Тайна его бытия (The Riddle of his Being)

– Пожалуйста, – умоляюще сказал Пэн, и фея в нерешительности замерла, поймав его несчастный взгляд. Майкл и Джон уставились на крошечную женщину с трепещущими в волнении крыльями и переглянулись. Они оставили Венди на попечении сестёр-прях, вместе с тем высоким парнем, который был без сознания – а сами решили сопроводить Питера до Кенсингтона. Ехали верхом. В том веке феи всё ещё жили в Лондоне, хотя большинство уже уходило в иные земли. Магия угасала. Оставались лишь отблески, но и они вскоре должны были исчезнуть. – Питер... – фея печально вздохнула, склонив голову набок, и юноша взял её за руку. Деревья вокруг них закачались, открывая вход во Двор Фей. Братья встали чуть поодаль, сохраняя дистанцию и держась настороже. – Ты всегда была рядом, всю мою жизнь – и даже тогда, когда у меня были неприятности. Прости меня за это, – сказал он, и Майкл почувствовал, как где-то внутри него заворочалась страшная тревога – потому что Питер был абсолютно серьёзен. Кем бы он ни был, жестокость не была ему присуща, как и бессердечность. Тем не менее, все они пришли сюда с одной целью – чтобы совершить убийство, и Пэн с непоколебимой беспощадной уверенностью желал того же самого. Так что, возможно, этот человек не так уж сильно отличался от мерзавца, которого знали Дарлинги. – Если она узнает... – фея покачала головой. Губы её сжались в тонкую линию. Питер наклонился чуть вперёд и впился взглядом в глаза феи. Она выглядела, конечно, старше юноши, но его глаза принадлежали кому-то куда более опытному. Как бы то ни было, фея была совершенно невинным и наивным созданием. – Такого не случится, обещаю. Всё, что мне нужно – это немного пыльцы. И я больше не буду преследовать тебя. Кто-то умрёт, если ты не поможешь мне, Тинк. – Зелёная, – пробормотала она рассеянно, и взгляд её стал решительным. – Ты хочешь кого-то спасти? Кого? – Ты не поверишь, если я скажу... И я предпочитаю называть тебя Тинк. Ты – не твой ранг, – губы Пэна дёрнулись, и в глазах заблестело какое-то необычное выражение. Тинк от удивления приоткрыла рот. – Просто поверь – я сделаю всё, чтобы спасти её. – Ты любишь её, да? – спросила фея с милой, радостной улыбкой, словно она была гордой за брата старшей сестрой. Питер проигнорировал вопрос и сжал крошечную ручку крылатого существа. – Прошу тебя, у нас нет времени, – поторопил он, когда мимо пролетели несколько фей. Благоговейное выражение лица Тинк сменилось хитрым. Она жестом позвала Пэна, и тот двинулся вслед за ней в рощу, поманив за собой Дарлингов. Они прошли под каменной аркой и вмиг оказались в другом мире – снаружи было темно и холодно, но здесь брызги света лежали на стенах, а сквозь арочные окна подмигивали звёзды. Где бы они не находились – это место было очень, очень высоко, и братья видели множество фей, одетых в разные цвета и держащих в руках палочки, которые влетали и вылетали из окон. – Ждите здесь, – сказала Тинк, шагнула к окну и раскинула крылья. Она исчезла в долю секунды. Пэн накинул на голову капюшон и, как ястреб, вгляделся в ночное небо за окном. Джон тихо стоял поодаль, голодным взглядом провожая пролетающих мимо фей. Наконец он повернулся к Питеру. – Чего мы ждём? Мы можем взять любое сердце прямо сейчас, – зашептал он напряжённым голосом. – Сердце невиновной мне не нужно, – не оборачиваясь, ответил Пэн. Майкл пристально вгляделся в него; он чувствовал какую-то странную смесь любопытства и отвращения. Джон носил револьвер, и ему ничего не стоило выхватить его и пристрелить мальчишку здесь и сейчас. Он знал, что у старшего-младшего брата прямо-таки зудят руки от желания наконец сделать это. Всё, что когда-то случилось, будет отменено, страшные события их жизней сгорят дотла – но последствия будут ужасными. Жизни, которых коснулся Пэн, изменятся, и многое из произошедшего никогда не претворится в действительность. Он проклянёт себя ради Венди, он может даже умереть... Но не случалось ли этого и прежде? Что, если мы идём по тропе, которую сами же пытаемся избежать? Стоит ли этого жизнь Венди? Майкл очнулся от своих дум, когда фея ступила на подоконник – и как только она шагнула вниз, кошель с пыльцой тотчас же оказался в руках Питера. Она чуть заметно кивнула и двинулась прочь, но, достигнув арки, ведущей в Лондон, внезапно замерла. Майкл напрягся, когда все пролетающие мимо феи – всё вокруг затаило дыхание и стало абсолютно недвижимым. – Это глупо, Питер, – разнёсся, отражаясь от стен, нежный и сладкий, как мёд, голос. Пэн отреагировал мгновенно – он рывком откинул капюшон и пугающе оскалился. Он выглядел так, как будто хотел разорвать кого-то на части собственными зубами. – Покажись! Если тебе духу хватит! – отрывисто рявкнул Питер, и Майкл увидел, как сильно его трясёт. От страха или от волнения – он не мог определить точно. Смех зазвенел подобно серебряным колокольчикам – и через секунду перед ними возникла маленькая женщина. Она была одета, как придворная дама, в шелка и кружево, и в её вьющихся черных волосах сверкали бриллианты и жемчуга. Весь наряд этой, без сомнения, прекрасной незнакомки был голубого цвета. Стрекозиные её крылья трепетали в такт нежному смеху, а лицо сияло добротой. Майкл почему-то сразу ощутил отвращение – и почувствовал, что Джон тоже напрягся. – Отчего я должна бояться кого-то в собственном королевстве? О, и Питер, что же ты здесь делаешь? Ты ведь знаешь, что изгнан, – промолвила она с глубокой жалостью. Однако было что-то искусственное в её сострадании. Тон этот смутно напомнил Майклу кого-то – но вот кого именно, он никак не мог вспомнить. – Изгнан, – презрительно выплюнул Питер. – Ноги моей здесь больше не будет, никогда. Я пришёл потребовать то, что принадлежит мне. – Я не отвечаю на требования, малыш, – сладко сказала она, и Питер буквально задрожал от омерзения. Он сделал шаг вперёд, но Майкл удержал юношу за край красного капюшона. Дарлинг не знал, что заставило его сделать это – наверно, так, не задумываясь, спасают людей, стоящих на краю обрыва. Женщина перед ними была, как сладчайший яд – смертельно опасна. – Неверлэнд мой! – Когда-то так и было, но ты покинул его! Ты предпочёл бросить его, оставить, отказаться от своей и множества других судеб. Я говорила тебе, что случится, если ты уйдёшь, – голос её стал строгим, как у матери, отчитывающей своё неразумное дитя. – Ты отбросил свою жизнь ради глупых детских нужд! – Потому что я и был ребёнком! Ты заманила меня в одинокую тюрьму и думала, что я буду доволен? – Ты сам его таким видел. Сам создал, Питер. Это не моя вина. Мне было больно, когда ты вернулся к женщине, которая тебя родила, а не туда, где твоя настоящая семья, – возразила фея, коснувшись кончиками пальцев своей груди, и нежно улыбнулась. – Мой маленький Ни-то-ни-сё. – Не называй меня так! – закричал он, оскалившись. – Ты всегда врёшь, ты одурачила всех, но не меня. Я всего лишь инструмент, который спасёт магию. Я нужен тебе. Нужен для того, чтобы ты могла вернуться. – Использовать, как инструмент? – она тонко усмехнулась. – Никогда, – лицо Пэна исказилось, и он стал похож на дикого зверя. – Моя земля, моя магия и вода тоже моя. Я знаю, что за сила тебе нужна. Всегда знал. – И ты понял, что эта сила – твоя? – мягко спросила фея с лёгкой полуулыбкой. Она стала обходить Питера по кругу, но тот каждый раз поворачивался к ней лицом, словно женщина была для него центром притяжения. – Всё до последней капли. Я – сам этот остров, а остров – это я. Я – Истинно Верящий, и никакие твои слова или поступки не изменят этого, – уверенно проговорил он. – Ну… – протянула фея и смерила юношу сочувствующим взглядом, будто собираясь обрушить на него смертельное горе. – Ты был Истинно Верящим. – Как? – спросил он очень спокойно, внезапно замерев на месте и расширив глаза. Голубая улыбнулась. – Ты ведь не думал, что ты такой один единственный? Что ты один во всех мирах такой особенный? Такой уникальный? – она вновь засмеялась, прикрыв ладонью рот, словно услышала что-то постыдное. Фея опустила руку и склонила голову набок с сожалеющим видом. – Ах, ты так и думал. – О чём ты говоришь?! – крикнул Пэн. На этот раз в его голосе явственно слышалась паника. – Есть другой, пусть он ещё не рождён. Я могу подождать. Мне жаль, но ты уже слишком взрослый для Неверлэнда, и вселенная знает об этом. Родится другой мальчик, который станет твоей заменой. Казалось, слово «замена» вытолкнуло Питера за некую невидимую грань. Майкл видел это по внезапной безучастности его лица, по мятущемуся, пугающему взгляду, по сотрясающей его дрожи. Юноша зарычал, обнажив зубы, и вскинул руку. – Никто меня не заменит! Вспышка энергии отшвырнула Голубую к стене. Дарлинги задыхались, с трудом хватая ртами воздух. Майклу подумалось, что женщина, должно быть, не ожидала нападения или считала, что у её маленького Ни-то-ни-сё уже не осталось волшебства. Так или иначе, она его недооценила. Пэн шагнул вперёд, погрузил руку в грудь феи и, вырвав сердце, показал его ей. Сердце ярко сияло, разбрасывая вокруг карминные отблески – однако чем сильнее Питер сжимал его, тем более тусклым и безжизненным оно становилось. Он склонился, с глубоким удовлетворением наблюдая, как давний враг медленно сползает по стене, и обернулся, лишь когда в ладони остался только серебристый пепел. – Нет! Обернувшись на крик, Питер, Джон и Майкл увидели вбегающую через арку Венди и Феликса, который следовал за ней по пятам. Она посмотрела на прах в руке Пэна, на мёртвую фею у его ног, и смертельно побледнела. Братья тотчас оказались подле неё. – Что ты здесь делаешь? – Сёстры рассказали про ваш план. Боже, Питер, что же ты наделал?! – Только что спас тебе жизнь, – ответил Пэн, пересыпал пепел в кошель с пыльцой и с улыбкой подошёл к девушке. Его всё ещё трясло от жажды крови и триумфа, но в глазах было только обожание. – Как вы попали сюда? – спросил Джон. – У Феликса был боб, а пряхи заколдовали вот это, – из-под одежды Венди вытянула украшение. Напёрсток покачивался на цепочке и чуть пульсировал волшебством. – Он заколдован так, чтобы я смогла найти тебя, – объяснила она, взглянув на Питера, и прибавила со слезами на глазах: – Но я пришла слишком поздно. – Слишком поздно? Я победил её! Я выиграл! – Но какой ценой?! – выкрикнула Венди, вцепившись в рубашку на его груди. – Ты понятия не имеешь, что натворил. Ты не знаешь, какие будут последствия, но я знаю. – Мне всё равно. Я остался жив, так ведь? Проклятье на меня не действует, – Пэн пожал плечами. Девушка изо всех сил старалась сдержать рыдания. Наконец он зло нахмурился. – Что? Я думал, ты обрадуешься. – Обрадуюсь? На того, кто заберёт сердце феи, падёт проклятье! Ты проклят из-за меня, Питер! Весь тот ад, через который я прошла, – всё из-за меня! Лучше бы я никогда тебя не встречала, лучше бы никогда не приходила сюда, – проговорила она, и слёзы потекли по её поражённому, виноватому лицу. Питер изумлённо уставился на неё. – Я не понимаю, о чём ты, но я не чувствую себя проклятым, – сказал он и смолк, когда Венди погладила его по щеке. – Покажи мне своё сердце, – шёпотом попросила она, и, после секундного колебания, Пэн выполнил её просьбу. Сердце было соткано из сияющих огня и крови, но в самой его сердцевине расцветала чернота. Прямо на глазах она понемногу расползалась всё дальше. Юноша смотрел на сердце, открыв рот. За мгновение в его глазах промелькнуло множество чувств: подавленность, неверие, ужас, ярость, негодование и в конце концов решимость. Он вернул сердце на его место и ладонями обхватил лицо Венди. Питер был холоден. – Я сказал твоим братьям, что спасу тебя и приму последствия. Я по-прежнему не сожалею. – Но этого не может быть. Из-за меня ты не сможешь любить, ты… – Я люблю тебя, да поможет мне бог. Я не понимаю почему и как, но я всегда буду тебя любить, – проговорил он, неистово всматриваясь в подругу. Пэн как раз собирался поцеловать её, но замер, а его глаза заметались по коридору. Вокруг ничего не изменилось – Голубая была мертва, а феи всё так же недвижно висели в воздухе. Его руки соскользнули со щёк Венди. Питер обернулся и задумчиво поглядел на фею, лежащую на полу. – Что случилось? – встревожившись, спросила Венди. – Если я её убил, то почему феи не начали двигаться? Майкл уставился на фей, потом – на их королеву и ощутил неуверенность. Превратившуюся в настоящий ужас, когда Голубая улыбнулась. С возгласами люди отпрянули – все, кроме Питера – когда она медленно села и, опираясь на стену, поднялась на ноги. Она была совершенно жива. – А я гадала, когда ты сообразишь. Ты всегда был моим любимым учеником. Такой умница, – довольно произнесла фея. Плечи юноши ссутулились, а губы искривила странная улыбка – словно бы его позабавила её уловка. От этой улыбки за милю несло безумием. – Это не твоё сердце. – Нет, не моё. Когда живёшь так долго, как я, учишься принимать некоторые меры, чтобы обезопасить себя. Ты ещё молод, но научишься в своё время… – женщина взмахнула волшебной палочкой, и её застывшие подданные вновь начали двигаться, не обращая никакого внимания на пришельцев. Они будто стали невидимками. Даже Тинк ушла, не оборачиваясь. – Но это было сердце феи? – вдруг спросил Феликс. Глаза Голубой на мгновение метнулись к нему, а потом прочь, словно Потерянный для неё не представлял интереса. – Да, и потому она исцелится, пусть и ценой любви этого мальчика, – она поглядела на Пэна с выражением, близким к жалости. – Ты проклят, Питер, как она и сказала, а цена проклятья – твоё сердце. Однако, благодаря твоей уникальности, проклятье не убьёт тебя, как обычного человека. Со временем твоё сердце почернеет, а любовь превратится в нечто ужасное. И всё ради этой девочки, – фея указала на бледную дрожащую Венди и задумчиво прикрыла глаза. – Истинная Любовь – могучая сила, не так ли? Из-за твоего преступления, у тебя больше нет Сердца Истинно Верящего. Голубая вздохнула и потянулась, чтобы коснуться щеки Питера, но тот отпрянул и смерил её ненавидящим взглядом. – Ты этого хотела! Хотела, чтобы я был проклят! – Я знаю, что ты мне не веришь, но то, что произошло, разбивает мне сердце. У меня на тебя были такие надежды. Я не хотела, чтобы для тебя всё так закончилось, как и для любого из своих детей, – проговорила она. Пэн схватил её за плечи и с силой прижал к стене. – Я найду твоё сердце, в какой бы тёмный угол ты его не запрятала, но я его не уничтожу. Я буду его медленно пытать, пока ты не запросишь пощады, – прошептал он. Глаза женщины полыхнули ледяной яростью. Она улыбнулась, и воздух вокруг них исказился и затрещал от энергии. Феи вновь замерли и сделались тусклыми – их неземной свет начал угасать. «Она вытягивает из них волшебство! Она хочет убить нас!» – промелькнула мысль в голове Майкла. Однако прежде, чем он что-то успел сказать, Феликс уже начал действовать. Потерянный притянул к себе Питера и Венди и вскинул руку. Между его пальцев искрился волшебный боб. Голубая окружала себя силой, готовясь вот-вот стереть своих врагов с лица земли. Феликс швырнул боб, и прямо у их ног открылся портал. – Куда? – перекрикивая свист ветра, спросил Майкл. – Неверлэнд! – прорычал Питер, хватая Венди за руку, и они все исчезли в водовороте.