Тайна его бытия (The Riddle of his Being)

С той самой ночи Венди избавилась от всех своих давнишних страхов и опасений, касающихся приличий, и перестала бояться разочаровать кого бы то ни было. И дело было не только в том, что она поняла, как бесполезно следовать обычаям другого мира – вскоре девушка стала забывать, почему её так волновало всё это. Венди знала, что её поведение люди бы сочли безнравственным, но вот что это были за люди – уже не могла вспомнить; а потому не желала тратить ни секунды на подобные раздумья и с головой окунулась в жизнь спутницы Питера Пэна. Как новобрачные, впервые поселившиеся в собственном доме, они испробовали все мыслимые и немыслимые места. Венди было довольно и постели, но юноша не хотел ограничиваться – весь остров был его домом. С увлечённостью, которая наполовину пугала, наполовину веселила, Питер вёл свою спутницу под полог леса по тропам, скрытым зарослями плюща, и поднимался с нею на высочайшие горные пики, окутанные туманом, прожигая взглядами, которые та теперь знала слишком хорошо. Поначалу девушка колебалась, беспокоилась, что их могут увидеть – и подозревала, что именно этого и добивается Пэн, хотя он не раз заявлял, что не страдает пристрастием к эксгибиционизму. Однако вскоре возбуждение и трепет, что Венди испытывала, выжгли из её сознания страх, и вот уже она сама хватала за руку своего любимого и толкала на траву. Питер, похоже, получал огромное удовольствие от её верховенства так же, как и от самих актов любви. Между тем любимым развлечением властителя острова стало преследование Венди через джунгли. Иногда девушка читала в лице Питера раскалённую, словно металл, жажду и незаметно покидала лагерь, ничем не выдавая своё волнение, но едва она скрывалась из виду, как срывалась с места и бежала, зная, что юноша совсем рядом. Иной раз он внезапно нападал из засады, не давая возможности убежать и спрятаться, что Венди не приветствовала, хотя в конечном счёте получала удовольствие и от такого развития событий, в особенности если ей всё же удавалось ускользнуть. – Это нечестно! Ты можешь появиться вмиг, а у меня нет и шанса, – сказала девушка однажды утром, когда вышла поохотиться с луком, но и глазом не успела моргнуть, как оказалась прижата к дереву. В тот момент Венди – несомненный победитель этого боя – сидела на бёдрах Пэна, а юноша насмешливо вскидывал брови ей в ответ. – Едва ли ты здесь проиграла, – проговорил он и резко вдохнул, когда та потерлась об него сквозь одежду. Девушка склонилась, прищурившись, и пощекотала подбородок возлюбленного оперением стрелы. С течением времени их близость становилась всё более… интересной. – Научи меня, - мягко попросила Венди и провела пером вниз по шее. Питер улыбнулся. – Научить? – Хочу двигаться, как ты – появляться и исчезать в мгновение ока, – просияла та. За годы жизни в Неверлэнде девушка своими глазами видела многие умения повелителя острова в действии, и сама желала достигнуть в них такого же мастерства. К её изумлению, лишь малая их толика была связана с волшебством – по словам юноши, тратить магию на такие дешёвые трюки было бы сущим расточительством. Дело было только в воле и в контроле над окружением. Пэн позволил своей подруге править своей собственной частью острова, пусть и не намеренно; но разве мог он сделать для неё больше? Венди знала, как ревностно Питер защищал свою власть, как ненавидел, когда кто-то брал над ним верх; однако эти чувства не распространялись на неё. Не совсем. - Хм-м-м, сделать что-то просто так? Что я получу взамен? – вздёрнул бровь юноша. Его ладони скользнули на бёдра девушки. - Знание, что ты сделал хорошее дело, - пошутила она, сохраняя серьёзный вид. Пэн был более великодушен, чем когда-либо, но Венди подозревала, что временами это было лишь притворством, хотя надеялась на обратное. Питер был существом, в большей степени заинтересованным лишь в собственной выгоде, и это сводило девушку с ума. Эгоистичность правителя острова и стала причиной того, что морской народ все свои дела вёл с Венди, но никак не с ним – пусть втайне Пэн и был этим недоволен. Девушка знала о его ночных кошмарах, о крохотных моментах прошлого, и догадывалась, как это, должно быть, ранит и возмущает юношу – он всегда полагался только на себя и не желал демонстрировать свои слабости. Особенно такие личные, как страшные сны. Наконец, Венди вздохнула и поднялась на ноги. - Подожди, - Питер вдруг схватил её за руку и уселся на колени, серьёзно глядя на подругу снизу вверх. – Я научу, если это однажды спасёт тебя. - От кого? От тебя? – поддразнила она, чувствуя, однако, как неприятно скручивает желудок. Когда-то девушка осуждала любимого за самообман, но теперь она была виновата не меньше его – Питер не делал ей больно, по крайней мере не физически, но был способен на подлость: он срывался на Венди или отыгрывался на тех, о ком она заботилась. Чаще всего с языка юноши срывались лишь мелочные, жестокие издёвки, но они напоминали девушке о том, на что этот мальчишка был способен однажды, и что он может повторить не раз. Любовь к человеку с чёрным сердцем – тяжкое бремя. Иногда Венди казалось, что она удерживает огромную волну: придёт момент, и та, обрушившись, сломает её. Самообман – это трусость, но иногда и он необходим, чтобы спокойно спать по ночам. - Никогда, - прошептал Пэн, нахмурившись, и встал; а девушка в очередной раз подумала, что тот, верно, читает её мысли. – Я получил информацию о вероятной угрозе от организации, которая называется Домашний офис. Она маленькая, и ей со мной не тягаться, однако её члены хотят моей смерти, - объяснил юноша скорее раздражённо, чем напугано. Венди посмотрела на него взволнованно: - Но они ведь не могут пробраться сюда, так ведь? Она знала, что Питер закрыл путь в Неверлэнд для путешественников, использующих волшебные бобы, за исключением тех случаев, когда на то имелось его особое разрешение. - Нет, я удостоверился в этом. Дело в том, что… - Пэн замолк в нерешительности, но тут же покачал головой и улыбнулся. – Это ерунда, но если что-то всё-таки случится, я хочу, чтобы ты была в безопасности. Я научу тебя двигаться быстро и даже больше, - он вытянул меч из ножен. – Ты должна научиться защищать себя. - Ты же знаешь, что я не люблю их. По настоянию Тинкербелл у девушки всегда был при себе кинжал. Она никогда не использовала клинок, однако после нападения Чуточки и других Потерянных согласилась носить его. Лук и стрелы нужны были лишь затем, чтобы добывать себе пропитание. - Я выбираю мальчиков, способных драться. Почему ты считаешь, что ты чем-то от них отличаешься? Ты – моя королева. Я знаю, что ты можешь яростно сражаться, и не ожидаю от тебя меньшего. - Как от своей королевы? – сухо спросила Венди. Питер мог сколько угодно льстить этим титулом, но она-то знала, что её медленное, но неожиданное возвышение не было для него источником радости. Девушка даже могла отчасти понять правителя Неверлэнда – после сотен лет единоличной власти, когда единственным законом для него служили собственные капризы и причуды, вечному мальчику, скорее всего, сложно было принять перемены. Потребовались годы, чтобы Питер Пэн привык делить с кем-то постель. Что же говорить про остров? Однажды Питер сказал Венди: «Неверлэнд – мой остров, не твой», но она взяла за правило игнорировать эти его слова. Девушка будет делать со своей землёй всё, что хочет, и не важно, что думает об этом Пэн. Тем не менее он часто отказывал ей в просьбах, но не в этот раз – а это означало, что угроза была более серьёзной, чем юноша готов был признать. - Конечно, - шепнул Питер, касаясь губами губ подруги и явно стараясь угодить ей и успокоить, что у него почти получилось. – Обещаю, что научу тебя тому, что ты хочешь. К моменту, когда я закончу, никто не сумеет даже пальцем тебя коснуться. Позже Питер Пэн горько сожалел и проклинал себя за мягкосердечие и наивность, из-за которых он пошёл на поводу у коварной Венди.

***

Если бы однажды в жаркий солнечный день, когда возможно думать только о сне или купании, вы забрели в ту часть острова, где жила Венди, вы бы без сомнений наткнулись на дорожный указатель, вкопанный глубоко в землю. На том указатели вы бы прочли простую, но дерзкую фразу: МАЛЬЧИКАМ ВХОД ВОСПРЕЩЁН! Питер Пэн насмехался над законами всех мастей, однако девушка пригрозила: если она поймает подглядывающих мальчиков, то возмездие будет быстрым и ужасным. Венди знала, что правитель острова станет первым, кто обрушит на головы нарушителей месть, если, конечно, он сам не будет тем, кто нарушает правила. Последовав дальше по тропинке за указателем, вы бы обнаружили голубую лагуну, которую окружали с трёх сторон отвесные скалы и сочная листва, свисающая до самой воды, подобно зелёным занавесам. С вершины скалы до воды было целых тридцать футов полёта, и в воздухе, отражаясь от камней, звенели девичий смех и крики. - Посторонись! – крикнула Тигровая Лилия, прыгая с разбега, и после мгновений невесомости погрузилась в воду далеко внизу. Едва коснувшись водной поверхности, ноги русалки превратились в хвост – эти метаморфозы доставляли Лилии видимое удовольствие. Венди расхохоталась, но её тут же с головой накрыла волна. Тинк плавала рядом, пытаясь поймать плавники подруги. Они были единственными обитателями Неверлэнда женского пола – русалка теперь часто появлялась на острове – и нуждались в подобном беззаботном времени. В особенности это касалось Венди. Она не уставала удивляться отсутствию Потерянных девочек, и даже однажды попросила Питера привести несколько, но тот ответил категоричным отказом. - Он иногда такая высокомерная свинья! – возмущённо воскликнула девушка, когда все трое лежали на песке, глядя в безоблачное небо. - Иногда? – ухмыльнулась фея. - Что такое свинья? – с любопытством спросила Тигровая Лилия. - Мужчина, - в один голос ответили Венди и Тинкербелл и залились смехом, а русалка кивнула с мудрым видом. Отсмеявшись, Венди объяснила, что на самом деле представляет из себя это животное, описав его, как нечто, похожее на ламантина. Лилия приподнялась и уселась, несчастно глядя на подруг. - Мальчишки иногда такие глупые. Говоришь им о своих чувствах, не питая никаких иллюзий, они улыбаются, касаются тебя, танцуют, а потом прячутся и притворяются, - раздражённо нахмурилась она, а Венди вдруг смутилась – русалка говорила о Руфио. - Уверена, что всё наладится, - ободряюще произнесла девушка, и наткнулась на колючий ответный взгляд. - Как это возможно, если его сердце в твоих руках? - Я ничего не делала для этого. Я не желала… - сбивчиво заговорила Венди, резко поднимаясь и краснея. - Я знаю, что ты не смотришь на него так, как я, что ты любишь другого. За что мне осуждать тебя? – ундина сжала руки подруги в своих, показывая, что у неё нет никаких тёмных чувств по отношению к ней. – Это всё моя вина. Я знаю, что невозможно быть с человеком. Это запрещено. Но сердцу не прикажешь. - Сердцу нет дела до причин, - прервала своё задумчивое молчание Тинк. – Как и русалкам, феям нельзя влюбляться в людей – мы живём гораздо дольше них. Этот закон призван защитить нас от боли, - женщина сжала губы, будто считала это крайне сомнительным. – Любовь лишь шутка. - Я думала, что феи помогают людям достигнуть счастливого конца, - невинно заметила Тигровая Лилия. - И посмотри, куда меня это привело! На корабль к пирату, который видит меня только как женщину, что греет ему постель, да составляет компанию, - расстроенно проговорила Тинкербелл, сдерживая слёзы. Венди приобняла её за плечи. - Уверена, что это не так. Ты ведь не говорила ему, правда? - Мне не нужно было. Это и так ясно как день, - угрюмо отозвалась фея, дергая свой мокрый купальный костюм. Лилия вздохнула. - И вот мы сидим втроём и думаем о своих глупых мужчинах – один любовь не показывает, другой отвергает, а третий вообще не может любить, - торжественно сказала она. Тинк фыркнула. - Что уж тут удивляться! Знаете, ведь именно из-за меня он не может покинуть Неверлэнд, - призналась она вдруг. Венди придвинулась ближе к подруге, внимательно прислушиваясь к словам, которые для неё оказались неожиданностью. - Что ты имеешь в виду? - Пэн обманул меня. Я никогда не говорила об этом, но я знаю его долгое время. Когда-то он был другим, и мне казалось, что он ещё может быть спасён. Он звал меня «моя фея», - женщина мягко улыбнулась, но мгновение спустя её улыбка поблекла, а лицо ожесточилось. – Однажды появился Киллиан на своём большом корабле, уверенный в себе и с разбитым сердцем. Зачем-то он был нужен Пэну, нужен в Неверлэнде, но не связанным с островом так крепко, как мы. Питер уговорил меня наложить заклинание. Тогда мне казалось, что Крюк этого хотел. - Какое заклинание? – спросила Венди, впитывая каждое слово. Прошлое феи было для неё загадкой. - Заклинание, позволяющее оставаться молодыми ему и его пиратам. Я думала, что спасаю Киллиана, но Пэн загнал его в ловушку и удерживал при себе больше сотни лет; за это время команда корабля сошла с ума. Я попыталась освободить их, уговорить Питера, но мальчишка не слушал меня. Он сказал, что у него есть план и Крюк – его часть, что он ждал его появления. А потом однажды он отпустил их всех. - Отпустил? – эхом повторила Венди. Она знала, что капитан Весёлого Роджера выполнял поручения Питера, по крайней мере так было раньше. С тех пор, как девушка побывала в Неверлэнде в предыдущий раз, пират стал ещё более задумчив, а мрачное настроение могло не оставлять его годами. Крюк почти не покидал своего корабля. Тинк проводила почти всё своё время на его борту; на самом деле теперь она почти жила там. - Уверена, вы задавались вопросом, почему Крюк всегда возвращается на остров, почему не уплывает с первым же попутным ветерком. То заклинание действует лишь на корабль, не на Киллиана, и Пэн удостоверился, что оно не может быть снято. Если когда-нибудь нога Крюка коснётся земли не здесь, не в Неверлэнде, все те годы настигнут его и… и он умрёт, - выдавила фея, тяжело и быстро дыша. Признание далось ей с трудом. - Он проклят? – спросила Тигровая Лилия печально, и Тинк кивнула, не поднимая глаз. Венди вспомнился ирландский миф о смертном, влюбившемся в эльфа и прожившем с ней триста лет. Однажды мужчина уехал с волшебного острова, где они жили, верхом на заколдованном коне, но подпруга лопнула, несчастный упал на землю и умер. Не повторяется ли этот сюжет на их глазах? - Время от времени Киллиан набирает новую команду, пока предыдущая не состарилась слишком сильно, потому что сам уже не может сходить на сушу. В это-то время Пэн и заставляет его делать всякую грязную работу. В ушах Венди стоял звон, не позволяя ни на чём сосредоточиться. Конечно же, девушка не должна была быть столь шокирована и расстроена, но всё же чувствовала отвращение и дурноту, которые в её сознании смешивались с глубоким облегчением – она всё ещё была способна на все эти чувства. Венди знала, что из себя представляет Питер, помнила о его поступках в прошлом, но напоминания об этом всегда больно ранили её и заставляли задаваться вопросом, есть ли ещё у неё сердце. - Я… Мне так жаль… - начала девушка, но фея остановила её, яростно мотнув головой. - Нет, никаких извинений. Не ты творила всё это, а Пэн, и все те грехи на его совести. Они не имеют к тебе никакого отношения. - Но это моё дело. Мой неспособный любить любимый не желает тратить время на то, чтобы снять заклятье, даже не считает нужным рассказать мне о нём, - воскликнула Венди, вскакивая. Она злилась на Питера, но ещё больше – на себя. Как можно быть такой глупой? Как она могла принимать всё без вопросов? Глубоко в душе девушка обо всём догадывалась и оттого теперь испытывала жгучий стыд. Венди не хотела знать о проступках правителя острова ради собственного спокойствия, желала забыть о том, что живёт рядом с чудовищем. Но разве может она отгораживаться от страданий других, чтобы спать по ночам спокойно? Неужели она стала такой? - Ты кажешься удивлённой, - проговорила Тигровая Лилия, и девушка вновь ощутила, будто её ударили под дых. – Вся эта земля проклята, - пожала плечами русалка, но Венди только сильнее стиснула подрагивающие кулаки. - Так не должно быть! Я могу всё изменить! - В этом и трудность, милая. Он не позволит тебе поменять ничего серьёзнее погоды, - сказала фея с мягкими нотками в голосе, но собеседница уже не слушала её. - Посмотрим! Венди исчезла, оставив изумлённых друзей сидеть на скале. Она хотела видеть Питера. Хотела выступить против него и, совершая своё молниеносное перемещение, сосредоточилась на этой задаче.