Глава 7.
13 апреля 2015 г. в 10:18
Гермиона.
Ближе к обеду Гермиона отправилась в дом Гарри, чтобы забрать свои вещи. По ее мнению это было лучшее время, так как волшебник был обычно в это время в Аврорате. Гермиона аппарировала на площадь Гриммо и позвонила в дверь. Через некоторое время ей открыл Кричер. Гермиона сразу заметила, что домовой эльф как-то неуловимо изменился, скорее даже не так, его отношение к ней поменялось. Он не стал ее оскорблять.
А из кухни тем временем вышла Джинни.
— Гермиона, в прошлый раз ты, наверное, отправилась к родителям? Даже если ты так хотела их увидеть, могла бы и предупредить, что уходишь! Гарри волновался, — сообщила Джинни.
— А… да, я была у родителей. Знаешь, Джин, я хотела бы собрать свои вещи. Я не могу и дальше стеснять вас в этом доме, я и так целый месяц жила здесь.
— Ну если ты так хочешь, я не могу тебя отговаривать. У тебя всегда есть право выбора, — ответила Джинни, вежливо улыбнувшись, и вернулась на кухню.
«Она какая-то странная,» — подумала Гермиона.
Девушка поднялась наверх, в свое бывшее временное пристанище, собрала достаточно быстро все вещи в безразмерный чемодан, который зачаровывала лично, и начала колдовать. Прежде чем уйти, она хотела удалить все следы своего пребывания. Гермиона отчистила магией постельное белье, застелила кровать, искусственно проветрила комнату. «Дело сделано,» — отметила она и собралась уходить, как перед ней с хлопком появился Кричер.
— Госпожа просит передать, что Вы забыли свои письменные принадлежности в библиотеке, — вежливо проскрипел старый эльф.
«Вальбурга… Как изящно она решила попрощаться со мной,» — с улыбкой подумала Гермиона. Она и правда могла сказать, что с этой ведьмой у них завязались отношения, построенные на взаимной симпатии. Женщина иногда помогала ей, когда Гермиона писала отчет о заклятиях. Девушка же делилась с ней информацией о мире будущего, до которого сама старая ведьма не дожила.
Гермиона спустилась в библиотеку с чемоданом, левитировавшим за спиной.
— Здравствуйте, — поздоровалась она с портретом.
— Значит, ты выбрала такой путь? Попытаешься исчезнуть из жизни этих двоих?
— А что мне еще остается делать? Я не смею разлучить их, это причинит боль слишком многим людям.
— Ты хочешь пожертвовать собой? — уточнила женщина.
— Другого пути нет…
— Ты еще так молода, девочка. Путь есть всегда.
Гермиона с надеждой подняла глаза на женщину.
— Вот только наберешься ли ты смелости воспользоваться этим выходом? — глаза Блэк таинственно блеснули, хотя это и было странно, она ведь была портретом.
«Как я могла забыть! Это же Вальбурга Блэк, одна из самых сильных темных волшебниц. Разве может быть ее способ правильным?» — разрывалась Гермиона.
— Я могу предположить, о чем ты сейчас думаешь, Гермиона Грейнджер. Но помни, что выбор всегда за тобой. А теперь слушай.
Женщина прикоснулась к своей груди и начала шептать какое-то странное заклинание. Палочка ей при этом была не нужна. Постепенно кожа ведьмы начала светиться в области сердца, и чем ярче был свет, тем сильнее сгущалась тьма по краям портрета. Он словно чернел изнутри. Наконец, перед нарисованной Вальбургой повис какой-то круглый механизм размером с яйцо.
— Направь свою палочку на меня и произнеси «Латеапаребите», — приказала волшебница.
Голос ведьмы был до того властным и жестким, что Гермиона, словно зачарованная магией, выполнила то, что сказала ей женщина, и с удивлением наблюдала, как из портрета медленно выходит в реальность этот самый механизм. Магический артефакт, а это был именно он, больше всего напоминал вскрытые часы без циферблата. Гермиона видела: механизм не работал.
— Это самый древний и важный артефакт моей семьи. Я лично запечатала его в свой портрет. Слушай внимательно, с помощью часов ты сможешь изменить прошлое. Возвращаться желательно не более двух раз, иначе можешь остаться в потоках времени навечно. Помни только об одном — всегда думай о последствиях и не встречайся с собой, если не хочешь умереть.
— Скажите, почему Вы отдаете сокровище своей семьи мне?
— Лучше рядом с Лордом моего Рода будет находиться сильная волшебница Новой Крови без семейных проклятий, чем отродье Предателей Крови. Рыжая Уизли не должна пачкать благородную кровь, а наследие Блэков не должно быть впитано ее потомками!
Как всегда, Блэк и в посмертии Блэк, думает только о наследии семьи… Все время их быстрого разговора, портрет Вальбурги Блэк продолжал тлеть. Гермионе показалось, что картина темнеет по углам.
— А как мне активировать артефакт?
— Если ты не сможешь это сделать, значит я ошиблась в тебе, — тлеющая часть картины добралась до мантии ведьмы. Удивительно, но мантия и вправду загорелась на Вальбурге.
— Уходите на другой портрет, сейчас же! — закричала Гермиона.
— Темная магия имеет свою цену, — хрипло ответила женщина. Лицо ее скорчилось от боли, но она не позволила себе закричать, запечатав свой рот магией.
Гермиона стала свидетелем смерти запечатленного на картине кусочка души Вальбурги Блэк. Она пыталась помочь, намочив картину, но умом понимала, что последствия темного колдовства не остановить каким-то «Агуаменти». В руке она зажала артефакт, что стал причиной смерти женщины. Гермиона понимала, почему ведьма запечатала вещь такой силы в свой портрет. Если бы Волдеморт нашел эти часы, то он мог бы изменить все.
Вытерев слезы беспомощности, Гермиона вышла в коридор. Кричер в углу смотрел на нее с такой ненавистью, что в пору было провалиться сквозь землю. Гермиона уже знала, что портрет около входа в дом пуст. На деревянных ногах девушка вышла из дома, прошла по улице в тенистый парк и села на скамейку с абсолютно белым лицом.
«Это первая жертва моих абсурдных чувств,» — думала она. «Если бы Вальбурга не знала обо мне, ей бы некому было отдать артефакт. Но ведь она сказала, что я могу изменить прошлое? Надо вернуться назад и заставить себя не бросать Рона! Тогда никому не будет плохо!» — поспешно решила девушка и раскрыла ладонь. Механизм поблескивал золотом в ее руке.
— И как же заставить это работать? — недоумевала она.
Эти часы не были похожи на меховик времени, было ясно, что если завести их, то что-то произойдет, но как оно работает? По каким правилам? Девушка не знала, поэтому, так ничего и не придумав, Грейнджер аппарировала в дом Лавгудов. Нестандартное мышление рейвенкловки Луны могло помочь и здесь.
Подруга ничего не спрашивала у Гермионы, а лишь молча отлевитировала чемодан наверх. Позже девушка заварила чай и поставила перед Гермионой странного вида пирожные. Почему-то они были похожи на вареную картошку в кожуре.
— Эти пирожные так похожи на картофель, — сказала Гермиона.
— Это и есть клубни сладкого картофеля. Они помогают в час печали, ты не знала?
Гермиона поперхнулась чаем, откашлялась, но промолчала. Блондинка не мешала формировать Гермионе мысли. Когда девушка была готова, она положила перед бывшей рейвенкловкой часы.
— Ты можешь сказать, как это работает?
— Хм, очень интересная вещь, Миона! — девушка довольно долго крутила и разглядывала часы в руках с разных ракурсов, хотя взгляд ее при этом был мечтательный. — Оно работает по принципу маховика времени?
— Возможно, — уклончиво сказала Гермиона, создав психологический барьер в виде чашки чая.
— Ну тогда все очень просто! Смотри, это большое колесо — год, вот это поменьше — месяц, а вот эти два — день и час! Это же так элементарно, правда? — засмеялась блондинка.
— И правда, — с облегчением улыбнулась Гермиона. Она уже поняла, что нужно завести часы, чтобы активировать их. — Спасибо, ты спасла мою жизнь.
Гермиона взяла часы со стола, попрощалась с Луной и отправилась в переулок возле площади Гриммо, 12. Девушка начала устанавливать механизм на часах так, чтобы оказаться во времени, где Рон еще не успел сделать предложение. Миона решила предупредить себя о плохом исходе в случае ее отказа. И хотя она надеялась на свой аналитический ум, все равно брала время с запасом. Поэтому Грейнджер решила отправиться во время семейного ужина у Поттеров, где она была с Роном. Когда девушка собралась уже завести часы, перед ней внезапно возник патронус Гарри. Он хрипло заговорил:
— Гермиона, я в Мунго, пожалуйста, приди и распишись, как мой опекун, — послышался кашель и хрип, — целители мне не доверяют. Ничего не говори Джин.
«О боги, Гарри!» — Гермиона до смерти перепугалась, голос ее возлюбленного был очень слабым. — «Кто мог такое с ним сделать?!».
Девушка аппарировала к больнице, быстро проговорила уродливому манекену причину появления и вскоре оказалась в холле. Там ее встретил один из целителей и сразу отвел в отделение магического проклятия. Гермиона узнала, что Гарри с парой авроров поручили проверку старого маггловского дома, о котором пошли странные слухи. Авроры не ожидали встретить в доме обезумевшего мага, который превратил дом в ловушку, и были прокляты. Гарри вместе с одним напарником успел скрутить дикого мага, но в последний момент рукой задел одну из многочисленных проклятых вещей в доме. Его рука тут же начала покрываться черной вязью письмен, а из них начала сочиться кровь. Когда Поттер аппарировал в Мунго, письмена уже добрались до его груди. В случае с проклятыми магами целители не могли действовать, получив отмашку самого больного, так как он мог быть под контролем. Гарри нужен был опекун, и так как Поттер был женат, им соответственно становилась Джинни. Парень же наотрез отказался волновать жену и запретил целителям сообщать ей, сказав, что его опекуном будет Гермиона. Он вызвал патронуса и отправил ей. Через пять минут Грейнджер уже была в больнице.
Но там оказалась не только она. Целители все-таки успели сообщить Джинни. Девушка с круглыми глазами смотрела на тело своего мужа, красное от крови, которая не переставала сочиться. Гарри облизал пересохшие губы и, хрипло вздохнув напополам со стоном, посмотрел на Гермиону.
— Уведи ее, — попросил он.
— Нет! — воскликнула Джинни. Но Миона и целитель, крепко удерживая за локти, вывели беременную девушку из палаты. Мужчина кивнул Гермионе и вернулся к Гарри. Но тут внезапно Джинни перестала сопротивляться.
— Гермиона. Зови врача обратно, — не своим голосом сказала она.
— Что? Зачем? — удивилась волшебница.
— У МЕНЯ ВОДЫ ОТОШЛИ! — закричала Джинни на весь этаж.
— ЧТО?! — послышался вопль Гарри со стороны палаты. Затем раздался стук, шум падающих предметов и дверь распахнулась, явив окровавленного Гарри. Он смотрел во все глаза на Джинни, под которой растекалась лужа.
— Гарри, я рожаю! — сообщила Джинни.
— Ты слышал? Моя жена рожает, помоги ей! — рявкнул Поттер на целителя.
— Но я специалист по проклятиям…
— Ну так найди того, кто поможет, пока… — но тут Гарри упал в обморок, очевидно, от потери крови.
— Гарри! — одновременно воскликнули обе девушки, только Джинни тут же скрутило от начавшихся схваток. Гермиона подскочила к ней и применила чары «Мобиликорпус».
— Джинни, ты же должна была почувствовать, что у тебя начались схватки, почему ты не сказала? — вопрошала Гермиона, левитируя подругу из отделения проклятий. Правда, Гермиону так и тянуло обернуться на Гарри, которому начал оказывать помощь целитель.
— Я не знала, что это они! — опять скривилась от боли девушка.
Как только Гермиону увидел какой-то целитель, он тут же подбежал к ней, осмотрел Джинни и забрал ее в родовое отделение. Гермиона не смогла заставить себя пойти с Джиневрой, она развернулась и побежала к Гарри.
Волшебник был все еще без сознания. Целитель объяснил, что это обусловлено заклинанием. Проклятие подобного вида было известно, быстро выводимо, но проблема была в его вредоносности. Гарри потребуется около недели на полное восстановление.
Гермиона осталась в палате одна. Она присела рядом с другом и с трепетом взяла его за руку. Девушка ничего не говорила, просто гладила пальцами ладонь человека, который ей был дороже всех. Услышав шаги, она отдернула руки и спрятала их на коленях. В палату вошел… Рон.
— Привет, — поздоровался он с ней.
— Привет, — эхом ответила она.
Повисла неловкая пауза. Грейнджер скосила глаза и оглядела Рона. За полтора месяца он похудел и набрал мышечную массу, лицо его несколько осунулось, под глазами чернели круги. Видимо, Рон работал на износ, в то время как она жила у Гарри. Как ни странно казалось это ей со стороны, они оба переняли друг от друга какие-то привычки.
— Я должен извиниться, — после долгого молчания промолвил Уизли.
— Не стоит, груз моей вины не меньше.
«А гораздо больше».
Они так и не смогли заговорить друг с другом. Вскоре Рон ушел к родителям, что сидели возле родильной палаты. Гермиона же осталась сидеть с Гарри до самого вечера, пока он не очнулся.
— Что с Джинни? — было первым, что спросил Гарри. В карих глазах Гермионы промелькнула тоска.
Она собралась ответить, что не знает, потому что сидела с ним, но в палату ввалилось многочисленное семейство Уизли. Тут были и Артур с Молли и Элейн, Билл и Флер с маленькой Мари-Виктуар и Перси со своей женой Одри, и даже Джордж зашел поздравить Гарри с рождением первенца.
— Гарри, ты стал отцом! — радостно возвестила Молли Уизли. — Мальчик, 8,8 фунта, записали как Джеймса Сириуса Поттера!
Гарри так счастливо и облегченно улыбнулся, как ни улыбался никогда. Гермиона постаралась затеряться в куче Уизли и выйти в коридор. Никто ей не мешал. Она была лишней на этом празднике жизни.
