Люби меня, как я тебя.

3130 год Золотой эпохи

До церемонии оставалось несколько часов — едва минула полночь. Берилл вошла в свою комнату и прикрыла дверь, надеясь провести хоть несколько спокойных часов после недели столь активной подготовки. Девушка села у окна, на улице было тихо, но она заметила одинокого прохожего, спешившего домой. «Кто-то из свободных помощников» — подумала Берилл, наблюдая, как прохожий то скрывался, то вновь появлялся в поле ее зрения. Прошло полгода с тех пор, как Берилл стала старшей жрицей и переехала жить в одну из верхних комнат храма. Ей повезло, окна ее комнаты выходили на Запад, в сторону королевского дворца, и Берилл часто смотрела на него, вспоминая своего принца. Вот и сейчас, проводив взглядом прохожего, девушка обратила свой взор ко дворцу. Берилл грустно вздохнула и прикрыла глаза, воображение тут же нарисовало перед ней принца Эндимиона в черном дублете, как в тот день. Они снова шли по тенистому парку дома ее родителей, было тихо, и никто из них не решался заговорить. Это было ее четырнадцатилетие — день, когда всем преградам для их брака наставал конец. Берилл надеялась, что в качестве подарка принц предложит назначить дату свадьбы, в мыслях девушка уже подбирала наряд и украшения, но принц все молчал. Наконец они подошли к большому фонтану в центре парка, Эндимион жестом предложил Берилл присесть на скамью и сам устроился рядом. — Я рад, что нам удалось остаться наедине, миледи, — еще немного помолчав, начал принц, Берилл смущенно улыбнулась в ответ. — Я бы хотел поговорить с вами прежде, чем это будет объявлено официально, — продолжил Эндимион. У Берилл сжалось сердце от печального голоса принца, таким голосом точно не предлагают назначить день свадьбы, девушка подняла на него полные недоумения глаза. Эндимион снова замолчал, глядя на Берилл, его темно-синие глаза стали почти черными, и девушка почувствовала себя неловко. — Дело в том, — вновь начал принц, — что чем больше я об этом думаю, тем больше понимаю, что наша помолвка была ошибкой. — Наконец ему удалось закончить свою мысль, и он тревожно посмотрел на девушку. Гром прогремел среди ясного неба, сердце сжалось в груди, Берилл попыталась сделать вдох, но у нее не получалось, весь мир вдруг показался серым и неприметным. — Прошу вас, миледи, — испуганно заговорил принц, — поймите, дело не в том, что не хочу жениться на вас. — Я не понимаю, — тихо прошептала Берилл, изо всех сил убеждая себя, что это страшный сон, и что сейчас она проснется и все снова будет хорошо. «Наверное, мне послышалось,» — думала девушка, — «ведь тогда он сам захотел обручиться со мной? Может, я сделала что-то не так? Или чем-то обидела его?» — Берилл, я очень виноват перед вами, и я никогда не прощу себе, что позволил отцу уговорить меня на эту помолвку. Если бы не это, мне не пришлось бы сейчас причинять вам боль... — Парень снова запнулся, он не знал, что сказать, но понимал, что разочаровал свою спутницу. Девушка была бледна и больше не улыбалась, ее глаза смотрели на него, но были пустыми, словно она не видит его. — Если я могу что-то сделать, чтобы загладить свою вину... Берилл не слышала и половины того, что говорил ей принц, и все еще старалась убедить себя, что все это ей только снится, но глаза предательски намокли, а внутри образовалась непонятная пустота. — Уходите, — тихо прошептала она, стараясь не показывать, насколько ей больно слышать его слова. Эндимион еще раз внимательно посмотрел на нее: — Я был рад нашему знакомству, и никогда вас не забуду, миледи, — с этими словами принц повернулся и ушел в сторону дома. Берилл открыла глаза, по щеке катилась слеза, ей все еще было больно вспоминать тот день. Она долго думала и о том дне, и о двух годах до этого, и все пыталась понять, почему? Почему принц отказался от нее? Неужели она была недостаточно хороша для него? «Да, именно в этом причина» — вновь вздохнула Берилл, — «но я стану лучше для своего принца, и тогда он все-таки полюбит меня». Девушка вновь посмотрела в окно — тонкий серп Луны уже перешел в третью четверть неба, пора было собираться, до Жертвоприношения оставалось совсем немного времени. Переодевшись в парадную мантию, Берилл поднялась к внутренним дверям на верхнюю площадку храма. В комнате уже собрались Младшие жрицы, и Берилл наблюдала, как самые юные из них, волнуясь, выглядывают в арки дверей и обсуждают прибывающих гостей. — Что тебя печалит? — К Берилл подошла подруга, они были одногодками, но с тех пор, как Берилл стала Старшей жрицей, их пути стали расходиться. — Разве в такой день что-то может печалить? — соврала Берилл. — Я просто устала от подготовки и репетиций. — Да уж, вам, старшим, нелегко, — улыбнулась Гранат. — А помнишь, как мы все время срывали репетиции и Оливия нас ругала? — Да уж, такое не забудешь, нас ведь несколько раз даже отстраняли — рассмеялась Берилл, грусть от воспоминаний стала уходить на второй план. — Небо ясное, ни облачка, я уже проверила. Хотя не помню, чтобы хоть раз в этот день было пасмурно, но воздух еще холодный. — Кстати о холоде, — вспомнила Берилл, — как там договор насчет твоего брака? — Ну у тебя и ассоциации, Берилл, — Гранат поежилась, — но ты в чем-то права, Кунсайт и правда похож на глыбу льда. — Так ты выходишь за него или нет? — настаивала Берилл. — Слава нашему великому Богу — нет, мама убедила отца, что это не самый подходящий для меня вариант, несмотря на его приближенность к принцу. При упоминании Эндимиона Берилл нахмурилась. — Извини, — Гранат испуганно посмотрела на подругу. — Ничего, пора уже выбросить из головы этого ветреного принца, — с грустной улыбкой ответила Берилл. «Если бы это было так просто» — мысленно добавила она. За разговором они не заметили, как в комнате собрались все жрицы, кроме Верховной, впрочем, Опал и не должна была прийти — она появлялась сразу на верхней площадке, отчего многие младшие жрицы приходили в восторг. — Тише, девочки, — послышался голос Оливии, — гости уже собрались, они не должны вас слышать. — И в комнате воцарилась полная тишина. Все знали крутой нрав этой старшей жрицы, как и то, что за неповиновение она могла исключить из церемонии любую из них. Небо на востоке начало светлеть, а значит, до рассвета оставались считанные минуты. Младшие девочки заволновались, и по знаку Оливии вышли из проходов на площадку, образуя кольцо вокруг возвышения в центре. Старшие же заняли места в центре комнаты, их было всего восемь, не то что в былые времена, когда за право участвовать в церемонии приходилось бороться. В сумраке комнаты не было видно того, что происходит на площадке над ними, но Берилл прекрасно знала церемонию шаг за шагом. С первым лучом Солнца на вершине площадки появится Верховная жрица, а ее посох поймает этот луч, словно в ловушку. Затем она нараспев начнет читать первый гимн Богу Солнца, а при помощи посоха будет освещать фрагменты площадки вокруг себя, и на месте лучей будут видны образы Старших жриц. В конце первого гимна, луч разобьется на восемь тоненьких лучиков, и Старшие жрицы будут телепортированы на площадку к Верховной жрице. Берилл услышала голос Опал и приготовилась к телепортации, на репетициях они только имитировали этот момент, поэтому девушка очень удивилась, когда, стоя в комнате, увидела перед собой верхнюю площадку, и она отчетливо слышала голос Верховной. Видение растаяло, и уже через несколько секунд Берилл оказалась наверху. Она ничего не почувствовала, словно все еще стояла в комнате внизу, но спохватилась, услышав, как к голосу Верховной присоединились голоса остальных жриц. Затем были другие гимны, и Младшие жрицы исполняли сложный танец вокруг возвышения, Старшие же сидели на коленях спиной к Верховной и в молитве воздевали руки к небу. Первая половина церемонии подходила к концу, наступало время Жертвоприношения. Когда-то в далекие времена жители должны были принести в жертву небольшое животное, но сейчас ограничивались деньгами. Старшие жрицы обходили высокопоставленных гостей стоящих на площадке, а младшие спустились в толпу у подножия храма. Берилл старалась улыбаться и благодарить всех за пожертвования, несмотря на усталость, тяжелый поднос и боль во всем теле. Вдруг она осознала, что стоит перед принцем и его друзьями, этого она никак не ожидала, ведь король и королева были совсем в другом месте. Это была их первая встреча после разрыва помолвки, и Берилл хотела поймать взгляд принца, но тот был слишком увлечен беседой с друзьями, и не глядя кинул мешочек с монетами на поднос. Его примеру последовали еще четверо парней. — Спасибо, ваше высочество! — Чуть не плача от обиды, пробормотала Берилл. — И вам, высокие лорды, Бог Солнца оценить вашу жертву. «Неужели он меня не заметил, не увидел на пьедестале во время церемонии?» — Думала она. — «Ведь, если он стоял здесь, я была прямо перед ним. А может, он не узнал меня? Но как же так, он ведь обещал, что будет меня помнить?» — Да уж, влюбленные слишком глупы, — услышала она обрывок разговора принца и лордов, — Чтобы ты ни говорил, но я все равно пойду с тобой, вдруг эта Лисса на самом деле только приманка?.. Как она закончила обход, как установила свой поднос у ног Верховной, и как потом оказалась в своей комнате, Берилл не помнила. Когда девушка пришла в себя, она лежала в своей кровати, обнимая подушку, а по щекам текли слезы.