Прерви моё падение

Шинтани намеренно игнорировал Такуми. Он его бесил, неимоверно бесил. Один только вид этого блондинистого высокомерного подонка доводил до белого каления. А сейчас, когда Усуи, держа Сузуну на руках, направлялся с ней к лестнице, ярость достигла своего апогея. — Эй, ты! Немедленно отпусти ее! — выкрикнул Хината, темные глаза полыхнули злобой. Он не умел сдерживаться, да и не старался, не считая нужным скрывать истинные чувства и эмоции. К чему обманывать, ходить вокруг, да около, когда легче сразу высказать все, что накопилось в душе? Шинтани ненавидел лицемерие и притворство. — Ты меня не слышишь? Оглох, что ли? — не унимался парень, когда его слова не возымели абсолютно никакого действия. Такуми, не обращая внимания на крики Хинаты, с непробиваемым спокойствием продолжал свой путь. — Отпусти Сузуну! Или хочешь, чтобы с ней случилось то же, что и с Мисаки? — выпалил шатен, и на этот раз его слова достигли цели. Усуи замер на месте. — Что ты сказал? — не поворачиваясь, глухо проговорил он. — Насколько мне известно, те, кто стрелял в Мису, так и не были пойманы. Ведь, так? — резко снизив тон, Шинтани впился глазами в спину соперника. Тот, словно окаменел. Стоял, не двигаясь, лишь крепче прижимал к груди Сузуну, будто желая защитить ее от враждебности мира. — Так, — бесцветно отозвался Усуи. Он потратил бесчисленное количество часов, дней, недель, месяцев, но убийцы, как сквозь землю провалились. Исчезли, словно их и не существовало вовсе. — А ты, не думаешь, что, с самого начала, их целью была Мисаки? Не думаешь, что таким образом они хотели достать тебя, зная, как она тебе дорога? — продолжил Хината, борясь с желанием подскочить к Такуми, и отобрать у него Аюдзаву. Ненависть, злость, ревность. Они оба испытывали схожие чувства. Только Усуи привычно не выказывал ни единой эмоции, спрятав их глубоко внутри, а Шинтани боролся с внутренним огнем из последних сил, что давалось ему с невероятным трудом. — То, что, я думаю, не твоего ума дела, — наконец, ответил Такуми, когда напряжение уже стало настолько невыносимым, что превратилось в нечто осязаемое, давящее, гнетущее, забирающее кислород. — Моего! Как раз меня это касается! Да еще, как! — бешенство выплеснулось наружу, Хината рванулся вперед, преградил Усуи дорогу. Их взгляды перекрестились. Изумрудный, непроницаемый и холодный, словно гранит, и карий, горящий безумной яростью и решимостью. — С какой стати? — вопросительно подняв брови, произнес Такуми, обдавая оппонента волной ледяного презрения. — С какой стати? — Шинтани буквально задохнулся от возмущения, — А с такой, что Сузуна — дорога мне! Между прочим, она была моей девушкой! В темных глазах мелькнуло торжество. — Вот, именно, что «была», — хмыкнул Усуи, продолжая источать завидное спокойствие и непередаваемое высокомерие, которые действовали на Хинату, как красная тряпка на быка, — Скоро Сузуна станет моей женой, и этого уже не изменить. Ваши отношения остались в прошлом. Думаю, этим все сказано, нам не о чем больше говорить. Поэтому, уйди с дороги. В глазах Такуми мелькнула угроза. Этот воинственный дружок Аюдзавы уже порядком его достал. — Размечтался. Попутал меня со своими шавками, что ли? — сквозь зубы процедил Шинтани, — Отдай мне ее. — Да пошел ты, — губы Усуи скривились в предостерегающей усмешке, и Хината на мгновение опешил. Этот парень был не прост. Совсем не прост. От него так и веяло опасностью, причем, настолько реальной, аж пробирал неприятный холодок, что очень удивляло. Ведь шатен считал Такуми обыкновенным выпендрежником, который достиг такого высокого положения только, благодаря своему происхождению. Однако по всему выходило, что он ошибался. Воспользовавшись заминкой Шинтани, Усуи, оттолкнув его плечом, начал спускаться по лестнице. — Так и быть, на этот раз я отпущу ее с тобой. Но, если с Сузуной что-то случится, то пеняй на себя. Тебе не жить, — бросил на прощание Хината. Он прекрасно понимал, что продолжать спор было бессмысленно. А лезть в драку, когда Аюдзаве требовалась помощь, являлось верхом глупости. И хотя все его нутро протестовало, он сдался. Проводив грустным взглядом Такуми, Шинтани, повернувшись, направился к преступнику. Только того уже и след простыл.