Тайна его бытия (The Riddle of his Being)

Тёмное проклятье Злой Королевы, прокатившееся по всему Зачарованному Лесу, многих застало врасплох, кто-то ожидал его с усталым смирением, а некоторые наблюдали за исполинским лиловым облаком с торжествующей улыбкой на губах. Джон смотрел на приближающееся, как волна цунами, проклятье издали – ему совсем не хотелось попасть под его влияние. Проводить год за годом в восьмидесятых? Нет, спасибо. Хотя Пэн, пожалуй, надорвал бы живот от смеха, если бы Джон застрял в Сторибруке, носил спортивные костюмы из полиэстера и кроссовки на липучках. Мужчина вздрогнул. Он мог выдержать лишь короткие визиты в мир, где эти несчастные отныне должны будут жить. Майкл тихо поддразнивал брата за консерватизм, но тот ничего не мог с собой поделать. У него были принципы. Джон превратился в человека своей эпохи, вырванного из родного времени, и из-за этого ощущал себя бесприютно – словно сами его кости протестовали против такого положения вещей. Майкл иногда жаловался, что чувствует себя истончившимся, как масло, размазанное по слишком большому куску хлеба. Должно быть, для каждого эти переживания были свои. Джон мог только представить, как живётся в Неверлэнде. Застыть в неизменном теле – это, вне всяких сомнений, настоящий ад, пусть наградой служит вечная юность. Он, по крайней мере, мог хотя бы видеть, как дни сменяются днями, хоть те и не оставляли на нём никакого отпечатка. Джон вздохнул и взглянул на карманные часы. Мальчишка – слово «существо» подходило ему куда больше – заключил с братьями шаткий, но существовавший уже долгие годы союз. Дарлинги пошли на это ради благополучия Венди и из-за чувства вины – их вмешательство в ход времени и безрассудные попытки исправить его, лишь положили начало тем событиям, которые они хотели предотвратить. Не проходило и дня, чтобы Майкл и Джон не вспоминали о произошедшем – для этого было достаточно посмотреть в зеркало, на неестественно молодое лицо. Однако сейчас было не время предаваться жалости к самому себе – Джона ждала работа. У причала на волнах покачивался корабль. Он кренился всё сильнее по мере того, как проклятье, которое гнало перед собой тьму и неистовый ветер, подступало ближе. Мужчина должен был убедиться, что Крюк избежит проклятья и других опасностей – сейчас пират находился вне пределов досягаемости облака, однако это не значило, что он спасён. По пирсу проскользнула тёмная фигура, и Джон чуть заметно улыбнулся. Прекрасно. Она купилась на приманку, а, значит, путь он преодолел не напрасно. Настороженно оглядываясь на приближающееся проклятье, Дарлинг взобрался на пирс и, когда женщина сбросила плащ и приготовилась нырнуть в воду, подскочил ближе и ловко нацепил на её запястье браслет. Русалка резко развернулась. В её руке блеснул нож. Она уже размахнулась для удара, когда Джон произнёс одно-единственное слово: – Спи. Веки Тигровой Лилии затрепетали и опустились, и она упала в подставленные руки каскадом тёмных волос и тяжестью длинного тела. Мужчина знал, что у него не так много времени – туча вот-вот должна была добраться до этого места, а браслет, который дал ему Пэн, тот самый, что позволил ему приказывать, на русалок действовал слабее, чем на людей. Он осторожно опустил женщину на мох у берега, с которого открывался прекрасный вид на дворец и искрящееся море, и угрюмо, но решительно принялся её связывать. В своей жизни Джон делал вещи, которыми не гордился, но он, как и его брат, ещё считал себя джентльменом. То, что он совершал сейчас, вызывало жгучий стыд. Дарлинг сел рядом с пленницей и отвёл с её лица волосы. Она оказалась красива, но не деликатной красотой изысканных леди. Даже во сне Тигровая Лилия казалась сильной и непреклонной. Её лоб был нахмурен, и Джону подумалось, что он, скорее всего, выглядел так же. Он тоже когда-то жаждал мести, убийства, но феерично потерпел поражение. – Что ж, полагаю, ты тоже. Прости, но пирату не суждено познакомиться с твоим ножом, – проговорил мужчина с лёгким сочувствием. Русалка преследовала Крюка бессчётные годы после того, как он убил её возлюбленного – Руфио, Потерянного мальчика. Джон никогда не встречался с ним, но Венди всегда говорила о парне с величайшим уважением, в то время как Пэн усмехался себе под нос. Дарлингу бы пришёлся по душе любой человек, причинивший хозяину Неверлэнда неприятности. В этот момент, прерывая его размышления, Тигровая Лилия зашевелилась и распахнула веки. Тёмные глаза с удивлением оглядели незнакомца – и мгновенно наполнились гневом, едва русалка поняла, что связана. – Драться не имеет смысла. Времени уже нет, – негромко сказал Джон, но та презрительно фыркнула и забилась в путах. – Кто ты такой?! Зачем ты это делаешь?! – Просто ещё один мешок с костями из Домашнего офиса. К вашим услугам, – пошутил мужчина. Боже мой, что он мелет? Он ведёт себя, как последний глупец. Полные губы Тигровой Лилии разомкнулись, и она нервно облизала губы. Джон невольно проследил взглядом за языком, а потом посмотрел в глаза пленницы. То, что он там увидел, заставило всё внутри перевернуться. За яростью и смело вздёрнутым подбородком скрывался страх. – Чего ты хочешь? – Ничего. Я… я просто выполняю приказы, – попытался объяснить Дарлинг. Он хотел, чтобы голос звучал мягко, но, казалось, за прошедшие годы в нём попросту не осталось мягкости. Сам того не осознавая, мужчина подался вперёд, ближе, как цветок к свету. – О, так ты слуга? – насмешливо улыбнулась русалка. Джону смутно вспомнилось – Пэн говорил, что его цель голубых кровей. Он задумался, каково жить на дне моря, и, повинуясь какому-то убаюкивающему спокойствию, склонился ещё ближе. И тут она напала – молниеносно, как змея. Пусть её ноги были связаны у щиколоток, Тигровая Лилия извернулась и сжала шею мужчины между бёдрами. «Она пытается задушить меня!» – промелькнула дикая мысль. Русалка упала на спину и рывком притянула противника к себе. Теперь их лица разделяло не больше нескольких дюймов. Её зубы были оскалены от ярости и усилий. Ноги соскользнули ниже, к плечам, когда Дарлинг попытался сесть, но, зарычав, она вновь подняла их и вцепилась в его горло руками. Очки сползли с носа Джона, и совершенно неожиданно Тигровая Лилия отвлеклась. Русалки и сороки – существа, не объединённые родством, однако кое-то их связывает. И тех, и других привлекают блестящие милые вещицы. Внезапно всё внимание Лилии, которая ещё мгновение назад горела желанием убить, было поглощено очками на носу её врага. Она подняла руку и, быстрая, как вспышка света, схватила их и поднесла к глазам, чтобы рассмотреть повнимательнее. Запыхавшийся и сбитый с толку Джон чуть отстранился, вглядываясь в по-детски любопытное лицо странного создания. Какая она экстравагантная! Это какое-то сумасшествие… Поднимайся, поднимайся, пока она ничего не замечает. Дарлинг, оказавшийся в довольно пикантной позе с незнакомой женщиной, поспешно отпрянул и, после непродолжительной возни, высвободился из захвата чужих ног. С колотящимся сердцем и пламенеющими щеками Джон наблюдал, как русалка примеряет его очки. Она выглядела комично. И она была самым прекрасным созданием, что он видел в своей жизни. – Как тебя зовут? – спросила Тигровая Лилия так спокойно, словно и не пыталась несколько минут назад задушить его. – Джон, – ответил мужчина и мысленно дал себе подзатыльник. Зачем говорить ей имя? – Джо-о-о-он, – протянула русалка, и что-то внутри него приятно затрепетало. Он сошёл с ума. Он потерял рассудок, потому что русалка украла его очки. – Я… кхм… прости, но мне пора. – Я не забуду, – рассеянно проговорила женщина и водрузила очки на переносицу. – Ты не дал мне убить пирата, когда у меня наконец появилась возможность. Я не забуду об этом, когда мы снова встретимся, – шёпотом закончила она, сняла очки и подула на стёкла. Дарлинг должен был почувствовать страх или презрение к угрозе, но вместо этого снова ощутил радостный трепет. Встретиться снова? Он встал на ноги и поднял лицо к небу, наливающемуся грозовой чернотой. Было темно хоть глаз выколи. С очками точно можно было попрощаться. Моргая, как крот на солнечном свету, Тигровая Лилия улыбнулась Джону. – Прости за всё это. Ничего личного, но, боюсь, ты очень долго ничего не будешь помнить. И то, если удача будет на твоей стороне, – проговорил он. Мужчина склонил голову в прощальном поклоне и достал волшебный боб, который получил от Пэна. Через стёкла – одно из них украшала трещина – русалка смотрела, как Джон исчезает в зелёной воронке портала. Когда тёмное проклятье накрыло её, она лишь сильнее прижала к груди очки. Она пела и пела чужое имя, пока не перестала быть Тигровой Лилией.

***

– Работай, работай, работай, работай, работай… – бормотал сумасшедший, раскачиваясь вперёд-назад. Он сидел по-турецки на обочине узкого перешейка, соединявшего королевский дворец и лес. Не самое лучшее место, слишком открытое. Когда-то этот человек мог открыть портал и в ушке иголки, но это осталось в прошлом. Майкл печально всматривался в Джефферсона, с которым их однажды – ненадолго – уже сводила судьба. Перемены, произошедшие с несчастным, были очевидными и ужасающими. Дарлинг знал его, как дерзкого обаятельного вора, но сейчас тот превратился в болтающего околесицу безумного шляпника. По приказу Пэна Майкл выкрал его из Страны Чудес, чтобы оставить на пути проклятья, но сам вид этого человека, даже сейчас мастерящего шляпу, вызывал в нём чувство вины. – Мне так жаль… – вздохнул он. Мужчина вдруг вспомнил, что у Джефферсона были жена и дочь, и задался вопросом, что стало с ними. Он был готов биться об заклад, что причина всех бед – Пэн и его месть за то, что Шляпник приложил руку к похищению Венди. Впрочем, король Неверлэнда мог и убить их всех, но не сделал этого ради девушки. У него было странное представление о милосердии. Когда лиловая туча проклятья, подбираясь всё ближе, волной покатилась по лесистой долине, Джефферсон вдруг поднял голову и впервые за всё время посмотрел на Майкла. – Ты можешь… можешь помочь мне? – спросил он с робкой надеждой, прижимая к груди шляпу. Вор выглядел душераздирающе жалко. Он даже не понимал, что его шляпа наконец заработала. – Если бы я только мог. Прощай, Джефферсон… – Дарлинг отошёл на несколько шагов, стиснул в ладони боб, но, когда волна уже вздымалась за самой его спиной, обернулся и торопливо заговорил. – Есть надежда. Даже если тебе будет казаться иначе, она есть. Придёт спасительница и освободит вас всех. Помни об этом, Джефферсон, помни об этом и о своей дочери. Он швырнул боб на землю и уже собирался прыгнуть в портал, когда почувствовал прикосновение к руке. Майкл резко обернулся, ожидая увидеть шляпника, но встретился взглядом с миниатюрной женщиной в зелёном. Он даже не услышал, как она подошла. – Забери меня с собой. – Что? – Дарлинг посмотрел на облако – ещё чуть-чуть и станет слишком поздно – и снова на незнакомку. Она была хрупкая, со светлыми волосами, собранными в небрежную кичку на голове, красивая, как нежные цветочные лепестки. Однако этот цветок угасал. Бледная, почти светящаяся кожа обтягивала скулы, нетвёрдая поступь – от падения женщину удерживали лишь сжавшиеся на рукаве Майкла пальцы. Она посмотрела на него глазами, под которыми залегли болезненные тени. – Я знаю, кто ты, и знаю, на кого ты работаешь. На Пэна. – Неужели? Дарлинг замер, нашаривая стилет, который всегда носил в рукаве. У Пэна было множество врагов, которые не видели разницы между самим вечным мальчиком и его пособниками. Женщина слабо улыбнулась, словно догадавшись о невысказанных подозрениях. – Я не причиню тебе вреда. Меня зовут Тинкербелл, и я хочу вернуться домой. Я должна, – исправила она сама себя со страданием на лице. Тинкербелл. Да, он слышал о ней. Она покинула Неверлэнд вместе с пиратом, а после её след затерялся. Мужчина прищурился, гадая, откуда фея узнала, где его найти, почему она оставила своего любовника. Но сейчас было неподходящее время для расспросов. Майкл галантно указал на портал. – Дамы вперёд. Тинкербелл нырнула в изумрудную воронку, и Дарлинг заметил на её щеках слёзы, прежде чем последовал за ней. Когда портал с хлопком закрылся, Джефферсон поднял взгляд к надвигающемуся проклятью и, прежде чем оно забрало его в другой мир, улыбнулся первой за многие годы не сумасшедшей улыбкой и прошептал: – Грейс.