Эхо войны.

Взглянув на дату последнего обновления фанфика, я поняла, что малость оборзела по отношению к читателям. Прошёл почти год! Стараюсь исправиться - выкладываю новую главу. Напоминаю, что прошлая закончилась нелепым поцелуем Джорджа и Гермионы посреди бакалеи. Ему определенно понравилось. Понравилась эта чудовищная ошибка. Поцеловать Гермиону Грейнджер! Это не входило в его планы, но как совладать с секундным порывом? Чёрт! Ну почему он не смог отойти? Всего один ничтожный шаг избавил от романтического недоразумения. Гермиона, пропущенная Джорджем вперёд, виновато улыбнулась и исчезла за небольшим прилавком. В её мыслях царил полный переполох. Всё случилось так быстро, а ведь продвигалось так медленно! Шаг за шагом Гермиона пыталась выманить из него хоть слово, хоть взгляд, а тут внезапный поцелуй посреди магазина? Впрочем, не она ли первой сделала шаг навстречу? Джордж же решил, что подумает об этом позже. И вообще чем меньше он будет об этом думать, тем лучше. Он убеждал себя в том, что у него есть строго определенная цель – попытаться вернуть сожительнице её память, но когда они вернулись домой, понял, что дело не трогалось с места не только потому, что он эгоистичный слабак, а ещё потому, что он абсолютно не знал, с чего начать. За последние годы мужчина отвык ставить перед собой трудные задачи, теперь же предстояла многоэтапная работа. Гермиона скинула обувь и прошла на кухню, где через минуту возобновилась готовка. Видимо, случившееся в магазине её никак не волновало, или же она старательно делала вид, что её не волнует. Джордж в нерешительности сел в кресло, чтобы заставить свой вялосообажающий мозг работать, сконцентрироваться. Поцелуй он решительно похоронил в памяти, злясь на себя за то, что допустил подобное. Такой поворот значительно осложнял и без того трудную ситуацию. А если учесть, что и так бездарно потрачено почти треть года, то… Хотя, если вдуматься, то всему своё время. Три месяца назад Джордж и с дивана подняться не мог, не то что кому-то помочь. Вся лирика была отметена в сторону. Мужчина потёр виски и под мирный грохот посуды в кухне принялся за планирование предстоящего. С чего начать? Пожалуй, с записки Фреда. Ничего конкретного в себе она не содержит, кроме как подтверждения страшного факта – потери Гермионой Грейнджер памяти. Джордж даже не стал доставать и перечитывать послание заново: строки были свежи, более чем свежи в сознании. Первым шагом необходимо просто поговорить с Гермионой, не посвящая её в свои планы полностью. Он расскажет ей после, когда дело двинется с мёртвой точки. Тем более, если это случится, быть может, героиня войны проявит хоть малейший интерес к своему прошлому. Сейчас она не очень им дорожила. Он попробует выяснить, что она конкретно помнит, что знает о себе. Это так же задача не из лёгких, девчонка не слишком-то разговорчива на эту тему. Внезапно Джордж задумался над тем, что успел узнать её по-новому, расшифровал её поведение и эмоции, привычки… В Хогвартсе у него не было на то никакого права, да и желания. Несправедливо людей сводит судьба. Гораздо больше бы Гермионе помог Гарри или Рон. При мысли о брате Джордж разозлился. Хорошо же Рон искал свою подружку! Да и как вообще можно было упустить момент, когда твою возлюбленную шарахнули в голову какой-то дрянью? Мужчина решительно не понимал. Даже Фред, его беспокойный, озорной Фред, смог заметить странное поведение девочки из Золотого Трио! Нет, Рон бы только беспомощно развёл руками и показал новый постер у себя на стене. К чёрту, двух пунктов на первое время хватит. Управиться бы ему, пять лет не державшему в руках волшебную палочку, хотя бы с этим. Но зачем ему волшебство? Требуется просто-напросто поговорить с Гермионой. Решив, во что бы то ни стало не отступать от намеченного плана, Джордж оторвался от кресла и без приглашения вошёл на кухню. Девушке помощь не требовалась: она самостоятельно расстелила скатерть, расставила тарелки, положила порцию блинов и себе, и Джорджу. Наверное, ему следовало подождать приглашения, тогда получилось бы завязать разговор. «Где ты научилась так готовить?». Нет, абсурдно. С чего бы ему задавать вопросы, которые обычно свекрови задают оказавшимся внезапно талантливым по части кулинарии невесткам? Они молча сели за стол, напротив друг друга. Странно, но мужчина ничего не чувствовал: ни боли, ни раздражения, лишь лёгкую грусть оттого, что ему кого-то не хватало, того, кто мог бы сейчас быть рядом, помочь, дать совет. Очень хотелось опять нырнуть в трясину безделья и скорби, потому что это состояние стало привычным, но его новая обязанность не давала ему такой возможности. Он всё должен сделать сам. Не поведёт же он её за ручку прямиком в дом Поттера, просить помощи? Это низко. Как он будет смотреть в глаза ей после такого? А так совершит добрый поступок, который компенсирует Гермионы ужасные месяцы, проведённые в магазинчике близнецов, а вернее, теперь одного близнеца. - Ты молчишь? – удивленно спросил Джордж, посмотрев на неё исподлобья. Он вгляделся внимательнее. Да, она действительно механически пережёвывала пищу и смотрела в одну точку. Джорджу картина скудной трапезы в компании Гермионы Грейнджер не понравилась категорически. Может, он её обидел, когда ответил на поцелуй? Только затаённой обиды ему сейчас не хватало для полного счастья. А может, именно её и не хватало? - Молчу, как ты любишь, - беззлобно пробубнила Гермиона, отложив приборы. Какой неестественной она становилась в разговоре с ним, будто натянутая струна! Джорджу стало стыдно. - На самом деле я отвык… - он замялся, потому как здесь нечем было гордиться, - Отвык говорить с людьми. Я только с тобой и говорил всё это время, как и ты. - Да уж, только вот разговорами наше перекидывание словами назвать можно с трудом, - Гермиона с подозрением прищурилась, - И вообще, с чего ты взял, что я ни с кем, кроме тебя не общалась?.. О нет, Джордж был не готов слушать тираду, готовящуюся излиться наружу. Что удивительно, так это то, что Гермиона и в школе стремилась доказать всем, что она не одинокая зануда. До тех пор, пока она не познакомилась с Гарри и Роном, у неё получалось паршиво. - Ты имеешь в виду, что общалась до того, как очутилась здесь, - раздраженно уточнил мужчина, борясь с собственническим чувством. Где Грейнджер могла отыскать себе подружку в этих краях? Любая волшебница, услышав первые три буквы её имени, обратилась бы куда следует, а на следующей день Гермиону доставили бы в Мунго в подарочной упаковке, как редчайший экспонат. Наверное, здорово, когда вокруг тебя толпятся потерявшие уж было надежду друзья, близкие, а ты смотришь на них, и будто бы заново переживаешь лучшие моменты жизни. С ним так не будет. Если он и сдохнет, то как муха в хлебнице – уставшим и отчаявшимся: никто, кроме матери и отца, не придёт. Джордж поскорее отбросил мрачные мысли. Пока он умирать не собирается, так что заботится о своих похоронах тоже незачем. Ему нужно одно: поскорее разобраться с Гермионой Грейнджер, а вернее, её пустой оболочкой. Он всё ещё смутно представлял себе причины, по которым зачем-то оставляет беспамятную сокурсницу у себя дома, хотя ничего общего с прежней девушкой она не имеет, и можно было бы отвезти её в Мунго. Вряд ли бы настоящая Грейнджер пребывала в восторге от подобной перспективы, но на ней лежит серьёзное, тёмное проклятие, и избавиться от него по силам далеко не каждому. Однако несмотря на то, что Джордж не чувствовал себя одарённым волшебником, он знал, был почти уверен, что нельзя отдавать Гермиону – кем бы она не являлась – в Мунго, по крайней мере, на этом этапе. Ко всему прибавлялось гнетущее чувство приближающейся беды. Оно преследовало Джорджа с тех самых пор, когда он впервые задумался над тем, каким образом вернуть прежнюю девушку, и возможно ли? Думать о том, что невозможно, не было сил. В мире существует только три заклинания, последствия которых нельзя изменить. За эти заклинания полагается поцелуй дементора. Гермиона внезапно выскользнула из-за стола, а Джордж даже не заметил, как долго она просидела в ожидании развития диалога: видимо, у него было настолько отрешённое лицо, что девушка не сочла нужным даже ответить. Отлично, он упустил свой шанс. - Так, расскажи мне, чем ты занималась до прихода в мой дом, - требовательно и грубо скомандовал он, зная, что она не сможет не ответить. Мерлин, да она всего лишь бесхребетная девчонка, в которой остались самые отдалённые черты Грейнджер, его Грейнджер. Грейнджер его юности, свидетельницы лучших времён, существовавших для Джорджа Уизли и его брата. - Не помню я! – категорично бросила собеседница. Её переполняла злость на Джорджа: он определенно не желал её даже слушать! Сколько раз она говорила, что не желает иметь дело с прошлым? По такому принципу Гермиона жила уже давно, прошлое как-то постепенно вымывалось из её головы, уступая место новым моментам из жизни. - Как это не помнишь? – устало спросил Джордж, изучая свою тарелку. Скорее всего, она не лгала, действительно не помнила. Подобные беседы очень утомляли, - Хорошо. Что конкретно было до того, как ты постучалась в дверь? Что ты ела в тот день, как сюда попала? Гермиона внутренне напряглась: какое ему дело до того, что побывало в её желудке перед встречей? Как попала она сюда, слушать тоже неинтересно: просто стукнулась головой о выступающий кирпич, и все остальные с грохотом рухнули на землю, образовав круглую воронку для прохода. Но рассказать она всё-таки решила. Если бы Джордж хотел причинить ей зло, или боль, которой мужчина твёрдо знал цену, то сделал бы это раньше. Ему было достаточно выгнать её из дома. - Джордж… - имя его как будто бы оседало на губах, и речь становилось невнятной, - Понимаешь, я не знаю, что было со мной до того, как пришла к тебе. Помню только, что ударилась о кирпич, выступающий из стены, и она обрушилась, оставив круглую брешь для прохода, в которую я и шагнула. Мне было нечего терять, а ещё ужасно интересовало то, почему стена обрушилась именно в форме прохода. Это ведь неспроста, - тихо закончила девушка, посмотрев в окно за спиной мужчины. Она ожидала какой-то реакции, ведь он сам задал свой вопрос, следовательно, для того, чтобы получить конкретный ответ. И двигал им не простой обывательский интерес, но об истинных мотивах она не могла догадаться. Неожиданно Джордж улыбнулся своей безумной улыбкой и задумчиво потёр край скатерти. - Ударилась головой о кирпич? - Гермиона часто заморгала, не веря своим глазам. Её сожитель улыбается? Хотя обладателю голоса было вовсе не весело, - Понятно, почему ты такая чокнутая. И острит к тому же. Его кривая улыбка болью отозвалась в сердце, и девушка окончательно оторвалась от стула, выскочив из кухни как ошпаренная. Мужчина и сам не понял, что на него нашло. Что показалось ему смешным в том, что Гермиона Грейнджер без памяти попала в Косой переулок и посчитала это случайностью? Она даже не вспомнила, что, вероятно, перед тем как оказаться в переулке, посетила Дырявый котёл. Он повернулся на стуле и посмотрел туда, куда ещё минуту всматривалась Грейнджер. День клонился к вечеру, нежные лучи солнца пробивались сквозь кроны деревьев и едва достигали грязного, большого окна, заливая кухню блёклым оранжевым. Впервые со смерти Фреда ему стало жаль, что лето заканчивается. Неудивительно, что счёт времени для него потерялся: чудес не бывает, но сейчас его сердце действительно колыхнула лёгкая грусть. Фред мертв, а что стало с ним самим? В каком болоте он погряз? И ведь смерть брата весомое, но по природе своей жалкое оправдание. С тех пор, как Джордж попытался уйти от прежнего образа жизни, трезвое осознание своего ничтожества жалило и кусало - днём и ночью. Ему вспомнилось, как он хамил матери, и столько раз, что не счесть, как пропустил день рождения Джинни, зная, как для неё важен праздник, как превратил саму Гермиону Грейнджер - до чего нелепо звучит - в козла отпущения. На её счету было множество попыток поговорить, на его - одна, но "приличного" разговора так и не состоялось. Зато поцелуй... Как только затерявшийся лучик света полоснул по глазу, Джордж отвернулся и вновь принялся за изучение скатерти. Сейчас, сидя в уютной кухне, когда он начинал чувствовать что-то помимо горя и злобы, ему вдруг подумалось, что порция огневиски помогла бы улучшить его коммуникативные способности, прервать нелепые попытки выудить из Грейнджер скудные факты и не потерять в этом разговоре самого себя. В конце концов, раньше у него неплохо получалось общаться. Наверное, стоит быть чуть напористее в беседе, особенно, если речь идёт о Гермионе. Нужно помочь... Как бы поступил Фред в данной ситуации? Мерлин, да он действительно предал брата. Его уже не мучили жуткие, рвущие душу сны, не мерещился голос Фреда, не было того отчаяния при мысли о том, что он никогда, никогда не вернётся. Джордж похоронил его. Правильно ли было идти к этому так долго, так тяжело, почти пять лет? Конечно, нет. Фред и сам бы не одобрил такого. Но разве мог Джордж иначе? А что он может сделать сейчас? Своим появлением Гермиона вытащила его из пропасти, как надолго - неизвестно, своими проблемами она поможет задержаться ему в реальном мире, решить их. Но возвращаясь к вопросу о себе, Джордж понимал, что он одинокий, в общем-то уже не юный человек, бездарный волшебник, никудышный брат и, самое главное здесь - нерадушный хозяин. Если раньше подобное самоощущение жило в израненной и без того душе свободно и привычно, то сейчас оно здорово било по самомнению. Джордж пришёл к выводу, что от всех этих не радужных мыслей и спасал алкоголь, только теперь он вряд ли поможет так же хорошо. Но если он сию минуту не отправиться прочь из дома, то действительно позволит себе глоток... А может, даже не один... - Я пойду подышу свежим воздухом, - не особо заботясь о реакции девушки, бросил он и выскочил за дверь. Да, сегодня он определенно производит на неё впечатление. И, как всегда, отрицательное. Взял, поцеловал¸ зачем-то попробовал "по-дружески" поболтать, теперь и вовсе сбежал из дома. Она осталась одна и наверняка будет бродить там в его отсутствие словно призрак. Но сейчас он вынужден поступить так, потому что при одном лишь взгляде на неё нельзя выкинуть из головы поцелуй. Джордж скривился. И когда подобным сантиментам они с Фредом придавали столь важное значение? Никогда. Но в этом случае он действительно был особенным. Не то что бы ему понравилось. Нет. Целовалась Грейнджер довольно заурядно, да и к тому же пришлось наклониться, чтобы найти её губы, но само по себе случившееся не давало покоя. Такие вещи здорово бодрят, и уж если он сам не свой из-за произошедшего, то как встряхнул Гермиону этот неожиданный и нежеланный эпизод их совместного проживания? Голова пухла от всех вопросов. Идиот. Какой же он идиот. Создал только себе лишних проблем, а всё из-за неумения вовремя закончить диалог. Хотя у них и разговора-то не было, просто взяли и поцеловались, как звезда с неба упала. Оставалось только надеяться, что это проявление их обоюдной слабости сотрётся из памяти девушки. Джорджу показалось странным, что воспоминания девушки столь краткосрочны. Почему она не помнит того, что было в начале лета? Забыть себя это одно, а не помнить недавних событий хотя бы размыто - совсем другое. Вероятно, на Гермиону наложили не одно проклятие, а два. Первое - непростительное, второе - неизвестно, возможно, оно уничтожает воспоминания постепенно, так что их потеря проходит незаметно. Но что за проклятие? Если обливиэйт может снять тот, кто наслал его, и вероятность "исцеления" крайне мала, то с этим неестественным склерозом Грейнджер справиться будет ничуть нелегче. Одинокий мужчина шёл по Косому переулку, в надежде выместить своё недоумение и чувство беспомощности на каком-нибудь камне, но брусчатка была абсолютно гладкой и лишь раздражала шорохом соприкосновения с подошвой. Его не покидала лёгкое беспокойство за девушку, запертую дома: теперь, когда он встал на путь разгадки, она казалась ему такой беспомощной, жалкой игрушкой в руках волшебников, что оставлять её одну казалось противоестественным. Хотя всего, что хотели волшебники, насылая тёмные проклятия, они уже добились. Тёмная магия... Того, кто занимается подобными вещами, обязательно узнают в Лютном переулке. При мысли об этом не приветливом месте у мужчины не возникло положительных эмоций, но, очевидно, его посещение должно состояться, иначе он никогда не выйдет на старт, а Грейнджер навсегда останется призраком: её можно будет официально похоронить, как и Фреда. Нет. Смерти ещё одного человека он допустить не может. Осмотрев пространство вокруг себя и убедившись, что поблизости никого нет, мужчина, долго повторяя слова заклинания про себя, трансфигурировал оставленный кем-то маленький медный котелок в тёмную, бросающуюся летом в глаза мантию. Ему было на руку то, что рядом не оказалось прохожих, потому как его дальнейшие манипуляции, без сомнения, привлекли бы их внимание. Джордж вытащил волшебную палочку и попытался изменить цвет волос, но поскольку он давно не занимался ничем подобным, то не был уверен, что всё получилось. Понимая, что в случае неудачи он рискует очень многим, мужчина аппарировал в нужное место. Мороз, неестественный холод полоснул по коже лица, когда он оказался заключенным в тесной лазейке, ограниченной серыми стенами. Низкая температура помогала поддерживать в Лютном переулке чувство небезопасности, страха, нездорового трепета. Джордж не сдвинулся с места, но накинул мантию и закрыл овал лица капюшоном так, чтобы были видны чёрные, не принадлежащие ему от природы волосы. У него не было представления, с чего начать, однако стоять на месте - весьма небезопасное для Лютного переулка занятие. Через секунду Джордж выскользнул из укрытий и поспешил слиться с редкой толпой. Волшебники, как и он сам, все до единого были в строгих, бесформенных мантиях, скрывающих любые очертания фигуры. Сейчас ему бы очень пригодилась мантия-невидимка, чтобы изучить расположение всех сомнительных лавочек, доступ к которым был явно открыт лишь проверенным клиентам. Ему же нужен был перечень тёмных заклятий, включая самые малоизвестные. Он сомневался в существовании подобного рода литературы, но шанс найти её всё же допускал. Понимая, что начинать нужно именно сейчас, Джордж оторвался от общего ручейка и спокойной походкой вошёл в Горбин и Бэркес, бесшумно затворив за собой тяжелую, старую дверь. Потолок здесь оказался слишком низким, или казался таким из-за обилия всякого нечистого на вид товара, для которого прилавка просто не хватило. Джордж, затаив дыхание, прошёл к находящимся здесь двоим покупателям, внимательно осмотрел застеклённые витрины и вещицы, к которым можно было прикоснуться рукой, что мужчина не счёл необходимым. Ясно, что списка тёмных заклинаний в форме учебника здесь нет, отъявленные преступники знают их наизусть и не видят в бумажках нужды. Но наверняка существуют фолианты, в которых так или иначе упоминаются редкие, но не менее безобидные, чем непростительные, заклятия. Если такие есть, то они обязательно попадут в Горбин и Бэркес. Подобные артефакты миновать этот магазин просто не могут. Находясь в тёмном, высушенном помещении, Джордж впервые ощутил страх за свою шкуру. Раньше, когда он целыми днями беспробудно пил, лёжа на диване, цена его жизни медленно падала, пока та не обесценилась совсем. Но это место... Это место возвращало его к ужасам войны. Джордж вгляделся в лицо владельца магазина и внутренне сморщился от подобного вида: редко встретишь более отвратительных созданий, чем это. Потом он бегло осмотрел амулеты, перстни, блестящие черепа и крысиные лапки, попавшие в ассортимент, вероятно, случайно, и, поняв, что здесь ему ловить нечего, направился к выходу. Задержка здесь могла дорого ему обойтись. - Знаешь, Горбин, а я ведь собирался занести тебе одну вещицу, - старым, протяжным голосом заговорил стоящий слева покупатель, сделав какое-то неопределенное движение. - Какую же? - с заинтересованностью покупателя спросил владелец магазина и осклабился. Джордж увидел его серо-жёлтые зубы, и осознал, что этот человек не упустит ничего, представляющего для него даже ничтожную выгоду. - Да так, нелепица. Вроде бы фамильная ценность, а на деле бесполезная книжонка. Джордж весь обратился в слух. - За фамильные ценности я плачу дорого, ты же знаешь, - распущенно ухмыльнувшись, оповестил хозяин, - Но если это бессмысленный набор слов, вделанный в красивый переплёт, я платить не стану. Только лучшие товары. - Тебе понравится. Лучшие и самые древние заклинания, о которых, быть может, многие и не слышали. Вряд ли их кто-то использует по назначению. Ценность в том, что это единственное собрание. И мы ещё поторгуемся, - немолодой волшебник на последнем слове улыбнулся с неприкрытой корыстью и направился к выходу, - Я принесу тебе её на этой неделе. Джордж поспешил выскочить на улицу перед худощавым господином с тростью, пока тот не заметил излишнего интереса с его стороны. Хотя, возможно, это то, что нужно Джорджу. Главное, не упустить вещицу, а дальше они разберутся, как он и пообещал Гермионе.