Наследие. Lapis resurrectionem

      Надрывный звон будильника, извещающего о побудке — это ерунда. К такому несложно привыкнуть, особенно если делишь комнату с повёрнутым на квиддиче братом, который предпочитает тренироваться на рассвете.       Но вот предположить, что в школе его разбудит поток холодной воды в лицо, Альбус никак не мог. Кое-как проморгавшись, он гневно, как ему показалось, уставился на подлеца, устроившего ему неожиданный душ, и обомлел. В маленькой спальне (всего две кровати — его да малфоевская) стояли трое в масках. Белых таких, простых — пара отверстий для глаз и щель на месте рта — но от этого не менее пугающих. Особенно ночью. Особенно если учесть, что все трое держали волшебные палочки наизготовку.       Утешало только то, что Малфой точно так же пытался отряхнуться, не проявляя при этом ни малейших признаков беспокойства. Постойте-ка, да он пытается привести себя в порядок! Ну-ну, попробуй-ка выглядеть презентабельно в белой школьной пижаме, когда с твоей шевелюры вода стекает, как с гриндилоу.       Движимый любопытством пополам с нежеланием показаться ничего не понимающим несмыслёнышем, Альбус выпутался из простыней и встал перед троицей ночных визитеров. Те, казалось, только того и ждали.       — Внемлите зову, юные адепты! — пробасил тот, что слева.       — Отриньте сомнения! — добавил правый, голосом чуть выше и пронзительней.       — Следуйте за посланцами! — возвестил третий и, картинно взмахнув полами мантии, развернулся на каблуках. Мантия была ему чуть великовата и мало походила на школьную, хотя и была чёрной. Тем не менее, выглядело это весьма и весьма впечатляюще.       Маски-стражи синхронно повернулись и вышли вслед за ним. Альбус взглянул на соседа по комнате. Белобрысый вопросительно выгнул бровь.       — Что здесь происходит? — шёпотом спросил Поттер.       — Нужно идти за ними, — ответил Малфой, — и, если это то, о чём я думаю, придётся топать босиком.       Он с сожалением оглядел свои домашние тапочки — серые, бархатистые, тёплые даже на вид. И ступил босой ногой с прикроватного коврика на каменный пол, зашипев от ледяного покрытия подземелий. Уже дойдя до двери, он оглянулся на Альбуса:       — Пойдёшь со мной?       Вместо ответа тот просто шагнул следом.

***

      Мантии посланцев шуршали впереди, а на кончике палочки центрального горел Люмос, так что мальчики не потеряли их из виду даже в коридорах подземелий. Холодный пол только прибавлял желания догнать трио полных таинственности масок.       Они кружили довольно долго, и Альбус начал подозревать, что всё это какой-то дурацкий розыгрыш, и они уже вышли за пределы слизеринских спален, и вот-вот из-за угла выскочит Филч (или любой из патрулирующих коридоры профессоров), шутники скроются за углом, а наивные первокурсники загремят прямо на отработку... Хотя, это ещё не худший вариант. Вот если бродить по коридорам до утра, можно запросто отморозить ноги.       Но вот посланцы остановились прямо напротив украшенной гобеленом стены. Окон в подземелье не полагалось, так что рассмотреть сюжет гобелена в свете одинокого Люмоса не представлялось возможным. Единственное, что он освещал — маски посланцев, казавшиеся в такой обстановке мёртвыми, ничего не выражающими личинами. Поттер вздрогнул, припомнив рассказы о Пожирателях Смерти, и те, что читал в книгах, и даже те, что мельком видел в воспоминаниях отца. Что, если и сейчас в Слизерине действует похожая организация? Зачем тогда им понадобились первокурсники?       Правый и Левый отошли в стороны, растворившись в густой тени. Средний вновь развернулся. В отсвет его палочки попал фрагмент гобелена, отчего казалось, что за его спиной над остроконечным капюшоном поднимается готовая напасть змея. Большущая, толщиной с бедро взрослого человека, змея с приоткрытой пастью. Жутко стало настолько, что даже непрошибаемый Малфой слегка побледнел.       Тем временем за прорезью маски зашевелились губы:       — Вы на пороге новой жизни,       Достойны ль вы её принять?       Несложно будет угадать,       Ваш путь — он дальний или ближний,       На радость вам иль на беду,       К добру он или же к худу,       Ведёт он к нам или отсюда?       Пока я правды не добуду,       Вас просто так не отпущу       И дальше вас не пропущу.       В устах посланца эти слова звучали так, будто пришли из других веков. Мальчик почти ощущал, как от них распространяется эхо — словно отголосок минувших столетий и ушедших поколений слизеринцев. А может быть, он просто поддался настроению чтеца.       — Тот, кто считает, что готов пройти испытание Слизерина, пусть выйдет вперёд.       «Ме-ерлиновы подтяжки, а я-то думал, что испытание — просто глупая шутка, рассчитанная на впечатлительных детишек... Просто очередной прикол Джеймса. А если мне сейчас придётся что-то заколдовывать? Палочка осталась в спальне!»       Пока Альбус прикидывал, насколько громкой с минуты на минуту станет его паника, Малфой уже решился. Он подошёл вплотную к вестнику и посмотрел прямо в глаза маски. Его макушка оказалась где-то на уровне подбородка чтеца. Серые глаза поблескивали смело и дерзко.       — Я готов.       — Встань к гобелену мастера Салазара и положи руку на кольца змеи. Назови себя, адепт, и пусть твоя правда послужит твоим пропуском.       Малфой поступил так, как было велено. В неверном свете волшебной палочки чешуя змеи казалась не вытканной, а самой что ни на есть всамделишной.       — Я, Скорпиус Гиперион Малфой, прошу принять меня в ряды славного факультета Слизерин.       Неожиданно из тени послышался незнакомый голос:       — Кто направил тебя по этому пути?       Мальчик попробовал обернуться на голос, но никого не увидел. К тому же вестник неодобрительно покачал головой, и Малфою пришлось отвечать, уставившись на гобелен.       — Распределяющая Шляпа.       — Это не вся правда, — равнодушно изрёк голос.       — Тогда я отвечу, что это было моё желание, — чувствовалось, что Малфой хорохорится, но сдаваться не собирается. Кажется, правду из него придётся тянуть клещами.       — Это также является правдой, но нам важно знать, что было причиной.       Белобрысый облизнул нижнюю губу и сказал:       — Моя семья. Я не хотел подвести мою семью.       Голос выдержал паузу. Затем он уточнил:       — Ты боишься, что семья отвергнет тебя, если ты будешь учиться не здесь?       — Нет, — на этот раз Малфой не колебался. — Моя семья никогда меня не бросит. Я не хотел доставлять им неприятности.       Он замолчал. Голос также безмолвствовал. Но, кажется, беседа ещё не закончилась. Наконец, Малфой снова заговорил:       — Ещё я хотел поддержать отца... Хотя бы так. Вот и всё.       В этот миг змея на гобелене... зашевелилась! Она расслабила свои кольца и совершенно явственно прошипела: «Дос-с-стоин...»       Малфой опустил руку и отошёл в сторону — так далеко от гобелена, насколько позволяло скудное освещение. И Альбус осознал, что больше отсрочек ему не дадут. Мучительно хотелось почесать нос. И отогреть ноги. И, если уж на то пошло, оказаться под одеялом в своей новой спальне. Вот только выбирать уже не приходится.       — Я, Альбус Северус Поттер, прошу принять меня в ряды славного факультета Слизерин, — прозвучало не так здорово, как в исполнении Малфоя, но, по крайней мере, обошлось без заикания. Да и змея на ощупь была не такой уж и пугающей. Её чешуя, похоже, вышита шёлком.       — Кто направил тебя по этому пути?       В этом сомневаться не приходилось.       — Распределяющая Шляпа. Я просил её совета, и так она решила.       — Это лишь часть правды. Отвечай: почему её решение было таковым?       — Э-э-э... Я не знаю.       — У тебя есть догадки по этому поводу, — голос даже не посчитал нужным облечь это в форму вопроса. — Озвучь их.       — Ну, я... Я просил не отправлять меня в Гриффиндор.       — Немыслимо! — А это уже другой голос. Он более звонкий и куда более эмоциональный, чем первый. — Сын Гарри Поттера, и не желает стать гриффиндорцем? Абсурд! Это всё какой-то трюк, чтобы...       — Всё не так! — не выдержал Альбус. — Я не такой, как папа, и уж точно не такой, как гриффиндорцы сейчас. По крайней мере, не хочу быть таким. И не уживусь в одной башне со Скиром, с его дружком Тичем... Да я с собственным братом едва уживаюсь, когда он начинает разглагольствовать о том, какие замечательные дела творят гриффиндорцы и сколько раз они надрали зад другим факультетам, и в особенности — Слизерину! — Альбус со свистом втянул воздух. В горле пересохло, за спиной стояли как минимум два совершенно незнакомых слизеринца и один Малфой, но младший Поттер уже не мог остановиться. — Только они обожают всяческие шуточки над теми, кто не может дать им отпор. Это, видите ли, их невероятно забавляет... Да, я слабак! Как думаете, сколько времени им понадобится, чтобы понять две простые вещи? Во-первых, я похож на Великого Героя Британии только внешне; во-вторых, никаких талантов, вроде квиддича или каких-то замечательных познаний хоть в чём-то, у меня нет. Идеальная мишень для отработки Заклинания Подножки или Парализующих Чар прямо в Башне, так сказать, по месту жительства!       Ни слова в ответ. Альбуса всего трясло — от холода ли, от волнения, а скорее всего, от всего сразу.       — Не хочу быть мальчиком для битья.       — Думаешь, оказавшись на другом факультете, ты будешь избавлен от чужих нападок? — поинтересовался первый голос. И тут же ехидно уточнил: — Или, может, рассчитываешь на то, что тебя будут защищать другие?       Альбус опустил голову. Если бы папа увидел его в этой позе, то точно улыбнулся бы и спросил, почему Ал «опять собирается беседовать с тараканами». Такая вот была у них своя, домашняя, только для папы и Альбуса, шутка... Но сейчас даже она не вернула бы младшему Поттеру расположение духа. Мерлин, он-то надеялся, что сможет хоть немного побыть нормальным студентом, если окажется не на Гриффиндоре, где от него сначала будут ожидаемо требовать невесть каких чудес, а потом отыгрываться на нём за свои обманутые ожидания... Он наговорил столько, что не расхлебать и за год. Уже нет никакой разницы, что и как он ответит.       Альбус опустил руку и повернулся — туда, откуда, как ему казалось, исходили вопрошающие голоса. Где-то там, скрытые ночными тенями, стояли слизеринцы. Рядом Люмос очерчивал круг света, в котором виднелись ботинки вестника и босые ноги Малфоя. Какая разница, терять уже всё равно нечего...       — Ни на что я не рассчитываю, — устало ответил Альбус. — Просто я был рад, что Шляпа сочла меня пригодным для учёбы на факультете, и это не было основано на заслугах моей семьи или на моей просьбе. Был рад, что она увидела во мне хоть что-то, позволившее распределить меня. Как оказалось, на Слизерин. Я только хотел стать его частью.       Он замолчал. Повисла ничем не нарушаемая тишина. И тут за его спиной послышалось шипящее:       «Да, ты дос-с-стоин... Дос-с-стоин...», а в следующий момент он ощутил, как его шеи касается нечто сухое, шелковистое, не холодное и не тёплое, как оно спускается ниже... Змея с гобелена!       Он замер, а змея продолжила свой путь. Когда он обвилась вокруг его ног, Альбус вдруг понял, что вместо пижамы на нём форменная мантия со слизеринским гербом и изумрудным, в серебряную полоску, галстуком. Змея уползла к Малфою и по нему скользнула наверх, вернувшись на свой гобелен с его плеча. На белобрысом пижама тоже сменилась на более приличную одежду. К тому же, на ногах у мальчишек появились удобные туфли.       А потом по сторонам от них начали зажигаться огни. В свете загорающихся один за другим Люмосов появлялись новые и новые фигуры в мантиях и масках. Всего их оказалось двадцать семь человек.       Чтец, главный из троих вестников, стоял в центре круга слизеринцев, держащих палочки с мерцающими огоньками словно свечи. Он откинул капюшон — и маска растворилась в воздухе. Перед ошеломленным Альбусом стоял вполне обычный парень — на вид лет четырнадцать, русые курчавые волосы, выступающий вперёд подбородок упрямца.       — Эридан Термен, четвёртый курс. Рад приветствовать вас в рядах Слизерина.       Он неожиданно тепло улыбнулся и отвесил полупоклон, на мгновение прижав кулак с зажатой волшебной палочкой к сердцу. Затем за его плечом вырос другой парень — громила, кажется, один из оставшихся вестников.       — Артур Аспер, шестой курс, — пробасил он.       Он повторил жест Эридана, и к ним присоединился третий оратор.       — Белинда Сфорца, седьмой курс.       Белинда была потрясающе красива. Когда она поклонилась — так же, как и парни, — в её движениях проскользнуло нечто по-военному чёткое. Хотя ни один солдат не может похвастаться такой роскошной иссиня-чёрной косой, ниспадающей до пояса.       — Медея Розье, пятый курс, — она оказалась настолько пламенно-рыжей, что Поттер едва удержался от вопроса о родстве с Уизли.       — Феликс Шарпантье, шестой курс.       — Ликаон Монд, шестой курс.       — Катарина Шварц, третий курс.       Они называли свои имена по очереди. Не по алфавиту, не по старшинству курса — в точности в том порядке, в каком стояли, от центра, с Эриданом под номером один, к краям, справа и слева поочерёдно. Если в их расстановке и была система, то Альбус её не заметил. Единственное, что настораживало, — среди них не было ни одного второкурсника. Интересно, почему?       Двадцать седьмой — высокий, спортивного вида брюнет — шагнул к центру.       — Александр Лефевр, седьмой курс. Рад приветствовать вас в рядах Слизерина.       Его голос был столь же выразителен, как и у чтеца Эридана. Но если Термен напоминал глашатая, то Лефевр молвил, как король.       — В нашем лице вы найдёте защитников и наставников, помощников и единомышленников. От вас требуется лишь одно: уважать и исполнять Кодекс Слизерина. Что же именно? Считать соучеников по факультету наравне с семьёй вне зависимости от испытываемых симпатий. Ложь применять только к тем, кто не принадлежит факультету. Избегать проявления слабости перед кем бы то ни было, если это может нанести ущерб факультету. Знание почитать как источник силы и стремиться к его получению всеми доступными способами. Единственно невозможным считать поражение. Рассчитывать на собственные силы в первую очередь и на чью бы то ни было безвозмездную помощь — в последнюю. Имена использовать только в разговоре с близкими друзьями, которых не должно и не может быть много. Никогда не изменять самому себе, что бы ни пришлось изображать для других.       Александр умолк и жестом приказал мальчикам приблизиться.       — Отныне вы — часть факультета Слизерин. Несите звание слизеринцев с гордостью, что бы ни говорили вокруг.       Он шагнул вперёд и развернулся на пятках — так, чтобы в круг слизеринцев вошли Альбус со Скорпиусом и он сам.       — Мы переживаем не лучшие времена. У нас нет настоящего декана, наших старост не утверждают на их же заслуженные посты, количество учеников уменьшается с каждым годом, — проникновенно вещал он. — Мы давно не завоёвывали Кубок Школы, с квиддичем тоже полный швах... — Видимо, последняя проблема печалила его настолько, что он несколько сбился с высокого штиля, но он взял себя в руки и с не меньшим воодушевлением продолжил: — Но у нас по-прежнему есть наш факультет! Даже не так — мы и есть факультет Слизерин, факультет хитрецов и ловкачей, которые выходят сухими из воды, какая бы неприятность не случилась. Поэтому предлагаю отдать должное тому, что мы стали более живучими, упёртыми и изворотливыми на целых два человека! За Поттера и Малфоя!       Он взмахнул палочкой, выпуская к потолку сноп серебристых и зелёных искр.       — За Поттера и Малфоя!