На грани мечтаний

В кабинете за большим деревянным столом сидел зрелый человек в странной военной форме, вернее, непривычной для Клэя, и с наслаждением выкуривал сигару. От такого вида посетитель немного опешил и замер в дверях, но как только он почувствовал на себе вопросительный взор потенциального собеседника, он, сделав незаметный вдох, произнес, уверенно, но пока еще обреченно: — Здравствуйте, я по объявлению. — Хм, этого стоило ожидать, — оглядев собеседника с ног до головы, отметил генерал, — документы при себе имеете? — У меня ничего нет, — с ощутимой долей досады ответил вошедший. — Хех, ничего, все устроим, — в больших и ясных глазах генерала мелькнула едва заметная доля жалости. — Откуда прибыли? Этот вопрос застал Клэя врасплох. Выдавать всю подноготную было не в его интересах, ведь его могли счесть психически нездоровым и не допустить к службе, но с другой стороны, под пытливым взглядом генерала Клэй не мог даже придумать другую версию своего пребывания здесь. — Я не знаю, — в растерянности выдал Клэй. Генерал вновь вопросительно изогнул бровь, услышав ответ, но на этот раз он был поражен настолько, что даже зрачки его глаз в удивлении расширились. — Что значит, не знаете? — с паузой спросил он. — Ну…э-эм… — замешкался Клэй. — Ладно, можете не отвечать. — Лицо генерала приняло привычное выражение безразличности, и, попросив Клэя сесть, он что-то начал записывать в блокнот. — Ваше имя? — Клэй Морроу, — едва не забыв, ответил он. Генерал замолчал. Клэй терпеливо сидел на жестком стуле, иногда переминая в руках свою шляпу. Наконец, военнослужащий закончил писать и, бросив на посетителя серьезный взгляд, внезапно вышел из кабинета. Вернулся он достаточно скоро, сжимая в одной руке небольшую стопку бумаг. — Поздравляю с зачислением в ряды армии, сэр! — он протянул Клэю бумаги, а затем указал на человека, который стоял за спиной генерала. — Следуйте за Маршалом, он покажет Вам ваше новое жилье и расскажет, что к чему. На прощание Клэй многозначительно поблагодарил генерала и осведомил его о своем желании узнать его имя, на что тот лишь улыбнулся и ответил, что это ни к чему. Выйдя на улицу в сопровождении помощника генерала, новоиспеченный солдат был удивлен своей невезучести и везучести одновременно, будто судьба сначала гневалась на него, а затем великодушно прощала и снова гневалась. Они прошли к небольшой парковочной площадке, где стояли несколько автомобилей, при виде которых Клэй несколько удивился. — Как она работает? — с видом любителя поинтересовался он, оглядывая машину, которая с виду напоминала вторую машину Маркуса, которую в будущем ему еще предстоит изобрести. — Жидкостный двигатель внутреннего сгорания помещен в этой коробке, — с видом знатока ответил помощник, — а сама машина работает на бензине. Клэй был удивлен таким ответом. В то время в Англии можно было увидеть лишь машины с одноцилиндровым двигателем внутреннего сгорания на водородном топливе, которые совершали небольшой пробег — лишь около девяти километров за три часа, но и те были достаточно редким видением на лондонских улицах, поскольку такие машины принадлежали, как правило, людям, которые занимали важные руководящие должности, например, как отец Джона Петтерсона. То, что видел он перед своими глазами, казалось ему если не невозможным, то хотя бы волшебным. Будучи еще «мальчиком на побегушках» у важных чиновников и политических деятелей, двадцатилетний Клэй Морроу мечтал о покупке такого автомобиля, но, сменив сферу деятельности, такая мечта стала ему не по зубам. Они сели в машину, и через несколько секунд она уже задребезжала, а в воздухе запахло бензином. Молчание повисло между мужчинами, каждый думал о своем, но время от времени они находили темы разговора и умолкали вновь. Клэй все думал о том, какие сюрпризы его ждут еще, и, признаться честно, ему казалось, что он уже готов ко всему. Потеряв дом, работу, друзей, он понял, что теперь единственным сокровищем, которым он должен дорожить, является его жизнь, но опять-таки не был в этом окончательно уверен. Его взгляд был устремлен куда-то вдаль на протяжении практически всей дороги, и так могло продолжаться достаточно долго, если бы его собеседник не начал разговор снова. — Жаль мне тебя, Клэй. — Почему это? — с недоверием отозвался тот. — А генерал тебе не говорил, куда тебя собираются направить? — лицо его напарника слегка побледнело, а руки стали чуть влажными. — Нет, — глаза Клэя были уже устремлены на лицо Маршала. — На востоке снова шумят отряды революционеров, скорее всего, тебя направят именно туда. — Мне придется убивать? — с волнением в голосе произнес он. — По ситуации… — уже хладнокровно сказал Маршал. Клэй затих. В свои тридцать лет он ни разу не держал оружие в руках, а сейчас его вынуждают стрелять по таким же людям, как он. Он никогда не задумывался об этом, и ему стало не по себе. Ему предстояла возможность убивать людей, которые взбунтовались из-за несправедливости власти, которые шли погибать за то, чтобы их дети жили в достойных условиях, которые устали терпеть и решили взять ситуацию в свои руки. Он размышлял об этом до самого конца его поездки, которая длилась уже достаточно долго. Наконец, его поездка подошла к концу. Машина остановилась возле старого большого здания, где призывники проходили медицинскую комиссию и временно проживали до тех пор, пока их не определят в конкретную воинскую часть. — Вот мы и приехали, — радостным голосом произнес Маршал. — И долго я буду здесь находиться? — обреченно выдал Клэй. — Ну, неизвестно… Сначала проверят документы, потом пройдешь комиссию, потом уже направят в часть, а там тебе дадут новые указания. — Но у меня нет документов, разве генерал не предупреждал? — Предупреждал, но я думал, что ты ознакомился с бумагами, что он дал тебе перед выездом. Клэй был удивлен. Он даже не думал посмотреть в эти бумаги, пока он ехал. — Хорошо, спасибо за помощь, — грустно произнес Клэй и направился к входной двери здания. — Еще встретимся, — многообещающе закончил Маршал. Как только Клэй вошел, оказалось, что его уже здесь ждали: генерал приказал осведомить управляющих о его приезде. Ему предстояло находиться в этом здании около недели — сравнительно маленький срок, ведь место его службы было уже определено. Эта неделя прошла для него достаточно медленно и мучительно. Постоянные медицинские наблюдения, осмотры, выписка лекарств. Врачи установили то, что он и так прекрасно знал: нарушение нервной системы вследствие постоянных стрессов, депрессий, переживаний. По ночам ему часто снились кошмары, которые нередко заставляли кричать его наяву и вынуждали докторов поить его успокоительными настоями, снотворное не помогало. Ему не помогало ничего. Застрявший между двух миров: прошлым и настоящим, ему приходилось весьма туго: во сне мерещились друзья, сделки, та лавочка под мостом, а на утро он видел докторов, военнослужащих, призывников. Как и говорил Маршал, его определили на восток, подавлять движение революционеров. За все свое время службы он не смог убить ни одного революционера, потому что ему было чуждо стрелять в людей, жаждущих справедливости и свободы. Конечно, он никому не говорил настоящих причин своих неудач, но, несмотря на это, его напарники давно подозревали его в этой слабости. Одни искренне поражались его «мягкости» и слабости духа, неумению поднять ружье против тех, кто восстал против правительства, другие даже немного завидовали его человечности и каждый раз, стреляя в кого-то из революционеров, мысленно проклинали пустоту внутри себя. Однако его слабость не помешала ему достичь больших успехов в военной службе: он с профессионализмом помогал лечить раненных товарищей и с большой ответственностью перевозил важные документы и послания. Но его карьере успешного военнослужащего не суждено было состояться: он был серьезно ранен в одном из сражений, и было принято решение о его демобилизации. Важным дополнением было то, что его кошмары не прекратились, а даже наоборот — усилились. Сны становились все реалистичнее, и иногда, вместо товарищей или командиров, он видел своих друзей и чиновников. Местные доктора посчитали его психически невменяемым и так же настаивали на демобилизации. И все же его успехи на фронте не прошли даром: ему выделили небольшой домик в Стимклоуде, выдали паспорт, документы и обеспечили жалованьем на первое время, пока он не найдет постоянную работу.