварей, но - увы! - безрезультатно. Не иначе, они заколдованы! Сильно заколдованы! Не ровен час, вырвутся наружу, начнут в городе буянить! Вот если бы нашлись отважные паладины - такие, как вы, например - и э-э... оприходовать их сумели! - Чего, ещё "феномен"? - нахмурилась Шарн, - мы подобных монстров, извините, в глаза не видели. И понятия не имеем, чем их оприходовать! - А я вам тогда не скажу, где Мираак храм возводит! - нашёлся серокожий и ехидно осклабился, чувствуя себя несомненным хозяином положения. Цицерон пожал плечами и, взяв подругу под локоть, развернулся к выходу: - Ну и хрен с тобой! - равнодушно заметил он, - Сами разыщем. Сам сказал - возле скаальского поселения... Погнали, господа! - Парни! Ну, и дамы тоже... - жалобно промычал священник и торопливо оглянулся, - Я вам денег дам... Шарн и Цицерон, обменявшись взглядами, довольно ухмыльнулись. Люмьер мысленно прикинул, во сколько ему обойдётся закупка предполагаемых материалов для исследований, и поспешно кивнул: - Это меняет дело, уважаемый! - воскликнул он, - Я лично, как человек науки, всегда счастлив послужить населению! * * * Отперев дверь полученным у жреца ключом, трое приключенцев рассредоточились на свободной от насыпей пепла и поминальных урн территории. В гробнице, определённо, было неуютно. Тянуло сыростью, и сквозь щели нахально подвывал сквозняк, нагоняя страх. Ну, по крайней мере, беспокойство. - Надо было в "Нетча" сгонять! - досадовал Жан, - взять п****стрел на всякий случай. - Не ссы, - поморщилась орка, доставая стрелу из колчана за спиной, - у меня лук есть! И не называй ты так свой арбалет, Ситисом прошу! - Тиш-ш-ше вы! - словно каджит, прошипел Хранитель, ловко выскользнув вперёд, - слыш-шите? Шарн и Люмьер как по команде обернулись на шёпот, и в это самое время за их спинами зашевелился пепел. Жан никогда не слышал, чтобы кто-нибудь ТАК визжал. Даже крикливая знахарка Муири, которую он как-то ущипнул в таверне пониже спины, проигрывала отважной Слышащей по децибелам. Впрочем, обернувшись, наш герой и сам не сдержал отчаянного вопля… …Прямо на них, оставляя на каменном полу следы золы, двигалась глыба застывшей лавы, человекообразная и, несомненно, злая. Стрела, выпущенная оркой до того, как она в испуге выронила лук, торчала в плече чудовища, не причиняя тому никаких неудобств. «Интересно, оно голодное?» - подумал бретонец, чувствуя, как мурашки побежали рысцой вдоль хребта… - Дурни, не стойте, валим отсюда!!! Пронзительный окрик вернул изобретателя в сознание, а секунду спустя Жан уже летел мудрой своею головой вперёд, будто снаряд, запущенный пинком цицеронова сапога. Следом за ним, держа поперёк туловища всё ещё орущую даму, выскочил и сам шут, серый, как недружелюбный пепел данмерской гробницы. - Тихо! Тихо… всё… - задыхаясь, пробормотал Хранитель и сполз на землю, спиной к двери, - Эта штука, похоже, наружу не полезет. По крайней мере, сейчас... Шарн, всхлипнув по инерции, успокоилась. Люмьер с удовольствием осознал, что жив-здоров, если не считать ноющего от удара кобчика. - Ну и на хрена ты мне втащил? – вопросил он товарища, утирая со лба капельки пота, - надо было этих тварей колотить, а не меня! - А ты не стой столбом! – огрызнулся шут, - лучше скажи спасибо верному Цицерону! Не сидеть тебе здесь, кабы не он… Лежал бы дохлый, в куче пепла… Пауки пожирали бы твою неблагодарную харю! Жан поёжился. Обрисованная имперцем картина ох как ему не понравилась. Нет, не полезет он в эти склепы ни за какие коврижки! Не хватало ещё, чтобы солнце тамриэльской механики и инженерии столь бесславно закатилось за горизонт. Слышащая, похоже, прочитала его мысли. - Вот же пакость! - произнесла она, вздрогнув от внезапного грохота за дверью, - Что это было вообще? Драугры по сравнению с этими тварями - просто мальчики-зайчики. Эх, плакали наши денежки… Цицерон усмехнулся, но взгляд его карих глаз оставался сосредоточенным, серьёзным. Словно две души сражаются за власть над его телом – некстати подумал Жан, даже не подозревая, насколько близок оказался к истине. Хранитель наконец поднялся на ноги, с сожалением пнул сапогом ненавистную дверь, за которой поджидали (наверняка, облизываясь!) пепельные чудовища. - Трахали бы тролли такие деньги, - мрачно заявил он, и Жан с уважением решил, что рациональная сторона цицероновой натуры одолела бесшабашную, - Знать не знаю, что это было… Нет! Точнее – знать не хочу. - Мне надо прогуляться, - пробормотала Шарн, жалобно икнув. - Именно, - торопливо согласился Люмьер, - мы сейчас побродим по берегу, полюбуемся Красной горой, хвала богам - издали, подышим свежим… э-э… пеплом, а после - в клуб. Спать. И забыть на хрен об этом кошмаре. * * * Околица Вороньей Скалы оставалась спокойной и безмятежной, несмотря на то, что едва не стала свидетельницей ужасной гибели трёх несомненно выдающихся личностей. Где-то на уровне с горизонтом проплывали перламутровые нетчи, а патруль, слегка ошалевший от давешней стычки с угольным вином, неуверенно маршировал по наезженной загородной дороге. Наши герои молча брели вдоль берега. Шарн переживала из-за сорвавшейся сделки. И ещё больше – из-за собственной беспомощности. То ли дело - героини романов, красотки юные и нежные. Любого врага повергают в трепет заклятьями, а то и вовсе с одного удара сносят драконам бошки, потрясая тяжеленными булавами в тоненьких ручках! Избранники героиням под стать – доблестные воины, трогательно падающие на колени перед своими дамами, услаждая их слух медоточивыми речами… А что она? Четверть столетия, если не больше, посвятив искусству сражения, встретила противника неистовыми воплями, едва не обгадившись со страху. И друг сердечный не придумал ничего круче, нежели ухватить её покрепче и вышвырнуть прочь из склепа, бормоча: «Ну ёпт… ну закройся ты, стражники прибегут же!» - А ты, Жан, вообще ссыкло, - раздражённо сообщила орка, сминая молчание, - визжал, зараза, громче меня. - Визжал-визжал… - подтвердил Цицерон, глубоко в душах радуясь началу неказистой беседы, - глаза закатил и верещал, словно тебя мужеложцы поймали! Люмьер не стал возражать. Бессмысленное геройство не входило в число его доблестей. В этом числе преобладали находчивость, оригинальное мышление и отчаянное стремление уберечь собственную татуированную шкуру. - Это же просто пепел, не? Ходячий пепел, движимый, скорее всего, коллективным разумом, - предположил инженер. Хранитель раздражённо пнул сапогом бутылку из-под эля, брошенную кем-то на берегу. - Цицерон понимает, куда ты клонишь... - рыжий нервно закусил губу, раздумывая, и через миг продолжил, - Кто управляет этими тварями - раз, и где его искать - два. - А что, если тоже Мираак? - Шарн осенила себя обережным орочьим жестом, - упаси Малакат, разумеется... Люмьер демонстративно сплюнул под ноги: - Этот Мираак, похоже, вездесущий. Везде ссущий, гад. С одной жопой на два базара. Но если пепельные монстры руководимы его или чей-то ещё волей… импульсом… должен быть уловитель импульса… Какая-то стихия. Искра… Огонь? - Жан! – Слышащая укоризненно покачала головой, - бредишь похлеще Цицерона. Какой, скажи на милость, импульс? Неподалёку от проезжего тракта истошно завопили, а когда наши герои обернулись на крик, то к ужасу своему узрели свирепую драку стражников и пепельных чудовищ – аккурат напротив заброшенной усадьбы. Учёные рассуждения, будто пробка из бутылки перекисшего вина, выскочили из люмьеровой головы, и, не секунды ни медля, Жан рванул следом за спутниками. И, конечно же, наши герои сперва устремились в сторону, противоположную битве. Однако на середине пути к воротам у доблестной троицы проснулась совесть, не до конца отравленная пьянством и недовыбитая вражьими кулаками. - И ещё Цицерона называют чокнутым! - возмутился имперец, с изумлением глядя, как Слышащая, резко затормозив на повороте, выхватила кинжалы и устремилась к фермам. - Не ссы, - Жан, заметив здоровенную бадью возле рыбачьих лодок, хлопнул рыжего по плечу. - Погнали, у меня идея появилась!