Взывая к бездне

Ришелье расположился в своём кресле перед камином и погрузился в глубокие раздумья. Дела государственные не давали первому министру Франции хоть на минуту забыть о них, за редким исключением, когда он проводил время с Кларой. Тем не менее мужчина был даже немного обеспокоен тем, что возможно их свидания с девушкой придётся отложить на какое-то время, чего ему искренне не хотелось. Франция была для него самой главной заботой, сколько бы смутные мысли не вращались в его голове. Клара была для него многим, но не могла стать всем. Или могла? Ришелье не привык размениваться на детали, всегда, сколько себя помнил, делал правильный выбор, тем самым спасая самого себе. Так что будет, если по разные стороны окажутся Франция и Клара Освальд? Он уверял себя, что такого не может случиться, что он непременно решит такую проблему, даже если она возникнет, но на самом деле реально осознавал, как плотнее сгущаются тучи над его головой. Так сможет ли он в этот раз сделать правильный выбор? Так ли всё однозначно, как хотелось бы? Кардинал устало прикрыл глаза. Ему необходимо было сосредоточиться совершенно на другом. Королева-мать снова объявилась недалеко от Парижа и изъявила желание увидеться с сыном. Разумеется, ни о какой материнской заботе речи не было, но свергнутая регентша была слишком умна и действовала очень умело. Ничего хорошего её появление не сулило, как и её замысловатые интриги. Ришелье сразу предположил, что рано или поздно, она обратится к нему. Ему же оставалось ждать и гадать, что на уме у этой женщины. К ней, конечно, можно было бы подослать Миледи, но такая перспектива могла оказаться невыгодной, а разбрасываться хорошими шпионами Ришелье не привык. Впрочем, у Марии Медичи было недостаточно власти и средств, чтобы провернуть что-либо глобальное. Что касалось Королевы Анны, её поведение тоже вызывало подозрение. Она была невероятно хороша и вместе с тем так же строптива. Кардинал ещё не определил для себя восхищён ли он ей или Её Величество вызывает в нём больше раздражения, чем кто-либо на всей Земле. Ришелье улыбнулся уголками губ, вспоминая юную Королеву. Если она будет делать всё правильно и не запятнает своё имя в какой-либо интриге, то её ждёт великое будущее. Однако в недавней секретной депеше проверенный источник сообщал, что недалеко от одних из королевских апартаментов был замечен герцог Бекингем. Кардиналу не требовалось каких-либо дополнительных источников, чтобы понять, с кем было свидание у первого министра Британии. Слухи о его нежной страсти к французской королеве были обоснованы, но об их подлинности знали немногие. Ришелье, однако, находился в некотором смятении. С одной стороны, это могло бы стать удобным рычагом давления на Королеву Анну. С другой же, любой неверный шаг грозил разрушению хрупкого мира между Францией и Англией. Дела государства складывались не так удачно, как того хотелось, и подобная война была совершенно лишней. — Такой прекрасный вечер вы проводите без приятной компании? — раздался приторно-ядовитый голос из тёмного угла. Кардинал, которого размышления уже ввели в полусонное состояние, резко открыл глаза, оказавшись слегка не готовым к такому неожиданному появлению. — Вы всегда так тихо входите, — произнёс он с долей восхищения в голосе. Миледи сделала пару шагов, выходя из тени. Тусклый свет от камина и нескольких свечей не позволял хорошенько её рассмотреть. В полумраке комнаты она казалась ещё загадочнее. Когда-то кардинал был буквально покорён ею. Он восхищался её обворожительным шлейфом неизвестности и недосягаемой таинственности. Она была для него желанной и привлекательной, как никто на свете. «Как странно, — подумал Ришелье, — если бы я не знал эту женщину, то непременно обманулся бы снова. Но так она хороша и волшебна, так неимоверно таинственна… как жаль, что моя память не позволит забыться.» Миледи улыбнулась еле заметно. — Так что же, — чеканила она, манерно вышагивая в направлении кардинала. — Что заставило вас загрустить, монсеньор? Отчего ваш взор мрачен и печален? Неужто юная леди исчерпала свой потенциал? Мужчина лишь усмехнулся вместо ответа. Порой ему всё больше нравилось это нелепое женское соперничество, эта доходящая до смешного ревность. Она его забавляла с каждым разом всё больше. Горящие ненавистью глаза, слова, наполненные самым отменным ядом. Казалось, таким внутренним огнём можно спалить добрую половину Парижа. Резко выделяющиеся ожесточённые скулы, стиснутые зубы, как верный признак внутреннего напряжения и не подавляемого гнева. О, как ему нравилось это. Но если своенравность Клары кардинал был готов принимать и даже пользоваться ею в нужные моменты, как дополнительным стимулом, то у Миледи просто не было никаких прав. Ришелье совершенно не хотел поддерживать какие-либо её интриги, точно так же, как и впутывать в свои. Неприятности, заработанные ею самостоятельно, висели только на её совести. Кардинал же наоборот старался её оберегать. С тех пор, как их отношения стали только деловыми… Ришелье непременно улыбался, когда воспоминания о тех временах прокручивались в его голове. Ох уж эта Мистресс. Она всегда была рядом, ещё тогда, когда будущий первый министр Франции только начал выстраивать свою карьеру. Казалось, она всегда была с ним. С того момента, как он себя помнит. Она то держалась в тени, то выходила на свет, всё равно закрываясь тёмной вуалью. Она шла за ним, держась то на расстоянии, то приближаясь. Она ничего не требовала от него, но получала всё, что хотела. И в один момент Мистресс захотела его самого. Полностью и без каких-либо колебаний Арман, тогда он был для неё ещё просто Арманом, отдался этой ошеломительной страсти, сметающей всё на своём пути. Её губы были приторными, её шёпот сводил с ума, её вздорный характер приводил в восторг. Между ними шла война, бесконечная и яростная борьба за главенство. Она разрешила ему победить, а он, опьянённый этой победой, совершенно не задумался о её цене. Женщина склонила перед ним голову в надежде на милость, а кардинал ответил ей ледяным отказом. — Крепость сдана, оружие сложено, ключи от ворот в ваших руках, — сказала тогда она. — И вам это уже не интересно. Ваше Высокопреосвященство. Так оно и было. Мистресс была права. Кардинал с каждым разом всё чаще себе в этом признавался. Так почему же сейчас всё по-другому? Почему ему не надоедает Клара? Новая игрушка оказалась довольно послушной, но при этом ещё не износилась. Она позволяла ему всё, чего он хотел, что должно было ему уже наскучить. Так почему этого не произошло? Ришелье не мог этого понять. С каждой их встречей у него складывалось впечатление, что они знают друг друга гораздо дольше, чем им кажется. Клара вела себя так знакомо, что порой кардинал мог предугадать её действия или фразы. Девушка сама иногда говорила об этом. Так странно, порой даже казалось, что это какое-то наваждение, они вот-вот снимут маски и узнают друг друга. Но это была реальность. Разве нет? — Так где же леди Освальд? — снова поинтересовалась Мистресс. — Она отдыхает, — мягко ответил, касаясь подушечками пальцев своим седых усов. — День был насыщенным. Миледи слегка поджала губы, явно недовольная таким ответом. Кардинал воспользовался её заминкой, чтобы перевести тему. — Вы знаете о том, что Бекингем посетил Париж? — деловито спросил он, отвернувшись к языкам пламени, танцующим в камине. — Да, монсеньор, — кивнула женщина в ответ. — У него было свидание с Королевой. — Она виделась с ним? — внимание Ришелье сосредоточилось на поступающей информации. — Вы это видели? — Да, монсеньор, — с триумфальной улыбкой повторила Миледи. — И я видела, что Королева отдала ему свою шкатулку. — Даже так, — вскинул брови кардинал, постукивая пальцами по подлокотнику своего кресла. — И что могло быть в этой шкатулке? — Судя по словам Королевы, там были её двенадцать алмазных подвесок, — произнесла Мистресс. — Довольно легкомысленно со стороны Её Величества. Кардинал был слишком занят своими раздумьями, чтобы ответить ей что-либо. Королева поступила не просто легкомысленно, она сама поставила себя под удар, нарисовав мишень на лбу. Если раньше Ришелье ещё мог сомневаться в том, стоит ли вести игру против неё, то сейчас все его сомнения рассыпались в пыль. Анна начала выходить из-под его контроля и теперь могла утянуть за собой Короля. Тот факт, что юная Королева испытывала сильнейшую антипатию к кардиналу тоже не играло ему на руки. Партию срочно нужно было оканчивать, ставя грубый мат, чтобы самому не лишиться своих фигур. — Достаньте мне подвески и заставьте Бекингема замолчать, — наконец произнёс Ришелье, резко вставая с кресла. — Это слишком опасно, монсеньор, — полушёпотом ответила Миледи и загадочно улыбнулась. Кардинал слегка нахмурился. — Когда вас это смущало? — усмехнулся он. В ответ женщина лишь пожала плечами и наигранно глубоко вздохнула. — Времена меняются, — почти с философским настроением сказала она. Ришелье сделал шаг в её сторону. Внимательное разглядывая её лицо, он лишь отмечал, как изменились эти знакомые черты. То, что раньше казалось ему привлекательным, сейчас было насквозь пропитано ложью и притворством. Она теперь была ненастоящей, словно фарфоровой куклой, ящиком Пандоры, внутри которого теплится лишь тьма. А может, наоборот, со временем она скинула толстую кожу, обнажив свою истинную сущность? Может, он просто никогда не знал, кто она? Или не замечал? Или не хотел замечать. — Чего ты хочешь? — сказал он металлическим тоном. Миледи усмехнулась, оглядев его с ног до головы. Она положила руку ему на грудь, ощущая биение сердца под своей ладонью, и подалась вперёд к его щеке. Ришелье оставался спокойным, стоя на месте, без каких-либо эмоций на лице. В какой-то момент ему стало жалко её. Он прекрасно понимал, что ей было нужно. И знал, что не может ей этого дать. — Я желаю вернуть былое величие, — прошептала Мистресс, щекоча своим горячим дыханием его мягкую щёку. — Volo ergo sum*, — хмыкнул Ришелье. — Не смей смеяться надо мной, — горячо прервала его она. Её пальцы начали своё путешествие по его груди. — Я знаю, чего я хочу. И ты знаешь. У тебя есть всё, и ты можешь дать то, что не достаёт мне. Всё, что я прошу — в твоей власти. Кардинал чуть повернул голову к ней, чтобы встретить её взгляд. Её глаза горели, как всегда, особенно ярко, когда ей что-либо было нужно. Конечно, он знал, чего она просит. Осторожно он взял её лицо в свои ладони и коснулся её мягких губ. Ришелье помнил их вкус, и даже с некоторой радостью отметил, что ощущения от её поцелуев не изменились. Мистресс с готовностью ответила, раскрывая рот в почтительном приглашении. Но кардинал довольно быстро отстранился. Оставив одну ладонь на его щеке, другой он осторожно убрал её руку со своей груди. — Былое есть прошлое, — сказал он, чуть склонив голову на бок. — У меня есть всё, что мне нужно, в этом вся ваша беда. Мне не надобно другого. У меня есть Клара, и мне нужна она. Миледи оскорблённо отвела взгляд, опустив голову, и Ришелье отступил. — За выполнение этой работы я дам вам титул и состояние, — деловито произнёс он, снова оборачиваясь к камину. — Вы не будете ни в чём нуждаться до конца жизни. А пока вы последуете за герцогом в Лондон и сделаете всё, о чём я вам сказал. Женщина подняла на него взгляд, и кардинал чуть не сбился. Столько жестокости он никогда не видел в ней раньше. На что может быть способна отвергнутая женщина? Теперь он не знал этого. Вместо ответа Миледи склонилась в глубоком реверансе и без просьбы удалиться также тихо вышла из комнаты. Ришелье показалось, что что-то внутри него дало трещину в этот момент.

***

Клара выходила из кареты напротив своих апартаментов, когда заметила молодого человека, разгуливающего недалеко от двери. Он был высок и красив, судя по плащу из роты королевских мушкетёров. Девушка отметила, что Тревиль не соврал ей по поводу своих ребят. Если все они были, как этот молодой человек, то она бы не сомневалась в их победе в любом бою. Однако что мог мушкетёр делать под её окнами? Озадаченная этим вопросом Клара с гордым видом прошла мимо него, направляясь к двери. Она не ошиблась, предположив, что мужчина непременно спросит её о чём-либо. — Простите, мадемуазель, — обратился к ней он, сняв шляпу и прижав её к груди. — Я не знаю, как вас зовут, но не могу сдержать своего восхищения. Вы просто очаровательны. — Спасибо, — слегка улыбнулась Клара, оборачиваясь. Интерес разражался в ней всё с новой силой. Незнакомец очаровательно ей улыбнулся и провёл рукой по длинным тёмным волосам. Клара сразу же отметила лёгкую показушность в этих движениях. Молодой человек если не стремился произвести впечатление, то как минимум хотел обратить на себя внимание определённого характера. — Я — Арамис, из роты королевских мушкетёров, — наконец представился он. — А вы? Вы, наверное, знакомая Адель, да? Я стучал, но слуги мне не открыли. Клара удивлённо вскинула брови в полном недоумении. — Нет, я не знаю никакой Адель, — немного резко ответила она, поворачиваясь в сторону двери. — Я здесь живу. И направляюсь исключительно в свои апартаменты. Арамис одарил её удивлённым взглядом, тоже немного растерявшись. Клара хотела было идти дальше и уже сделала пару шагов, когда её запястье перехватила мужская рука. — Постойте! — взволновано сказал мушкетёр. — Вы живёте здесь? Но ведь здесь живёт Адель. Жила ещё три недели назад. Как вы здесь оказались? Это ведь апартаменты кардинала. Клара попыталась вырвать руку из его крепкой хватки. Она захлебнулась возмущением и негодованием. — Какое вам дело? — вскрикнула она, что заставило мужчину наконец отпустить её. — Я живу здесь неделю и не имею ни малейшего понятия о бывших владельцах. — Но ведь вы не могли просто так здесь оказаться, — продолжал Арамис, умоляюще смотря на неё. — Вы знаете кардинала? — Я его племянница! — фыркнула Клара, чувствуя, что её слова едва ли похожи на правду. — А вас я не знаю. И не собираюсь отвечать на дальнейшие ваши вопросы. Удивление мушкетёра нарастало с каждой фразой. — У него есть племянница? — пробормотал он. — Я никогда не знал об этом. — Если бы вы были его близким другом, он бы непременно с вами поделился этой информацией, — едко заметила Клара, уже коснувшись ручки двери. — Но так как это навряд ли впредь надеюсь вас больше не увидеть. Прощайте. Она почти закрыла за собой дверь, когда услышала последний вопрос. — Скажите хотя бы ваше имя? — крикнул Арамис вдогонку. Девушка обернулась и небрежно кинула: — Мари. Меня зовут Мари-Мадлен де Комбале. — Вы говорите так же едко, как ваш дядюшка, — с улыбкой отметил мушкетёр. — Мари. Надеюсь, мы ещё встретимся. — В ваших интересах, чтобы этого не случилось, — беззлобно ответила девушка. — Не совету называть меня по имени. Его Высокопреосвященству это не понравится. — Разумеется, — кивнул Арамис и склонился в глубоком поклоне. Клара гордо вздёрнула носик и удалилась, закрыв за собой дверь и шагая навстречу новым вопросам и загадкам. * Volo ergo sum — Желаю, следовательно существую. (Тезис Мен де Бирана, противопоставленный тезису Декарта Cogito ergo sum).