Сказки старого Питера

      Самые необыкновенные вещи обычно творятся после полуночи. Это такой негласный закон Мироздания, который лучше всего знаком всем художникам, поэтам, музам и прочим творчески пришибленным личностям... И, конечно же, волшебникам.       К неспящим и творящим полуночникам относится и эта небольшая квартирка где-то на окраине огромного города. На кухне в сизом тумане дыма от сигарет, благовоний, в запахе кофе и еще чего-то приторно-сладкого уютно устроились бессмертные чародеи-сказочники.       Симуран, сидя в кресле, задумчиво ковырял ножиком деревяшку, которая постепенно, стружка за стружкой, обретала вполне четкие звериные очертания. Подруга же его, рыжая Шаманка, облюбовала широкий кухонный подоконник, на котором устроилась вместе со своими нитками, бусинами и перьями. Мудрый пёс порой поднимал глаза от работы и задумчиво поглядывал на сказочницу, закутавшуюся в цветастый плед и отгородившуюся от окружающего мира наушниками и старым дисковым плеером. Где она умудрилась разыскать такой раритет, оставалось только гадать. Но это не отменяло того, что потрепанный жизнью и временем массивный плеер исправно работал, еле слышно жужжа. А его рыжеволосая хозяйка с отрешенной улыбкой вязала из тонких нитей небесного цвета паутинку очередного сноловческого амулета. Пальцы девушки ловко скользили по переплетениям нитей, то поправляя узор, то поглаживая вплетенные бусины, создавая из всего этого единый рисунок, простой, но изящный. – Интересно, что же ты там такое слушаешь сейчас, душа моя? Да с таким мечтательно-счастливым видом… – Бессмертный отложил почти законченную деревянную фигурку и закурил, внимательно уставившись на сказочницу. Шаманка хмыкнула и, ничего не ответив, покачала головой. – Ну, судя по тому, что сейчас творится у тебя в руках - это явно какие-нибудь новогвинейские флейты, ирландские арфы… Или на этот раз окарина, я угадал? – Пёс все не унимался. То ли природное любопытство взыграло, то ли врожденная вредность проснулась… А может, просто надоело за работой молчать. Вот и старается изо всех сил привлечь внимание Шаманки, донимая ту вопросами. Девушка фыркнула и наконец-то стянула наушники и ненадолго отложила свое плетение. – Радость моя, если ты думаешь, что шаманы творят магию исключительно под гулкие этнические ритмы, то ты глубоко заблуждаешься. В мире сотни жанров и стилей, есть из чего выбирать, согласись. Например, сейчас… – Девушка ласково погладила плеер по серебристому корпусу. – Сейчас я предпочту всему прочему музыку Луи Армстронга. Симуран усмехнулся и медленно кивнул, наклонив чуть вбок голову, мол, любопытно, рыжая, продолжай. А ей словно того и надо. Сказочница взяла в руки почти завершенный ловец и ласково погладила его плетеную из лозы основу. А после подняла над своей головой и рассмотрела его на просвет. – Сейчас я хочу думать лишь о том, что смерти нет, а если она иногда и есть, то совсем чуть-чуть. Мир светел, ясен и прекрасен, в нем нет войны и горя, а есть лишь слезы радости. И времени нет, и смерти тоже… Согласись, в этом он, король джаза, разбирается лучше всех нас. А я… – Шаманка внимательно смотрела, как свет лампы теряется и играет в полупрозрачных бусинах из лунного камня и как в этом же ламповом желтом цвете становятся почти черными бусины деревянные. – А я сейчас слышу эту музыку и отчетливо вижу его. Вижу, как он стоит на одном из мостов в Париже и играет в вечерних сумерках. И смерть, и время отступают… А я вижу это и плачу от счастья. Потому что мир истинно прекрасен. Девушка выдохнула и замолкла, провела пальцем по серебристо-черным совиным перьям, только что любовно прилаженным на амулет. Ловец был готов. – И именно в такие моменты и именно за эту магию я больше всего люблю старый добрый и волшебный джаз…