***
— Нужно вызвать Поттера, — с сожалением произнес Северус Снейп. Драко Малфой скривился. — Это действительно необходимо? Мое поместье и все мои ресурсы в вашем распоряжении. Я знаю, у кого выправить документы, создадим вам новую личность. Родные за океаном — ну, то есть родственники моей жены — они с радостью вас примут. Черт, я даже не рассказал вам, что женился… Скорпиус будет молчать, а на Поттера-младшего можно наложить Обливиэйт. — Я вполне могу тоже молчать, — решил уточнить Альбус. — Эй, я не позволю так поступить с моим другом! — воскликнул Скорпиус. — Это, по меньшей мере, подло! Мистер Малфой смерил его строгим взглядом. — По меньшей мере, подло заставлять отца аппарировать через континент, подвергая свою жизнь неоправданному риску. — Между прочим, оправданному! — возразил Скорпиус. — Мы с тобой дома поговорим. — Проникновенно пообещал ему отец. Но Скорпиуса так просто не заткнешь: — Это была чрезвычайная ситуация! И вообще, во всем виноват Криви! Вот на этих словах Малфой-старший позеленел. — Я просил… — севшим голосом сказал он. — Я умолял тебя не связываться с этим человеком! — А я и не связывался, — фыркнул Скорпиус. — Он сам привязался к Поттеру. Ну, а когда его фокусы стали опасными, я не смог не вмешаться. Малфой-старший судорожно втянул воздух. — Пап, ты сам учил меня, что своих не бросают! — укоризненно покачал головой мальчик. — И потом, я действовал продуманно! — В каком, интересно, месте — продуманно? — перебили его в два голоса. Альбус недоуменно уставился на Снейпа — и встретил столь же растерянный взгляд. Похоже, озвучивать мнение, совпадающее с чьим-либо еще, было в новинку им обоим. — Все это дело прошлого. Сейчас нужно думать о том, как справиться с последствиями. И я склонен полагать, что сложившаяся ситуация куда серьезней, чем агрессивная форма помешательства у одного из преподавателей. — Снейп взмахом руки призвал присутствующих к молчанию. — Дело в том, что мистер Поттер в силу обстоятельств оказался обладателем весьма могущественного артефакта. Следствием этого стали как опасная деятельность мистера Дэнниса Криви, так и мое… м-м-м… оживление. Артефакт специфический, малоизвестный и стопроцентно некромантический. Если бы цели Криви были личными, он бы заставил мистера Поттера воспользоваться артефактом — однако он, напротив, собирался переправить мистера Поттера к некоему сообщнику, не разбираясь в том, есть ли у него с собой требуемый артефакт или нет. Что привлекает внимание к фигуре сообщника. По-видимости, именно сообщник является инициатором и мозговым центром охоты за артефактом. Он снабжает Криви информацией, зачаровывает мощный портал, даже наделяет его способностями к легилименции. В бытность студентом Криви был совершенно не приспособлен к ментальной магии — слишком груб и прямолинеен — но сегодня я был свидетелем профессионально исполненного им ментального подчинения. И даже если Криви самоустранился, остается его сообщник, который вполне может снарядить за Поттером еще одного охотника — или явиться за ним самостоятельно. Повисла тишина. Альбус вдруг захотел, чтобы все это оказалось сном. Кошмаром. Так, чтобы он сейчас проснулся — и… — Таким образом, младший Поттер обладает столь же специфическим везением, как и его отец? — после долгой паузы спросил мистер Малфой. — Боюсь, что так. И, раз уж я не знаю, надолго ли хватит моей неожиданно обретенной жизни, мой долг — как можно скорее известить мистера Гарри Поттера о грозящей его сыну опасности. — Вам так не хватает возни с Поттером? — хмыкнул Малфой-старший. — Полагаю, что это сродни вечному проклятию, — пожал плечами Снейп. — Кстати, если хотите, чтобы Скорпиус не вляпался в эту историю окончательно, сейчас самое время вернуться в поместье. Мистер Малфой кивнул в знак согласия. — Дживси! — он щелкнул пальцами, и в комнате появился домовой эльф. Эльф выглядел куда моложе знакомого Альбусу Кикимера, но при этом был совершенно лыс, а вместо обычных для домовиков полотенца или наволочки на нем были брюки, рубашка и темный жилет. — Папа! — негодующе подпрыгнул на кровати Скорпиус — и тут же поморщился: действие обезболивающего заклинания почти выдохлось. Эльф взглянул на него и сдвинул на переносице лохматые бровки: — Мастер Скорпиус все-таки попал в неприятности. Мальчик чуть покраснел и пробормотал: — Уж хоть ты-то должен понять, Дживси… — Камин подключен к сети, верно? — спросил эльф, и не дожидаясь ответа, зажег огонь. — Нужно отправить мастера Скорпиуса к МакДьюи, он сможет позаботиться о его травме. — Прекрасная мысль, — кивнул мистер Малфой. — Я присоединюсь к вам, как только успокою Асторию. Мужчина подошел к кровати и поднял сына на руки. Смущенное и скомканное: «Яженеребенок!!!» он проигнорировал. Как только он помог Скорпиусу встать за каминную решетку, домовик извлек прямо из воздуха туго набитый кожаный мешочек и передал хозяину. Мистер Малфой распустил шнурок на горловине и проследил, чтобы и эльф, и мальчик загребли по полной горсти Летучего пороха. — Надеюсь, что Эндрю вправит тебе мозги, — шепнул он на ухо сыну. Скорпиус ответил ему честным и дерзким взглядом. — Он согласится, что я поступил правильно. Малфой-старший возвел глаза к потолку. — Я просто хочу, чтобы ты был осмотрительнее. Все, обсудим это позже. И со словами: «Дом МакДьюи!» Скорпиус и домовик исчезли в столбе зеленого пламени. Мистер Малфой обернулся к Снейпу: — Я открою для вас камин в поместье. Или можете трансгрессировать, но лучше не в дом — я его слегка… эм-м… отремонтировал, а в каменную беседку или к главным воротам. И помните — я жду вас. В любом, черт побери, виде. И тоже исчез в каминной сети. Снейп опустился на кровать рядом с альбусовой. — Мне приходилось вызывать родителей моих студентов в школу, но чтобы так… Позволите вашу палочку, мистер Поттер? Минуту спустя перед ними стояла серебристая лань. — Надеюсь, вашему отцу это покажется достаточно убедительным.***
Вскоре в коридоре послышались шаги. Дверь скрипнула, и у Альбуса замерло сердце — неужели папа уже здесь? Но вошедший оказался профессором Фаустом, и с ним была директор МакГонагалл. Альбус почувствовал себя слегка разочарованным, успокоился… но вдруг вспомнил, что госпожа директор может задать ему далеко не один неприятный вопрос. Но от вопросов он был избавлен — хотя бы временно, потому что директор заметила Снейпа. — Вот ведь Мордред драный! — воскликнула она — и тут же, будто опомнившись, прижала ладони ко рту. Жест, свойственный набедокурившей школьнице, но никак не серьезному директору. Ее взгляд метался со Снейпа на Альбуса, на вежливо молчащего и ничего не понимающего в происходящем Фауста, снова на Снейпа… — Мне кажется, мы с коллегой обсудим происшествие в моем кабинете, — наконец произнесла она. — Там, знаете ли, удобнее, к тому же сможем связаться с Авроратом, с Министерством… Со святым Мунго связь не требуется? — Нет, с Поттером все будет в порядке, госпожа директор, — ответил Снейп. Его лицо превратилось в безразличную маску. — Вот и замечательно. — Миневра МакГонагалл ухватила Снейпа за рукав и решительно потянула за собой. — Рихард, могу я попросить вас присмотреть за пострадавшим? «Да, разумеется!» — Фауст отвечал уже ее спине, удаляющейся с неожиданной для возраста директора прытью. — А как Малфой? — без особой надежды на вразумительный ответ поинтересовался Фауст у Альбуса. — Он же тоже должен быть здесь. — Его уже отец забрал. А теперь, пожалуйста, могу я пока поспать? — сказал Альбус и позорно капитулировал под одеяло.***
Гарри Поттер служил аврором уже пятнадцать лет. Он участвовал в сотнях опасных операций, не говоря уж о том, что в одиночку выходил против Воландеморта и остался жив, относительно здоров и даже психически нормален. Но никогда еще он не получал Патронусов-посланников от мертвых профессоров из Хогвартса. Тем более тогда, когда он ищет своего сына, ухитрившегося потеряться по дороге домой. Так что ничего удивительного в том, что Гарри Поттер плюнул на бесконечные разговоры с ничего толком не знающим Джеймсом и знающими ненамного больше слизеринцами, перепоручил аналитическую работу верной подруге Гермионе Грейнджер-Уизли и аппарировал в Хогсмид, откуда и направился в свою альма-матер. Сугробы намело глубокие, под снегом коварно прятался довольно-таки скользкий слой льда, да еще и стемнело так, что без Люмоса дороги не разберешь, но все это замечательно отвлекало Гарри Поттера от тревожащей неизвестности. Войдя в незапертые ворота (и куда только Филч смотрит!), мужчина решил начать поиски хоть кого-нибудь с директорского кабинета. Даже если там нет МакГонагалл, можно будет привлечь к поискам портреты и задействовать обширную коллекцию детекторов магии. Однако ему повезло — МакГонагалл была на рабочем месте и сразу впустила бывшего ученика. Гарри порадовался было, но тут его нос уловил терпкий запах скотча. Зайдя в освещенный кабинет, он заметил и раскрасневшиеся щеки МакГонагалл, и сваленные покосившимися стопками бумаги, и пару стопок на совершенно пустом столе. Стул для посетителей был трансфигурирован в кресло с высокой спинкой, и в этом кресле явно кто-то сидел — Гарри видел небрежно вытянутые длинные ноги и расслабленно лежащую на подлокотнике бледную кисть руки. В общем, все это было в высшей степени подозрительно. — Я не помешал, профессор?.. — осторожно осведомился Гарри. Даже после стольких лет он не мог перейти со своим бывшим деканом на менее официальное «Миневра» — в отличие от ее посетителя, которому хватило наглости заявить: — Оставьте нас, Миневра. Думаю, мы с вами обговорим детали позднее. И ведь даже с кресла не поднялся! Тем не менее, директор МакГонагалл не только не одернула нахала (а ведь он ей в сыновья годился, судя по голосу!), но и улыбнулась: — Хорошо. Пойду пока, поговорю с Рихардом — боюсь, он совсем зачахнет, если ему ничего не объяснить, — и покинула кабинет. Гарри топтался на месте, не решаясь ни сесть на свободное (директорское же!) кресло, ни развернуться и уйти. Даже портреты, на чью помощь он рассчитывал в случае отсутствия директора, его подвели — рамы чернели пустотой, словно все их обитатели с поразительным единодушием решили прогуляться. — Будете стоять столбом, мистер Поттер? — поинтересовался сидящий в кресле. Голос отчего-то показался Гарри знакомым, хотя он никак не мог припомнить, кто бы мог похвастаться подобной возможностью безнаказанно хамить МакГонагалл. — Предпочитаю стоять в присутствии старших и уважаемых людей. А сейчас решаю, стоит ли уйти прямо сейчас или лучше дождаться директора. Я пришел, чтобы поговорить с ней, а не с вами, мистер Низкопробный Наглец. Гарри хотел, чтобы его слова задели того человека — не похоже, чтоб это у него получилось. — Браво, мистер Поттер! Вы не изменяете своей привычке хамить тем, к кому не испытываете теплых чувств. И все же я предпочел бы, чтоб вы сели, — с непонятной грустью добавил Наглец и встал с кресла. Гарри Поттер служил аврором уже пятнадцать лет. Гарри Поттер участвовал в сотнях опасных операций, не говоря уж о том, что в одиночку выходил против Воландеморта и остался жив, относительно здоров и даже психически нормален. Но сейчас он — стыд-то какой! — свалился в обморок. Северус Снейп был последним, кого он ожидал бы увидеть.***
Ноздри защекотал резкий запах нашатыря. Гарри Поттер наморщил нос, но запах никуда не исчез, но напротив, будто стал сильнее и гаже. Так что Гарри оглушительно чихнул, а потом ему волей-неволей пришлось открыть глаза. И первое, что он увидел — золотисто-бурая гладь скотча в граненом стакане. — Пейте, — раздался над ухом голос. — У меня нет времени варить успокоительное, так что берите, что дают. Гарри залпом осушил стакан и повернул-таки голову в сторону говорящего: — Я умер? Снейп на это только хмыкнул. — Вы живее всех живых, Поттер. И я — по крайней мере, сейчас — тоже. — Но вы… Я… — Потрясающее доказательство ваших умственных способностей. Может, скажете, зачем вам понадобилось бросать в Запретном лесу опасный артефакт? — Что? — Гарри все так же не понимал. Некоторые вещи со временем ничуть не меняются — надежный уют Хогвартса, радость полета, непонятные объяснения Снейпа… — Воскрешающий Камень, Поттер! — рявкнул Снейп. — Какого Мордреда лысого вы воспользовались им, став его полноправным хозяином — и оставили его? Я говорю о событиях почти двадцатилетней давности, если вы по-прежнему непроходимо глупы! — А вы непроходимо вредны, — обиделся Гарри. — И мне все равно неясно, что я сделал не так. Да вы вообще радоваться должны, если вас этот камень оживил! — О да, я безумно рад! — огрызнулся Снейп. — Это же просто потрясающе: умереть — и не иметь возможности исчезнуть в небытии только потому, что одному малолетнему идиоту взбрело в голову пообщаться с мертвыми! — Если бы не они, я бы вообще не смог решиться и выйти к Воландеморту! — проорал Гарри. — И вы к этому не имеете никакого отношения! — Было бы неплохо, но это не так! — градус снейпова гнева накалился до предела. — Вместо того, чтобы призвать все части души Темного Лорда и разбить их поодиночке, благо, оставалось всего три, вы ударились в геройство и пошли на поводу у безумного магического террориста и умерли, чертов Поттер, умерли после всех стараний! Вы могли не вернуться, сумасшедший вы, безответственный, ГЛУПЫЙ МАЛЬЧИШКА! Гарри словно ледяной водой окатили. Посмотреть на них двоих со стороны: нависли над столом, рычат, как два вервольфа, бескровно-белые пальцы сжимаются в кулаки… А он столько не сказал этому человеку. А Снейп орет на него — и не потому, что Гарри запорол дело, у него все получилось, а… почему? — Простите. — Гарри постарался, чтобы его голос звучал спокойно. — Но я рассказал Невиллу про Нагайну, да и без крестражей Воландеморт стал бы простым смертным… Снейп осекся. Пару мгновений он устало смотрел в глаза Гарри — не читал мысли, нет — просто смотрел. — Не в этом дело, — наконец сказал он. — Я считал, что Дамблдор растил вас, как свинью для убоя, но Камень… Я узнал-таки о крестражах, потому что вы со своими друзьями слишком много болтали в пределах слышимости Финеаса Найджелуса, а он прекрасно помнит содержание всех книг в библиотеке Блэков и не против поразглагольствовать на эту тему. Но Дары Смерти… Тем более действительно работающие Дары… В моем корявом посмертии я обрел надежду, что Дамблдор все же любил вас, что он все же оставил вам возможность спастись, спрятанную в этом дурацком снитче… И каково же было мое бешенство, когда вы, не задумываясь, отправились на собственную казнь! — Но как, профессор? Вы не могли… Снейп отвел взгляд. — Довольно просто, Поттер. Не знаю, что именно вы видели в те минуты, когда были фактически мертвы, но именно так для вас выглядело Междумирье. Оттуда души могут отправляться в Иной мир, он же Царство Мертвых, Асфоделевые поля, Вырий — да как его только не называют. Некоторые, впрочем, выбирают мир подлунный, наполненный жизнью. — Но тогда вы должны были стать призраком, или? .. — Гарри поежился от этой мысли. Он вспомнил, как громил этот самый кабинет после смерти Сириуса — и как потом раскрывал ему тайны посмертия Почти Безголовый Ник. После того рассказа Гарри и врагу бы не пожелал стать привидением. — Одно уточнение: чтобы придать своей душе видимый призрачный образ, волшебник расплачивается своей магией. Собственно говоря, именно поэтому души магглов не скитаются по свету — им попросту нечем заплатить. Нет образа, нет привязки — и душа через три дня исчезает, рассеивается, как дым. Приблизительно через сорок дней от нее не остается и следа ни в том, ни в этом мире. — И вы… — сердце Гарри пропустило удар. — По моим расчетам, трех дней вполне хватило бы, чтобы узнать финал Битвы за Хогвартс. — совершенно спокойно сказал Снейп. Он снова смотрел Гарри в глаза. — А болтаться по Хогвартсу в виде бесправной тени — увольте. Так что мои планы на посмертие были короткими и конкретными. Гарри хотел бы знать, что такого важного Снейп хотел узнать за эти три дня — настолько важного, чтобы отказаться от рая, ада и бессмертия души. Но спросить не мог, и потому вопрос, который он задал, был прост: — И что же пошло не так? Снейп опустил голову. — Я был там, когда вы использовали Камень. Для мертвых он сияет путеводной звездой — думаю, именно так он призывает души из Иного мира. А я просто оказался рядом. Когда Камень… выпал, их души вернулись туда, откуда их привели. Но не я. Я должен был остаться. И остался — вот только не на три дня, как рассчитывал, а много дольше. Полагаю, именно сила Камня, лишившегося хозяина, удерживала меня все эти годы, не позволяя исчезнуть. В голове Гарри со страшной скоростью метались мысли: он пытался представить себя на месте Снейпа. Он видел крах дела, ради которого пожертвовал жизнью, и видел его триумф; он был на собственных похоронах; он знал, что тех, кто так и не простил его, было в разы больше, чем поверивших в его преданность; он видел горящий Хогвартс и Хогвартс отстроенный… И совершенно точно знал, где и как Гарри Поттер проводил второе мая. О, Мерлин… Но Снейп, похоже, не собирался развивать эту тему. Он с размаху опустился в кресло и со своей коронной ухмылкой воззрился на Гарри: — Но у меня для вас, Поттер, пренеприятнейшее известие: ваш сын унаследовал от вас не только дар влипать в неприятности. Он умудрился отыскать Воскрешающий камень, и артефакт признал его своим хозяином — исключительно потому, Поттер, что вы умерли, оставаясь его владельцем. Слова Снейпа добирались до мозга Гарри не иначе как в обход через Арктику. — Постойте… Даже если дело в наследовании, то Джеймс не мог… — А он и не мог, Поттер! Неужели в Аврорате отменили экзамен по магическому праву? У вас было три волшебных предмета выдающейся силы, самое большое ваше сокровище. Детей у вас, уверен, тоже трое. Не составит труда распределить тех и других по старшинству. Голова Гарри резко заболела. — Значит, Альбус. Мерлин мой, Альбус! — Именно так. Он изначально был связан со смертью теснее других двоих. А вы еще и имечко подобрали… — А с именем-то что не так? — непонимающе переспросил Гарри. — Хотели дать ребенку напыщенное имя, выбрали бы лучше Мордред-Моргана! — рявкнул Снейп. — Это же надо додуматься: назвать мальчишку в честь одинокого смертельно проклятого старика и двойного предателя! Да еще и наверняка думали, что называете именно «в честь», а не потому, что имя понравилось! Вы о силе имен слышали когда-нибудь, Поттер?! — Не слышал, — безропотно признался Гарри. — А поговорку «Nomen est omen» слыхали? Имя говорит само за себя. А еще говорят: «В имени — судьба». Так что же из наших с Дамблдором судеб показалось вам достойным повторения? — Не судьба, а характер. — Снейп открыл было рот, чтобы возразить, но Гарри продолжал — аргументы были давным-давно опробованы на Джинни и многочисленных родственниках. — Смелость. Находчивость. Жизнестойкость. И горячее сердце. А ругаться напропалую мы Ала отучим, не сомневайтесь, профессор. Правда, как только найдем, потому что он исчез прямо с Хогвартс-экспресса. — Он здесь, — пожал плечами Снейп. — Так что, пока есть время, нужно обсудить некоторые вопросы… — Здесь? И вы молчали?! — едва не подавился криком Гарри. Нет, некоторых и могила не исправит!