На всякий случай

Достаточно сильна, чтобы оставить тебя, Но достаточно слаба, чтобы нуждаться в тебе. Любила настолько, что позволила тебе уйти.*

      Терезе требуется немало сил, чтобы просто достать ключи. И даже теперь, после недолгих поисков их в сумке, она не может заставить себя открыть квартиру.       Морально, физически, эмоционально – полностью опустошённая, Тереза Лисбон стоит около двери, сотрясаясь от рыданий.       Словно неконтролируемая химическая реакция в слишком маленькой, чтобы выдержать нарастающее давление, пробирке, её эмоции вырываются наружу, практически ощущаясь в воздухе. Сейчас, возможно, впервые, она не думает о том, чтобы казаться сдержанным, спокойным, образцовым копом. Она не пытается соответствовать гордому званию Старшего Агента. Сейчас она позволяет себе быть просто Терезой – женщиной, которая только что потеряла человека, ближе и дороже которого у неё не было никого.       Лисбон чувствует, как тушь стекает по щекам, и винит себя за то, что пользуется такой дешёвой. Она старается осторожно стереть чёрные дорожки с лица, хотя понимает, что это бесполезно. С каждой секундой поток слёз лишь усиливается, так что она оставляет свои тщетные попытки хоть что-то сделать.       Ей удаётся успокоиться и погрузиться в тишину, нарушаемую лишь её тяжёлым дыханием: по крайней мере, никто не видит её срыва. Её глаза всё ещё застилает пелена. Тереза снова предпринимает попытку вставить ключ в замок, но руки отказываются слушаться.       Новая волна эмоций накрывает женщину, и она прижимается лбом к холодной двери. Она делает ещё несколько глубоких вдохов и пробует снова. На этот раз руки не трясутся, и дверь распахивается перед ней. Лисбон заставляет себя перешагнуть через порог и закрыть дверь. Чувствуя наступающий поток слёз и усталости, она скидывает туфли и прислоняется спиной к стене, плавно опускаясь на пол.       На сердце невыносимо тяжело, несмотря на попытки Терезы игнорировать все мысли и эмоции. Лисбон запускает руку в карман, чтобы найти телефон, с опозданием вспоминая, что он был конфискован Агентом Эбботом. Вместо мобильника она находит в пиджаке небольшой клочок бумаги, судя по всему, вырванный из библии. Она прищуривается, чтобы разглядеть надпись на нём, но в тёмной комнате это оказывается непросто. Впрочем, вместо отрывка из библии она явно различает знакомый, небрежный почерк: «Не стреляй в меня». Её ответом становится не то всхлипывание, не то смех. Листок трясётся в руках, а буквы снова расплываются перед глазами.       «Зачем бы я стала стрелять в тебя, Джейн?» – задаёт она вопрос пустой квартире, удивляясь, что могло заставить её партнёра оставить ей подобное послание. Вероятно, думает она, оно было написано очень давно. До того, как Джейн убил Кровавого Джона.       Возможно, он положил записку в кармашек её пиджака, прежде чем разыграть одну из его любимых нелепых схем. А она, разумеется, не сумела обнаружить её вовремя.       Тереза прижимает колени к груди, сжимаясь и становясь ещё меньше, снова ощущая себя игрушкой: Патрик Джейн продолжает играть с ней даже после того, как он ушёл.       На одну секунду Лисбон кажется, что в квартире мелькнула чья-то тень, и её рука непроизвольно тянется к пистолету, который всегда лежит в тумбочке у входа.       – Ну, думаю, у тебя на это имеется множество причин, Лисбон.       Она замирает, услышав голос Джейна, привычно дразнящий её. Очевидно, в квартире всё-таки кто-то есть.       – Джейн? – спрашивает Тереза, вполне допуская, что звук его голоса может быть и галлюцинацией, созданной, чтобы ей было легче перенести потерю.       Но силуэт мужчины появляется в дверном проёме. Первое, что бросается в глаза – он совершенно не похож на её Джейна, отчего мысль об иллюзии сразу теряет свой смысл. Приближающийся мужчина одет в джинсы и обтягивающую белую футболку, а золотистые кудри спрятаны под бейсболкой команды «Короли Сакраменто».       Он не произносит ни слова, лишь подходит ближе, держа руки перед собой, чтобы не пугать Терезу ещё больше. Лисбон чувствует, как напрягаются её мышцы, она сильнее вжимается в стену. Женщина боится даже на секунду закрыть глаза, представляя, что может больше не увидеть его.       Проходит несколько минут, но Патрик всё ещё стоит рядом. Он опускается на колени перед ней, чтобы взглянуть ей в глаза, но по-прежнему не касается её. Терезе кажется немного успокаивающим то, что его дыхание такое же прерывистое, как и её собственное.       Лисбон изучает его лицо, непривычно болезненное, и взгляд, блуждающий по её телу. Джейн слегка разводит руки, и она тут же бросается в его объятия. Слёзы вновь возвращаются, и на этот раз Тереза даже не пытается сопротивляться, упиваясь прикосновениями Джейна и его горячим дыханием на её щеке.       – Джейн, – произносит она снова и снова, кажется, будто это единственное, что она сейчас способна выговорить.       Однако она всё равно справляется лучше, чем Патрик сам: он оказывается не в состоянии произнести ни слова.       Проходит несколько секунд, хотя кажется, будто часов, прежде чем Тереза немного отстраняется от мужчины и вновь оглядывает его, но не отпускает его руку. Только сейчас она понимает, какой он холодный.       – У тебя шок, Джейн, – Лисбон дотрагивается до его ледяной щеки.       Он накрывает её маленькую ручку своей ладонью и качает головой.       – Я в порядке. Думаю, это естественная реакция, учитывая обстоятельства.       У женщины непроизвольно вырывается смешок. Конечно, если бы она только что убила человека, было бы странным не быть в шоке.       – Что ты здесь делаешь? Ты уже давно должен был покинуть Сакраменто, Джейн. Если они найдут тебя здесь…       Ей безразлично, что случится с ней – обвинение в укрывательстве убийцы нисколько сейчас не заботит её, хотя, вероятно, позже она может пожалеть об этом. Однако её стремление защитить Джейна всегда превосходит её инстинкт самосохранения.       – Я должен был увидеть тебя, – произносит Патрик едва слышно, – Я должен был убедиться, что ты в порядке – что ты будешь в порядке.       – Со мной всё хорошо, ничего ведь не произошло, – уверяет она его, – И с командой тоже. У нас всё будет нормально, Джейн, до тех пор, пока ты сможешь находиться за пределами страны.       – Я не мог уехать, не попрощавшись с тобой. Возможно это самая глупая вещь, которую я совершал – не убежать при первой же возможности – но я понятия не имею, когда смогу снова тебя увидеть. Чёрт, я даже не уверен, что это когда-нибудь случится. А я должен тебе так много, Лисбон. И эта наша встреча не способна вернуть тебе хотя бы сотую часть, но, по крайней мере, это начало.       – Тогда каков твой план? Куда ты собираешься? – Тереза пристально смотрит ему в глаза, замечая, что они уже не кажутся такими бешеными.       – Я надеюсь, ты понимаешь, как бы я хотел ответить на это, – он глядит на неё с тоской. – Но я не могу сказать тебе этого. Если кто-нибудь спросит, ты должна честно сказать, что ничего не знаешь.       – Но как я тогда найду тебя? – она начинает растирать остатки туши, снова стекающие по щекам. – Однажды?       – Ты не сможешь, – он качает головой.       – Что это значит? Я больше никогда не увижу тебя? – Патрик снова с силой прижимает её к себе.       – Я обязательно придумаю способ писать тебе. Ты не сможешь ответить, но хотя бы будешь знать, что я в порядке.       Тереза кивает в ответ, чувствуя, как её паника отступает.       – Почему ты не просишь меня поехать с тобой?       – Потому что знаю, что ты согласишься.       На это раз она не пытается избавиться от мокрых дорожек на лице, и слёзы падают на его футболку, оставляя заметные следы.       – Чёрт возьми, Джейн, – она проходит кончиками пальцев по черным разводам, – Почему ты всё так усложняешь?       – Ты знаешь, что любишь меня, – пытается он поддразнить её, но попытка не удаётся.       – Ты знаешь, что это так, – Тереза тихо соглашается, поднимая взгляд с футболки на его губы, мужчина замечает это. – Так как у меня больше не будет шанса сказать это, полагаю, будет лучше сделать это сейчас. Я люблю тебя, я так сильно люблю тебя, Джейн! Я люблю тебя настолько, что это иногда причиняет мне боль. И это определённо один из таких случаев.       – Расставание с тобой уничтожит меня, – он шепчет, прислоняясь лбом к ней, – Снова.       – Сколько времени у нас есть?       Патрик смотрит на часы на её руке.       – Я должен быть в назначенном месте в 4 утра, так что у нас около шести часов.       – Мы не должны терять ни минуты больше, ведь так? – она вопросительно смотрит на него.       – Верно.       Позже, ночью, или уже утром – Тереза не уверена в этом, она снимает маленький золотой крестик и закрепляет на шее Патрика. Его глаза наполняются слезами счастья и боли, когда он смотрит на неё.       – На всякий случай, – шепчет она, и больше они не произносят ни слова.       Когда Тереза просыпается утром, его уже нет нигде.