На всякий случай

      Для этого времени года в Сакраменто сейчас непривычно холодно и дождливо. Лисбон вздыхает: ей стоит привыкнуть к такой погоде, ведь скоро она переезжает в Вашингтон. Ей предложили место шерифа в каком-то Богом забытом городке, название которого едва ли кто слышал, и завтра ей предстоит переезд.       Тереза окидывает взглядом свою квартиру. Если быть честной, то разницы особой нет, даже учитывая, что все её вещи запакованы и готовятся к переезду, – большинство из них она так и не распаковала после предыдущего раза. Собрать же остальное не составит труда.       Она чувствует облегчение, покидая этот город. Ригсби уже уехали на север, а Чо направили в Куантико около трёх недель назад. Без них её больше ничего не держит, тем более, после расформирования КБР. После отъезда Джейна.       Прошёл уже месяц с того момента, как он уехал. И она всё ещё не получала от него никаких известий. Тереза боится, допуская в самые трудные времена, что он мёртв.       Хотя умом женщина понимает, что такого не могло произойти. Тот факт, что она не слышала ничего о нём, вовсе не означает, что с ним что-то случилось. В конце концов, он даже не обещал, что у него будет возможность с ней связаться. «Я обязательно придумаю способ писать тебе» – вот, что он говорил на прощание. Может быть, он пока не решил, как это можно сделать. Может быть, он и вовсе не напишет ей.       Но если это позволит Джейну оставаться в безопасности, это будет не слишком высокой ценой, которую Лисбон готова заплатить. Ей не нужно, чтобы он рисковал своей свободой, по крайней мере, ради неё. Она просто скучает.       Тереза едва касается кончиками пальцев нового крестика, украшающего её шею. Она снова и снова задаётся вопросом, сможет ли предыдущий защитить своего нового владельца.       Звук машины, скользящей по лужам, заставляет её выглянуть в окно. Сквозь сильнейшую стену дождя она различает доставку почты. Первые пару недель отсутствия Джейна она моментально срывалась с места, только заметив этот белый фургон. Однако слишком сложно сохранить подобный энтузиазм, из раза в раз натыкаясь на пустые почтовые ящики.       Даже не накинув пиджак, Лисбон выбегает из дома, едва машина скрывается за углом. Она достаёт почту, даже не глядя на конверты, прижимает их к себе, чтобы не намочить, и бегом возвращается к двери квартиры. Останавливаясь на крыльце, женщина наслаждается шумом проливного дождя, не замечая, как с небольшого выступа на неё стекает вода. Наконец она решает взглянуть на письма: два из них оказываются бесполезной почтовой рассылкой от компаний, обещающих невероятные сделки. Её сердце почти замирает, когда она видит знакомый неровный почерк, – третье письмо оказывается от Джейна.       Остальные конверты падают на пол, издавая тихий шелест. Они опускаются на ступеньки, ровно посередине, чтобы оказаться наполовину залитыми дождевыми каплями. Но Лисбон, не обращая на это внимания, бережно открывает конверт, боясь повредить содержимое.       Бумага, находящаяся внутри, выглядит почти как пергамент – такая тяжёлая. Тереза удивляется, где Патрик мог её достать. Ещё не вчитываясь в слова, она любуется его почерком. И хотя мурашки, пробегающие по телу, напоминают ей о погоде, на душе у Терезы становится тепло, и она совсем не ощущает холода улицы.

«Дорогая Лисбон, Я надеюсь, у тебя всё хорошо. Я знаю, что это, возможно, слишком много, особенно учитывая то, что я сделал. В любом случае, надеюсь, всё идёт нормально. И однажды я всё-таки смогу тебя увидеть. Я был очень занят своим переездом. Не скажу куда, по очевидным причинам, но могу без зазрения совести признаться, что это путешествие было бы гораздо менее печальным и пугающим, если бы ты была рядом. Хотя я всё ещё рад, что ты не предложила поехать со мной. Ты заслуживаешь стабильности в жизни, Лисбон. Я только сожалею, что не могу тебе этого дать. Мои поздравления, кстати. Слышал, тебе предложили новое место работы. Я рад, что ты уезжаешь из штата: тебе будет куда безопаснее вне Калифорнии. Возможно, ты даже обустроишь свою жизнь, о чём я так мечтаю. Так много я должен сказать тебе. Но, вероятно, сейчас я слишком растерян, чтобы даже попытаться выразить всё это словами. Просто знай, что всё, о чём ты сейчас думаешь, всё, что было не сказано вслух, реально, несмотря на то, что я не смог в этом признаться. Я никогда даже на секунду не сомневался в нас. Я скучаю по тебе. Твоё отсутствие отдаётся постоянной болью в моей груди, словно ты занимаешь там место и никогда не покинешь его. Но я не возражаю. Это напоминает мне, что ты всегда со мной. Твой Джейн».

      Она перечитывает письмо несколько раз и затем ещё несколько. Когда она наконец проходит в квартиру, слова всё ещё отдаются эхом в голове, словно Патрик сам читает вслух, находясь совсем рядом. Позже Тереза так и засыпает на диванчике, прижимая письмо к груди.       Лисбон почти не спит после переезда в Вашингтон. После четырёх бессонных ночей она, чтобы хоть чем-то занять себя, лёжа в кровати, начинает представлять, что бы ответила Джейну, будь у неё такая возможность. Ей достаточно просто думать об этом, учитывая, что даже если она когда-нибудь напишет ему, она даже не сможет отправить своё письмо. Но этот воображаемый диалог помогает женщине успокоиться. По крайней мере, он убаюкивает её.       Работа шерифа совершенно не впечатляет, но, по крайней мере, она стабильна, и этого хватает. Тереза даже привыкает к большинству своих подчинённых, но всё это даже рядом с КБР не стоит. Проходит три недели с того момента, как женщина получает первое письмо, и привычная тревога всё ещё не отступает. Однако в рабочее время ей удаётся убедить себя, что с Джейном всё в порядке, так что никто из коллег не замечает, что с ней что-то не так.       Новая соседка Лисбон, пожилая женщина по имени Элизабет, становится её первым настоящим другом в Вашингтоне. Элизабет замечает, как опускаются руки Терезы каждый раз, когда после очередного почтового фургончика она не находит письмо от менталиста. Одним вечером старшая женщина приглашает соседку к себе на чай, и Тереза готова буквально разрыдаться, когда Элизабет подаёт чай в небольших праздничных фарфоровых кружках (хоть они и не бирюзовые).       Элизабет рассказывает, как уже два года она старается жить дальше после смерти мужа. Тереза едва ли может понять её, но признаётся, что недавно тоже в некотором роде потеряла близкого человека. Такой откровенный разговор создаёт необъяснимую связь между женщинами и становится началом крепкой дружбы.       На двадцать четвёртый день после первого письма Патрика Лисбон приходит домой, едва не падая от усталости. Работа выматывает её настолько, что она почти забывает проверить почтовый ящик. Она слегка напрягается, заметив там единственный конверт со своим именем, выведенным прыгающими буквами.       Зайдя в дом, Тереза присаживается у камина. Чувствуя, как тепло пламени согревает замёрзшие пальцы, она открывает письмо.

"Дорогая Лисбон, Прости, что не написал тебе раньше. Пришлось немало потрудиться, чтобы придумать, как доставлять письма на твой новый адрес. Мне стоит быть осторожнее, ведь я не хочу привлекать незваных гостей. Странная вещь произошла со мной в один из дней. Могу поклясться, что видел тебя на острове. Я даже сделал несколько шагов в твою сторону, прежде чем пришёл в себя. Быть вдали от тебя оказалось слишком тяжёлым испытанием для моего подсознания – ты уже мерещишься мне. Кажется, я не могу жить, не видя и не ощущая твоего присутствия рядом. Надеюсь, тебе нравится твоя новая работа, ведь ты будешь отличным шерифом. Этому городу очень повезло с тобой. Кстати, я начал учить испанский. Мне очень повезло, что люди здесь такие добрые и дружелюбные. Они не смеются – по крайней мере, сильно – над моей отвратительной грамматикой. По крайней мере, я теперь почти могу поговорить на элементарные темы, чтобы меня поняли. И хотя не думал, что это возможно, но теперь я скучаю ещё сильнее, чем когда писал первое своё письмо. В моём дворце памяти навсегда останется комната исключительно для тебя – не вынесу, если смогу забыть даже мельчайшую деталь, касающуюся тебя. Твой Джейн".

      Теперь письма от Патрика приходят строго по расписанию, никогда не опаздывая. Лисбон получает их дважды в неделю: по понедельникам и пятницам. Первое, по её мнению, он пишет, чтобы начало рабочей недели не было таким удручающим; второе же – вознаграждение за её силу воли и ещё одну пережитую неделю. Тереза хранит все письма от менталиста, несмотря на те последствия, которые это может повлечь для обоих. Последнее полученное письмо женщина носит во внутреннем кармашке пальто – так она чувствует поддержку всё время.

"Дорогая Лисбон, Сегодня меня окружила толпа детей и попросила показать им кое-что из моих фокусов. Не могу предстать, откуда они узнали о моих необычных талантах, но я смог их удивить. Видела бы ты их лица, когда я продемонстрировал им трюк с монеткой и колодой карт, которую они где-то достали. Если честно, их реакция напоминает мне Ригсби. Но не волнуйся, я никого не гипнотизировал, да и вообще не делал ничего, чтобы привлекать лишнее внимание к себе. Я в безопасности. Здесь невыносимо жарко – кажется, температура здесь достигла своего рекордного максимума за последние десять лет. Мне сказали, что Южная оссиляция стала причиной такой чудовищной жары влажности. Местные жалуются, но, видимо, для них это не является чем-то сверхъестественным. Что же касается меня, то кожа моя по цвету почти такая же, как волосы Грейс. Кажется, я начинаю остепеняться здесь. Это вызывает смешанные чувства, учитывая, что последние десять лет я только и делал, что менял отели. И хотя я ещё не завёл друзей, мне удалось кое с кем познакомиться. Мой сосед – фотограф из Европы, путешествующий по миру. Он обещал поделиться со мной некоторыми своими секретами. Жду с нетерпением, когда наконец научусь пользоваться фотоаппаратом – хочется отправить тебе мои любимые виды. Всё ещё очень скучаю по тебе, Твой Джейн".

      Спустя ещё несколько недель, открыв очередной конверт, Лисбон обнаруживает прилагающийся к письму снимок. Хотя видно, что работа совершенно непрофессиональная, Патрику явно удаётся добавить в неё волшебства. Маленькие разноцветные домики, вымощенные камнем улочки, покрытые лепестками. Видимо, ветер там настолько сильный, что способен срывать цветы. Тереза размещает фотографию на столике возле кровати, и через какое-то время у неё уже имеется целый альбом потрясающих снимков.       В годовщину отъезда Джейна Лисбон получает конверт с множеством невероятных снимков, но никакого письма. Она едва дожидается вечера, чтобы насладиться великолепными видами за бутылочкой вина – представить всё то, что могло бы быть только для них.       Большинство из того, что изображено на картинках, ей совершенно не знакомо – пляж, почта, церковь. Только предпоследняя фотография – на ней изображена кружка с чаем – заставляет женщину улыбнуться, пробуждая воспоминания.       Когда же Тереза открывает последний снимок, ей кажется, что её спокойный мирок вот-вот рухнет, ведь там изображён сам Джейн. Очевидно, его запечатлел его знакомый фотограф.       Она чувствует выступающие на глазах слёзы, когда её взгляд опускается на небольшое украшение на его шее – её крестик. Она вытирает капли со щёк, чтобы не испортить фотографию. Она не видела его уже год, и уже начинала беспокоиться о том, что может забыть некоторые детали, но теперь она понимает: ей это не грозит.       Разве может она забыть, как его локоны мило вьются на затылке? Или как его украшает лёгкая щетина, которая появляется, когда он слишком занят и погружён в себя? Как можно забыть его крепкие, сильные, несмотря на отсутствие тренировок, руки? Как, в конце концов, она может забыть его улыбку, когда уголки его губ так заманчиво приподнимаются? В этот момент Тереза осознаёт, насколько всё это нереально. Но снова его письмо заставляет женщину задуматься о том, как сильно он рискует, отправляя все эти снимки. Если конверт когда-нибудь попадёт не в те руки, определить его местонахождение окажется лёгкой задачей.       Внезапно в её голову приходит весьма странная идея.       Лисбон начинает постепенно, не торопясь. Она отказывается от интернета и всего, за чем можно проследить – эта вынужденная осторожность вовсе не способствует быстрому результату. Её первым препятствием становится встреча с профессором одного из местных колледжей. Она появляется в его лаборатории, чтобы выяснить что-либо об орхидее, снимок которой Джейн отправил ей несколько месяцев назад.       – Это определённо орхидея Каттлея, – сообщает ей учёный своим глубоким размеренным голосом, возвышаясь над женщиной. – Тропические покрытосеменные, честно говоря, не мой профиль. Я бы не хотел обнадёживать Вас ложной информацией.       – Может, Вы знаете, откуда она? – задаёт Лисбон очередной вопрос, стараясь скрыть свои эмоции.       Она понимает, что ей уже никак не скрыть своего интереса, однако профессор кажется слишком заинтересованным, чтобы заметить это.       – Полагаю, этот вид характерен для Южной Америки – скорее всего, где-то в Венесуэле.       – Характерен? Может быть, что такие орхидеи встречаются только в Южной Америке?       – Именно, – улыбается мужчина, наслаждаясь компанией заинтересованного собеседника.       Тереза благодарит его и даже не пытается скрыть счастливую улыбку, появившуюся на её лице за столько времени.       Спустя неделю она возвращается в корпус колледжа, чтобы проверить очередную свою догадку. Проведя пару часов за пролистыванием метеорологических заключений, она почти сдаётся, переполненная мыслями.       – Вам помочь? – раздаётся голос и заставляет Терезу оторваться от бумаг.       Молодая брюнетка с выразительными голубыми глазами внимательно разглядывает стол Лисбон. На вид она кажется ещё подростком, но в её глазах есть что-то, заставляющее её выглядеть гораздо старше и мудрее. Лисбон немного колеблется, прикидывая, как много она может сообщить этой девушке.       – Я не обычная студентка, – уверяет она, ссылаясь на свой возраст.       – Я хотела бы найти одно место, – сдаётся Тереза. – Я не особо много знаю, но это где-то в Венесуэле. И там была зафиксирована самая высокая температура за последние десять лет приблизительно шесть месяцев назад.       – Я знаток географии, – улыбается молодая девушка. – Пространственное соотношение и поиск местности – именно то, чем я занимаюсь.       Лисбон пододвигает к своему столу кресло, предлагая студентке присесть рядом.       – Меня зовут Тереза, – произносит женщина, протягивая руку.       – Мари, – девушка отвечает на рукопожатие. – Так что ещё Вы знаете?       Лисбон протягивает ей свой блокнот, в котором хранится вся информация, которую ей удалось добыть из всех писем Джейна. Она надеется, что это принесёт хоть какую-то пользу в поисках. Почерк Терезы аккуратный и ровный – полная противоположность Патрика – так что Мари легко удаётся разобраться в данных.       – Думаю, я могу работать с этим, – девушка смотрит на Лисбон, слегка хмурясь. – Есть какая-то причина, почему Вы не можете просто воспользоваться интернетом?       – Да.       Мари прищуривается, внимательно изучая новую знакомую. Лицо Лисбон, однако, не выражает никаких эмоций – Чо мог бы гордиться ей.       – Хорошо, – заключает студентка.       Она пододвигает один из снимков Джейна, чтобы женщина могла его рассмотреть, и указывает на холмы на заднем плане.       – Эти два холма называются Лас Тетас де Мария Гевара – они получили своё название из-за того, что по форме напоминают грудь. Мне довелось побывать в небольшом городке рядом, когда я училась по обмену в Южной Америке на втором курсе. Такой потрясающий вид невозможно забыть. Место, которое Вы ищите, находится на острове Маргарита. Судя по фото, оно было сделано где-то на севере от холмов. Подождите секундочку.       Девушка отталкивается от стола и направляется к библиотеке. Через пять минут она возвращается с распечатанной картой острова – круг обводит область, которую она только что указала Лисбон.       – Спасибо, – Терезе и это удаётся произнести с трудом. Она надеется, что девушка сможет её понять.       – Я буду рядом, если Вам ещё понадобится моя помощь, – кивает Мари, скрываясь среди книжных стеллажей.       Хотя Лисбон удаётся, наконец, сузить область поиска Джейна достаточно, чтобы отправляться к нему, ей всё же не хочется привлекать лишнее внимание своим уходом в отпуск. Тереза ждёт ещё несколько месяцев до Рождества и берёт две недели отдыха, объясняя это тем, что хочет провести праздник с семьёй во Флориде.       Конечно, у неё и в планах нет никакой Флориды – она заказывает билеты в Южную Америку. Но если кто-то решит проследить за ней, ему удастся сделать это лишь до Колумбии.       Ей придётся вернуться в Америку через две недели, но пока она не хочет даже думать об этом.       Последнее письмо от Джейна доходит до неё чуть раньше обычного – в канун Рождества. Лисбон решается прочитать его лишь после того, как она заканчивает свои сборы, обнаружив, что у неё не так уж и много подходящей для этого одежды.

«Дорогая Лисбон, С Рождеством! Я надеюсь, что кому-то в этом замечательном городе всё же удастся поцеловать тебя под омелой. Уверен, тебе бы не понравилось внимание, которое бы это привлекло, но я бы очень хотел увидеть выражение твоего лица в этот момент. Полагаю, я бы наслаждался им гораздо больше, если бы я был этим «кем-то». Есть ещё кое-что… и это заняло слишком много времени, но я хочу, чтобы ты знала. Я люблю тебя. Это, конечно, не рождественский подарок. На самом деле, это скорее принесёт больше вреда, чем пользы, но ты имеешь право знать. И мне бы хотелось, чтобы ты знала это. Навсегда твой Джейн».

      Привычная счастливая улыбка играет на лице Терезы, когда она прижимает письмо к груди. Затем раздаётся сигнал машины, так что Лисбон берёт свою сумку и направляется к такси, которое отвезёт её в аэропорт.       Джейн возвращается с рождественского ужина своего соседа слегка выпившим. Он усмехается про себя, думая, что европейцы явно умеют устраивать вечеринки.       Его посещает мысль, что он выпил чуть больше положенного, когда оказывается не в состоянии даже попасть ключом в замок двери. Он уверен, что выпил слишком много, когда замечает незнакомый чемодан возле стола на кухне.       – Хм, я знаю, Рождество и всё такое, – он почти проглатывает слова, – Но я не настолько щедр, чтобы позволить незнакомцу остаться на ночь.       – Тогда, пожалуй, мне повезло, что я не незнакомец, – эти слова отрезвляют мужчину лучше всякого холодного душа.       Ключи со звоном выпадают из его руки, когда Лисбон выходит ему навстречу.       – Привет, Джейн.       – Лисбон? – шепчет он, пока Тереза продолжает сокращать расстояние между ними. И, наконец, она может дотронуться до его руки.       Её прикосновение вызывает в нём столь сильную реакцию, которую он уже и надеялся испытать, но по которой так скучал. Джейн заключает её в объятия, и она обвивается руками вокруг него так сильно, что ему становится трудно дышать. Но его это не волнует.       Он приподнимает её, и они вместе кружатся по комнате – его не останавливают даже её протесты. Они оба всё ещё не открывают глаза, когда менталист опускает женщину, но не отстраняется от неё.       У него столько вопросов, на которые он хочет знать ответы прямо сейчас, но не может их задать. Всё это может подождать, ведь ему столько нужно сделать. Лисбон выражает своё согласие, наклоняя его лицо к себе.       Их мягкий осторожный поцелуй плавно превращается в жаркий и страстный. Джейн медленно опускается к её шее, пока Тереза пытается оторваться от его губ, чтобы произнести несколько слов.       – Твои письма, – она томно вздыхает, когда Патрик доходит до самого чувствительного места. – Ты говорил… ты… мой?       – Твой, – соглашается он, целуя её новый крестик на груди. – Я только твой.