Наследие. Lapis resurrectionem

      — Маме ни слова. И вообще никому ни слова, — бормотал Гарри Поттер.       Альбус только вздохнул.       — Мы же уже договорились. И потом, я сам не горю желанием об этом распространяться. Только, пожалуйста, найди что-нибудь о Камне. Книгу, статью, рукопись… Может, просто возьмешь меня разок на работу?       Глава Аврората рассмеялся — впервые с тех пор, как Альбус пропал (а потом нашелся).       — Боюсь, что мама не поверит в твою внезапную любовь к моей работе.       — Тогда я попрошусь к Тедди! Он-то точно не будет возражать, если я возьму что-нибудь «на почитать».       — Можно подумать, он не станет он проверять твой круг чтения. Один засекреченный документ — и он отправит тебя домой первым же камином.       — Ну папа!       — Обещаю, я что-нибудь придумаю.       Отец и сын с видом заговорщиков замерли на пороге дома № 12. Фонари на площади Гриммо, украшенной к Рождеству бойкими торговцами, бросали на лица двух Поттеров алые и зеленые отсветы. Мужчина и мальчик переглянулись, невидимые для спешащих по своим делам магглов, и дверь распахнулась.       — Милая, мы дома! Ал нашелся!

***

      Альбус поднимался в свою комнату, когда из-за двери с гриффиндорским плакатом высунулся Джеймс.       — Поезда ходят по расписанию — вас, слизеринцев, этому не учат?       Ал фыркнул и выдал брату заготовленную заранее версию.       — Я проспал, знаешь ли.       Мучительно хотелось добавить что-то вроде: «Мы учим побольше вашего, так что я просто расслабился, как только выдалась возможность.», хотя Джеймс только посмеется над этим и обзовет заучкой-ботаником. Или напустить побольше важности и заявить: «Вчера мы допоздна праздновали со старшекурсниками, но где тебе понять, как хочется спать после этого!». Но самым разумным, конечно, было бы воздержаться от комментариев.       — Это я и так слышал — вы Заглушающим заклинанием не озаботились. Мордред, если бы я отколол такой номер, остался бы без подарков к Рождеству — а тебе хоть бы что!       — Ну, Рождество еще не наступило, так что насчет подарков я без понятия, — философски заметил Альбус и открыл дверь своей комнаты — следующей за джеймсовой по коридору.       — Если ты не хотел возвращаться из-за меня, то зря: дома у нас нет причин враждовать, — в спину брату произнес Джеймс.       Альбус обернулся.       — У нас и в школе нет тому причин. Но если тебя успокоит, то я не сел на поезд вовсе не поэтому. С этими словами он зашел в свою комнату и закрыл дверь. Запер. На ключ.       Он стер рукавом пыль со стола — Кикимер не особо усердствовал с пустующими комнатами, а мантию все равно пора стирать — и выложил на лакированную поверхность Воскрешающий Камень.       Не странно ли: Джеймс, старший наследник, должен был стать хозяином сильнейшей волшебной палочки — но она лежит в мраморной гробнице; Лили предназначена мантия-невидимка — но ее использует отец, отправляясь на задание, и то, что мантия не должна была принадлежать ему, ничуть не ухудшает ее свойств. И только он, Альбус, получивший совершенно не применимый для нападения или защиты Дар, оказался вовлечен в какую-то грязную игру.       Кому мог понадобиться Камень? Тому, кто желал бы оживить мертвого? Но Камень может лишь призвать душу — как это случилось в ночь Битвы за Хогвартс. То, что произошло со Снейпом — исключение из правил, и повторить его, да даже предугадать — почти невозможно. Тому, кто решил создать армию духов? Так заколдовать инферналов намного проще. Тому, кто одержим властью над Смертью? Но этот кто-то искал только Камень, не другие Дары.       Вопросов больше, чем ответов. Ответы затаились вместе с неведомым противником, исчезли вместе с Криви, тело которого так и не нашли, рассеялись в мире сновидений, куда Альбус не горел желанием возвращаться…       Но эти ответы придется найти. Придется, если он хочет выжить после того, как его отметила сама Смерть.