Свет Нибеля

"Я слышал вопли отчаяния из глубин Древа предков. Рим был ловок, он несся по воздуху. Слушай его, внимай его мудрости." - Сейн Рим лежал на мокрых водорослях, раскинув в стороны руки. Грудь духа вздрогнула, изо рта послышалось бульканье. Несколько струек стекли с краешка губ. Потом горло его скрутил кашель, и в воздух полетели капли воды, образовав в воздухе облачко тумана. Приподнявшись на руках, Рим сплюнул остатки речной воды и раскрыл глаза.  Он лежал посреди большого поля водорослей, расположившегося внутри полого ствола дерева. Из большой прорехи на одной из стенок струился серый свет. Вокруг висели обрывки корней и лиан, с вершины ствола, скрытого утренним туманом, текли слабые струйки воды. Рим, покачиваясь на слабых лапках, подошел к отверстию в коре и выглянул наружу.  Погибающий лес встречал утро. Над горами, расположившимися вдали, всходил красный круг солнца. Свету его мешали тучи, скрывающие весь небосклон. Но и тех лучей, что падали сквозь чистую линию на горизонте хватало для того, чтобы осознать масштабы трагедии. Нибель погибал. Гора Хору извергала клубы пепла, между которыми мелькали молнии. Лес в долине покрылся красными и желтыми красками. В некоторых местах серели прорехи. Холодный ветер кружил опавшие листья в воздухе.  Смотря на представшую пред ним картину, Рим не мог поверить своим глазам. Но он помнил вчерашний вечер и то, как изменилась жизнь всего леса. Рим стоял на краю вершины Древа Гинзо и смотрел на раскинувшийся у его ног пейзаж. По левую руку от него расположились Нижние Трясины. Зеленые кроны деревьев окрасились в рыжие и лиловые тона вечера. Лучи убывающего солнца играли в листве. Казалось, будто тени живут своей жизнью.  Под древом Гинзо лежало Иглистое болото, уже укрытое ночной тьмой. Мерцающие грибы, словно тысячи звезд отразившихся в воде, укрыли всю его поверхность. Вход в Лунную Пещеру обрамляли светящиеся зеленым светом лианы и корневые фонари. Но глубины этих потайных гротов скрывала тьма, изредка изгоняемая вспышками от ловушек и механизмов Гумон.  Вершины Скорбного Ущелья и гор, его окружавших, освещали последние лучи солнца. Но на самом верху различался свет, отличный от красноватых тонов заката. Белое свечение явно указывало на другого духа Древа. Но Рима не волновало то, что мог забыть его брат или сестра на продуваемых ветром горах.  Это было в настрое духов. Одновременная любовь к братству, к близости соплеменников древа Духов. И полностью противоположное ей влечение к одиночеству, словно каждому из них, из духов, чего-то не хватало. Он сам нередко, на протяжении нескольких лун, пропадал в лесу либо в горах.  Но сейчас дух ждал одного. Церемонии света. Рим бросил взгляд на поляну, окружившую Древо духов. Сквозь его листву пробивались лучи голубоватого, волшебного света. Казалось, будто под Древом расположился живой ковер из множества белых фигур. Рим не слышал из-за рева падающих с вершины Гинзо потоков воды, но знал, что все духи на поляне издают звуки в такт свечению Сейна. Он чувствовал всем своим нутром, как это пение заполняет весь Нибель. Когда оно подошло к завершению, из центра Древа излился свет. Словно ленты прозрачной ткани, он медленно стал заполнять небосклон, стремясь во все уголки леса. Свет был ярким, но даже он не мог скрыть звезды, россыпью покрывших ночное небо.  - Надеюсь, Ило видит эту чудесную картину, - размышлял Рим, созерцая начало Церемонии. - Интересно, он смог добраться до того места, которое я ему показал? Рим хотел было проверить это, но зрелище, укрытого мягким светом леса, завораживало.  Неожиданно белое полотно, покрывавшие поляну перед Древом, распалось. Сначала вдали, а потом ближе, раздался крик. Крик преисполненный боли и ярости. На поляну перед древом с грохотом приземлилась тень. Закатные лучи не позволяли Риму рассмотреть в подробностях силуэт, но он понимал, что темное существо собиралось совершить. Тень взметнулась к центру Древа духов. Она приземлилась перед колыбелью Сейна и замерла, словно решая, что делать. До ушей Рима донеся треск сломленных ветвей. Тень взмахнула черными, словно саван, крыльями и устремилась в строну Нижних трясин. После нападения остался лишь угасающий свет Древа и пустота, заполнившая Рима. Дрожь охватила небольшого духа, когда он снова взглянул на Древо духов. И виной тому был не ледяной ветер.  На кроне еще оставались листва, но она была редка. Древо стало подобно костлявой руке, тянущейся к небу. Ветви медленно качались на ветру, стряхивая последние, сухие листья. Круглые ветви по центру были выломаны, колыбель Сейна пустела.  Ближе к земле, в тенях спящего леса, корни Древа озарило несколько вспышек. Рим понял, что надежда не потеряна и жизнь Древа духов ещё теплится среди переплетений древних корней и ветвей. Но дух знал, что долго это не продлится и, если он не поможет, лес погибнет.  Рим осмотрел освещенные рассветными лучами, внутренние помещения Гинзо. Вода быстро исчезала под теплыми лучами, оставляя следы на шляпках водных грибов. Рим пробежался взглядом по поляне, на которой стоял. Водоросли приятно холодили ноги зверька.  - Было бы время, я бы прилег, - Рим устало зевнул.  Всю прошедшую ночь он провел на ногах. Время, которое прошло с трагедии, было наполнено тяжелыми испытаниями, выпавшими на долю духа. Рим еще раз прокрутил в голове события прошедшей ночи, удивляясь тому, что до сих пор жив.  Стремительно убывающая вода отражала ночное небо. Блики от луны сменялись сиянием звезд. Рим сидел на небольшой ветке и пытался осознать то, что произошло мгновение назад. Последние ручейки воды стекали по листве и по каплям, падали в темноту. После того как Древо было лишено света, гармония нарушилась, и все элементы, питавшие лес, вышли из-под контроля. Теплые ветра, дувшие со стороны гор, сменились слабыми холодными дуновениями. Рим видел, как над руинами Форлорн выпал первый снег, устеливший старые камни белым покрывалом. Древо Гинзо, на верхних ветвях которого сидел Рим, перестало нести воды. Некогда ревущие потоки стали тонкими ручьями, которые превращались в туман, не достигая земли. Но внутри Древо оставалось заполненным водой, что давало надежду Риму. Надежду на то, что дух Гинзо не пал и лишь спит.  Вдали громыхала гора Хору. Клубы пепла поднимались в небо, закрывая лик луны. Деревья, росшие у самого жерла, горели. Некогда спокойное, мирное место превратилось в огненный котел. Рим смотрел, как потоки лавы с шипением впадали в реки и озера, расположившиеся у подножия. Он с сожалением вспоминал, как много времени проводил внутри горы, прыгая по пластинам застывшей магмы. Сейчас же, дух горы бушевал. Снизу Древа Гинзо раздался треск ломаемой коры. Рим припал к щели между ветвями и стал всматриваться во тьму. На стволе древа появились трещины, сквозь которые били фонтаны воды.  В расположившемся за спиной Рима тоннеле медленно убывала вода. Тоннель этот вел вглубь водоносного дерева. Большая часть воды издавалась из него, обеспечивая весь лес. Сейчас же он пустел, только из глубины слышалось журчание воды. Рим взволновано огляделся и стремглав понесся к углублению в верхушке ствола. На секунду он остановился у края, заколебавшись, но, переборов страх, прыгнул вниз. Воды Гинзо сомкнулись над головой духа. Свечение Рима некоторое время пробивалось сквозь поверхность убывающей воды, но вскоре оно сменилось отражением ночного неба и звезд. В спину духа дул холодный ветер. Солнце поднялось уже достаточно высоко, чтобы его лучи смогли пробиться сквозь тучи. Полосы этого света выхватили из теней очертания обрыва. От стен тянулись корни, посреди которых располагались небольшие утолщения. Свечение, исходившее от них было слабым, но все равно подсвечивало утренний туман. До дна свет не доставал.  Рим устало вздохнул и спрыгнул с уступа. Падение ускорялось. Мимо пронеслось несколько "фонариков". Рим, словно падающая звезда, летел ко дну. В последний момент он развел лапки в стороны и схватился за лиану. Время замерло. Мимо Рима медленно опускалась пыль, поднятая его прыжком. Вокруг духа засиял ореол яркого сияния. Он сконцентрировался, устремив взгляд к небольшому кругу света на дне. И отпустил старую лиану. Время вернулось к привычному течению. А Рим стрелой устремился вниз.  Рим с глухим хлопком приземлился посреди небольшой освещённой поляны. Он присел на влажный выступ, сглаженный многолетними потоками воды и отдышался. Такие прыжки отнимали у него много сил. А вчерашние попытки спасти Древо Гинзо, ослабили Рима.  Дух вынырнул из воды и громко вздохнул. Небольшая полость, заполненная водой на половину, отразила это и наполнилась небольшими шумами, смешавшимися с журчанием воды. На стенках сглаженного временем дерева переливались полосы света. Сквозь воду брезжило слабое свечение.  Рим набрал воздуха и снова нырнул. На глубине огромной полости расположилась сфера духа Гинзо. Её удерживало несколько корней, но она все равно мирно покачивалась на спокойных течениях. Дух проплыл через заросли водорослей и приложил ладонь к поверхности сферы. Сфера засияла, водоросли отбросили длинные тени, пузырьки воздуха светящимися шарами устремились к верхушке Древа. Рим ощутил, как его свет наполняет Дух Гинзо. Но вдруг свет сферы замерцал и, сменившись с голубого на лиловый, послал Риму ответный сигнал. Голову духа заполнила боль. И единственное слово: "Жила".  У дна раздался заглушаемый водой треск. Потоки устремились в раскрывшуюся трещину. Расходуя последние капли воздуха, маленький зверек устремился к поверхности. Но водоворот был сильнее. Рим вынырнул, с криком вздохнул и, снова утянутый под воду, исчез в темном зеве трещины.   Он несся сквозь быстро набиравший скорость поток. Вокруг творился хаос. На поверхности воды проносились обломки коры и веток. Рим схватился за шляпку гриба, но ладони соскользнули с влажной поверхности, и он продолжил свой путь в потоке. Дух испуганно озарялся по сторонам, ища опоры. Он пронесся мимо нескольких веток, места на которых вполне могло хватить для того, чтобы переждать разрушающий все вокруг потоп. Рим схватился за проплывшую рядом ветку. Шкурка зверька засияла ярким светом, время остановилась. Дух направил себя в сторону торчащего из воды уступа.  Ветка поднимая брызги, устремилась в противоположную сторону. И с грохотом пробила стенку ствола. Вода устремилась в новое отверстие, расширяя его. Постепенно поток иссяк. Рим остался лежать на поле водорослей, не видя, как постепенно светлеет небо на востоке.  Рядом с местом, где расположился на отдых Рим, засияли лучи света. Дух обернулся. В тени стояло небольшое деревце, вокруг вершины которого расцвел ореол. Лучи света сошлись на спине духа. Из ветвей вытянулись длинные белые ленты. Рим привстал и медленно попятился, не сводя глаз с лент. Одна из них, словно змея, следила за взглядом духа. Две другие плыли к нему с правого и левого боков. "Правая" лента со свистом рассекаемого воздуха устремилась в сторону духа. Рим отпрыгнул, лента, сверкнув, прошла сквозь пол на том месте, где он только что стоял. Центральная лента перестала изображать змею и рубящим взмахом прошлась по животу Рима. Вопль наполнил внутренности Древа Гинзо, постепенно стихая в его самых темных уголках. На том месте, где прошлась лента, голубел порез. Несколько синих капель устремились к полу, но замерли и поплыли по воздуху к ненавистному древу. Рим упал. Дух чувствовал, что свет покидает его. Одной рукой он прикрыл порез, другой помогал себе отползти от готовившей удар ленты. Древо засверкало белыми листьями, словно торжествуя победу. Между ними всколыхнули молнии. Рим нащупал пальцами край лаза. И, не дожидаясь удара, упал в неизвестную тьму.  Если бы хоть один из детей Нибеля был бы тем утром у Гинзо, он поведал бы историю о том, как звезда, сорвавшись с вершины Древа, исчезла в дебрях Иглистого Болота.  Рим стоял перед корнями Древа духов. Всё туловище он замотал листьями, но все равно, раз в несколько минут с края листа срывались голубые капли. Дух перестал светится, под глазами появились черные тени. Рим знал, Древо предков захватит его душу. Но прежде, чем это произойдет, он хотел помочь Древу духов. Рим приложил ладонь к шершавой поверхности корня.  Стояла ночь, но над горизонтом уже светало. Много ночей прошло с момента трагедии на Церемонии света. Вокруг духа засиял ореол света. От него свет перетек в корень, а оттуда, внутрь Древа. Сияние пробилось сквозь кору. На корнях и вокруг Рима выросло несколько белых цветков. Дух улыбался, не смотря на боль, которую испытывал, и ту боль, которую ощутил, прикоснувшись к Древу. Он знал: надежда есть.  Первые рассветные лучи осветили небольшую поляну, покрытую цветами. С белых лепестков сорвались несколько синих, словно сапфиры, капель. Они сделали круг вокруг полянки и устремились к Древу Гинзо.