Лекарство от зла

- Воспитание настоящего принца начинаетcя с того, что ему объясняют, что он обыкновенный. Заурядный. Прежде чем мы бы сами догадались задать вопрос: "За что мне все это?" нам объясняли, что «ни за что» и что мы должны быть всю жизни благодарны. - Благодарны кому? - спросила Виллис. И не просто потому, что ей нужно было поддержать разговор с неприятным человеком в сложной ситуации, а потому что ей это действительно было интересно. Валерану нравилась ее искренность, ее ум, ее деликатность - результат не благоприобретенного, но врожденного благородства. *** Ситуация была и в самом деле не из легких. Валеран лежал на кушетке весь опутанный какими-то датчиками и проводами. После нескольких месяцев тестов и анализов Морозов пришел к неутешительному выводу, что никаких выводов о природе заболевания Валерана сделать не может. Все было в норме. Айрт Рег предположил, что наследник земного престола просто сволочь в обычном смысле этого слова, однако Морозов отверг это предположение, даже не занося в протокол. - Болезнь принца с самого начала протекала нетипично. И больше всего меня тревожит то, что никто из вас, людей, наделенных сверхспособностями, не разглядел в нем врага. Особенно это касается Виллис. Вы ведь много общались с Валераном на Антигоне, не так ли? И вы сверхчувствительная. Неужели вы не увидели в нем чудовища? И неужели вы не видите в нем чудовище сейчас. - Не обязательно быть чудовищем, чтобы совершать чудовищные поступки, - рассеянно ответила Виллис. Ей не нравилось происходящее, хотя внятно объяснить, что именно идет не так, она не могла. Она не видела никакой особой тьмы в Валеране, только усталость, раздражение, страх, боль, чувство вины, гнев, ревность – да что угодно. Но все это было по-человечески понятно. И тут же рядом она явственно ощущала присутствие настоящей тьмы, бесчеловечной, хищной и торжествующей. И тогда Морозов предложил свой план. Он опасался, что болезнь Валерана приняла скрытые формы, и под покровом внешнего благополучия в его душе происходит рождение чего-то жуткого и нечеловеческого. Обезображенные лица, черные рты, изрыгающие мерзкие проклятия, все это, как полагал Морозов, являет собой некое подобие защитной реакции организма. Человечество отторгает чуждые ему элементы. Но Валеран и ему подобные в сто раз опаснее, потому что их патология скрыта. Они не пугают, а привлекают к себе людей, увлекают их словом. Ведут за собой. Вероятнее всего, последнего принца готовили на роль преступного вождя человечества, который кинул бы Вселенную в невиданную по масштабам братоубийственную войну, а юные идеалисты и идеалистки, уже не больные, но здоровые, не худшие, но лучшие, с горящими взорами и чистыми сердцами, умирали бы за него. Морозов полагал, что болезнь нужно спровоцировать, вывести в активную фазу. Как же это сделать? Да очень просто! Нужно искусственным образом понизить психический иммунитет предполагаемого больного, используя те самые технологии, которые появились на Земле с распространением язвы. Да, запрещенные. Но ведь и случай у нас исключительный. - Прошу голосовать всех! - Простите, а я тоже голосую? - с сарказмом осведомился принц. - Конечно, вы полноценный член нашей команды! - радостно сообщил Морозов. - Премного благодарен! - сказал Валеран. - И как пока еще полноценный я хотел бы кое-что пояснить своим... кгм... коллегам. Понижение психического иммунитета это, если миновать сложные технические детали, просто выворачивание мозга наизнанку в надежде, что подопытный сотворит что-то этакое, типа перемещения во времени-пространстве. Никто ничего не сотворил, конечно. Никто и не выжил. Чтобы было понятнее, то, что предлагает со мной сделать господин Морозов — это медленная смертная казнь через искусственно индуцированную шизофрению. А вот теперь, я думаю, можно голосовать.