Душа Вокалоида

Двое пионеров сидели на кровати спиной к спине в одном из домиков лагеря. Один из них смотрел в окно, наблюдая за ветром, который колышет листья на деревьях, другой же, точнее, другая, смотрела на входную дверь, задумавшись о чем-то своём; оба держали друг друга за руки, да так крепко, что вряд ли что-то сейчас заставит их расстаться друг с другом даже на миг. Нетрудно догадаться, что этими пионерами были Семен и Мику. Сейчас каждый из них задумался о чем-то своем, ушел с головой в свои мечты, но оба чувствовали прикосновение друг друга, не дававшее им забыть о себе. Тело ныло от усталости, моральное состояние было подавлено более чем полностью, им только и оставалось найти спасение в том, чтобы посидеть вместе. Несмотря на то, что они устали, спать совсем не хотелось. Было решено прервать тишину и поговорить друг с другом, дабы скоротать время. Хотя, с другой стороны, идти им никуда не нужно, кроме как встретиться позже с остальными на сцене, как они и планировали, ну да ладно, стоит оставить это сейчас на второй план. — Я сейчас вспоминаю самый первый день этой смены, — Мику устроилась еще удобнее на кровати, — мне теперь так стыдно из-за того, что было в конце. — Зато теперь есть что вспомнить, — невозмутимо ответил Семен, — разве не так? — Мне все больше кажется, что я тебя не первый год уже знаю, правда, — Мику улыбнулась и закрыла глаза, — но все равно стыдно. — Хочешь поговорить об этом? — Семен положил свою голову ей на плечо и попытался посмотреть в глаза, — я вот не против. — Ты и без меня ведь все знаешь, — Мику провела своей ладонью ему по щеке, — мне нечего тебе рассказывать. — Твоя правда, — Семен встал с кровати и протянул руку, — у меня есть к тебе еще одно заманчивое предложение. — И какое же? — Мику взяла его за руку и тоже встала с кровати. Семен притянул ее к себе, крепко обнимая, со стороны эти объятия должны были приносить только радость, особенно если учитывать их разговор, но на самом деле сейчас они были полны грусти, такой грусти, какую можно вынести только вдвоем. Улыбки на их лицах куда-то пропали, от радости остался лишь маленький осадок, который старался не угасать изо всех сил. Мику провела своими тонкими пальчиками ему по спине в ответ, прижимая его к себе так же сильно, как и он ее. Сейчас они буквально дышали друг другом, а через их головы проносились тысячи эмоций, которые они испытывали за все время. — Я запуталась, — прошептала Мику, — нет больше песни, которая направляет меня, не понимаю, как я должна себя вести. — Думаешь, я не запутался? — не менее приглушенным голосом проговорил Семен, — мне каждый день всовывают новые воспоминания, которые ужасно бьют по моему состоянию, а я просто хочу, чтобы все это закончилось. — Когда мы обнимаемся и вообще, когда ты рядом — мне становится намного легче, — Мику подняла свои руки до уровня его плеч. Простояли они так еще пару минут точно, им обоим было очень тепло, на душе становилось спокойнее и спокойнее. Что они оба имели в виду? У Семена была своя проблема, его «второе я», которое, к счастью, больше не должно его побеспокоить, в последнее время слишком сильно разбушевалось, его действия не на шутку расшатали все сознание Семена, все его представление о мире было перевернуто, все его чувства просто взяли и вывернули наизнанку... если в самый первый день его можно было назвать веселым и жизнерадостным, то сейчас его можно было назвать пустым. Единственное, что его спасало — это Мику, которая недалеко ушла от него в плане состояния. Когда к ней вернулись воспоминания — все изменилось в этот момент, мир изменился для нее. Поначалу все было хорошо, это можно было вынести, но когда на них свалились недавние проблемы, все рухнуло, ничего не осталось. Постоянная смена обстановки, еще более необъяснимые вещи, помимо этого лагеря, постоянный поток чувств, который заставил бы нормального человека забиться в угол и ничего не делать. Увидеть смерть Алисы оказалось для нее не самым приятным зрелищем, за все то время, когда она находилась в лагере, Мику успела принять Двачевскую как свою подругу, которая каждую смену приходила к ней со своей гитарой. В последней же смене и вовсе появилось чувство чего-то родного, реального, такого не было раньше. Мику никогда не забывала то, что происходило в прошлых сменах, она просто шла по прямой, не сопротивляясь этому лагерю. Нормальный человек давно бы сошел с ума, как тот пионер. «Совенок» прекрасен, он позволяет почувствовать тебе то, что ты никогда бы не смог почувствовать, но когда ты понимаешь, что это прекрасное может остаться с тобой навсегда — оно перестает быть прекрасным, начинает пугать тебя, сводить с ума. Можно ли назвать Мику и Семена сумасшедшими? С какой стороны посмотреть. Находиться в таком лагере - это уже одно сплошное безумие, а ко всему прочему на тебя валятся еще и проблемы этого лагеря, которых по идее не должно было быть, но они все еще держатся, стоят рядом друг с другом, ждут следующих испытаний, которые может подкинуть им лагерь. Но ради чего все это? Ради того, чтобы узнать в конце, что все это на самом деле сон? Вдруг в самом конце Семен проснется, и окажется, что Мику не было на самом деле? Как и всех остальных? А что, если наоборот, Мику проснется, а Семена на самом деле не было? Что тогда? Такое нельзя просто взять и принять, но им приходится, они продолжают идти вперед с осознанием того факта, что все на самом деле может оказаться ложью, с таким осознанием, которое сводит на «нет» все, что происходило до этого. Это билет в один конец. С другой стороны, есть загадочное предположение о том, что отсюда все же можно выбраться. Только вот что для этого нужно сделать? Что нужно сломать, кого нужно убить? Или, может, еще что-нибудь интересное нужно сделать? Осознание того, что выхода может и не быть — самое ужасное, что есть у них на душе. Но кроме него, есть множество других проблем, которые делают это «ужасное» еще хуже, чем оно могло бы быть. — Мику, — Семен провел своими руками ей по талии, — у тебя есть какая-нибудь тетрадка? Мне тут в голову одна мысль пришла. — Есть записная книжка, я собиралась туда ноты записывать, когда старая кончится, но чувствую, мне ее еще надолго хватит, — Мику отстранилась от него, но руки все еще оставались у него на плечах, — пойдет? Семен одобрительно кивнул и отпустил ее на поиски заветной книжки, за то время, пока Мику искала ее, он успел удобно расположиться на стуле возле окна, убрав со столика все ненужное. В этот раз даже лучи солнца не лезли в глаза, и Семен наслаждался легким ветерком из окна. Он просидел так совсем недолго, затем возле него оказались еще один стул и Мику, которая держала в руках ручку и книжку в черной кожаной обложке. — Ну как? — протягивая книжку, спросила Мику. — То что нужно, — положив книжку на стол, ответил Семен, — даже больше, еще и красивая такая! Мику присела рядом и положила ручку к книжке, страницы в ней были пустые, чистые, в клеточку, просто в идеальном состоянии, да еще и в кожаной обложке, о чем вообще теперь мечтать можно? — А что ты вообще хочешь сделать? — Мику начала пристально рассматривать книжку и того, кто ее сейчас быстренько пролистал. — Сейчас и увидишь, — на лице Семена появилась ехидная улыбка, — начнем! «Дневник Семена. И Мику. Прежде всего в этом дневнике мне бы хотелось записать свои теории о том, как и что происходит в этом лагере. В голове это просто не укладывается, поэтому мне кажется, что будет проще выразить свои мысли на бумаге. Прежде всего хотелось бы представиться, как вы могли заметить, подписаны лишь два человека — Семен и Мику, я первый, а рядом со мной сидит вторая, ну так вот. Мы вместе постараемся разобраться в том, что происходит сейчас в лагере и что может происходить. Прежде всего я хотел бы поговорить о так называемых разломах. Что они вообще такое? Если сложить всю информацию воедино, получается, что разломы связывали между собой циклы и пространство между ними. Будем рассматривать этот лагерь как отдельный объект и на мгновение представим, что реального мира не существует. Были циклы, было одно большое или не очень большое пространство между циклами. Для меня этого лагеря не должно существовать, а для этого лагеря не должно существовать этого большого пространства, вот, точно... а разломы связывали циклы вместе с этим пространством. Стоит отметить то, что эти разломы нельзя было увидеть, они стали видимыми лишь после того, как я вызвал мини-апокалипсис в лагере появлением города на горизонте и вообще сотворил черт знает что. Сейчас по идее разломов быть не должно, как и того большого пространства, будем называть его «Лимб». Можно ли выбраться через разломы в реальный мир? Неизвестно, думаю, что все-таки можно, а мы просто взяли и упустили свой шанс. Ну да ладно, черт с ним. Если коротко и не очень понятно — разломы связывают между собой циклы и «Лимб», разломы должны быть невидимыми, но из-за того, что я сделал что-то не так, они стали видимыми. Мой двойник — пионер, самое интересное. Пионеров было много, меня было много, если быть точнее, с каждого цикла по пионеру. Не знаю, кем они являлись — куклами или действительно мной, просто немного другими, этого выяснить не удалось. Однако был такой пионер, такой я, который точно знал больше, чем все остальные. Я чувствовал то, что он был таким же, как и я, моей противоположностью, что ли, хотя и таковым его трудно назвать, он просто был другой, не такой, каким я себя вообще представлял. Сложно все это, даже на бумаге еле объяснишь. В общем, получается, что есть три типа пионеров — куклы, будем звать их так, другой пионер, и собственно я. Возможно, именно мы вдвоем и породили остальных кукол. Когда он погиб, ко мне пришло полное понимание, но я этого даже не заметил, настолько оно было для меня привычным; это был не обрывок воспоминаний, просто взяли и поставили, будто так и надо. Я теперь и не догадываюсь о том, что я помнил раньше, а что нет. Хотя, возможно, на самом деле ничего не произошло, поэтому мне так и кажется, но, по-моему, это было бы как минимум странно. Но мне ли о странности говорить? Подведем итоги: много пионеров, настоящий пионер раз, настоящий пионер два. Теперь уже есть лишь один настоящий, так-то. Так как циклы прекратились и сейчас есть только один лагерь — первые тоже вылетают. Далее. Цикл, в котором мы находимся сейчас. Полный, совершенный, абсолютный цикл — можно называть его как угодно, но сейчас мы находимся именно в нем. Это тот цикл, который появился в результате гибели другого пионера. По идее, если в этом лагере еще остались такие же люди, как я и Мику — они будут находиться в этом цикле. Про предыдущую кучу циклов я не могу сказать вообще ничего, только и остается гадать над тем, как они работали. Почему на разрыв циклов повлияла смерть моего двойника? Почему остальные не видели других «себя»? Одно сплошное «почему», я не понимаю, что-то здесь не так. Возможно, со временем я пойму, как они работали, но явно не сейчас. Отложим это в сторону. Первый Звук Будущего. Даже не знаю, что и написать насчет нее. Мое мнение остановилось на том, что она Мику из другого цикла, и несла такое же значение, как нес тот другой «я», которого я прикончил. Судя по всему, из-за разломов она застряла в «Лимбе», так что мы вряд ли встретимся еще раз. Она выдвинула теорию о том, что я единственный настоящий в этом лагере, ни пионер, ни Мику, ни Алиса, никто из них не является настоящим, только я. В это совсем не хочется верить, потому отложим и это в сторону. Я пришел к выводу, что она Мику из другого цикла, но что-то в этой истории не так, чего-то не хватает. Открытым остается главный вопрос — как все-таки выбраться из «Совенка»? Что нужно сделать? Я очень надеюсь, что смогу узнать ответ на этот вопрос. Многое осталось неясным, я наверняка что-то забыл, упустил, но мне стало полегче. Поэтому пока что можно и закончить, позже все дополню, может быть. Надо придумать, что можно такого сделать с этим лагерем, чтобы все пошло совсем уж наперекосяк.» — Пока что все, — Семен облокотился на спинку стула, из-за чего чуть не упал, благо вовремя понял это, — сколько сейчас времени? — Три часа, — Мику взглянула на часы, — не так уж и много. — Мне стало намного легче, правда, — Семен положил свою руку ей на плечо, — спасибо тебе огромное, конечно, не очень информативно получилось, но пар я выпустил. — Хочешь, покажем остальным потом? — Мику сделала короткую паузу, — чтобы они поняли, что примерно происходит? — Мне нравится это предложение, — улыбнулся Семен, — я возьму книжку с собой, и мы покажем им при встрече, может, даже нового чего узнаем. — Как прикажешь, мастер, — Мику улыбнулась ему в ответ. — Мастер? — удивленно спросил Семен. — Мне захотелось так тебя назвать, — Мику встала со стула, — добро пожаловать домой, мастер. На ее лице застыла хитрая улыбка, Мику сказала это настолько слащаво, насколько вообще возможно, ко всему прочему еще и поклонилась сразу после своих слов. — Ты провоцируешь меня на непристойности, — Семен указал на нее пальцем, — нельзя со мной так, я ведь и вправду могу. — Вечно ты все сводишь к такому, — Мику развернулась в сторону кровати, — вообще, мне еще и костюм нужно отнести в клуб. Но костюма на кровати не оказалось, ни намека на него. Простояв в ступоре пару секунд, Мику все же рванула через дверь прямо в сторону клуба, бежала так, что с легкостью могла бы победить в парочке спортивных соревнований. Семен сунул в карман книжку с ручкой и рванул за ней. С чего бы костюму вообще было пропадать? Вряд ли он кому-то понадобился, значит, здесь что-то другое. Для Мику этот костюм был очень важен, ее волнения были полностью оправданы. Семен поднажал и сумел догнать свою спутницу, которая уже потихоньку начинала выдыхаться, но не сбавляла скорость ни на секунду: до клуба оставалось всего ничего. Чуть не сломав дверь, они ворвались в клуб. Им снова на мгновение показалось, что он выглядел иначе, будто что-то появилось на миг и поменялось, это заставило их остановиться на секунду, но только лишь на секунду. Мику открыла дверь в другую комнату и зашла в нее. Как же она была счастлива, когда увидела свой костюм в середине комнаты, а Семен был счастлив потому, что дорогая для Мику вещь осталась цела. С облегчением вздохнув, он подошел к гитаре в углу и взял ее в руки... та самая гитара, которую Мику принесла из другого мира, к тому же подключенная. До чего же она была навороченная и красивая, у Семена не было таланта, но сейчас она так легко лежала в руках, пальцы сами тянулись, дабы «подергать струны», невозможно было удержаться. Пока Мику разбиралась со своим костюмом, Семен начал наигрывать очень красивую мелодию, даже слишком красивую для его скудных умений, просто бесподобную, даже Мику обернулась на нее, оторвавшись от своего костюма. Откуда такие умения? Откуда эта мелодия? Почему она им кажется такой близкой? С каждой секундой вопросов становилось все больше и больше. Мику похлопала в ладоши, возвращая Семена в реальность. — Это точно ты, Сема? — внимательно осматривая его и гитару, произнесла она — ты точно играть не умеешь? — Сам удивляюсь, — Семен переключил свой взгляд на Мику, — даже странно немного. Мику отключила гитару и взяла своего новоиспеченного музыканта за руку. — Пойдем-ка со мной, — Мику потащила его в другую комнату, прихватив по пути наушники, — у меня появилась замечательная идея. Сразу после того, как они вышли в другую комнату, Мику напялила на Семена наушники и принялась подключать электрогитару. Семен не совсем понимал, что сейчас происходит, но кажется, все было не так уж и плохо. Сразу после подключения девушка отдала гитару прямо ему в руки, а сама села за барабаны, до конца настроив звук. — И как они все-таки работают? — Семен ткнул пальцем в наушники. — В них очень мощные батарейки, поверь на слово, их надолго хватит, — Мику взяла в руки барабанные палочки и кинула голубой медиатор Семену в руки, — начинай, я буду импровизировать. — Разговоры в сторону, да? — Семен поправил гитару у себя в руках и сжал медиатор, — начнем. На самом-то деле им стоило задуматься о том, что у них костюм Мику телепортируется невероятным образом из одного места в другое, но сейчас у них было другое занятие. Гитара в руках Семена лежала идеально, будто он с самого раннего детства учился играть на ней, пальцы вместе с медиатором скользили по струнам, создавая фантастическую музыку. Мику пристально наблюдала за ним, попутно помогая, у них не было ни нот, ни плана, они просто играли. Семен играл, как настоящий профессионал, не ниже уровня своей спутницы, которая была самым настоящим мастером в этой области. Вскоре девушка тяжело вздохнула и полностью перевела свое внимание на барабаны, она играла так, как не смог бы сыграть никто, даже Семен со своей гитарой сейчас уходил на второй план, но они не перебивали друг дружку, наоборот, все идеально накладывалось друг на друга. Длилось все это не более трех минут, идеально начали и идеально закончили. Семен выдохнул, возвращаясь в реальный мир. Пускай сейчас и казалось, что он владел гитарой в совершенстве, но капельки пота на его лбу говорили о том, что он вложил в эту музыку частичку своей души как минимум, а то и больше. — Как? — задала короткий вопрос Мику, прокрутив барабанную палочку в руке. — Это я у тебя должен спросить, — Семен вытер пот со своего лица, — у нас ведь даже нот нет. — Вот именно, — Мику сделала обиженное личико, — ты мне не говорил, что так умеешь, это просто не по-человечески было! — Я и не умею, — еще раз вздохнув, поправил он ее, — просто само получилось, к тому же ты тоже невероятно сыграла. — Моя гитара не волшебная, понимаешь? Это что-то да значит, еще как значит, — Мику повертела палочки в руках еще раз, — повторим? И повторяли снова и снова, играя каждый раз все лучше и лучше, звук с каждым разом становился чище, более проработанным, появлялись новые моменты, которые делали мелодию еще приятнее. Самое главное, что все это появлялось само, они не тратили кучу времени на то, чтобы эти моменты появились, будто так и надо было с самого начала. Сейчас они работали даже не как команда, а как единое целое. Закончив в очередной раз, Мику положила палочки и подбежала к Семену, обнимая его со спины, заставляя его щеки покрыться легким румянцем. Это из-за того, что его как бы хвалят за то, что он сейчас сделал, или просто потому что она его обнимает? Семен отложил гитару вместе с медиатором в сторону, не прерывая ее объятия. В груди появилось что-то теплое, такое теплое, что проходило по всему телу. — Как же здорово играть вместе, так весело! — Мику терлась своими щечками об его спину. — Ты бы так обнималась с любым, кто сыграл бы вместе с тобой? — шутки ради спросил Семен. — Нет, конечно! Ты слишком плохо обо мне думаешь, — Мику куснула его в плечо за такой вопрос. — Ну, — Семен развернулся лицом к ней, — всего лишь шутка. — Тебе шутка, а мне неприятно, — Мику надула губки. Семен положил свои руки ей на плечи, обстановка слегка сменилась, сейчас они не обращали внимания ни на что, кроме самих себя, шутки ушли куда-то в сторону, все стало предельно серьезным. Раньше они могли развлекаться в лагере каждый день, но с недавних пор им мешает все подряд, и вот сейчас они могут насладиться в полную меру моментами друг с другом, необязательно играя на чем-то или чем-то занимаясь вообще: они могут просто постоять на месте в полном спокойствии, никто совершенно не сможет им помешать. — С тобой сейчас так хорошо, — на этот раз уже Семен обнял ее, — я был бы согласен остаться в этом лагере, если смогу всегда проводить с тобой время вот так. — Это можно будет сделать и в моей комнате, — Мику уткнулась в него своим подбородком, наблюдая за его взглядом снизу, — у меня есть множество инструментов, на которых мы могли бы сыграть вместе. — Думаешь, я хотя бы на гитаре там сыграть смогу? — усмехнулся Семен. — Тут ведь можешь, почему там не сможешь? — призадумалась Мику. — Я никогда не умел играть настолько хорошо, а тут просто получилось, ничего не понимаю, — после небольшой паузы он продолжил, — это все больше похоже на сон. — Может, иногда надо просто поверить? — Мику начала сплетать свои пальчики с его, сняв его руки со своих плеч, — даже если ты и не сможешь в реальности, то я тебя научу. — Вытащишь меня из моей скучной жизни, да? — он улыбнулся и крепко сжал ее ладони. — У меня она не веселее, на самом-то деле, — начала свое объяснение Мику, — я все время провожу либо за компьютером, в компании своей гитары, либо в студии, вот так вот, и вообще, у меня синяки под глазами в реальности, наверное, еще похуже, чем у тебя, испугаешься меня. — Ну прямо мой идеал, — с его губ сорвался легкий смешок, — не испугаюсь. Девушка застыла на месте, не делая ни единого движения, на момент даже показалось, что она вовсе перестала дышать. Над ними нависло гробовое молчание, для Мику его слова были очень важны, она приняла их себе глубоко в душу. На самом деле, ей хотелось спросить кое-что еще, но страх перед этим вопросом не давал ей этого сделать. Вскоре она улыбнулась и отстранилась от него, отойдя в сторону рояля. — Я быстренько набросаю ноты, — Мику взяла записную книжку, которая лежала на рояле, — можешь пока что еще с гитарой попрактиковаться. — Как скажешь, — Семен поднял гитару и пристроил медиатор к струнам, — так и поступлю. Мику с головой окунулась в написание нот, пускай это и был всего лишь набросок, все это выглядело на высшем уровне, она и вправду мастер своего дела, даже больше. Дабы заполнить всю страницу необходимым содержимым не понадобилось больше двух минут, этому ко всему прочему поспособствовала еще и игра Семена. Несмотря на то, что в данный момент она была занята, в глубине ее души было то, что очень сильно глушило ее чувства. Да еще и мелодия была такая чувственная, пробуждающая бурю эмоций, пускай и без слов. Наверное, она и вынудила Мику все же спросить. — Сема, — девушка дописала последнюю ноту и сжала ручку в руке, — я хочу кое-что спросить. — Отвечу честно и бескорыстно, — усмехнулся Семен и продолжил мучить струны, — спрашивай. — Ты ведь знаешь, в реальности я не могу говорить. Лишь тогда, когда исполняю песню, — стиснув зубы, произнесла Мику, — как ты отреагируешь, если мы все-таки сможем встретится, а говорить я не смогу? Семен перестал играть на гитаре, призадумавшись о ее вопросе. Но он не задумывался о том, как бы ответить помягче, дабы не обидеть ее, это было что-то другое, скорее ему просто хотелось дать остроумный ответ, разрядив обстановку. — Отвечу вопросом на вопрос, — он снова отложил гитару в сторону, — как ты отреагируешь на меня, если в реальности я не смогу вот так играть на гитаре? — Это совсем другое, — приглушенным голосом ответила Мику. — Вовсе нет, — Семен подобрался к ней со спины и взял ручку из руки, — я приму тебя такой, какая ты есть, не важно, можешь ты говорить, не можешь. «Взвейтесь кострами», именно так он подписал эту песню. — … синие ночи, — прочитав название, проговорила Мику. — Мы — пионеры, дети рабочих! — продолжил Семен. Девушка резко развернулась и обняла его, прижимая к себе сильнее и сильнее. Никогда не надоедает делать это, наоборот, с каждым разом все приятнее. Ее голова сейчас была напрочь забита мыслями об ответе Семена на вопрос. Раз за разом его слова забирались в самые потаенные уголки ее души, оставляя глубокий след, настолько они были важны для нее. — Не знаю, что и сказать, — Мику посмотрела на него щенячьими глазами, — спасибо тебе. — Я ведь тебе обещал, что никогда не отпущу, — Семен взял ее к себе на руки, ловко подложив одну руку под колени, а другую на уровне плеч, — свои обещания надо выполнять. — Ребята, беда! — в клуб ворвалась Алиса, вся в поту, будто пару километров бежала, — это предпоследний день смены! Сначала появилось чувство смущения, ведь Семен все-таки держал Мику на руках, потом оно резко пропало, оставляя за собой лишь непонимание. Все вокруг застыли, было слышно лишь то, как Алиса вздыхает после свой пробежки до клуба. В конце концов, он все же опустил Мику на землю, пытаясь обработать полученную только что информацию. — Что? — только и спросил Семен, продолжая стоять в ступоре даже после своего вопроса, — какой еще предпоследний день, там еще оставалось… — Я знаю, — все еще вздыхая, перебила его Алиса, — я говорила с вожатой, зашла тема об этом, и я вот узнала, что сегодня предпоследний день смены, вот так и получилось. — Да такого быть не может! — повысив свой тон, прокричал Семен. — Успокойся, — Мику дернула его за руку, — давай разберемся. — Тут и разбираться не надо, — Двачевская наконец-таки более-менее отдышалась, — приехали, называется. — Ничего не понимаю, — Семен отошел поближе к стене и уперся в нее спиной, — совсем. Кажется, Семену сейчас было хуже всего, для него фраза «Это предпоследний день смены» звучала как «Твоя жизнь окончена», ибо на поиск выхода отсюда не остается времени: дня, да еще и последнего, ему точно не хватит. И что теперь делать? Бегать по всему лагерю и искать что-то странное? Да и что для этого лагеря можно считать странным? Тут все странное! Все его планы в один момент были просто уничтожены. — Алиса, дашь нам пару минут? — Мику взяла Семена за руку и потащила в другую комнату. Заранее понимая, что от ее мнения ничего не изменится, Алиса лишь кивнула и подошла поближе к роялю, на котором лежала книжка с нотами. Сейчас ей хотелось отвлечься от всего этого, поэтому она с головой ушла в изучение песни, которая была написана совсем недавно. Тем временем Мику успешно утащила Семена в другую комнату, захлопнув за ними дверь. Снова прислонившись к стене, он закрыл глаза и прошипел что-то невнятное сквозь зубы. Мику подошла поближе и легонько потрепала его за плечи, но никакой реакции в ответ не получила. Кажется, все намного хуже, чем могло бы быть. — Сема, ну же, ответь, — она еще раз потрепала его за плечо, на этот раз даже посильнее, но все равно реакция была нулевая, — пожалуйста. На момент она увидела его взгляд, его пустые глаза, в которых только и был виден маленький зрачок, который безумно сильно сузился. Как бы сильно Мику его ни трепала, Семен не реагировал ни на что, просто уперся в стену и стоял возле нее, будто взял и умер. — Пожалуйста, извини меня, — Мику замахнулась рукой, — заранее. Смачная пощечина пришлась по нежному лицу Семена, она и привела его в чувство. Наконец-таки он вернулся в нормальное состояние, разве что дыхание очень сильно сбилось, и это заставило его согнуться, как самого настоящего старика. — Что это было? — спросил Семен сам у себя. — Ты ни на что не реагировал, — дрожащим голосом произнесла Мику, — прости меня, пожалуйста, пришлось вот так тебя… — Ничего страшного, — Семен отрицательно помотал своей ладонью возле ее лица, — я просто стоял, а потом так темно стало, холодно, ничего не помню. — Все из-за того, что Алиса сказала? — Мику еще раз дернула его за руку. — Ты должна понимать, что это конец, — Семен отвел свой взгляд в сторону, — времени нет, а раз нет времени, то у нас и вовсе ничего не осталось. — Еще не конец, все может получиться совсем иначе, — Мику повысила тон своего голоса, — может, все не так уж и плохо, может, мы просто чего-то не знаем! — Слишком много «может», — Семен вздохнул и посмотрел ей в глаза, — ты ведь должна понимать, что эта история не может кончиться хорошо. — Ни слова больше, — Мику стиснула зубы и притянула его к себе за галстук, — это я тут должна рыдать, а не ты, понятно? Она старалась выглядеть максимально угрожающе, но у нее это очень плохо получалось. Хорошо у нее получалось душить Семена его же галстуком, однако он совсем не сопротивлялся, наоборот, поддался. Мику подвинула его лицо еще поближе к своему, проводя другой рукой ему по щеке. — Ты иногда такой дурак, — она переложила обе руки ему на плечи, — просто ужас, расстраиваешь меня… Оба потянулись губами друг к другу, и совсем скоро достигли желаемой цели, это был медленный и чувственный поцелуй, который постепенно переходил в нечто большее. Семен оставил свои руки у нее на талии и начал медленно сползать вдоль стены прямо на пол, утаскивая девушку за собой, Мику послушно опускалась вместе с ним, не отрываясь от поцелуя. Кажется, это лучший способ, дабы успокоиться в любой ситуации, жаль, что раньше у них обоих не было возможности использовать этот способ, он бы помог во многих ситуациях в жизни. Семен уперся спиной прямо в стену, а Мику практический легла на него, через пару секунд она выгнулась так, что совсем не касалась его своим телом, лишь губами. Семен медленно опускал свои руки с ее талии к бедрам, аккуратно проводя своими пальцами по всему ее телу... когда его руки дошли туда, куда изначально брался курс, он прижал ее к себе и пустил в ход язык, принуждая Мику дышать все чаще и чаще. В конце концов, они оторвались друг от друга просто потому, что уже банально не хватало воздуха. — Не… расстраивай меня… больше… — Мику вытерла губы и попыталась выровнять свое дыхание, — почему это так выматывает? — Потому что делаешь это против своего характера, — уточнил Семен и поводил своим пальцем возле ее губ, — не надо себя так пересиливать. — У Вокалоидов нет характера, ты ведь знаешь, — Мику привстала и подала ему руку, дабы помочь подняться с пола, — и я не исключение. — И все же он у тебя есть, — Семен принял руку помощи, — разве не так? — Все может измениться в один момент, такая вот уж я неоднозначная — Мику сняла с его головы наушники и подошла поближе к своему костюму, — помнишь меня тогда, когда ко мне память вернулась? Короткий промежуток до того, как ты догнал меня и вернул на землю. — Помню, — Семен тоже подошел к костюму, — что ты хочешь этим сказать? — Изначально кажется, что у меня есть образ миленькой девочки в не менее миленьком костюмчике, — Мику вернула наушники на место, — но на самом деле все не так. Она сделала короткую паузу и развернулась в его сторону. — Мику, которая была в тот короткий промежуток — это и есть настоящая я, — она взяла его за руку и провела его же пальцем по надписи «Вокалоид», — у меня нет характера, у меня нет личности, но у меня есть душа. — Твой характер и твоя личность задается песней, которую ты исполняешь, — продолжил Семен, — но твоя душа не зависит от нее. — Душу нельзя увидеть, ее нельзя потрогать, ее существование вообще сомнительно, точно так же, как и мое, — Мику провела своей ладонью по галстуку костюма, — ведь такого не бывает, правда? — Не бывает, да, — шепотом ответил Семен. — Но мне так хочется спеть для тебя там, в реальности, — Мику снова взяла его за руку и начала легонько гладить, — всего один раз, большего мне и не нужно. — Какая песня сейчас создает твою личность и характер, Мику? — Семен взял ее ручки в ответ. — Все и сразу, — улыбнулась ему девушка, — я изменюсь еще несколько тысяч раз, но так и не найду саму себя, никогда не найду. — Потому, что ты Вокалоид во плоти? — вопрос, который не требовал ответа. — Но ведь такого не может быть, — Мику посмотрела ему в глаза и улыбнулась еще шире, — или ты собираешься поверить в то, чего на самом деле не может быть? — Собираюсь, — Семен обнял ее, — еще как собираюсь! — Чудеса не случаются там, где в них не верят, — Мику обняла его в ответ. Для них это было всего мгновением, но на самом деле они простояли так достаточно долго. Семен уткнулся своим носом ей в шею и поймал аромат ее волос, поэтому прерывать этот момент каким-то образом совершенно не хотелось, наоборот, хотелось, чтобы он продлился настолько долго, насколько вообще возможно. Мику медленно провела своими руками вдоль его спины и вжалась в него посильнее, позволяя ему почувствовать ее тело намного ближе, чем можно представить. — Я смотрю, тебе очень нравится обниматься, — подметил Семен и еще раз вдохнул ее аромат. — Просто я раньше никогда не обнималась, по крайней мере, не помню такого, — усмехнулась Мику, — совсем ни разу. — Буду обнимать тебя столько, сколько тебе захочется, — в этот момент Семен широко улыбнулся. — Это ведь хороший способ передать свои чувства, — слегка отстранив его от себя, проговорила Мику, — правда? — Не то слово, — Семен подарил ей еще один легкий и короткий поцелуй, — замечательный способ. В конечном итоге они отлипли друг от друга и ушли обратно к Алисе, к которой тем временем подключилась Юля, внимательно слушавшая то, как Алиса играет на гитаре ту самую песню, которую написали Мику и Семен. У нее отлично получалось, ничем не хуже, чем у тех двоих, да и вторая гитара была бы очень кстати, поэтому все шло как нельзя лучше. Песня закончилась, самое время поговорить. — Привет, Юля, — Семен помахал рукой и подошел поближе к роялю, возле которого и стояла сладкая парочка, — будешь всегда так неожиданно появляться? — Ну, ты не забывай кто я есть, — Юля показала свои острые ноготки, которыми и убить можно, — так-то. — О да, ты девушка-кошка первого сорта, — рассмеялся Семен, — насчет этого в тебе я не сомневался. — Откуда у вас она? — Влезла в разговор Алиса, указывая пальцем на ноты, — мне нравится, хорошая песня. — Сами написали, — в разговор вступила Мику, — правда. — Сами? — удивленно спросила Алиса и взглянула на Семена, — этот остолоп тоже участие принимал? — Сама ты «остолоп», — обиженно бросил Семен в ответ. — Всего лишь шутка, — Алиса дернула за струну, — ничего более, не надо на меня обижаться. — Я и не обижаюсь, — улыбнулся Семен, — тебе хоть понравилось? — Мне понравилось, — похлопала в ладоши Юля, — просто замечательная песня! — Теперь у нас есть целый один зритель, — усмехнулась Мику и взяла ноты в руки. — Два, — поправила ее Алиса. — На тебя у нас особые планы! — в один голос сказали Семен и Мику. Они часто дополняли слова друг друга, а теперь еще и в один голос говорят. В какой-то момент это даже заставило Мику нехило смутиться. Она незаметно ушла за спину Семена, дабы никто ее не видел, стыдно все-таки, пускай и из-за такой мелочи. Семен же свою «слабость» не показывал и лишь усмехнулся от этой ситуации. Короткий промежуток с молчанием был прерван Алисой, которая снова дернула по струнам. — Что делать будем? — Двачевская снова начала наигрывать ту мелодию, — вы подумали насчет того, что мы можем сделать в последний день? — Ни одной идеи, — пожал плечами Семен, — придется надеяться на чудо какое-нибудь, может, нам повезет. — Вот как, — улыбку смыло с лица Алисы, и она перестала играть, — значит, можем сделать что-нибудь глупое? Все равно ничего не остается. — Что-нибудь глупое? — с недоумением спросил Семен, — например? — Мне только что эта идея в голову пришла, — Двачевская отложила гитару, — хочу сыграть с вами на нашей сцене эту песню, которую вы сделали. — Думаешь, у нас наберется публика? — идея была интересная, на самом-то деле. — Неважно, все равно они теперь все ненастоящие, — Алиса закусила губу от волнения, — я просто хочу с вами сыграть, не важно как, хорошо или плохо, просто сыграть. — Ненастоящие? То есть… — запнулась Мику. — Да, теперь они просто жители этого несуществующего места, — Двачевской было тяжело говорить об этом, — ничего не помнят, будто совсем другие люди. — Надеюсь, что они смогли выбраться отсюда, — Семен попытался перевести разговор в более приятное русло. В очередной раз повисло молчание, никто ни о чем не говорит, каждый думает о своем. У них нет ни малейшего представления о том, что такого можно сделать, дабы заставить лагерь хотя бы пошатнуться. Выступить вместе на сцене было неплохой идеей хотя бы потому, что они смогут провести время вместе, перед тем как снова что-нибудь случится, что-нибудь такое, что разрушит все их планы и мечты, отберет все воспоминания, которые они получили за эту смену. Не все воспоминания приятные, не поспоришь, но сейчас они хотя бы настоящие, сейчас они хотя бы знают о том, что они не одни в этом лагере, что есть такие же люди, которые хотят выбраться отсюда. Тысячи предположений проходили через их головы, комбинации возможных событий, которые могут привести к разному исходу. Успокаивало лишь одно то, что до этого исхода еще есть время, пускай они и не смогут ничего поправить, дабы положить конец всему этому, они хотя бы смогут провести время вместе перед тем, как снова все потеряют. Именно об этом думала Алиса, сейчас ей просто хотелось забыть обо всем и провести время вместе с теми людьми, которые попали в ту же ситуацию, что и она. За это время они успели стать для нее хорошими друзьями, с которыми расставаться будет самым болезненным в этой истории. — Давайте просто споем вместе завтра, — Алиса взяла гитару в руки, — вы ведь не против, правда? — Они не против, — лишь Юля выделялась своей улыбкой среди них, — я бы с радостью послушала вас, у вас есть публика, какая-никакая. — Ты нам не сможешь помочь с поиском выхода отсюда, да? — надеясь на то самое чудо, спросил Семен. — Я постараюсь сделать все, что в моих силах, но ничего не могу обещать, прости, — она опустила свои кошачьи ушки. — Не волнуйся, мы все знаем, что если бы ты могла, то ты бы помогла нам, — подбодрила ее Мику. Семен и Алиса одобрительно кивнули ей. — Спасибо, просто я смотрю на вас, и… — Юля запнулась и отвела свой взгляд ото всех, — неважно, забудьте. — Слишком банально, — Семен указал пальцем в ее сторону, — раз уж начала, то договаривай. — Просто, — Юля вернула свой взгляд на место и перевела дыхание, — вы так здорово все смотритесь, вы прямо как старые друзья, а я тут будто лишняя, совсем лишняя, вот. — Ничуть, — Двачевская в очередной раз дернула струны, только на этот раз это очень сильно ударило по ушам. — Даже в мыслях такого не было! — продолжила Мику. — Видишь? — Семен ткнул в нее пальцем, — мы о тебе самого лучшего мнения, так что не надо, мы тут все «друзья по несчастью». — Но я ведь даже ненастоящая, не такая, как вы… — раньше Юля себя никогда так не вела, кажется, она действительно была ужасно расстроена. Алиса резко встала со стула и в очередной раз отложила гитару в сторону, не менее резким шагом она подошла к Юле и начала сверлить ее своим взглядом. Казалось, сейчас случится что-то очень страшное, вроде какой-нибудь жесткой пощечины, но все оказалось несколько иначе. Двачевская положила ей свои ладони на щеки и сжала их, превратив Юлю в девушку-кошку-рыбку. — Послушай, мы не очень хорошо знакомы, я не знаю, какое значение ты имеешь в истории этого лагеря, — Алиса перевела дыхание, — но я просто уверена, что ты замечательный человек, и я буду очень рада, если у меня будет такой друг, плевать я хотела на то, что настоящая ты или нет, ты не можешь точно знать, может, ты такая же, как и мы, почему ты думаешь, что все обязательно должно быть вот так, а? Юля поначалу очень испугалась, но несмотря на это она внимательно слушала то, что говорила Алиса, все слова до единого. Ей хотелось что-то сказать, она даже рот открыла для этого, тем не менее она не выронила ни единого слова, просто взяла и приняла, то что сказала Двачевская. Когда Юля все же успокоилась, Алиса перестала мучить ее бедные щечки и отпустила. — Не надо делать драму тогда, когда ее не нужно делать, — Алиса улыбнулась, — у тебя странный хвост и уши, но ты мне все равно нравишься. — Спасибо, — Юля улыбнулась ей в ответ, — ты мне тоже нравишься, вы мне все нравитесь, правда! — Доброта и понимание, — рассмеялся Семен, — я пойду пройдусь, никто не против? — Стоять, — указала на него пальцем Алиса, — сегодня какая-то прогулка, тебе по-хорошему надо поговорить с вожатой и попросить оставить нас в лагере, попрактикуем песню, или еще чем-нибудь займемся. — Надоел уже этот прогулки-походы, да? — с ухмылкой на лице спросил Семен, — так и быть, попрошу оставить нас в покое, как раз пройдусь немного. Зачем им прогулка? Им похода вчера не хватило? Будто в этом лагере мы что-то не видели. — А я помогу Алисе с песней тогда, хорошо? — глаза у Мику прямо-таки сверкали, снова. Семен лишь кивнул и помахал рукой, после чего вышел из музыкального клуба. Глоток свежего воздуха — это то, что сейчас ему было просто необходимо. Не очень хотелось оставлять Мику одну, но сейчас ей будет куда лучше заняться своим любимым делом, нежели таскаться с ним по лагерю. К тому же ему нужно зайти к вожатой, дабы каким-то образом отказаться от прогулки, хотя можно просто все спихнуть на то, что они что-то не то в столовой съели. Кстати о любимом деле. Семен и сам не понимает, что произошло, но он чувствовал себя настолько комфортно с гитарой Мику, что был уверен в том, что сможет сыграть любую песню, дайте только ноты, а то и без них сыграет. Такого не должно было быть, в реальности он пару раз мучил гитару, но не настолько, чтобы играть как какая-нибудь рок-звезда, а именно так он и играл, очень даже на уровне. Но самое странное заключалось в том, что им действительно удалось сочинить совершенно новую песню без плана, нот, и вообще всего, они просто начали играть, и у них получилась великолепная песня, к тому же идеально сыгранная. Вот бы эти умения остались у него до самого конца, если он сможет выбраться отсюда, возможно, его жизнь сможет украситься гитарой и девушкой, которая владеет этой самой гитарой. Хорошо-то как стало, даже несмотря на то, что произошел такой скачок во времени. Само попадание в лагерь изначально выглядело, как скачок во времени, а теперь еще внутри него такое же происходит, только в меньших масштабах. К несчастью, это и вправду порубило их несуществующие планы на куски, так хотя бы было время подумать о том, что можно было бы сделать, а сейчас придется надеяться на сомнительную удачу, которая вряд ли захочет вытащить их отсюда. Несмотря на это, опускать руки не стоит, выход есть всегда. Отдалившись от клуба, у Семена начала болеть голова. Боль становилась сильнее и сильнее с каждой секундой, в конце концов она вызвала приток воспоминаний, который хлынул в его голову. Воспоминаний не о лагере, а о его реальной жизни, по крайней мере, так казалось. С самого раннего детства до самого того момента, когда он сел на автобус, казалось, что вся жизнь перед глазами проходит, эти моменты не имели никакого значения, возможно, прямо сейчас можно было разгадать какую-нибудь мега-загадку и сложить из этих воспоминаний паззл, который поможет выбраться из лагеря, но он попросту не мог, потому что боль глушила все. В конце концов, он не смог сопротивляться и упал на колени, держась за голову. Хотелось попросить помощи у кого-нибудь, хотелось заорать от боли, но он был в таком состоянии, что не мог даже понять, крикнул он что-то или нет, ничего не слышно. Тело начинает двигаться само, без его помощи. Кожа бледнеет, зрачки сужаются, чувства снова уплывают куда-то далеко-далеко. Семен двинулся в сторону леса, он не понимал зачем, просто шел туда, будто ему кто-то приказывал. Тело совсем его не слушалось, лишь в глубине души он понимал — сейчас происходит что-то необъяснимое, неправильное, такое, что не должно происходить. Перейдя с шага на бег, тело Семена достигло леса и остановилось. Снова резкая головная боль, которая позволила ему двигать своей левой ногой и рукой, однако другая часть тела все еще не подчинялась ему. — Да что с тобой не так?! — прокричал он сам себе и ударил себя по груди. Правая рука в ответ ударила его по лицу, что оказалось намного больнее. — Это, — Семен стиснул зубы и схватил левой рукой правую, — мое тело, уходи! Снова хлынула волна воспоминаний, такая же бессмысленная, как и прошлая, но на этот раз все воспоминания были связаны с лагерем, он заново пережил все свои циклы в один момент. Реальность и лагерь начинают смешиваться в его сознании, тело медленно возвращается к своему истинному владельцу, но все равно что-то не так, что-то мешает ему вернуться в привычное состоянии. Или кто-то? Семен непроизвольно выставил правую руку в сторону, даже с помощью усилий левой руки ему не удалось опустить ее. Тело с правой стороны начало сильно болеть, казалось, что кожа сейчас разорвется и справа вылезет еще кто-то из его тела. Боль стало невыносимой, кажется, сейчас и вправду кожа просто возьмет и порвется. Надежды на что-то хорошее уже не оставалось, пока Семен не разглядел силуэт девушки, который приближался с невообразимой скоростью. — Юля, помоги! — заорал Семен во весь голос и протянул свою левую руку, которую он все еще контролировал. Семен понесся вглубь леса, его никто не спрашивал, хочет он этого или нет, он просто понесся. Попытки оставить свое непослушное тело несколько раз увенчались успехом, ибо сейчас оно было разделено поровну, это позволило Юле подойти к нему максимально близко. Семен развернулся в ее сторону, и рука снова вытянулась вправо, а по телу прошла резкая, пронзающая боль. — Не двигайся, — Юля схватила его за правую руку и вонзила свои ноготки, — может быть, будет больно. — Ненавижу! — Семену таки удалось дернуть своей правой рукой, полностью вернув контроль над свои телом, — дважды ненавижу! Юля вынула свои ноготки из его руки и отошла в сторону. Благо, фонтанчика крови не было, ничего важного она не задела, да и вонзила не очень глубоко, поэтому немного поболело и отпустило. Видимо, боль со стороны заставила этого «кого-то» забыть о попытках контролировать тело. — Что случилось? — Юля скрестила руки на груди. — Какой-то бред, — Семен почесал затылок своей продырявленной рукой, — сначала начал вспоминать все подряд, а потом я будто тело с кем-то разделил, и этот кто-то пытался разорвать меня на две части, представляешь? — Из-за чего такое могло произойти? — кажется, она была настроена очень серьезно. — Причин может быть много, но я догадываюсь, что является корнем этой проблемы, — Семен достал из кармана свой небольшой дневник и протянул ей в руки, — читай и попутно слушай меня. Семен в подробностях рассказал ей о том, как неизвестная прикончила его двойника, который выбрался из его тела после того, как он получил ранение ножом. Кто знает, как все это связано, но ему казалось, что сейчас другой причины попросту не может быть. Юля внимательно читала все, что было написано в его дневнике, и не менее внимательно прислушивалась к тому, что он говорил. В конце концов у нее сложилось свое мнение по поводу произошедшего. — Есть еще один «ты», которого как раз тогда лишили тела, — Юля закрыла книжку и подала обратно, — это было хорошим решением, но этот самый еще один «ты» не может ужиться с тобой в одном теле, не получится, сейчас он отдельная личность, которая хочет на свободу. — Ахинея какая-то, — прокомментировал Семен, — сколько уже можно? Еще один пионер, только на этот раз без тела? — Как бы нам ни хотелось этого признавать, но с каждой минутой становится все хуже и хуже, — Юля вздохнула и продолжила, — чем больше вопросов, на которых нет ответов, тем меньше твой шанс выбраться отсюда, ибо прежде, чем решить главную загадку, надо решить все остальные маленькие. — Что ты предлагаешь? Если еще раз такое произойдет, то все может кончиться очень даже плачевно для меня, — заволновался Семен. — Мы оба не знаем, как это может закончиться и что может произойти, — Юля и сама-то не знала, что думать, но предположение выдвинуть стоит, — но мне кажется, что с тобой ничего ужасного не случится, разве что ты избавишься от противной части себя, которая не прижилась. — Дикость какая-то, — фыркнул Семен, — как это понять «не прижилась»? Всю жизнь жил нормально, а сейчас другой я из моей руки лезть будет? Я еще это и терпеть должен? — Другой дороги нет, — продолжила Юля, — давай лучше ты это сделаешь, посмотришь, что получится, а потом уже будешь возмущаться, хорошо? — Юля, это уже вообще финиш, прокрути у себя в голове то, о чем мы говорим, — не сдержался Семен и положил ладонь себе на лицо, — я столько этих пионеров перемолотил, представить не можешь, но вот это уже ни в какие ворота не лезет, это нереально даже в рамках этого лагеря! У меня рука, а не конвейер по созданию пионеров! — Откуда ты можешь знать, что здесь реально, а что не очень? — с некоей злостью в голосе она задала вопрос. — Да это же маразм, — Семен закрыл глаза и расставил руки в стороны, — о великие силы, разделите мое тело с черт знает чем! Ничего не произошло, абсолютная тишина, оно скорее всего и к лучшему. В это действительно было трудно поверить, но все же головная боль и это незабываемое ощущение того, что у тебя сейчас кожу разорвет ко всем чертям не с пустого места. Вопросов становится все больше и больше, а выход из лагеря становился все дальше и дальше. — Во всяком случае, если подобное произойдет еще раз, то тебе лучше просто потерпеть, иначе есть очень большая вероятность того, что ты так и будешь мучиться, сам подумай, — Юля махнула рукой и развернулась. — Пойми меня правильно, для меня это выглядит просто как абсурд, — ему удалось успокоиться, и голос вернулся в норму. — Спасибо, что выслушал, — Юля улыбнулась, но из-за того, что она стояла спиной, Семену не удалось этого заметить, — я просто хочу тебе помочь, но я только и могу выдвигать такие до ужаса глупые теории, может, это и вправду что-то другое. — Ладно, все, стоп, хватит, — Семен похлопал себя по щекам, — мне нужно переработать все это у себя в голове, на меня слишком многое свалилось, снова. — Уверен? — усмехнувшись, поправила его Юля, — слишком много вопросов и так мало ответов, которые приходится вообще самому выдумывать. — Я смогу найти решение, просто поверь в меня, — Семен похрустел пальцами, — до этого ведь смог, и сейчас смогу, чего бы мне этого ни стоило, любую боль перетерплю! — Я в тебе и не сомневалась, ты сможешь, — Юля повернула свою голову в его сторону на мгновение, — и выбраться ты тоже сможешь. — Думаешь? — ему действительно было интересно узнать ответ. — Думаю, предполагаю, так и живем, — Юля сделала пару шагов вперед, — если я зачем-то понадоблюсь, то меня можно будет найти возле душевых. — Хорошо, — потянулся Семен, вдохнув свежего воздуха, — в таком случае… Но Юля уже пропала из виду, может, на дерево запрыгнула, а может, и просто испарилась, у нее хорошо получается это делать. Махнув на все рукой, Семен двинулся в сторону площади в надежде найти вожатую и попросить оставить их в покое. Не успел он дойти даже до тропинки, как заорал горн, призывающий пионеров набить свои желудки. По-хорошему ему бы стоило поесть, но аппетита из-за такого морального перенапряжения совсем не было, потому он решил уже после ужина найти вожатую, а пока что можно и на лавочке посидеть. Уже было около восьми, однако солнце до сих пор очень даже неплохо жарило. Семен присел на площади и развалился на лавочке в ожидании чего-нибудь, просто чего-нибудь. Кожа все еще бледная, снова нахлынуло чувство одиночества и не отпускало, видимо, ему действительно не стоит расставаться со своей любимой спутницей ни на секунду, это плохо кончается. Ну да ладно, сделанного не вернешь, придется страдать в компании самого себя. Идея Алисы с игрой на сцене теперь казалась великолепной, получается эдакий прощальный концерт. Раз уж с ответами у них не сложилось, времени на поиски выхода остается по минимуму, лучше будет просто создать воспоминания друг о друге, даже если они пропадут к следующей смене. Они будут, и это самое главное. Семен достал свои книжку и ручку из кармана. «Сегодня я каким-то невероятным образом смог сыграть на гитаре, так здорово. Я играл, как настоящий профессионал, чувствовал песню, чувствовал каждую ноту, которая появлялась на ходу, никогда этого не забуду. Хочу сыграть вместе со всеми... с Алисой, с Мику, хочется, чтобы Юля сидела и наблюдала за нами, а в самом конце, когда мы закончим играть, похлопала в ладоши. Этот лагерь все больше и больше напоминает сон, из которого иногда хочется выбраться, а иногда не очень, в нем бывают такие моменты, которые цепляют меня, они прямо-таки говорят что-то в духе «Останься, здесь ведь здорово!», но в то же самое время мне хочется выбраться обратно в реальность, у меня теперь есть очень даже веская причина для этого. Встречусь со своим друзьями, встречусь с Мику, будем все вместе гулять по городу, играть на гитаре, есть мороженое. Хотя бы немного, совсем немного. Мику мне сказала, что я иногда веду себя как полный дурак, и вправду, именно сейчас я себя так и веду. Слишком уж часто я мечтаю в последнее время, что плохо сказывается, ибо когда твои мечты смешивают с грязью — это делает тебе очень и очень больно, но я терплю, несмотря на слова о том, что здесь никто ненастоящий, кроме меня самого, я продолжаю идти вперед, надеясь на чудо, которое ждет меня в конце. А может, и не ждет. Не знаю, кто или что ждет меня в конце, но если после этого я смогу встретиться с Мику в реальности — я готов к этому. Да, вот так наивно, вот так безрассудно, и только так. Такой уж я.» Семен закрыл книжку и положил ее обратно в карман вместе с ручкой. Такое вымещение своих эмоций на страницы дневника хорошо помогает ему собраться с мыслями и выпустить все наружу, не приходится держать это в себе. Бумага - это, оказывается, отличный слушатель, она запоминает все, что он думает... жаль, с бумагой поговорить нельзя. — Эй, писатель, — Алиса села рядом с ним на лавочку, — я отмазала нас у вожатой, сказала, мол, будем сюрприз музыкальный подготавливать, она и согласилась, пришла сказать тебе, чтобы ты не гонялся за ней, но судя по всему, ты и не собирался, да? — Собирался, еще как собирался, просто решил вот немного отдохнуть, подумать — Семен попытался похрустеть пальцами, но вышло не очень, — а ты, я смотрю, подглядывать любишь? — Я? Ничуть, пару строчек рассмотрела и больше ничего, — ухмыльнулась Алиса, — честное пионерское! — Так я тебе и поверил, пионер, — в шутливом тоне проговорил он себе под нос. — Мне Мику все уши о тебе прожужжала, пока мы вместе были, — перевела тему Двачевская, — и как тебе только такое удается? — Само получается, — коротко ответил Семен и уставился на Генду. — И на гитаре тоже само получилось? — Алиса ткнула ему локтем в бок, — колись, как так играть научился? Мне Мику все рассказала! — На самом-то деле, мне бы и самому не помешало узнать, — он переключил свой взгляд на Двачевскую, — это странно, я бы никогда так не смог. — Но ведь смог, — расплылась в улыбке Двачевская. — Как тебе Юля? Мне показалось, вы хорошо поладили, — Семен перевел свой взгляд обратно на Генду. — Да, хорошо поладили, — улыбка пропала с лица Алисы, — она как младшая сестра была, когда слушала, как я ту песню играю, никогда себя так не чувствовала. — Хочешь у нее спросить что-нибудь? Я знаю, где она сейчас может быть, — Семен подметил нотки неуверенности в ее голосе, — а я тебе все расскажу. — Я… — запнулась Двачевская, но вскоре продолжила — просто хочу знать, что она сейчас чувствует, меня так зацепило то, что она сказала, понимаешь? — Понимаю, — ответил Семен и встал с лавочки, — значит, я прямо сейчас этим и займусь, а ты иди пока в клуб. — Нельзя так спрашивать напрямую, знаешь ли, — Алиса встала с лавочки и сделала пару шагов в сторону, — ко всем нужен свой подход, если бы ты ни с того ни с сего спросил у меня «Что ты чувствуешь?», то я бы точно тебе врезала. — За что? — обиженно спросил Семен, — да и тем более ты это ты, а Юля это Юля. — За что? — грозно спросила Двачевская, — да потому, что нельзя такое спрашивать напрямую, но… ладно, попробуй спросить, только вот навязываться я не хочу, правда. — Ты и не навязываешься, — развел он руками, — не волнуйся, мне тоже ведь интересно, о чем она думает. — Ну, раз так, то... — снова запнулась Алиса, — я пойду, мне обещали зеленый чай, и ты тоже приходи! — Приду, совсем скоро, — Семен мысленно попрощался с Алисой и ушел в сторону душевых. Улыбка вернулась на лицо Двачевской, и она быстрым шагом ушла в музыкальный клуб. Семен же, прежде чем действительно пойти к душевым, несколько раз обошел площадь, рассматривая лагерь в очередной раз. Казалось бы, он уже столько времени в нем провел, но раз за разом открывались какие-нибудь новые виды, которые раньше ему не удалось бы заметить. Перечислять не было смысла, это мог быть любой домик или дерево на фоне уходящего за горизонт солнца. Всегда приятно за таким наблюдать, особенно когда у тебя столько проблем. На обходы площади он потратил около десяти минут, а после все же отправился к душевым, расспрашивать Юлю по просьбе Алисы, и не только. Остался всего один день, нужно обязательно узнать, о чем думают остальные, ибо потом такой возможности не будет. Подобравшись поближе к душевым, Семен обратил внимание на то, что в крайней кабинке кто-то решил насладиться ледяной водой. — Кошки ведь не любят воду, — Семен прислонился к стене кабинки, — разве не так? — Я неправильная кошка, сам ведь знаешь, — дверь кабинки открылась, и оттуда вышла Юля в промокшей форме, — так-то. — В форме? Серьезно? — усмехнулся Семен, выглядывая из-за угла. — Она еще и ледяная, — Юля ткнула пальцем в дверь кабинки, — попробуй, самое-то. — В другой раз, — Семен обратно спрятался за угол, — ты мне лучше другое скажи... — Например? — Юля отряхнулась, забрызгав каплями воды все вокруг. — Что ты сейчас чувствуешь ко всему происходящему? О чем думаешь? Может, что-то связанное с нами? — напрямую начал Семен, задавая вопрос за вопросом. — Значит, ты все же подметил тот момент в музыкальном клубе, когда я говорила с Алисой? — на ее лице появилась легкая ухмылка, — да, есть кое-что такое, о чем я думаю в последние несколько часов, никак из головы не могу выбросить. — Расскажешь? — вздохнул Семен и настроился внимательно слушать. — Скажи, Семен, — Юля почесала свое кошачье ушко, — какова вероятность того, что я могу быть настоящей? Как и вы втроем? — Я бы не стал судить о вероятностях в этом лагере вообще, в нем слишком много случайностей. — Мне хочется, чтобы эта случайность хотя бы раз повернулась в нашу пользу, вы столько об этом другом мире рассказываете, а я даже не знаю ничего такого. — Может, просто не помнишь, не факт, что не знаешь, — поправил ее Семен и сделал короткую паузу, — я тоже многого не помнил, как оказалось. — Хочешь сказать, у меня все же есть небольшой шанс? — радостно спросила Юля. — Шанс есть везде и всегда, есть также шанс того, что тут все настоящие, кроме меня, так и наоборот, я настоящий, а остальные нет, так-то. — Слишком сложно, тебе так не кажется? — задумчиво спросила Юля. — А может, и наоборот - все слишком просто, только вот мы этого не понимаем, — пожал плечами Семен. — В таком случае, я просто буду надеяться на удачу, — улыбнулась Юля и еще раз отряхнулась от ледяной воды, — надеюсь я смогу как-нибудь вам помочь. — Все надежды на тебя, и удачи, — Семен все же вышел из-за угла, — пойдем в клуб, нас, должно быть, заждались, к тому же Алиса что-то говорила про зеленый чай. Лагерь стремительно пустел, на этот раз даже не из-за отбоя, а из-за того, что все уходили на прогулку перед последним днем смены. Прокручивая у себя в голове все последние циклы, Семен прекрасно понимал, что искать в этой прогулке что-то интересное лишено какого-либо смысла, поэтому идея посидеть вчетвером в музыкальном клубе казалась просто прекрасной. В лагере становилось все темнее и темнее, солнце уже зашло за горизонт, к делу приступили совы, накрывая лагерь своим «уханьем». Нестрашно, но стало очень даже мрачновато, что еще сильнее увеличило желание поскорее зайти в музыкальный клуб. — Та-дам, мы дома! — дверь клуба распахнулась, и в него зашел Семен, за ним последовала Юля. — И когда ты успел Юлю водой облить? — подметила Двачевская и дернула струну гитары. Мику стояла в центре комнаты вместе со своей гитарой и вовсю работающими наушниками, это розовое свечение из них сильно бросалось в глаза, Алиса же сидела в углу на стуле, прямо возле окна, все еще наигрывая песню, которую они написали. В середине комнате рядом с Мику, ко всему прочему, находился котацу, с четырьмя кружками зеленого чая. — Я сама себя водой облила, — засмеялась Юля. — И вообще, вы совершили ужасное преступление, — гитара Алиса вновь издала душераздирающий звук, — позволили чаю слегка остыть! — Простите нас, — усмехнулся Семен, — такого больше не повторится. — Прощаем, — улыбнулась Мику, — в наказание сыграешь со мной после нашего великого чаепития. — Всегда готов! — салютовал Семен. Давненько в лагере не было такой дружеской атмосферы: чаек, гитары и верные друзья, которые сейчас рядом с тобой, для счастья сейчас большего ничего и не нужно. За столик они сели попарно, Алиса сидела с Юлей на одной стороне, а Семен с Мику на другой. Кружка зеленого чая сейчас казалась скорее каким-то божеством, нежели просто напитком, особенно для Юли, она такого никогда не пробовала. Пока все были увлечены опустошением кружек, Семен успел рассказать, как и когда Юля довела себя до такого «мокрого» состояние, после же ему пришлось принимать свое наказание. Утащив котацу вместе с кружками в другую комнату, они принялись настраивать оборудование, Мику отдала Семену свои наушники и гитару, Алиса еще несколько раз специально дернула струнами так, что они заставляли мурашки пройтись по коже, Юля же «украла» стул возле окна и поставила его в центре комнаты, теперь у них есть целая публика, которая вовсю ждет выступления. — Она хочет быть такой же настоящей, как и мы, — шепнул Семен на ухо Двачевской. Алиса простояла немного в ступоре, пытаясь понять, к чему он вообще это сказал, но через пару секунд до нее дошло, и она просто кивнула ему в ответ. Ноты были отложены в сторону, Мику села за барабаны и взяла палочки в обе руки. Когда Алиса услышала игру Семена, она даже начала себя как-то неуверенно вести. Прекрасное исполнение, с самого начала мелодия, которую он исполнял, заставляла задуматься обо всем и вся, заставляла снова пережить свою жизнь и вспомнить яркие и не очень моменты. Придя в себя через пару секунд, Двачевская приступила к делу вместе с барабанами Мику, теперь же эта песня не только принуждала задуматься, но и проникала в самые глубокие уголки души, окутывая все грустью. Юля внимательно следила за каждым движением пальцев, которые делали ее друзья. Это исполнение удивляло ее намного больше, чем всех остальных. Все эти гитары, наушники, барабаны казались для нее невероятным, ничего такого в своей жизни она не помнит. Да и что она вообще может помнить в своей жизни? По сути, у нее и жизни-то не было, все для нее началось в этом лагере, в тот момент, когда в самый первый раз прибыл Семен. Именно тогда и началась эта история для нее. Никаких райцентров, поездок на автобусе, городков в советском стиле и всего такого, ничего этого она не видела, для нее существует этот лагерь, его окрестности и все, больше ничего. Странно, правда? Нереально как-то. Во всех смыслах. Не хотелось расставаться с этой прекрасной мелодией, но все же она подходила к концу. После окончания они начали играть заново, а потом еще раз, это совсем не утомляло, исполнение было легкое, но в то же время сама музыка получалась просто прекрасная. Юле не надоедало слушать это и через четыре раза, настолько ей понравилось, да и всем остальным тоже. Тем не менее, заканчивать все же было нужно. — Не будем же мы ведь всю ночь играть... — Семен взглянул на остальных. — Я бы не отказалась, — улыбнулась Алиса, продолжая наигрывать песню. — Не утруждайте себя, у вас отлично получается! — похлопала в ладоши Юля. — А что нам, кроме этого, можно сделать? — призадумалась Алиса. — Потащим оборудование на сцену, дабы завтра сыграть перед отъездом? — ответил на ее вопрос Семен. — Завтра успеем, не волнуйтесь, — поправила их обоих Мику, — а сейчас можно просто пойти отдохнуть, перед последним днем. — И что же будет завтра, в последний день? — Семен отложил гитару в сторону. — Все, что угодно, — ответила ему Юля и встала со стула. — Ты едешь с нами, понятно? — указала пальцем на кошкодевочку Двачевская. — Еду, — ухмыльнулась Юля и развернулась к выходу, — еще как еду. Вернув все инструменты и вещи на место, они вышли из музыкального клуба. Мику закрыла его на ключ, который позже отправился в карман на ее рубашке. Снова разделившись на те же самые пары, они попрощались друг с другом. «Эй» — именно это услышал в голове Семен, что заставило его развернуться на мгновение. Юля шла спиной вперед рядом с Алисой и что-то говорила, однако из ее губ не было слышно ни звука. Но Семену всё-таки удалось по ее губам понять, что же она все-таки говорила: «Готовься к худшему». Как удалось? Он и сам не очень понял. — Готовься к худшему, значит? — проговорил Семен и помахал ей рукой на прощание. — К худшему? — недоуменно спросила Мику. — Это Юля так сказала, — выдохнул Семен, будто выбрасывая из себя весь стресс, который накопился за день, — знаешь, подобное немного пугает, не стоит нам расслабляться. — Стоит, — Мику взяла его за руку, — хотя бы немного, но стоит. — Не хочется возражать, совсем, — Семен сделал короткую паузу, — готова к новой порции совместных сновидений? Кто знает, что ждет нас в этот раз. — С тобой я ко всему готова! — Мику притянула его к себе и обняла вокруг шеи. Ее беззаботность была очень заразна, сразу забываешь все проблемы, которые сейчас существуют. Но тут случай с неуправляемыми конечностями игнорировать нельзя, в дальнейшем это может стать большой головной болью, надо найти корень проблемы и убрать его. Вряд ли в нем сейчас живет еще один человек, как бы это двусмысленно ни звучало, но явно кто-то очень сильно возражает насчет того, что Семен сейчас является законным владельцем своего тела. — Прогуляемся немного? — слегка отстранив от себя девушку, спросил Семен, — хочу пройтись вместе с собой. — Я даже знаю, куда, — Мику схватила его за руку и потащила за собой, — идем! В этом случае был лишь один вариант развития событий, без возможности отказа. Мику потащила Семена в сторону площади, с шага они перешли на бег, что значительно ускорило их небольшое путешествие по лагерю. Хвостики Мику были настолько длинные, что постоянно лезли прямо в глаза Семену, несмотря на это он был совсем не против, наоборот. Они остановились возле лавочки в центре. — Знаешь, что это за место? — широко улыбнулась Мику и сложила руки за спиной. — Здесь я говорил с пионером, — съязвил Семен. — Ну же! Неужели не понимаешь? — нахмурилась Мику. На самом деле, он и вправду не понимал. — Здесь все закончилось, — девушка снова взяла его за руки, — теперь понимаешь? — Не закончилось, а оборвалось, — Семен понял, что речь идет об истории Маши, — каждый раз обрывалось, начиная другую историю. — А вдруг то, что происходит сейчас, тоже всего лишь история, которая оборвется в конце? — они сделали пару шагов друг к другу. — Не хочется верить в такое, — Семен положил ей свои руки на плечи. — Но наше «хочется» ведь ничего не изменит, правда? — Мику просто ждала опровергающего ответа от него, она не была расстроена. — Изменит, еще как изменит, — Семен притянул Мику к себе вплотную. — Люблю, когда ты меня обнимаешь, — девушка медленно, но верно начинала витать в облаках. — Я заметил, — усмехнулся Семен и посмотрел ей в глаза. — А знаешь, что я еще люблю? — улыбнулась Мику. — И что же ты любишь еще? — кажется, на этот вопрос будет далеко не самый обычный ответ. Мику постаралась сделать точно так же, как и Семен тогда. Одной рукой схватила его за его руку, а другой ухватила его за щеку. После таких резких движений сразу стало понятно, что она собирается сделать, но это было уже неважно, совсем. Сейчас Семен только и мог мычать что-то невнятное, ведь его рот был полностью занят. Обхватив Мику за плечи, он взял инициативу в свои руки: неблагородно это, оставлять такое дело только на нее. — Каждый раз заставляешь мое сердце биться сильнее, — оторвалась от него девушка. — Я о тебе того же мнения, — из Семена вырвался легкий смешок. — Прямо как в тот раз, правда? — ее глаза засияли. — На пляже мне все равно больше понравилось. Мику начала медленно отходить от него, тыкая в него указательными пальцами. — Извращенец, — она опустила свои руки. — Какой есть, — пожав плечами, ответил Семен, — пойдем, кровать уже заждалась нашего прихода. — Вообще, мы можем забыть про сон и пойти искать ответы, — призадумалась Мику. — Ты ведь знаешь, что мы их не найдем, — махнул рукой Семен и направился в сторону домика. — Тогда расскажи мне что-нибудь, — подбежала поближе к нему Мику и взяла за руку. — У меня есть, что рассказать, да, — он посмотрел вдаль, и через мгновение снова на девушку. По дороге было видно свет в некоторых домиках, значит, с прогулки уже все вернулись, время летело на удивление быстро. Над всем лагерем нависло гробовое молчание, которое не прерывали даже местные обитатели леса. По дороге к заветной кровати Семен рассказал ей все, о чем не было возможности рассказать при всех остальных. Про то, как он расспрашивал Юлю возле душевых, про необычный случай с тем, что его конечности отказывались слушаться его, да и вообще о том, что он хочет сделать. Ему казалось, что все же есть небольшая надежда, которая поможет им завтра вернуться в реальный мир. Бывает ведь такое, когда сердцем чувствуешь, что что-то произойдет, это один из таких случаев. Зайдя в домик, Семен незамедлительно рухнул на кровать, отдавшись миру снов, вместе с ним легла и Мику, которая удобно устроилась прямо на нем. Сейчас стоило бы еще раз промотать в своей голове, что можно было бы сделать, как можно было бы сделать, но сил попросту не оставалось, хотелось хоть немного наконец-таки отдохнуть перед тем, как все закончится, так или иначе. Завтра им предстоит сделать свой финальный аккорд, в буквальном смысле. Они собираются выступить на сцене на прощание, перед всем лагерем, со своей удивительной песней. Но не стоить забывать о том, что этот лагерь может обрушить все в один момент. Готовься к худшему.