***
Скорпиус Малфой негодовал. Да что за бешеный гиппогриф укусил этого Поттера? Скорпиус, конечно, уже смирился с мыслью о том, что от тихого однокурсника можно ожидать чего угодно, но чтоб так… Альбус был сам не свой, когда выбежал из купе. В его глазах горел фанатичный огонь, сделавший бы честь и революционеру, и безумному ученому. И он никогда бы не ударил Малфоя… Ну, если бы у него не было весомого повода, поправился Скорпиус, присел на корточки и потянулся к конверту. Оттуда высыпалась искристо-желтая пыль, и мальчик аккуратно перевернул конверт, задержав дыхание. Поезд тряхнуло, он прогрохотал всеми своими сочленениями и тронулся. Малфой покачнулся, но сумел удержать равновесие. Он поднес конверт к свету, чтобы получше разглядеть надпись — и похолодел. Он знает лишь одного человека, у которого строчная «т» напоминает кладбищенский крест. Только у него «s» вытягивается едва ли не в палку. И если он заставил Альбуса прийти к нему… Скорпиус вскочил и рванулся к выходу. На полпути он резко развернулся и метнулся к рюкзаку. Молнию, как назло, заело, но он сумел-таки вытащить волшебную палочку. Во всеоружии он выскочил в тамбур — и замер. Поезд набирал ход. Платформа осталась позади, и вдоль дороги тянулись столбы да сугробы. Еще немного — и Хогсмид скроется за поворотом. Скорпиус спрятал палочку в рукав (спасибо предусмотрительному папе за вшитые ножны!) и натянул перчатки. С запором на двери справилась простая Алохомора. Мальчик потянул дверь на себя и замер, вцепившись в поручень. Ветер бросал снег пригоршнями, маленькие льдинки царапали лицо. Вчера было чуть теплее, и подтаявшие сугробы сейчас точно покрылись прочной коркой наста. Скорпиус сглотнул и чуть согнул ноги в коленях. Есть времена, когда нельзя оставаться в стороне. Даже если идиотизм поступка не снился даже гриффиндорцам… «Ну, на счет три! — мысленно скомандовал он. — Раз… Два…» Он повернулся боком, повиснув на поручне. Поворот приближался. «Три!» — он с силой оттолкнулся — и полетел в сугроб. По инерции он пробежал еще немного — шаги казались ему неправдоподобно широкими и неуклюжими, будто ноги выписывали кренделя, как у какого-нибудь мультяшного героя. Наконец он сумел остановиться. Он стоял посреди заснеженного поля, чувствуя, как морозный воздух врывается в разгоряченные легкие и как постепенно утихает гулкая, отдающая по всему скелету, боль в пятках. Позади — деревня, налево — лес, направо — рельсы. Можно дойти до Хогсмида по шпалам, по расписанию поезд из Лондона будет еще нескоро. На своих двоих когда еще Малфой дотащится до Хогвартса… За деревьями мелькнуло нечто темное. Можно решить проблему и другим способом… Скорпиус вынул волшебную палочку и направился к лесу. Сугробы становились все глубже, и он проваливался далеко не по колено. К тому же под снегом нет-нет, да и обнаруживался лед, по которому ноги предательски скользили. Уже у самой границы Скорпиус, открывший второе дыхание, поспешил — и поплатился за это: левая нога очередной раз соскользнула, и он всем весом навалился на застрявшую правую. Его повело в сторону, и лодыжку прострелило болью. Со смачным: »@#$%!» Малфой рухнул на бок. Ползком добравшись до леса, он кое-как пристроился на поваленный ствол и попытался оценить повреждение. С мрачным удовлетворением отметил, что, будь ботинки повыше, вывиха бы удалось избежать. Вывиха же, не перелома? Обезболивающее заклинание удалось с третьей попытки, но в результате нога онемела почти до бедра. Вправить вывих (пожалуйста, только вывих, без перелома!) Скорпиус не решился, так что со скрипом вытащенное из закоулков памяти «Ферула!» оказалось вполне уместной заменой. Наконец он встал, ощущая неприятную дрожь в ногах. Он шмыгнул носом и, сняв промокшую от снега перчатку, свистнул в два пальца. Оставалось надеяться, что Маренго будет работать за гипотетические сэндвичи в перспективе.***
Ступени будто сами ложились под ноги. Он словно взлетал все выше и выше, к сияющей спереди цели. Вот уже и смотровая площадка. На ней уже ни столов, ни телескопов — все убрали до следующего семестра. Но его это не волнует; его внимание сосредоточенно на человеке впереди. Этот человек протягивает небольшие песочные часы, только вместо песка в них — густой белый туман, мягко струящийся вниз. Вот оно — нет, она! Цель! Он обхватывает часы обеими руками, но ничего не происходит. Его сердце в отчаянии сжимается, а человек напротив щурит глаза и разочарованно кривится. Этот человек будто нехотя запускает руку в карман и достает оттуда пригоршню искрящейся пыли, на миг замирает — и бросает ее точно в лицо пришедшему. — Revertimini mentis! — пророкотал человек. Блестящая пыль окутала лицо пришедшего, он рассеянно моргнул… и осознал, что его зовут Альбус Поттер. И в его планы однозначно не входило оказаться на вершине самой высокой башни в компании самого нелюбимого преподавателя. Профессор Криви тоже не лучился счастьем, но он, кажется, знал, зачем все это. Альбус лихорадочно пытался вспомнить события недавнего прошлого. Утро, какао в гостиной, выступление директора, письмо… Письмо! Он вдохнул такую же пыль, и все мысли, кроме одной, будто Обливиэйтом отшибло. Да и единственная оставшаяся мысль явно ему самому не принадлежала. — Ч-что вам нужно? — осторожно спросил Поттер, незаметно (как ему казалось) пятясь к двери. Дверь хлопнула о косяк с такой силой, что Альбус подпрыгнул. Профессор Криви опустил палочку. — К сожалению, усовершенствованный порт-ключ не может перенести вас без вашего согласия. Я попытался внушить вам эту мысль, но упрямый артефакт, видимо, отличает чужие желания от собственной воли тела. Поэтому вам придется осознанно взять порт-ключ и пожелать им воспользоваться. Тогда он припустил в Хогвартс — хорошо поезд стоял… А если бы он открыл конверт минутой позже? И Скорпиус… Мерлин великий, а если он приложился головой, когда Альбус его оттолкнул? И все из-за непонятных планов Криви! — Не понимаю, о чем вы, — ответил Альбус, стараясь, чтобы голос звучал твердо. — Что бы вы ни говорили, мне точно не хочется использовать порт-ключ неведомо куда. — Есть много способов заставить тебя сделать то, что мне нужно. — Профессор был спокоен, будто сообщал прогноз погоды. — У меня как минимум четыре часа на то, чтобы ты передумал. Как мне кажется, физическая боль немного подтолкнет тебя… Круцио! Ощущение того, как в теле ломаются все кости, кишки скручиваются в тугой узел, а сердце распирает так, что оно рвется наружу, невозможно описать никакими словами. Альбус много раз читал о действии пыточного заклинания, но никогда не воображал и сотой доли того, что оно представляло собой на самом деле. Когда Криви убрал палочку, мальчик не сразу вспомнил, кто он и где, и был не вполне уверен, что его тело по-прежнему цело. Лежать на холодных камнях и просто дышать казалось высшим благом. — Если вы соизволите подняться, я дам вам порт-ключ. — все тем же скучающим тоном произнес Криви. — Но если вы не передумали, у меня есть и другие заклинания. В конце концов, от частого применения Круциатуса волшебники сходят с ума. Если такое произойдет с вами, будет весьма прискорбно. — Почему… Так нужно? — Альбус задыхался, не в силах составить фразу. Отчего-то казалось невероятно важным узнать, чего добивается Криви. И еще где-то на краю сознания билась мысль, что профессор не сможет пытать его, если будет рассказывать. Криви качнулся на носках и подошел к мальчику — только начищенные ботинки матово отсвечивали в неверном свете зимнего солнца. — День солнцестояния, мистер Поттер. Сегодня самая длинная ночь в году. Если подумаете, то поймете, что это идеальное время для такого, как вы. Ночь, холод, белый саван снега — это как ничто другое настроит вас на нужный лад. Вы ведь наследник самой Смерти, мистер Поттер, и сегодня самое время, чтобы вы вступили в свои права. Альбус облизнул пересохшие губы. Встать он не пытался. План великолепного спасения самого себя никак в голову не приходил. — И какая вам выгода? Кажется, Дары Смерти никому не приносили счастья. Или вы так не думаете? — Наивный мистер Поттер! — Криви осклабился и шутливо погрозил пальцем. — Вам и прочим мелким ничтожествам не понять всего величия Даров. Только философ может обладать ими, он один раскрыл их секрет. Он прошел по дороге между мирами куда дальше большинства смертных… — И зачем ему я? — пискнул Альбус. Криви производил впечатление одержимого фанатика. — Вы можете служить его инструментом, стать его эмиссаром. Вы можете подняться куда выше, чем я. Вдумайтесь, мистер Поттер: даже простая пешка на службе у гения достигнет величия, более того — бессмертия! Разве не прекрасна сама мысль о том, что можно ниспровергнуть смерть? — Однозначно прекрасна, — буркнул Альбус. — Только это невозможно. — Глупец! — глаза Криви налились кровью. — Раз за разом писать строки сакрального текста — и ничего не понять! Дары Смерти, обретенные Певереллами — лишь одно из воплощений! Кадуцей Гермеса, проводника душ; монета для оплаты переправы через Стикс, реку мертвых; шлем Афины, дарующий невидимость, — разве не узнаете вы здесь чудеса палочки, камня и мантии? Копье Луга, котел Брана и плащ Ангуса, о которых пели кельтские барды, — вы разве не находите здесь сходства? Экскалибур, Грааль и накидка феи Нимуэ — неужели вы все еще не видите? Линия! Круг! Треугольник! Знаки трех волшебных предметов, дающих власть над смертью — и вы, мистер Поттер, по чистой случайности отмечены как хозяин одного из этих артефактов! Мужчина тяжело дышал. Он до хрипоты сорвал голос, доказывая свою теорию. Наконец он перевел дыхание и будто бы успокоившись, сказал: — Будьте разумны, мистер Поттер. Я направлю вас к тому, кто сможет направить вас столь далеко на грань миров, что вы сумеете взять причитающийся вам Камень. Что вас ждет в Хогвартсе? Вы получили свою долю презрения. Еще бы, так опозорить семью и собственного отца… У вас есть шанс искупить вину, послужив великому делу. Решайтесь скорее, мистер Поттер. Альбус медленно поднялся с пола. Лежать так дальше жутко холодно — не говоря уж о том, что унизительно. Возможно, у него будет шанс войти в историю школы, как неожиданно смелому слизеринцу… Помощи-то ждать неоткуда. Может, попробовать сбросить порт-ключ с Башни? Желания отправляться к тому, кто сумел капитально промыть мозги простому учителю, не было совершенно. Как и признаваться в том, что Воскрешающий Камень лежит во внутреннем кармане мантии. За спиной оглушительно хлопнула дверь. — Отвалите от него, вы! .. — Малфой, взмокший, взлохмаченный, в скособоченной мантии, ввалился на смотровую площадку. Не останавливаясь, он надвинулся на профессора с вызывающе высоко поднятой волшебной палочкой. Если у него и был план, то он основывался на чистом безумстве. Криви ухмыльнулся. — Третий — лишний, мистер Малфой. Авада… — Нет! — Поттер в прыжке сбил Скорпиуса на пол, и они вместе покатились по камням. Вдруг они резко остановились. Малфой зашипел — сомнительная честь затормозить спиной о зубец досталась именно ему. Туфли Криви зашаркали по обледенелой площадке. — Это бессмысленно, мистер Поттер. Вы, в отличие от вашего сокурсника, нужны мне живым. Первым сориентировался Скорпиус. — Вам, в отличие от нас, придется перетоптаться! Мы уходим — и вы не вздумаете мешать, потому что Альбус нужен вам в целости и сохранности. Волшебная палочка, упершаяся Поттеру в шею, лучше всяких слов доказывала серьезность намерений. — Невероятная глупость, — процедил Криви. — С вашей стороны так точно. — Парировал Малфой, поднимаясь сам и рывком поднимая Альбуса. Боком, по-крабьи, мальчишки двинулись в сторону двери — точнее, туда направился Скорпиус, цепко ухватившийся за мантию Альбуса и подталкивающий его в нужном направлении. — Как я уже сказал, невероятная глупость полагать, что в моем арсенале всего одно разрушительное заклинание. Предупреждаю — будет неприятно, мистер Поттер… Но выживет только тот, к кому я успею применить контрзаклятие. Альбус запнулся, но Малфой продолжал движение. — Блефуете, — пробормотал Скорпиус, но попытался ускориться. — Едва ли. — ответил Криви, поднимая палочку. — Сектумсемпра! Малфой потянул их обоих в сторону, но прогулки вслепую загнали их в угол. Ослепительно-белый луч рассек воздух… И в следующий миг их накрыло нечто темное и тяжелое.