Васька и золотой снитч

- Что? – Миша побелел. - Снитч. Упустил. - Как упустил? Ваня опустил глаза. На перчатке из драконьей кожи, надетой на левую руку, были заметны крошки от пряника, в правой ладони не было ничего. - Так… Он пламенем когда дохнул… прямо до меня достало… Я, наверное, руку и раскрыл, нечаянно… - Перуновы пятки, - ахнул Костя, - как же мы его ловить теперь будем? - Понятия не имею, - растерянно отозвался Ваня. – Он же так заколдован, чтобы не улетать за пределы поля… А тут вовсе и не поле… Вы его видите? Ребята стали озираться. В пещере было довольно темно, маленькие голубые шарики под сводом и очаг давали слабое освещение, и уже в нескольких метрах от входа все терялось в полутьме. - Нет, - слабым голосом сказала Валя. - И я не вижу, - Миша поставил котел с готовым зельем к стене и накрыл крышкой. – И что теперь делать? Игра послезавтра с утра. Антон нас четвертует. Нам теперь только в леса бежать. - Не говори ерунду, - Ваня погасил огонь в каменном очаге. – Сознаемся за все сразу. После того, как я слетаю. Наверное, Антон знает, как его найти… Или там призвать как-нибудь… - Почему ты? – обиделся Мишка. - Потому что это очень рискованно, а затея моя была. - Нет уж. Посчитаемся. - И когда вы хотите лететь? - спросила Валя. - Следующей ночью планировали, - ответил Костик. - Следующей ночью ничего не выйдет, - сказала девочка. – Потому что пропажу снитча и бладжера обнаружат уже сегодня. Собственно, коробку-то вы все равно взяли. Вы что же, собирались класть ее обратно? Без мяча? Мальчишки переглянулись. - Я пошел за вещами, - сказал Костя. Одежду, которую предстояло обработать зельем, они приготовили заранее. – Встречаемся у Петиной пушки. Спать нам сегодня не придется. И надо торопиться – до полуночи осталось не больше часа. Иван подобрал с пола пещеры книги, Миша надел перчатки и взял котел, который успел немного остыть. Валя внимательно смотрела на Ваську, который уже вернулся на свое гнездо с золотой подстилкой и теперь сосредоточенно прислушивался к звукам у себя в брюхе. Дракончик проводил ребят задумчивым взглядом и икнул, выпустив из пастей облачко сероводорода. Пряник-то был вкусный. А то, что он проглотил правой головой, было необычным и странным и сейчас шебуршилось в животе. Дракончик решил, что все равно оно рано или поздно успокоится, сложил лапы, на лапы поместил морды – одну на другую – и уснул. *** У пушки собрались незадолго до полуночи. - Удивительно, как нас не хватились, - сказала Валя. Костя, раскладывавший на каменной площадке костюм для полета, бросил: - А никто не спит, но все заняты – с гостями общаются, в Каминной Зале посиделки устроили. Вся школа почти собралась, даже Ягинская пришла. Там слишком большая толпа, чтобы вспомнили, что кого-то не хватает. Он, правда, не стал рассказывать о том, что когда он собирал вещи в спальне, ему послышался какой-то шорох и скрип – не такой, какой издает ставня, потревоженная ветром. Костя заглянул под кровати, но никого там не увидел – и решил, что ему послышалось. О том, что домовые могут становиться невидимыми, если не желают быть обнаруженными, он не вспомнил. *** Кузя, прижимая к себе драгоценный сундучок, сердито проводил Костика взглядом – тот едва не зацепил домового рукой, когда отбросил в сторону покрывало с постели. - Нигде покоя от этих оболтусов нет, - пожаловался Кузя сам себе, когда дверь за мальчиком закрылась. – Я-то думал, они с этими гостями будут весь вечер лясы точить, а они по школе шатаются… Опять чего-то удумали, как пить дать. Как бы чего не вышло. Проследить бы… А все этот Ивашка. Зря его тогда под простоквашкой не запекли. Насколько спокойнее жить было бы… Он сунул уменьшившийся сундучок за пазуху и исчез. *** Тем временем на площадке кипела работа. Костюм, обработанный Незамерзающим зельем, был готов. Возле лафета заколдованной пушки стоял большой фонарь, внутри которого кружились волшебные огни, дававшие холодный голубой свет. Миша и Ваня открыли коробку. Бладжеры угрожающе задрожали. - И как ты собираешься его обезвредить? – Миша проверил ремни, удерживающие стальной мяч в ячейке. - Если вырвется, будем без головы. - Не совсем так, - Ваня проглядывал при тусклом свете фонаря руководство по квиддичу. – Пока мяч держат в руках, он не стремится никого ударить – чтобы заклинания, наложенные на него, сработали, его надо подбросить в воздух. То есть если мы не выпустим его из рук, все будет нормально. - А если нет? – Валя поежилась. - Вот тут указано заклинание, - Ваня ткнул кончиком волшебной палочки в книжную страницу, - которое снимает ранее наложенные на бладжер заклятья. – Ты его потом прочтешь, и все. У тебя по Чарам самые высокие баллы. Ваня стал было снимать шину с ноги, но тут Миша его остановил: - Послушай, так нечестно. Рисковать должны все поровну. Идея была общая. Реализовывали вместе. - Посчитаемся? – предложил Костя. – Валька, ты не участвуешь. - Это еще почему? – девочка надулась. – Все самое интересное всегда мальчишкам, так, что ли? - Ну ладно, - сказал Иван. - Становитесь в круг. Ребята окружили приятеля. В ночном весеннем воздухе их дыхание облачками пара поднималось к небу. Полная луна, отразившись в стеклах Ваниных круглых очков, казалось, с нетерпением ждала своих покорителей. - Ступа по небу летала, жаба по лесу скакала, Кот взобрался по цепи, волк пронесся по степи, Василиск залез в берлогу, откусив избушке ногу, Леший пыль в глаза пустил, мост до неба нарастил, Месяц вышел из тумана, снитч доставши из кармана, Начал песню ветер петь, все равно тебе лететь! На последнем слове Ваня коснулся себя и победно улыбнулся. - Все равно заклинание головного пузыря только я один смог повторить, - сказал он. – Не обижайтесь, ладно? Тихий хлопок в темноте они не услышали. *** В классе профессора Мюнхгаузена было тихо. Портьеры были раздвинуты, лунный свет падал на деревянные столы, отражался от стекол книжных шкафов. Иероним Карл Фридрих дремал, прислонившись к краю рамы и опершись на свою шпагу. Внезапно над преподавательским столом что-то мелькнуло, и в следующее мгновение там материализовался старший домовой Кузьма. - Господин барон! Господин барон! Барон не ответил, только смахнул рукой возле носа, словно отгоняя назойливую муху. - Господин барон! – Кузя поискал вокруг, нашел огрызок карандаша и швырнул им в портрет. Барон вздрогнул и открыл заспанные глаза, машинально потер кружевной воротник белой рубашки, счищая грифельную отметину, и спросил: - Домовой Кузьма? Что случилось, почтеннейший? Час весьма поздний, пора отдыхать от трудов праведных… - Я бы отдыхал! Что за жизнь у меня – ешь недосыта, спишь без просыпу… Недосыпаешь, то есть, - завел домовой свою привычную песню, - да еще от шалапутов этих покою нет… - Ваш покой потревожили дети? – барон потер виски аристократическими бледными пальцами. - Вы, господин барон, их щас тоже услышите. Они всех щас перебудят. Это вы дитям головы луной задурили… - Простите? Я не до конца понял вашу мысль, господин домовой… Да, я рассказывал моим юным почитателям, как я совершил путешествие вокруг луны на ядре. Это весьма любопытно, знаете ли. Не каждому под силу. Это случилось достаточно давно… - Да слышал я вашу историю, господин барон! Любой домовой скажет вам, что это дурь полнейшая и незачем вовсе. А эти читатели ваши безголовые утащили мячик и сейчас запихивают его в пушку. Потому как читать они худно-бедно обучены, а думать, видать, нет… - Вы меня пугаете, почтеннейший, - барон встревожено поднял изящные брови. – Это может дурно завершиться, они ведь еще так юны, у нет должных навыков… - Профессора бы найти, - буркнул Кузя. – Пусть им голову открутит. Им все равно ни к чему… Кузя знал, что такой же портрет барона висит в комнатах профессора. По негласным школьным правилам, без вызова домовые в комнатах профессоров не появлялись. - В кабинете господина профессора нет, - ответил барон, наведавшись в свой другой портрет. – Вы же, господин домовой, прекрасно владеете техникой перемещения в пространстве… - Долго это, - буркнул домовой. – А они уже на пушку полезли… - Как на пушку? – встревожился барон. - Так вы в буквальном смысле? - А в каком еще? Взяли стальной мячик для сшибания голов и запихали в пушку заместо ядра. И щас она грохнет. До полуночного удара оставалось всего несколько минут. *** Наташа сидела в Каминной зале почти в самом дальнем углу. Дурмштанговцы уже не чувствовали себя так скованно, как утром, улыбались, пробовали медовые пряники и пили квас (в Дурмштанге знали в основном сидр), рассказывали о своей школе – правда, довольно сдержанно. Большинство преподавателей засело в учительской, пустив вопросы межнационального общения на самотек. Контроль за подростками осуществляли только старосты и профессор Мюнхгаузен. Он уже успел поведать две или три истории о своем прадедушке, и гости вежливо кивали в ответ, понимая его с пятого на десятое. Дело приближалось к полуночи. Наташа уже подумывала, что пора разгонять народ по спальням – хоть завтра и суббота, а расписание дня надо соблюдать. И так отбой на два часа позднее получится. Вдруг кто-то тяжело шлепнулся за ее спиной на спинку кресла и хлопнул девочку маленькой жесткой ладошкой по плечу. - Кузя? Домовой быстро и сердито зашептал ей на ухо. *** Ребята аккуратно пристроили бладжер в дуло пушки. Он почти подошел по размерам, но все-таки оказался буквально на полсантиметра в диаметре больше, чем было нужно, и внутрь дула не ушел. Ваня на всякий случай крепко держался за стальной мяч, не отпуская его – заклинания-то ребята произнесли, но понять, подействовали они или нет, было невозможно. Волшебную палочку Ваня примотал к правой руке липкой лентой так, чтобы она была под пальцами. Он боялся, что при прохождении через атмосферу одного только заклинания прилипания может оказаться недостаточно. Поскольку пушка была заколдованная, пороха и огня она не требовала. До удара, отмечавшего полночь, оставалось буквально пара минут. - Мне страшно, - прошептала вдруг Валя и схватила Мишку за руку так, что у того побелели пальцы. - Не бойся, Ванька и на гусях летал. - А с метлы свалился… - Специально, - сказал Костя. – Одна минута осталась. У него на руке были механические часы, подаренные дедушкой. Их надо было каждое утро заводить, зато они точно показывали время – ведь часы на батарейках, купленные в мире простаков, очень быстро портились при соприкосновении с магией. Батарейки садились через пару часов после того, как волшебник надевал такие часы на руку, а если магии кругом было много, приборы, работающие на электричестве, могли и взорваться. - Начинаю обратный отсчет, - Ваня, в толстом костюме, шапке, с очками, блестевшими в лунном свете, и сам напоминал какого-то странного лунного человечка. – Ну, поехали. Десять… Девять… Восемь… Семь… *** - Кузя, мы не успеем, - Наташа и профессор Мюнхгаузен, пробившись сквозь шумную толпу учеников, выбрались в коридор. – Мы не добежим. Через минуту пушка пробьет полночь... - Опять Кузьма, вечно Кузьма крайний… Домовой протянул им свои маленькие ладошки. Раздался тугой хлопок воздуха, и все трое исчезли из коридора. *** - Четыре… Три… Два… Слова «Один, ноль, пуск» и двойное «Ferruminara» прозвучали одновременно. Стальной бладжер и бронзовая пушка стали единым целым на мгновение раньше, чем пушка выстрелила. Грохот был одуряющий. С крыши главного корпуса, покрытой новенькой терракотовой черепицей, посыпались глиняные осколки. Из ближних к площадке окон лабораторного и учебного корпусов повылетали стекла. С шумом и гамом поднялись в воздух ночевавшие в окрестных лесах птицы. Резко и дико заорала противным голосом какая-то нежить в чащобе. В озере даже проснулся старый депрессивный водяной, которого обычно только петардами и вызывали. Ваньку взрывной волной отбросило далеко от площадки. По счастью, он угодил в нерастаявший сугроб, находившийся в тени окружавших школьную территорию стен. Валя, Костя и Мишка тоже не удержались на ногах и отлетели на несколько шагов, понабив синяков и шишек. С другой стороны площадки, оторопев от происходящего, сидели на покрытой тонким слоем снега земле держащийся за сердце профессор Мюнхгаузен, изумленная и перепуганная Наташа и мрачный и встрепанный старший домовой Кузьма, доставивший их сюда мгновение назад. Пушка раскололась пополам. Ровно посередине, между двух ее половинок, лежали осколки цельностального шара, еще недавно бывшего мячом для игры в квиддич.