Будут гореть вечным пламенем...

Сориус и его сестра выбрались сегодня из дома пораньше. Они сидели на каменной лавке под Великим дубом, и Эмилия Варро безмятежно нежилась на солнышке, прикрывая глаза и подставляя белоснежно-белое лицо мягким лучам утреннего солнца. Она подобрала удачное местечко на главной площади, откуда было бы хорошо видно, как группа стражников вламывается в давешний особняк Сориуса – какое совпадение, что кто-то сегодня утром уже успел донести на странный шум, доносившийся оттуда ночью! Очень скоро там обнаружат тело мёртвого посыльного – нерадивого пасынка каких-то богатых родителей, которые попытались пристроить своё чадо на непыльную работёнку поближе к Совету Старейшин. Неудачно, впрочем. Ещё там найдут тело прежнего владельца этого дома, который по удивительно удачному стечению обстоятельств тоже оказался целью контракта Эмилии и сильно не возражал, когда Сориус «арендовал» у него жильё на пару недель. Если бы не обстоятельства, Эмилия, возможно, уговорила бы брата остаться в Корроле, выкупить этот же особняк у графа или даже отстроить заново старую ферму за чертой города. Но Сориус не слишком охотно поддерживал беседы о возвращении в отчий дом, и вовсе не потому, что оседлая жизнь могла помешать претворению его нынешнего плана в жизнь – хотя и это было, конечно, вовсе не последней причиной. «Родным домом» для Сориуса всё детство прослужила школа-интернат при новоявленном Колледже Шёпотов в Имперском городе, куда аристократы и вельможи всех мастей – или, по крайней мере, те, у кого хватало на это денег – направляли на обучение своих детей. Конечно, никого не волновало, чем на самом будет заниматься ребёнок в этом Колледже. Мало кому из родителей было не всё равно, выучит ли их чадо новое заклинание огненного шара – многие, конечно, молились, чтобы такого вообще не произошло, но большинству было на самом деле просто наплевать. Наплевать было и магистрам на учеников: все они прекрасно знали, что эти пасынки тут не за знаниями, а за статусом для своих родителей. Но больше всех наплевать было, конечно же, самим ученикам. Расписание было всегда незагруженным: пара скудных по информативности утренних лекций была призвана только создавать видимость просветительской деятельности, но ни в коем случае не отягощать неокрепшие умы знаниями. Жадный и охотливый до всего нового Сориус откровенно скучал в стенах этого благородного каземата. Ещё был неограниченный доступ в вечно пустующую ученическую библиотеку: «ученическую», потому что в основную библиотеку доступ ученикам был строго запрещён правилами. Когда Сориус понял, что в этом мире на него не плевать только ему самому, и решил взяться за самообучение по возможности независимо от Колледжа, он неожиданно для себя столкнулся с практически непроницаемым барьером из этих правил, которые предписывали, например, что только представителям Синода дозволен свободный вход в «Библиотеку Синода» или Архивы. Добывать нормальную учебную и просто полезную литературу приходилось в прямом смысле этого слова: в обход правил, тайно и обманными путями, благо располагалось всё в шаговой доступности – на территории старого Университета Волшебства. Порой приходилось расплачиваться за «неслыханную наглость» подзатыльниками и выговорами, но кроме лишней траты времени на бессмысленные воспитательные беседы Сориуса ничто не волновало, ведь на все эти выговоры, как и на всё прочее в этом месте всем было… плевать. Апофеозом абсурда и главной помехой для самообучения являлось правило, согласно которому все ученики обязаны были проводить ночи внутри стен училища, так что даже Сориус (и многие ему подобные) при живых родителях, живущих ни много ни мало на Талос Плаза, был вынужден каждый вечер возвращаться в интернат, где уже после десяти ударов колокола было велено гасить свечи. Однажды Сориус получил от родителей письмо. Это было ещё одной забавной и примечательной чертой моды Колледжа Шёпотов: родители слали своим детям письма, да причём такие, будто их дети были не учениками в училище почти что на соседней улице, а не иначе как сосланцами в далёкой аргонианской глуши. Это вообще считалось чем-то из ряда признаков духовной аристократичности – почти никогда не видеть своих детей, но зато слать им длинные чувственные письма, полные родительской заботы, любви и мешочков с септимами. Так Сориус и узнал о том, что его в его семье произошло пополнение в виде младшей сестрёнки. Таким же образом до Сориуса однажды дошли и тревожные вести о том, что его родители отправились в некое дальнее морское путешествие, а ответственность за воспитание его и Эмилии отныне временно ложится на плечи нянек и фрейлин. Но путешествие родителей сильно затянулось, и ни через год, ни через два они так и не объявились назад. Обучение, поместье и слуги стоили денег, а они, как известно, имеют неприятное свойство заканчиваться. Снисходительное заверение от Архимага о том, что Сориус сможет продолжить обучение в Колледже сразу, как только снова будет в состоянии оплачивать его – и вот он уже стоит с вещами у порога своего дома на Талос Плаза. Многочисленные слуги испарились в тот же день, а уже очень скоро на Сориуса как снег на голову свалились некие извещения о задолженностях перед государственной казной. Имущество конфискуется в счёт уплаты, и ничего не понимающий шестнадцатилетний Сориус со своей семилетней сестрой Эмилией буквально вышвыривается из Имперского города на произвол судьбы. Поразительно быстро Сориус привязался к своей новой семье – престарелой паре босмеров, подобравшей парочку замёрзших детей на промозглых улицах Коррола. Воспитанный в чуждой сердцу атмосфере ханжества и аристократического снобизма, Сориус нашёл жизнь простого человека удивительно интересной и полной красок – ни капельки не угрюмой и не однообразной – по крайней мере, не менее однообразной, чем годы, проведённые в Колледже Шёпотов. Удивительно, но и маленькая сестрёнка была вовсе не прочь сменить шёлковые простыни на свободу простой крестьянки. Жизнерадостная, упрямая и неусидчивая – такой Эмилию запомнил Сориус. Искрящаяся жизненной энергией девчонка, которую почти никогда нельзя было надолго занять каким-то одним делом. Сориус нисколько не удивился, когда в один прекрасный день обнаружил, что сестра сбежала из дома. Ей было шестнадцать – ровно столько же, сколько было и ему, когда он покинул Имперский город. Очень скоро стало ясно, что поиски ни к чему путному не приведут, и Сориус был вынужден оставить работу ума в городе и полностью перенять на себя фермерское хозяйство. Сводить концы с концами тогда стало заметно труднее, и он не раз вспоминал сестру нелестным словцом – но только в шутку, потому что в глубине души хорошо понимал её, нисколько не винил за поступок и даже отчасти завидовал. Но и не полный тягот повседневности быт фермера был причиной, по которой Сориус с таким нежеланием вспоминал о ферме. Тот день он будет помнить всегда, ведь тогда он впервые применил заклинание против человека. И впервые убил. Двое мародёров, стоящих над изуродованными трупами двух стариков - эта картина отпечаталась у него в голове навсегда. Мелиор, отец семейства, под конец жизни был очень слаб и болен, и даже для простой ходьбы ему приходилось прилагать титанические усилия. Его убили прямо в постели, а затем стащили тело на пол. Застывший взгляд глядел в пустоту, его огненно-янтарные глаза не потухли даже после смерти. Андолин лежала рядом – она всегда была бойкой женщиной, и была готова бороться с чем угодно до конца жизни. Рядом с её окровавленной рукой валялись разбитые рукоять и клинок маленького железного кинжала. Первое, что сорвалось с рук Сориуса, было заклинанием огненного шара. Применение заклинаний в бою было в Колледже лишь теоретическим уроком, да и сам Сориус не принадлежал к числу крамольных юношей, что планировали применять магию во зло или промышлять разбоем. Он не рассчитал силу, и заклинание лишь опалило высокого норда. Комната немедленно наполнилась запахом чего-то палёного, а норд с диким воплем отскочил к стене. Его напарник, чьё лицо было закрыто шлемом, поднял секиру и уверенно пошёл на Сориуса, но тот уже не сомневался в своих силах, и магический поток ледяного воздуха охватил воина в стальных доспехах, убив раньше, чем тот успел приблизиться к Сориусу хотя бы на шаг. Собрав в руке новый сгусток энергии, Сориус повернулся к норду, который всё ещё корчился в углу. Их взгляды встретились, и тот умоляюще поглядел на своего врага. В глазах читалась мольба не убивать, но с губ срывались проклятия «защитнику тварей-эльфов», и вот ледяное остриё пронзает незащищённую голову норда. Хижина погружается в тишину. И только огонь всё так же привычно потрескивает в очаге. С той поры от руки Сориуса пало уже немало людей. Без сожаления он разил мечом и магией всех тех, кто осмеливался назвать себя его врагом. Но этот день останется у него в памяти навсегда. «Сориус?» – голос сестры вырвал его из размышлений, она аккуратно потрясла брата за плечо. – «О чём ты думаешь?» Тот немного помедлил, но быстро нашёлся с ответом: «О Клинках». Сориус не любил вдаваться в воспоминания, особенно тогда, когда рядом находился кто-то ещё. Ещё меньше ему хотелось, чтобы сестра вновь заводила разговоры о ферме. Он рассказал ей, конечно, что родители погибли в результате разбойничьего налёта, но без подробностей. В какой-то степени он даже был рад, что она на тот момент считалась пропавшей – иначе, что могло бы приключиться, будь Эмилия тогда тоже дома? «А эта из Клинков… ну, как её там…» – Эмилия немного замялась, пытаясь вспомнить имя агента Клинков Дельфины. Сориус поглядел на сестру: на её лице читался глубокий мысленный процесс. «Ты так забавно хмуришь брови», – сказал Сориус и обнял сестру. – «Всё же я очень рад, что мы снова вместе».

***

Первое письмо, направленное Сориусом в Совет Старейшин имело довольно спорное предназначение. Конечно, в идеальном мире, где все всегда соблюдают правила и законы, а так же чтят данные когда-то клятвы и обещания, Сориуса Варро после этого немедленно должны были бы сделать Императором – ведь согласно древнему обычаю, наследники драконьей крови имеют право на трон независимо от принадлежности к правящей династии. Но мир, увы, далёк от утопии, да и на самом деле письмо по большей части преследовало всего одну простую цель – снятие ответственности с плеч Сориуса. Конечно, он мог бы воспользоваться своей нечеловеческой природы силой и просто-напросто с лёгкостью захватить власть, но это сделало бы его узурпатором в глазах народа, а Совет Старейшин – мучениками, борющимися против вселенского зла в лице Драконорождённого. Попытка со стороны претендента на трон начать мирные дипломатические переговоры, так грубо отвергнутая Советом, делала мучеником уже самого Сориуса, а Совет – предателями древних традиций. Конечно, это был только маленький шажок на пути исполнения абсолютного по своей грандиозности плана. Ещё одним успешным шагом уже стало избавление Империи от предыдущего императора. Его смерть была бы вовсе не обязательной, если бы всё те же древние традиции не были попраны, и Тит Мид II добровольно освободил корону для истинного наследника трона. Но это из ряда сказок, так что убивать императора нужно было в любом случае заранее – так, чтобы подозрения в причастности к убийству не пали на нового претендента. А вот преждевременная трагическая кончина Тита Мида II, наоборот, стала отличным аргументом в письме к избранию Сориуса новым преемником трона как лучшего кандидата в сложившейся ситуации. Расколотый Совет Старейшин тонул в смуте и просто кишел жадными до власти и нечестолюбивыми. Влиться в нужное окружение и найти самое слабое звено – Амона Мотьера – оказалось проще простого. Войти в доверие и подговорить на покушение – немного магии Иллюзии на безвольный ум Амона и неузнанный никем Сориус, чьё лицо на даже портретах всегда сокрыто под драконьей маской, уже имеет в кармане ручного козла отпущения на случай провала. Всё остальное любезно соглашается сделать Эмилия. Проблема возникает только с представительством будущего нового императора и аппаратом его исполнительной власти. Армия могла понадобиться в любой момент.