***
Если Альбус предполагал, что его первая поездка на «Хогвартс-экспрессе» будет необычной, то самые смелые догадки и в подмётки не годились реальности. Во-первых, он ехал не под внимательными взглядами многочисленных членов семейства Поттер-Уизли, во-вторых — не скучал в купе в одиночестве. Он держался за ручку приоткрытого окна в туалете первого вагона, и на каждом стыке рельсов подпрыгивал, гадая: свалится он на склонившегося над раковиной блондина, или на этот раз обойдётся? Высокий мальчишка, в отличие от него, не нервничал. Более того, он так спокойно промывал свои ссадины, что, казалось, будто его эта драка (а если признать честно, то подлое избиение) ничуть не волнует. Наконец, он закончил умываться и поднял взгляд на Альбуса — посмотрел на него в зеркало, даже не потрудившись повернуться. — Плохо, что нет багажного отделения. Как по Альбусу, более чем странное утверждение в подобной ситуации. О чём он и сообщил. Вслух. Кажется. Часто бывает, что он говорит что-то, но этого не замечают, ведь в своей стеснительности он слишком тих. Но мальчик услышал его, потому что последовало объяснение: — На платформе, полной людей в мантиях, заметить двух школьников в маггловском прикиде — проще простого. Да и просто переодеться не мешало бы... — он поскрёб шею, где синяки уже отчётливо проступили, и недовольно сморщил нос, разглядывая своё отражение. — Пыль можно объяснить хотя бы тем, что захотелось посмотреть на вагон с углём, а там поезд качнуло, и несчастный школьник, не устояв на ногах, собрал на себя весь мусор. Мальчик развернулся к Поттеру и, насмешливо подняв бровь, спросил: — Есть идеи, как добраться до чемоданов раньше, чем домовые эльфы-носильщики? Альбус потёр кончик носа — обычный его жест смущённого раздумья — и нерешительно произнёс: — Папа рассказывал, что первокурсников отвозят в замок на лодках, а все остальные едут в каретах. Больше никакого транспорта нет. В лодки вещи ставить опасно: наверняка каждый год кто-нибудь из первокурсников переворачивает лодку, а вылавливать ещё и чемоданы — только лишние хлопоты. Значит, остаются кареты. Я читал, что к каретам раньше приделывали специальный ящик для багажа или складывали его на крышу. То есть, я хочу сказать, это же логичное предположение, про кареты... — под внимательным взглядом мальчишки Альбус окончательно растерялся и замолк. Но, как выяснилось, растерялся совершенно напрасно. Белобрысый довольно ухмыльнулся и ответил: — Дельное предположение. Если бы только знать, в какую сторону пойдёт больше народу — можно было бы пробраться в другой конец поезда и дождаться выгрузки. Вот только где — в голове состава или же в хвосте? Альбус зажмурился. Он же смотрел воспоминания отца в Омуте Памяти! Глупо забыть такое. Это было всего лишь год назад — Джеймс отправился в школу, а Ал никак не мог смириться с тем, что брат уехал без него. И тогда папа взял его с собой в Министерство, и они нашли там кабинет тёти Гермионы, а она, шёпотом отчитывая «несносного Гарри», отвела их в Хранилище артефактов. Тишина и полумрак, уходящие в бесконечность ряды полок, а в центре зала — небольшое возвышение с граненой низенькой колонной на нем. Они поднялись туда, и оказалось, что колонна на самом деле — как колодец, только вместо воды там клубился перламутровый туман. Папа коснулся волшебной палочкой своего виска и вытянул такой же кусочек тумана. Он стряхнул его в колодец и предложил Альбусу наклониться... ...Сумерки. Гомонящая толпа ребят в форменных мантиях. Зычное: «Первокурсники!» и паровозный свисток... — В начале! — воскликнул Альбус. — Хагрид собирал учеников рядом с первым вагоном! В этот момент кто-то попытался открыть дверь. Мальчики притихли и насторожились. Ручка двери резко дёрнулась несколько раз: — Провалились там, что ли? Белобрысый жестом велел Альбусу молчать, вдохнул поглубже и... — Не кричите, пожалуйста! Мне очень надо... Живот прихватило! — натурально, по-девчачьи пропищал он. Возня за дверью прекратилась. Некто потоптался там и нерешительно спросил: — Может, позвать медсестру? По голосу чувствовалось, что некто уже жалеет, что спросил. Парень решил его не мучить и пропищал в ответ: — Нет-нет, благодарю! Я уже была у неё. Мне велели выпить зелье и умыться. Я думаю, мне скоро станет лучше... За дверью пробурчали что-то вроде: «Как знаешь, было предложено», послышались удаляющиеся шаги и вскоре все стихло. — Вашему вниманию была представлена композиция «Моя кузина и неизвестный джентльмен», — самопровозглашенный артист прикрыл глаза и шутливо поклонился, насколько позволяли размеры кабинки. — Номер имел небывалый, я бы даже сказал, сногсшибательный успех. Он выпрямился, встретился взглядом с Поттером и рассмеялся. И его смех был настолько заразительным и искренним, что было бы глупо к нему не присоединиться.***
В давние времена считалось, будто бы запереть ребенка в чулан — один из наиболее действенных видов наказания. Кабинка туалета едва ли была больше пресловутого чулана, а запертые мальчишки не могли выйти, не опасаясь подзатыльников старших, а то и чего похуже — и всё же это была лучшая поездка из всех, что Альбус мог представить. Он открыл окно, а блондин снял замызганный свитер и постелил его на умывальник — получилось неплохое сиденье. В форточке мелькали верхушки деревьев, «Хогвартс-экспресс» всё так же подскакивал на стыках рельсов. Мальчишки развлекались, как могли: спели гимны всех английских квиддичных команд, сыграли в «Что я вижу», по очереди высовываясь в форточку, в слова и в ассоциации (что означало это шипяще-свистящее слово, Альбус не знал, но когда ему объяснил правила игры, оказалось, это довольно интересно). Потом за окном стемнело, стало прохладнее, и пришлось слезть с раковины и отдать дрожащему парню его свитер. Зато стало возможным подышать на стекло, чтобы оно запотело, и играть в крестики-нолики. В общем, когда поезд начал замедлять ход, Альбусу стало почти грустно. К тому же вернулись все далеко не радостные мысли, которые успешно разгонял своими забавами белобрысый. С ним, вероятно, тоже придётся расстаться: в школе у него наверняка будут другие занятия, нежели возиться с трусишкой Поттером... Но, по крайней мере, сегодняшнее совместное приключение пока не закончилось. Напротив, всё самое интересное ещё только предстояло совершить. Поезд остановился и зашипел, спуская пар. Парень замер у двери и оглянулся на Альбуса. Его серые глаза искрились жаждой действия. — Пора! — шепнул он с азартом заговорщика. И отодвинул защёлку. Так, как в этот раз, Альбус ещё никогда не бегал. Он всегда думал, что любой спорт — совсем не его призвание, но так лететь, сломя голову, через весь состав, когда впереди маячит зелёный свитер — это было нечто. И это на своих двоих! Джеймс бы без своей метлы сдулся уже на третьем вагоне, однозначно! Багаж и вправду выгружали у последних вагонов. Сколько же тут было чемоданов, сумок и сумочек, клеток с совами и корзин с шипящими котами, котлов и мётел! Мальчики без труда спрятались от эльфов, но как найти свои вещи в этих залежах? Белобрысый оглядел горы — и с полным восторга кличем (хотя и приглушённым) дёрнул за ремень, извлекая из основания кучи чёрный маггловский рюкзак. Он состоял, казалось, из одних карманов и был так огромен, что казалось, туда бы с легкостью поместился и его хозяин. А вот чемодан Альбуса, как ни разглядывай, куда-то пропал. Его новый знакомый уже успел надеть водолазку с высоким воротником и теперь натягивал мантию. Застегнувшись, он покопался в своём безразмерном рюкзаке и вытянул ещё одну мантию: — Запасная. Одевайся, а то опоздаем. Сбивчиво поблагодарив, Альбус переоделся и стал-таки похож на нормального первокурсника. Но все уже спустились с платформы — фонарь преподавателя, встретившего ребят, едва мерцал вдалеке. «Хогвартс-экспресс» загудел, отъезжая. Стоит ли бежать через всю платформу, надеясь догнать свою группу? — Ты, конечно, можешь отказаться, — вдруг произнёс белобрысый, — но я предлагаю самый быстрый и верный способ добраться до Хогвартса. В руках он сжимал бумажный пакет. Альбус вопросительно посмотрел на мальчишку. — В кареты нам всё равно не влезть, да и кто сказал, что мы не нарвёмся там на этого Скира или его приятелей... Предлагаю ехать верхом. Если ты не боишься.***
Они отошли подальше от вещей, рядом с которыми деловито сновали домовики, и оказались под сенью леса. Высоченные сосны, корявые стволы других деревьев — в темноте не поймёшь, каких... Альбус пытался запретить себе думать о том, что это Запретный лес. Белобрысый зашуршал пакетом и извлёк оттуда сандвич. В вечернем воздухе запахло копчёностями. — Ты только ничему не удивляйся. И не бойся. Жестом он велел Альбусу оставаться на месте, а сам двинулся к кустам, небрежно помахивая своим бутербродом. В кустах что-то зашелестело, и это совершенно точно было куда более плотным, чем ветер. А мальчишка, похоже, ничуть этому не удивился. Наоборот, едва заметно улыбнулся и начал тихонько свистеть, будто подзывал собаку. Нет, у Альбуса не было собаки. Мама была решительно против любых животных, кроме сов. Просто он часто наблюдал в окно за магглами, ведущими своих питомцев в сквер, что неподалеку от Гриммо. И, признаться, завидовал хозяевам собак даже больше, чем всеобщему любимчику Джеймсу. Тем временем кусты уже не шелестели: они оглушительно трещали, словно что-то очень большое ломилось через них напрямик. Ветки хрустнули особенно сочно, и на поляну вышло существо. Поттер не знал, что и делать. С одной стороны, это было настоящее страшилище: грязно-серый конь, тощий, как скелет, со спутанной гривой и заострёнными копытами, тускло отливающими сталью. С другой — у коня были крылья — кожистые, сложенные вдоль корпуса двумя треугольниками. Если он их расправит, крылья будут, должно быть, шириной с полвагона. А ещё у коня были невероятно умные глаза. Матово-чёрные и будто понимающие. Да и убегать Альбусу было как-то... несолидно. Блондин осторожно, но уверенно протянул страшилищу бутерброд. Конь подозрительно обнюхал и подношение, и дарителя, фыркнул так, что из ноздрей вырвались облачка белёсого пара, и принял, наконец, решение. Под луной сверкнули клыки (Мерлин, откуда у лошади клыки?!), и бутерброд скрылся в его пасти. Под аккомпанемент чавканья мальчик погладил животное по носу и обернулся к Альбусу: — Так вот, я могу всё объяснить... — Ты предлагаешь добраться до Хогвартса верхом? Кажется, он удивил белобрысого сильнее, чем его поразило появление этого адского скакуна. — Ты его тоже видишь? — в его голосе сквозило неприкрытое изумление. — Д-да, это же лошадь... Лошадь же, верно? Почему я не должен его видеть? — Альбус так опешил, что снова начал заикаться. Парень посерьёзнел и отвернулся. — Это фестрал. Их видят только те, кто видел смерть. Кто видел, как человек умирает. Его самый последний миг. Он снова погладил чудовищного коня. — Только не думай, пожалуйста, будто увидеть фестралов — это какая-то плохая примета. Они просто магические создания. Они не приносят смерть, даже не нападают на людей. Для большинства они вообще невидимы. — Но я не... — Не хочешь говорить — не надо. Незачем выворачиваться наизнанку. Просто забирайся ему на спину. Пора лететь, если ты хочешь успеть на собственное распределение. Блондин похлопал фестрала по холке, и тот послушно опустился на колени. Мальчик сел и выпрямился, будто в седле, а не на костлявой спине чёрной лошади. Только тогда он поднял глаза и встретился взглядом с Альбусом: — Так ты со мной?.. Поттер молча шагнул вперёд.***
Фестрал оказался намного умнее мальчишек и не послушался ни команды белобрысого сесть на Астрономической башне, о которой тот знал только то, что она является самой высокой, ни робкого Альбусового предложения приземлиться у ворот школы. Не обращая внимания на возню всадников, он опустился на землю за кустами, что у самой кромки озера. Как раз вовремя: берег расцветал огнями факелов. Первокурсники только-только выбирались из лодок. — Ты самая замечательная зверюга, — шептал белобрысый. — С меня ещё сандвич. А потом мальчишки пристроились в хвост процессии. Никто не проявлял к ним интереса, будто они с самого начала шли со всеми. — Главное, не забывай восторженно ахать и вертеть головой, — шепнул он, прежде чем ввинтиться в гущу студентов. Альбусу ничего не оставалось, кроме как последовать его совету.***
Большой Зал выглядел точно таким, каким увидел его Гарри Поттер почти двадцать лет назад. Зачарованный потолок (сегодня это было звёздное небо, пересечённое дымчатыми лентами облаков), длинные столы факультетов, сотни изучающих взглядов... Пожалуй, поединок с троллем был не такой уж плохой идеей. Он, по крайней мере, был один. А вот студентов, выцепивших из группки первокурсников маленькую копию знаменитого аврора и героя магической Британии — много. Слишком много. Альбус так перенервничал, что прослушал вступительную речь директора МакГонагалл. И инструкции Невилла, ой, профессора Лонгботтома. И песню Распределяющей Шляпы. Он бы и свою фамилию пропустил, будь она первой в списке. Но тот начинался, как и положено, с «А», и потому он вынужден был вернуться мыслями в настоящее — хотя бы для того, чтобы его не сшибли рвущиеся к Шляпе будущие сокурсники. Кудрявый синеглазый мальчик отправился за стол Когтеврана, а профессор Невилл, то есть Лонгботтом, читал дальше: — Дилейни, Диана! — Гриффиндор! Красно-золотой стол встречает её восторженным рёвом. — Финч-Флетчли, Эмма! — Пуффендуй! Шляпа, похоже, не испытывала никаких трудностей. Первокурсники расходились по своим местам без промедления. — Жеань, Ли! Сам Альбус тоже решил бы так же. Лохматый коротышка-азиат выглядел стопроцентным гриффиндорцем. То, как он по-домашнему плюхнулся на скамью, как непринужденно завёл разговор с Джеймсом, только подтверждало распределение. Чего стоило одно его «Можно просто Чарли!», прозвучавшее на весь зал. На кого похож он сам, Альбус не знал. Наверное, для него идеальный вариант — факультет призраков. Он прекрасно впишется туда со своей бледностью, клацающими зубами и унынием. — Лоуренс, Оливер! — Когтевран! Оливер поправил роговые очки и степенно направился к своему столу. Что будет, если Шляпа вообще не захочет говорить с Альбусом? Что, если не увидит в нём ничегошеньки интересного и просто не станет слушать его? Да и что там слушать — один невразумительный лепет. К тому же, Шляпа никого ещё не отправила на Слизерин. Решила объявить бойкот? Или все, как один, напряжённо думают: «Только не Слизерин»? — Лавлейс, Аманда! — Когтевран! — Мэддок, Томас! — Пуффендуй! Студенты уже чуть охрипли, но всё с тем же энтузиазмом приветствовали в своих рядах новичков. Кто-то вполголоса переговаривался, кто-то уже и в голос обсуждал новости, и гул в зале только усиливался. — Малфой, Скорпиус! Все пересуды на мгновение смолкли. И почти сразу возобновились — только шёпотом. Казалось, будто в зале шипит клубок рассерженных змей. К табурету вышел тот самый, белобрысый. По лицу не скажешь, чтобы он сильно переживал по поводу сплетен о себе. Спокойно, даже изящно, присел, надел Шляпу... И тишина. Шляпа молчит. Замолкают и студенты. Тишина такая, что ножом можно резать. — Слизерин. Гриффиндор демонстративно молчит. Жиденькие хлопки от когтевранцев и пуффендуйцев. Только за слизеринским столом аплодисменты звучат искренне, но они крепки, сухи и по-деловому строги. Да, у них кричалки не в почете. — Манс, Эвелин! — Гриффиндор! — Найтуэй, Джонатан! — Когтевран! — Окленд, Джек! — Пуффендуй! «На Пуффендуе учатся одни тупицы!» — заявлял Джеймс. Интересно, Шляпа сочтёт Альбуса годным хотя бы для этого факультета? — Пирсон, Эрменгарда! — Когтевран! — Поттер, Альбус! Началось. Стараясь, чтобы дрожащие коленки были не очень заметны, Альбус мелкими шажками подбирается к табурету. Садится, поднимает затравленный взгляд на дядю-профессора, то есть профессора Лонгботтома. И Шляпа скрывает его лицо ото всех. «Ещё один Поттер. Незаурядный магический дар, цепкий ум и верное сердце. Конечно, ты сам лучше всех знаешь, какой факультет тебе подходит! Кому нужно слушать старую пыльную Шляпу! То ли дело во времена Основателей...» — Пожалуйста, могу я вас попросить... «Что, хочется под крылышко к семье, почивать на лаврах под львиным знаменем? Конечно, знаменитый Поттер, что ему какая-то Шляпа...» — … не отправляйте меня, п-пожалуйста, на Гриффиндор. — Альбус даже зажмурился от своей дерзости. Или глупости. «...Сами с усами, думают, не в Гриффиндоре не найти хороших людей... Что?» — Что угодно, т-только не Гриффиндор. «Серьёзно? Уверен? Помнится, как мне сегодня уже говорили, что семья возлагает определённые обязательства...» — У-уверен. Уверен. Только не туда, а в остальном — полностью полагаюсь на ваш выбор. «Что ж, я вижу твой выбор. Положись на меня, мальчик. Помни, что человек делает имя, а не имя человека» — …Слизерин! Теперь дрожали руки. Заледеневшими пальцами мальчик стянул Шляпу и оглядел зал. Молчали даже за преподавательским столом. Поттер порадовался, что стоит спиной к Невиллу и не видит, как вытянулось его лицо. Ну же, Альбус! Всего несколько шагов! Неужели от всех поколений Поттеров ты не унаследовал смелости хоть настолько, чтобы дойти до стола, сохранив приличия? Тишина. Из-за стола Пуффендуя смотрят удивлённо и обиженно. Положи Шляпу на место. Взгляни, цель совсем близко. Когтевран поразительно единодушен — вечные спорщики уставились на него с недоверием, перерастающим в мрачные подозрения. Шаг. Просто сделай шаг. За столом Гриффиндора — осуждение. Они вынесли молчаливый приговор. Белеют суровые лица. Только у Джеймса подрагивает нижняя губа. Просто шаг. Всё закончится. Просто сделай шаг. Стук подмёток о камень гулко разносится по замершему залу. Альбус шагнул вперёд. Отлично. Давай ещё один. И выпрями спину — пусть не так гордо, как Малфой, но хоть не как побитая ворона! Шаг. Другой. Тишина. Каменное эхо шагов в пустоте. И тут он слышит какой-то новый звук. Показалось? Нет, он все растёт, набирает обороты... У стола Слизерина стоит Малфой, нескладно высокий, в школьной чёрной мантии. Её рукава взмывают, как крылья, всякий раз, как он взмахивает руками. Он аплодирует. Стоя. А вокруг него по очереди поднимаются слизеринцы-старшекурсники и тоже начинают хлопать. Всё так же молча. И стук ладони о ладонь не рассыпается дождём, как это бывает, когда аплодисменты идут не в такт. Нет. Они ложатся удар в удар, как какой-то древний марш забытых легионов. Как стук сердца. Наконец, Альбус оказывается рядом с ними. И ему отчего-то спокойно.