***
— Объявили день отъезда. — Лефевр оглядел собравшихся в гостиной слизеринцев. — Двадцать второго. Совместить наш праздник с зимним солнцестоянием не получится. Альбус услышал разочарованный гул за спиной. Похоже, Артур и впрямь расстроился. — Да погодите рыдать! — поднял руки семикурсник. — Я договорился с домовиками, так что праздновать будем завтра. На секунду повисло молчание. А потом все тот же Аспер крикнул: — Качай старосту! Ура! Его призыв встретили с воодушевлением все — ну, может, за исключением самого Александра. Но и у него на лице расплылась довольная улыбка. Кто-то из пятикурсников раздвинул зеленые занавеси, о предназначении которых Альбус прежде не задумывался — за ними обнаружились огромные окна-полусферы, составленные из множества закрепленных в массивной металлической раме стеклышек. Пятно тускло-зеленого света, проникавшего сквозь эти окна, легло на пол изображением гигантского изумруда. Альбус подошел поближе: интересно же узнать, на каком уровне находятся окна в подземелье. Подошел — и отпрянул, едва не плюхнувшись на пятую точку. За окном… проплывали рыбы. Там лениво колыхались длинные бурые ленты водорослей, серебром блестели чешуйчатые бока рыбешек, а в отдалении мелькнуло нечто, напоминающее русалочий хвост. Послышался тихий смех. — Поттер, мы живем под озером! Разве ты не читал «Историю Хогвартса»? — в глазах у Термена плясали лукавые искорки. — Я… Но… Это же невероятно! Однозначно невероятно! Малфой стоял под соседним окном. Зеленые отсветы делали его похожим на человека-черепаху. Он вытянул руки, любуясь этим эффектом. — Конечно, невероятно. Но это же Хогвартс, верно? Подожди, весной озеро будет еще более впечатляющим. Русалочьи турниры, гонки с гигантским кальмаром… Единственный недостаток — от этих окон веет холодом, так что на осень и зиму их приходится занавешивать. Так что брысь из гостиной, пока не замерз, и Малфоя с собой захвати. Сегодня надо упаковать чемоданы. Завтра занятия только до обеда, так что начнем праздновать сразу после уроков. — А что праздновать-то? — спросил Альбус, краснея: вроде он знал все волшебные праздники. Эридан мечтательно улыбнулся: — Ну, мы называем это Йолем — совершенно условно. Только потому, что обязательным условием считаем завершающую наш праздник ночь огней. Ну, и отмечаем зимой. — Но все-таки? .. — Завтра узнаешь. — Термен добавил в голос таинственности. — И потом, что плохого в том, чтобы собраться всем вместе?***
Придя на завтрак в последний учебный день, Альбус твердо решил, что никому не позволит испортить праздничного настроения — ни предстоящей контрольной по Трансфигурации, ни косым взглядам профессора маггловедения. Слизеринский стол представлял собой замечательный пример сообщества заговорщиков, и Альбуса грела сама мысль о причастности к их маленькому секрету. Сегодня все его соученики (и сам он, конечно же!) пришли в серых и зеленых теплых свитерах, в зимних мантиях и с неизменными слизеринскими шарфами. Девушки были в юбках и полосатых гетрах — приятное отличие от прочих любительниц джинсов и брюк под мантией. Слизеринцы вошли в Большой зал все вместе, и так же намеревались уйти. Никто никому не указывал, не было строгих правил и предписаний, за то, как они вели себя, не начисляли и не снимали баллов — но слизеринцы были вместе. Каждый из них чувствовал себя частью чего-то большего, чем просто группа людей, расквартированных в одном общежитии. Каждый ощущал себя важным и нужным. Не одиноким. Альбусу это нравилось. Он огляделся вокруг — и не нашел ничего похожего. За столом Когтеврана студенты сидели так, что между ними оставалось место, и стоило кому-то встать, как его соседи рассаживались подальше, незаметно скользя по отполированным скамьям. Пуффендуйцы, устроившиеся покучнее, напоминали воробьев на заборе. Их староста, фланировавшая вдоль стола с тостом наперевес, постоянно останавливалась сказать что-то тому или другому ученику. Вокруг Розы сгруппировались все первокурсники, и они-то слушали явно не старосту. Гриффиндорский стол представлял собой пестрое сборище: квиддичная команда сидела отдельно, остальные разбились по курсам, да еще внутри каждого курса были свои группы. Кристофер и Чарли, например, сидели чуть поодаль от Ренча — что, впрочем, не помешало последнему отвесить Уоллорду подзатыльник, когда тот вежливо помахал младшему Поттеру в ответ на приветствие. Ну почему этому Ренчу вечно надо… — Сейчас вернусь. — Малфой ужом выскользнул со своего места, и Альбус со вздохом сгреб его столовые приборы. Не сделаешь этого — шустрые домовики мигом сметут всю посуду, ищи-свищи потом свою тарелку… Скорпиус своим быстрым шагом уже преодолел почти все расстояние до гриффиндорского стола. Те немногие, кто отвлекся от трапезы, с удивлением провожали его взглядом. Малфой, ничуть не смущаясь этого внимания, направился прямиком к Ренчу. Альбус вскочил было — но ему на плечо легла рука Термена. — Ничего страшного с ним не случится, — вполголоса сказал Эридан. — Вот увидишь. Альбус не был так уверен: вот Скорпиус склоняется над презрительно кривящимся Ренчем, вот шепчет что-то ему на ухо… Гриффиндорец молниеносно бледнеет. На его лице проступает священный ужас. Малфой выпрямляется и все так же стремительно возвращается на свое место. — Что ты ему сказал? — не сдерживает любопытства Поттер. Скорпиус ухмыляется. — Сказал, что если он хоть еще раз заденет нас с тобой или Чарли с Монте-Кристо, то все узнают, почему его отец взял фамилию жены. — И почему? — все еще недоумевал Альбус. — Потому, — с сожалением вздохнул Малфой. — Не могу же я рассказать, пока он никого не трогает. Это нарушит нашу маленькую сделку. — Даже мне не скажешь? — О, не беспокойся. Надолго его терпения — даже помноженного на страх — не хватит. Уверен, уже в следующем семестре ты насладишься сценой его публичного унижения. — Даже так? — Ладно тебе выспрашивать! — шутливо пихнул его в бок Малфой. — Скажу только, что его отец не такой герой, как Ренч привык хвастаться. И Ренча это волнует.***
Альбус со всех ног бежал в подземелья. Сначала его задержала МакГонагалл, потом он едва отвязался от Криви («Я слежу за вашим поведением, Поттер!»), и теперь от гостиной факультета его отделяло только три лестничных пролета. Первый настоящий праздник в Хогвартсе! Не Хэллоуин, омраченный тем злополучным матчем, и не Рождество, которое он встретит через три дня в кругу семьи, как и положено. К тому же это первый праздник, в организации которого взрослые не принимали участия. Что могут сделать три десятка разновозрастных студентов? Альбус терялся в догадках. Если Поттеры и Уизли собирались где-то — а именно в «Норе», потому что ни один другой дом не может вместить их всех — то после общего застолья с обязательными тостами за любовь и прочие блага празднество само собой разделялось: старшее поколение вело беседы под неистребимую Селестину Уорлок, а молодежь развлекалась неподалеку. Как развлекалась? Это не Альбусу решать. Он-то обычно отсиживался где-то в уголке, пока остальные на ушах ходили. Даже Роза и гиперответственная Молли. Пробормотав пароль, он ввалился в общую гостиную. Все диваны и кресла стояли теперь у стен, чередуясь с небольшими столиками, пространство под окнами-куполами полностью освобождено. Белинда, забравшаяся на спинку кресла, заканчивала рисовать мелом какие-то отметки. Как ее ноги в толстых зеленых носках не скользили по коже кресла, оставалось загадкой. — Как раз вовремя, малыш, — сказала она. — Видишь гору конвертиков на столе? Надо найти коробку или банку, чтобы можно было их все сложить и перемешать. И емкость неплохо бы зеленую подобрать… — И зачем? Ответом ему была широкая улыбка. — Фанты по-слизерински.