Тайна его бытия (The Riddle of his Being)

Лес омывало нежаркое солнце позднего лета, а сквозь просветы в листве виднелось небо – голубое и безоблачно ясное. Питер позволил себе вздохнуть с облегчением – постоянные дожди угнетали даже его. Оглядываясь удивлённо, он шёл по тропинке пружинистым шагом, когда услышал смех. Помешкав, юноша сошёл с дороги и отправился на звук. Выглядит знакомо, подумал он, но тут же отбросил эту мысль. Лес вокруг был похож на любой лес Англии, где в изобилии растут дубы и берёзы; но всё же что-то заставляло всё внутри сжиматься, а глаза – приглядываться к каждой тени, к каждому листочку, трепещущему на ветру. Это ощущение стало таким всеобъемлющим, что Питер заставил себя остановиться и закрыть глаза. Его кулаки сжались, а губы растянулись в улыбке. Это просто сон, её сон. Соберись, скомандовал себе Пэн и открыл глаза. Он обещал Венди, что не будет её беспокоить, но ведь и слова не говорил о снах... Юноша шагнул вперёд, прислушиваясь к смеху. Тугой ком беспокойства – старое, знакомое, ненавистное чувство – по-прежнему тяжело ворочался в животе. Он всё шёл и шёл, лес вокруг оставался всё таким же солнечным и очаровательным, однако смех будто отдалялся, странным эхом повторяясь между деревьями. Питер остановился и кинул взгляд за спину – он уже проходил мимо этого пня. И того каштана тоже. Он ходит кругами. Потерялся? – Нет, – прошептал Пэн и вновь устремился вперёд, настораживая слух, как хищник, преследующий жертву. Он не потерялся, он ни разу в жизни не терялся и не собирался начинать сейчас. Вероятно, это всё из-за Венди. Быть может, она смогла почувствовать присутствие постороннего в своём сне и теперь наказывала его за вторжение. Питер рассмеялся. – ЭТО ВСЁ, НА ЧТО ТЫ СПОСОБНА? – Вход мужчинам воспрещён, – произнёс кто-то, и король острова изумлённо посмотрел вниз. Девочка со светлыми волосами и зелёными глазами указывала на него короткой, блестящей палочкой. На вид ей было не больше четырёх лет. – Я не мужчина, – вежливо отозвался Пэн и улыбнулся победно, однако девчушка прищурилась и ткнула в него палочкой, будто это было копьё. Копьё, украшенное яркими лентами. – И мальчикам тоже! – пригрозила она и побежала прочь. Юноша, изумлённый, что ему угрожает воображаемый ребёнок из сна Венди, кинулся следом, перепрыгивая поваленные деревья и камни. И чем быстрее Питер бежал, тем больше разрастался клубок беспокойства. Его тревога всё росла и росла, пока к тому моменту, как Пэн выскочил на поляну и увидел прекрасное лицо своей возлюбленной, не затопила его до самых глубин. Вечный мальчик был так потрясён, что не сразу осознал картину, что предстала перед ним. Венди поднялась и указала на него пальцем. – Ты об этом мечтаешь? Ты – королева мая? – удивлённо спросил юноша. Девушка в замешательстве моргнула. Вокруг её трона за широкими белыми столами сидели девочки разных возрастов в маскарадных костюмах и ели желе и пирожные. Над головой играла "Правь, Британия". Звук причудливым эхом отражался от деревьев вокруг. Это было похоже на пикник, на празднование, и совершенно определённо это был вывернутый наизнанку вариант его собственного лагеря. Девчонка с палочкой подбежала к Венди и зашептала что-то той на ухо, показывая на Питера пальцем. – Это твои Потерянные Девочки? Девушка продолжала смотреть на него, открыв рот. Венок, украшавший её голову подобно короне, таял. Внезапно девочки и столы, ломящиеся от лакомств, исчезли, и Пэн остался один на один с Венди. Он так давно не был с нею рядом, что невольно его обычная дерзкая улыбка уступила место выражению голодной тоски. – Что ты здесь делаешь? Я... Я сплю? – спросила девушка, и король острова позволил себе лёгкую усмешку. Боже, как он хотел её. – Конечно. И твой сон довольно откровенный, – ответил юноша, оглядывая лес, в котором его подруга представляла свой лагерь. – Ты хочешь быть, как я. – Нет! Я хочу быть твоей противоположностью! Тебе нельзя здесь быть! Убирайся! Ты обещал мне! – выкрикнула она в яростном безумии. Питер покачал головой. – Я держусь на расстоянии от твоей пещеры и твоего островка, но я ничего не обещал насчёт снов. Ты прокралась в мой самый тайный сон. Так почему же я не могу отплатить тебе тем же? – отозвался он, и голосок из самого дальнего, самого заброшенного уголка его души поинтересовался: почему кто-то столь умный говорит такие глупости? – Значит, это месть за то, что я сделала годы назад? Думаешь, ты причинил ещё недостаточно боли? – проговорила Венди. В её глазах стояли слёзы. Фигурка девушки стала таять, словно она старалась проснуться. Запаниковав, Пэн попытался схватить её за руку, но пальцы проскользнули сквозь неё. – Нет! Постой! Я не за этим пришёл. Прости меня, – быстро сказал он. Венди замерла, глядя пристально. – Простить тебя? Это правда ты, или ты мне просто снишься? – промолвила она в тихом неверии. Правитель Неверлэнда с трудом изобразил улыбку. – Я настоящий. Я пришёл сюда не сражаться. – Нет, но это получается у тебя само собой, – заметила девушка, скрещивая руки на груди. Она была одета, как королева фейри – в зелёные шелка и кружево. Венди была прекрасна, но её глаза смотрели враждебно. – Так ты вторгся в мой сон, чтобы извиниться? А в следующий вломишься, чтобы попросить прощения за этот? – Если ты этого хочешь. – Думаю, ты и сам знаешь, – мрачно прозвучал ответ. Юноша вздохнул. Ком неизъяснимого страха – а это был именно он – сжался крепче. Питер прочистил горло. – Прошло столько времени, Венди. Я дал тебе свободу, как ты и хотела. Но как долго ты ещё хочешь, чтобы я ждал? Та лишь пожала плечами. – Столько, сколько будет нужно. Ты не можешь просто попросить прощения – даже если искренне – и ждать, что всё будет, как раньше. Ты убил Руфио. Ты лгал мне. Извинения этого не изменят. Мне неприятно даже смотреть на тебя, – призналась девушка тихо, а Пэн криво улыбнулся, глядя в сторону. – Я знаю. Такого раньше никогда не случалось – чтобы план бил по мне. Я всё проработал – каждую деталь, вплоть до самой незначительной, – проговорил он, прикрывая глаза, представляя. – Я так давно этим занимаюсь, что в тот момент не знал, что ещё могу сделать. – Но так ведь было не всегда? – негромко подсказала Венди. Питер открыл глаза и бледно улыбнулся. – Когда-то... Я скучаю по тебе, – едва слышно выдохнул он. Однако девушка его слов не услышала – глазами, полными страха, она смотрела на что-то за спиной своего собеседника. Король острова резко обернулся, и ком страха в его груди распустился, как зловещий цветок, окатывая волнами ужаса. В золотом пятне солнечного света стояла колыбель, над которой висели ржавые овечьи ножницы – кошмарный вариант колыбели из снов Венди. – Что это?! – прошипела она и яростно взглянула на юношу. – Это ты? Ты это сделал?! Какой же больной, извращённый ум... – Нет... Я никогда... Это... Это воспоминание, – в конце концов признался он, глядя на подругу расширившимися глазами. Прежде, до того как научиться удерживать свои сны в узде, вечный мальчик часто видел эту кроватку, как и многие другие вещи, однако со временем забыл её настоящее значение. Когда-то Венди затянуло в его кошмар, и теперь Пэн подозревал, что она забрала часть с собой – будто в её разуме проклюнулись семена. Девушка не могла их контролировать – однажды колыбель появилась в спальне без её желания. Теперь Питер гадал, что же ещё она видела в его сне, не догадываясь о смысле. – Воспоминание? Что это за воспоминание такое?! – дрожа, спросила Венди, и он покачал головой. – Очень старое. Наверно, моё первое воспоминание. Это было, когда... Нет, я не могу. Я хочу проснуться. Ты опять делаешь это – ты вытаскиваешь из меня эти кошмары, как раньше, – обвиняюще воскликнул повелитель острова, стараясь сосредоточиться на лице своей собеседницы, а не на лесу вокруг – где, должно быть, между деревьями прятались и другие его страхи. – О чём ты? – проговорила девушка. Она была взволнована сильнее, чем имела право. Этот человек сделал ей больно, забрал так много, но по-прежнему мог видеть, что Венди любит его. Пэн попятился. – Я уже сказал слишком много. Я просто хочу забыть, но ты мне не позволяешь, – подчеркнул он, и что-то лукавое вдруг проступило в чертах его подруги. Она поняла, какой обладает властью. Да Питер сам только что вручил её! – Мне жаль, что тебя преследует твоё прошлое. Правда. Но держись подальше от моих снов. Я не хочу делать тебе больно, но сделаю, – печально предостерегла Венди. Отвратительное чувство беспомощности, некогда испытанное в детстве, прокатилось по юноше, и он проснулся, задыхаясь. Небеса словно вскипали, разрывались в страшной буре, но это не имело значения. Она взяла над ним верх. Теперь и этот путь отрезан. – Проклятье! – выкрикнул Питер, и пещеры вокруг содрогнулись.

***

Прошёл ещё один год, и Венди стала легендой, в особенности для тех, кто недавно появился на острове. Иногда поутру она находила сувениры и небольшие подарки, которые особенно смелые Потерянные отправляли ей на самодельных плотиках и листьях растений. Это были куклы, шарфы и даже кольца – но больше всего девушка получала писем и записок. Все они содержали одно и то же сообщение: Пожалуйста, вернись и прекрати дождь. Именно эти слова стали для Венди наибольшим испытанием, за исключением разве что моментов, когда о себе напоминал Питер. Обычно провизию ей доставлял Феликс. Пусть это и ранило гордость, девушке не оставалось ничего иного, кроме как принимать её - даже в Неверлэнде нельзя было жить, питаясь только придуманной едой. Иногда Пэн сам присылал драгоценности и прочие безделушки. Наступало утро – почти ясное и сухое – и появлялись лодки, нагруженные красивыми платьями. Однако Венди всегда отсылала их обратно – её прощение было не так просто купить, или ей так думалось. Однажды Питер прислал книги, газеты и музыкальные пластинки, и девушка растерялась. У неё было живое воображение, но ей ужасно не хватало историй, новых мелодий и новостей. Король острова знал об этом, и на этот раз Венди проиграла, забрав бесценный груз. В то утро облака разошлись, и показалось солнце. Казалось, Пэн не желал дарить своей подруге лишь то единственное, в чём она действительно нуждалась – лекарство. Девушка не забывала об этом, усаживаясь в кресло и распахивая книгу. Юноша вторгся в её сны лишь раз, но с того дня Венди боялась, что это повторится. Однако, по всей видимости, неожиданный страх Питера перед собственным прошлым затмил его желание шпионить. Иногда она слышала музыку флейты и, не успев остановить себя, выглядывала из пещеры. С некоторых пор Пэн полюбил сидеть на другом берегу реки. Пусть у неё теперь была совершенно другая жизнь, девушка не могла отказать себе в том, чтобы посмотреть на него с расстояния. Она не простила и не забыла ничего – Венди просто было любопытно, как поживает хозяин Неверлэнда. Она садилась и разглядывала его, сражаясь с нежеланным чувством в своей груди, которое будило её одинокими ночами и заставляло плакать. Девушка скучала, несмотря на жизнь, которая должна была стать заменой и ему, и этому острову. Она скучала, и ничто не могло этого изменить, невзирая на все попытки.

***

Однажды Питер и Венди шутя представили, что у них есть два дома, и каждый год они проводят время друг с другом в разных мирах. Зимой и весной девушка живёт в Неверлэнде, а летом возвращается в Лондон, и Пэн вместе с ней. Эта договорённость так никогда и не была осуществлена, однако Венди часто мысленно возвращалась к ней. Теперь невыполненное обещание стало реальностью – настолько настоящей, насколько было возможно. Прямо сейчас за ширмой в пещере девушки стояла середина английского лета тысяча девятьсот тридцать девятого года, и война только-только была объявлена, хотя вы бы никогда об этом не догадались. Утренний свет проникал сквозь сетчатые занавески, окрашивая комнату в солнечные тона. Венди проснулась. Она слышала как внизу, на первом этаже болтают девочки - скоро они поднимутся и потревожат её. Венди лежала на животе, наблюдая, как занавески поднимаются и опускаются под лёгким ветерком. Она почти задремала, когда почувствовала прикосновение чьих-то пальцев, скользящих спиралями вниз по её обнажённой спине, и дыхание на своём затылке. Венди улыбнулась, закусив губу и стараясь не издать ни звука. Иногда он мог застать её врасплох, разбудить поцелуем или ночью пробраться к ней в постель - слишком усталый, стремящийся лишь ощутить её тепло рядом со своим. Он возвращался каждый год на пике лета, когда девочки были дома. Как всегда, Венди надеялась, что этот год будет тем самым, когда он останется навсегда, но нет. Он всегда уходил. – Иди вниз, – пробормотала Венди, не желая шевелиться, и он рассмеялся. – Я ведь только что пришёл. – Вот именно, – сурово отозвалась она и захихикала, когда пальцы пробежали по её бокам. Венди сжалась в комочек, стараясь спрятаться от его рук. – Я это ненавижу, – задыхаясь, простонала она. – Я знаю, – проговорил он. Прежде, чем Венди успела перевернуться на спину и отомстить, он уже сбежал вниз по ступенькам. Из кухни послышались восторженные визги и его ответный смех. Венди закрыла глаза, наслаждаясь этими звуками и ощущением счастья, что поднималось в ней, подобно волне. Всё было идеально, прямо как она всегда мечтала... но это происходит только в моей голове... Венди зажмурилась, пытаясь заставить эту мысль уйти, но тщетно. Она отравляла, её не могли затмить счастье и полнота, которую Венди теперь чувствовала. Это была та жизнь, которую ей всегда хотелось – с мужчиной, не с мальчиком. Она и сама больше не была заперта в своём вечно семнадцатилетнем теле. Теперь Венди была женщиной в расцвете сил, женщиной, которая не любила зеркала, отражающие её старящееся лицо. Почему всё это должно быть ложью, а остров Питера – правдой? Разве Неверлэнд не такая же фантазия, его фантазия? Здесь реальность была яркой, изменчивой и несущей счастье, а снаружи – застывшей и угрюмой. Здесь сострадание, любовь и семья были главным; но не снаружи, не с ним. Если Венди нужно вообразить этот мир, то так тому и быть. И всё же иногда она слышала отдалённые раскаты грома, а её комната ночами освещалась вспышками молний. Тогда Венди не выдерживала и выходила из пещеры, возвращаясь в свою истинную форму. Она слушала музыку флейты, которая больше не действовала на её память, несмотря на то, что девушка слышала каждую дрожащую, нежную ноту. Мелодия была так печальна, так одинока, что решимость Венди больше не видеться с Пэном колебалась и слабела. Он сказал, что она не сможет прожить всю жизнь в одиночестве. Что ж, похоже, и он тоже. Девушка спряталась от Питера вовсе не ради наказания, как он считал. Она не боялась ни жестокости, ни горя, которое юноша мог ей принести – лишь того, что однажды проснётся такой же безжалостной, как король прóклятого острова. Венди не хотела становиться им и не хотела видеть в окружающих только марионетки, расходный материал. Она ненавидела прошлое Пэна – все те страдания и смерть, что он причинял, ненавидела бесчувственную лёгкость, с которой Питер играл людьми, словно куклами. Ему было всё равно, кому он сделал больно или привёл к гибели, причиной каких разрушений стал – способность сопереживать юноша выжег в себе давным-давно. И всё же Венди находила силы надеяться, что его ещё не поздно спасти. Самое несчастное существо из ныне живущих... Мысли девушки по-прежнему кружили вокруг предупреждения сестёр-провидиц. Однако они также сказали, что сердце повелителя Неверлэнда некогда было чистым. Венди помнила, как решила не возвращаться на остров, потому что не хотела смотреть, как Питер неуклонно идёт к своей погибели. Но что же она делала сейчас? Могла ли она прятаться в своём счастливом мирке, в глубине души зная, что однажды он обрушится вокруг неё, как карточный домик? Правильно ли спокойно ждать, пока это случится? Кто спасёт её и тех, кто ей дорог? Кто спасёт его? Девушка знала, что в Пэне ещё жили отблески того человека, которым он когда-то был – полные боли осколки, в которых застыли не только все ужасы его прошлого, но также и умение любить по-настоящему. Венди ощутила эти чувства, побывав в том кошмарном сне, и иногда жалела о произошедшем. Она никогда не верила, что юноша был способен любить хоть сколько-нибудь глубоко, однако то, что обрушилось на неё, поражало размахом. В девушке проснулась надежда, ведь что-то столь огромное не может просто исчезнуть или ослабеть. Она верила, что Питер по-своему был привязан к ней. Но если бы он смог встретиться лицом к лицу со своим прошлым, вспомнить и признать его, то, быть может, сумел бы и вернуть себе потерянное? Венди чувствовала, что ответ лежит в прошлом хозяина острова так же, как и его спасение некогда принадлежало миру, где он появился на свет. Это было возможно. Цепляться за вероятность, которая основывалась на надежде, казалось глупостью... И всё же то было лучшее, что могла Венди. Девушка отнюдь не обязана была помогать Питеру, но кто тогда? Она могла бы вернуться в свою пещеру и забыть юношу, но ей легче было прекратить дышать. Венди была человеком, который не бездействует, а совершает правильные поступки и борется за то, что верит. Ей лишь нужно было найти путь, и потому девушка глубоко задумалась, стараясь вспомнить всё, что Пэн рассказывал о своём прошлом, и то, что она сама случайно узнала. Тинк уплыла с капитаном Крюком, русалки держались далеко от берега, потому что море стало таким же бурным, как и небо над островом. Феликс бы рассмеялся Венди в лицо, попроси она его о помощи. Наконец, в голове ослепительно сверкнула идея, а на губах расцвела улыбка. Птица Нет.