Veneziana amore...

Ежедневные тренировки Ранним утром, средь переулков Малой булочной и Большой, ближе к концу Венеции, молодой гондольер, одетый в овечью шкуру поверх красно-белой рубашки, шагнул на бетон одной ногой, зацепился рукой за забор и снова опустился в лодку. Через секунду он проделал точно такое же движение только другой рукой и ногой. Так он делал где-то минуты 5, пока не выдохся, а розоволосая девушка, стоявшая на пристани и наблюдавшая за всем этим, скрестив руки на груди и нахмурив брови, командовала тоненьким голосом. Выходило это смешно, однако такой парень её слушался, словно собачка своего хозяина. - Наруто, что ты делаешь? – произнесла Сакура, неодобрительно покачав головой и недовольно цокнув. Она порядком подустала следить за тренировкой гондольера, когда могла прекрасно выспаться, да и на крайний случай поработать с документами. А вместо этого Харуно стоит здесь, одетая в штаны Узумаки, меховую жилетку и тёплую кофту, а сверху была долгополая шляпа. К чему весь этот спектакль? Да к тому, что, видите ли, голубоглазый не хочет, чтобы его заметили, так ещё и когда им командует девушка. Уж пусть лучше это будет незнакомец. - Как что? – остановился парень, упёршись руками об перила и, когда поднял голову, широко, удивлённо раскрыл глаза. – Тренируюсь. Такого вопроса явно не ожидал Наруто, а потому по привычке взъерошил мокрые от пота волосы и продолжил свою тренировку. Сакура нахмурила тонкие брови и приблизилась к перилам, нагнувшись, что парень, когда снова закинул ногу на бетон, прыгнул вверх и чуть в буквальном смысле слова не поцеловался с девушкой. Она стояла, уперев руки в бока и так же хмуря брови, и смотрела в сапфировые глаза, словно Наруто украл что-то ценное для девушки. - Ты халтуришь! – констатировала розоволосая. - А ты надоела! – огрызнулся парень, тоже нахмурив брови. – Всё делаю нормально, пытаюсь без передышки работать и… - Слишком много передышки! – повысила голос Харуно, продолжая с гневом разглядывать радужную оболочку в глазах Наруто. Узумаки оскалил зубы, будто зверь, который так и нарывается вцепиться в надоедливого врага, а та, подтверждая свою правоту, лишь гордо задрала нос и изящно махнула ладонью, мол, продолжай занятия. Блондин так и смотрел в спину девушки, пытаясь сконцентрироваться и не наделать пирогов. Он одним прыжком перепрыгнул перила и начал быстро отжиматься. Харуно продолжала держать скрещенные руки на груди, наблюдая за каждым действием парня. Уж нет, если он позвал Сакуру ему помочь, то милости прошу делать всё на высшем уровне, без отдыха и ещё какой-нибудь отмазки слабака. Что уж грех таить, девушка хотела, мечтала, чтобы Наруто выиграл регату. Всем сердцем хотела, она чувствовала, что и парень не прочь от победы. Значит, всё будет прекрасно! Но строгость – она и в Африке строгость и её нужно придерживаться. Прошло четыре дня. Наруто и Сакура каждое утро уплывали на гондоле в то же самое заброшенное место, а вечером, уставшие, предпочитали поужинать и поспать дома или покататься на гондоле. Харуно понимала, что теперь её дом – Венеция. Тут ей теперь стало всё родным, любимым. Совсем другой мир, необычный и интересный. Люди были для девушки героями из какой-то замечательной книги неизвестного автора. У каждого героя были свои качества, и иногда Сакура даже думала, что находится в книжном мире, но быстро приходила в себя. Наруто, если раньше ни с кем не дружил, теперь общался со многими гондольерами, а Киба, грозно посматривая на блондина, уже не оскорблял его, что очень не похоже на шатена. Это ведь странно, ведь Узумаки раньше так мало общался с людьми. Отчего он стал таким общительным? Этого и сам парень не знал, а потому снова согнул локти, отжимаясь, стоя верх головой и упёршись всем телом об каменную стену. Стало немного скучновато девушке, которая удобно уселась на деревянную большую бочку, беззаботно дёргая ногами и, подняв острый подбородок, что тонкая шея вытянулась, вглядывалась в чистое, без примесей небо. Наруто занимается своим делом, а ей ничего не остаётся, как только наблюдать за ним и говорить, что ещё делать. Та-а-а-к, это начинает надоедать. И что же тогда делать? Этого Сакура не знала, но однажды, видимо, Бог услышал её молитвы, прогуливаясь по Сан-Марко и с воодушевлённой улыбкой рассматривая всё вокруг, она увидела Ли. Его лицо было уставшим, сам он измотался, забывал, куда шёл. Это состояние напомнило Харуно тот момент, когда она жила в гостинице, мимо которой, кстати, проходила, и Рок Ли пришёл отдать ей письмо. В Сакуре снова проснулось сострадание, и она, подпрыгивая и размахивая рукой, побежала здороваться с брюнетом. Увы, я не могу описать чувства Ли, когда он увидел девушку после стольких дней. Она так изменилась в лучшую или худшую сторону – неизвестно, ещё издалека парень заметил, что движение рук её стало более жёстким, чем раньше: месяц назад взмах руки был изящен. Скорее, такая грубоватость – свидетельство того, что Сакура начала убираться. Однако всё та же беззаботная улыбка, яркое сиянье изумрудных глаз и изящное платье с не менее красивой причёской стремительно быстро прикрыли недостатки девушки. Разговор был даже немного задушевным. Наруто же, хочу отметить, не знал об этой встрече. Он снова выставил левую ногу и помог Сакуре взобраться на пристань, а сама потихоньку начал привязывать гондолу к бревну. - Сегодня как обычно? – поинтересовался парень, начав разминку и исподлобья посмотрев на Харуно. - Ты желал какие-то изменения? – вздёрнула бровь розоволосая, натянув шляпу чуть ли не на нос. Узумаки засмеялся и отрицательно покачал головой, а девушка лишь пожала плечами: - Извини, что иду против твоей воли, но вот изменения тут есть. Теперь-то блондину было не до шуток. Улыбка до ушей вмиг пропала и сменилась недовольной гримасой, когда из-за угла, споткнувшись и чуть не упавши, выбежал Рок Ли. Обстановка накаляется, вам не кажется? А вот Сакуре вмиг показалось. А что? Она просто хотела позвать Ли, т.к. понимала, что если брюнет будет поддерживать друга, то последний начнёт усерднее и быстрее тренироваться, дабы больше не видеть черноглазого. Кстати, хочу отметить, что розоволосая прекрасно придумала. Только осталось разрядить нагнетающую обстановку, воцарившуюся вмиг при появлении Рока Ли. Наруто выпрямился, взъерошив свои пшеничные волосы. Прибытие друга явно не сулило что-то хорошее – так думал парень, одним рывком взобравшись на бетон. В глубине души, конечно, парень был рад встрече с другом, с которым не виделся довольно долгое время. Но и что его привело сюда вместе с Сакурой? Вместе с Сакурой... А вот сама же девушка приветливо улыбнулась подходящему парню и украдкой, даже с опаской, посмотрела на Узумаки. Ну, что ж, пусть будет и так, зато она помогла им встретиться, да и Ли умеет поднять настроение… наверно. Сакура тяжело вздохнула, скрестив руки на груди, и постучала ногами по бочке, фыркнув про себя: - И кто меня просил это сделать? - Такой же вопрос, - закивал Узумаки, видимо, услышав бурчание Харуно. Последняя грозно взглянула на парня и что-то снова буркнула себе под нос. Так, ладно, собственно, как тут оказался Ли, и как его позвала Сакура: в один из дивных вечеров, когда Наруто, как всегда, катал очередную влюблённую парочку под миллионами огнями венецианских домов и фонарей, Харуно, с улыбкой на красивом лице, спокойно расхаживала по давно всем нам знакомому Сан-Марко – пожалуй, это было её самым любимым местом, если лего-о-онечко закрыть ладошкой отель, в котором месяц назад жила Харуно. Какой дивный голос у гондольеров! Знали бы вы, как их пение завораживает душу, а сердце, не слушая сознание человека, бьётся быстрее и готово вот-вот выпрыгнуть из груди. Мечтающие глаза вглядываются в небо, насчитывая количество ярко-серебряных звёзд. Или же не отрывают взгляд от своей второй половинки. Сакура легонько приобняла себя и подошла к перилам, дабы рассмотреть поближе «гордых лебедей», плывущих по мутной воде. Вон там, к примеру, слева от булочной Сери Киба улыбнулся молодой девушке, которая пожелала прокатиться по столь замечательному месту. Понемногу и сама Харуно начала больше разговаривать на итальянском языке, нежели на японском. Как-то само получалось, что, например, ругаясь с Наруто, девушка могла высказать всё своё мнение на японском, но добавляя большое количество итальянских словосочетаний, а иногда, когда уж до блондина туго доходит происходящее, она медленно, но уверено переключается на итальянский, коверканный, однако хоть какой-то. Так вот, разглядывая, как детки бегают и играются в рыцари, а их матушки кричат из окон, чтобы их чадо заканчивало играться, или же как какая-нибудь знатная герцогиня медленно и оценивающе рассматривает каждого человека, Сакура тяжело вздыхала, понимая, что в Конохе всё не так: не такие люди, ведь главное в этом японском городке – подзаработать как можно больше денег. Деньги… и больше ничего. Ни счастья, ни любви, ни дружбы. Продажные люди, продажное всё. Война хоть и погубила сотни людей, но мелкие воришки продолжают преувеличивать цены, что уже большая часть населения Конохи не в силах прокормить семью. А сколько голодающий детей сейчас разгуливают по грязным улицам этого города? Сколько уже погибло? Так и до холеры, даже – боже, упаси! – чумы недалеко. Да как там вообще в госпитале? Сколько не смогло вылечиться солдат? Сакура покачала головой, сжав тонкими пальцами железную перекладину, и опустила голову, зажмурившись как можно сильнее, надеясь, что плохие мысли сами исчезнут. Однако в этот же момент появился наш Рок Ли. Он снова был рад второй встрече с розоволосой, а потому чуть не упал в воду, когда вылезал из гондолы, и чуть не ударился носом, когда поднялся по ступенькам пристани. Харуно доброжелательно улыбнулась брюнету, хотя на самом деле хотела убежать как можно быстрее и дальше. Да и, что уж греха таить, девушка теперь начала понимать Ли. Влюбиться, безнадёжно и не взаимно, как такое может пережить человек? Сакура не хотела ранить чувства брюнета, хотя, как мы помним, много раз убивала все шансы хоть как-нибудь понравиться молодому цирюльнику. Хотя со своей гордостью Сакура не могла и представить в качестве своего кавалера, любовника, что уж тут, Рока Ли! Вы сами такое можете представить? - Добрый вечер, сеньора! Не думал, что вас встречу вновь! – закричал на весь Сан-Марко Ли, взмахнув рукой и, пригнувшись немного, поцеловал нежную тыльную сторону ладони Сакуры. Последняя же хлопнула ярко-изумрудными глазами и огляделась по сторонам. Ей было стыдно за поведение парня, потому что люди искоса поглядывали на девушку, и те парни, которые посматривали украдкой на Харуно, тут же теперь с отвращением разглядывали её и брюнета. - Перестаньте так себя вести на людях! - грозно приказала Сакура, приподняв за плечи черноглазого. Её тонкие брови нахмурились, а лицо покрыло багряный румянец. Ли озадачено взглянул на объект воздыхания и хлопнул большими глазами, ни в силах понять, что означает такая резкая смена настроения у девушки. – Прекратите, Вам говорю! Вы притягиваете недоброжелательные взгляды. Уверена, они появились из-за вашего поведения! - Разве… это имеет какое-то значение? – тихо, заикавшись, произнёс Рок Ли, густо покраснев и оглянувшись по сторонам. Даже как-то стало стыдно. А ещё хуже то, что Сакура на него накричала, будто мать на своего непослушного сына. Это ещё больше угнетало парня, но что он мог сделать со своим поведением? - Имеет, да ещё какое! – прошипела Сакура и тут же отошла немного от парня. Так, ну, вроде, люди перестали на неё смотреть. Да, она зависит от чужого мнения, но вот сами представьте: идёте вы такие по улице, а тут тебе навстречу бежит какой-то странный тип, которому явно что-то нужно от вас. А люди лишь ошарашено смотрят на вас двоих, а некоторые и перекрещиваются, думаю, стоит отметить, что вы покраснеете, а не будете также кричать и радоваться. Харуно искоса взглянула на озадаченное лицо брюнета и тяжело выдохнула. – Прошу прощения. Должно быть, это от неожиданности… И снова Ли начал размахивать руками, громко кричать, что розоволосая лишь прикрывала лицо веером, не в силах больше закрывать рот парню. Из их разговора мы узнаём, что Рок Ли отправляется после регаты в Баварию, чтобы подписать какой-то договор. А ещё папа римский требует объяснения от короля Швеции немедленного объяснения о деспотизме в его королевстве. Впрочем, слушая брюнета, Сакура отмечала про себя, что это человек-слово и дело. За что возьмётся – всё сделает. Девушка приложила указательный палец к нижней губе и задумчиво подняла глаза: а Наруто тоже такой же? Этот вопрос заставил зеленоглазую задуматься и надолго отвлечься от интересного случая Ли при очередном приезде к дожам. Но нет, Наруто же двадцать один год, вряд ли он будет таким легкомысленным, как какой-либо мальчуган. Вот и Сакура так подумала, закивав. - А ещё, проезжая Флоренцию, я остался близ поместья самих Медичи! – всплеснул руками брюнет, что аж гондольер недовольно взглянул на парня. Ах да, они ведь в гондоле. «Хотя могли дождаться Наруто, - фыркнула про себя Харуно». Кстати, о Наруто! - Подожди! – вскрикнула розоволосая, прикрыв пальцами губы Ли. Гондольер остановился, повернув голову на девушку. Она махнула ему, что обращалась совсем не к гондольеру. – Ты как раз таки мне нужен! – Брюнет покраснел пуще помидора и смущённо опустил глаза, что-то бормоча себе под нос. А потом резко сильно обнял Сакуру, что последняя чуть не умерла от нехватки кислорода. Да корсет и то меньше жмёт! – Ой, стой же! Стой! - Mi alloggiare, Señora ? (Мне остановиться, сеньора?) – спросил гондольер. - Да погоди же ты! – махнула рукой девушка, оттолкнув при этом Ли. – Я Вам говорю, сеньор. Вы обладаете неким напором, что очень может пригодиться для приподнимания силы воли! И тогда Харуно объяснила всю ситуацию с Наруто, и брюнет, не в силе отказать, кивнул головой и согласился помочь. Так и договорились они. Но больше всего за эту прогулку девушке запомнилось то, что Ли, найдя у Медичи старинные рукописи, относящие к веку двенадцатому, где половина рукописи было в каком-то масле, что буквы расплылись, но самую главную часть оставили. Удивительно, но брюнет переписал половину этой рукописи, а точнее, письма, и держит у себя в левом кармане рубашки, в области сердца (смешно, прям как пушкинский Онегин держал письмо Татьяны). - …да, надеюсь, ты простишь меня. И даже если ты обо мне не думаешь, не вздыхаешь по ночам от одной мысли, что что-то со мной случилось, и даже если ты никогда и не видела меня в своих чутких снах, то помни: ты всегда в моей голове и днём и ночью. Не прекращая, твои очи снятся мне, сердце бьётся ещё сильнее, когда твои карие глаза с усмешкой смотрят на меня. Тебе смешны мучения мои, я это знаю. Но вряд ли буду я уверен, что они ещё посмеются с той же злостью надо мной. Сжалься, пока есть время. Ты одна способна это сделать под гнётом власти. Не мучь, скажи, что значит твой долгий, томный взгляд? Хотел бы я вспомнить, как ты на меня смотрела, когда остались мы в глуши вдвоём. А выйдя в свет? Совсем другая ты, быть может, даже другой человек. Но если ты видишь, что вижу я, чувствуешь, что чувствую я, если тебе дорого, что дорого мне, тогда, пред мучительной смертью моей, помни: даже если будет шум, смерть, смута, даже если тебя предаст твой любимый человек или же семья, то читай это письмо и пусть тебе вспомнится наша весна. - А что потом случилось с этим анонимом? - Повесили, если не закололи. По ошибке приняли его за сообщника, который позже устроил бунт, - объяснил Ли, тяжело выдохнув и исподлобья взглянув на Сакуру, которая опустила глаза и больше не проронила ни слова. Вот так и провели вечер Сакура и Ли. Что ж, Венеция меняет людей, и розоволосая поменяла своё отношение к толстобровому парню. Быть может, это всё к лучшему? Вряд ли, потому что Наруто такое обстоятельство явно не понравилось. И сейчас он, плюнув на ужасные мысли, начал отжиматься, тяжело выдыхая при подъёме. Харуно засовывала солому в шляпу блондина, т.к. сухое растение вылезало, и шляпа уже не приобретала прежний симпатичный вид. «Я ведь не пил 14 дней, - думал про себя Узумаки, вытирая пот со лба, - не дрался, не заглядывал в трактир к куртизанкам, так за что Боженька меня наказала такой «поддержкой»?» - Ты сила! Ты мощь! Только поднажми! Давай, Наруто-кун! – кричал Ли, размахивая руками и театрально садясь на колени, словно сейчас будет преклоняться другу. – Не сдавайся, ещё десять раз! Ты сможешь! Но в это же время брюнет получил ужасный подзатыльник от Наруто. Странно, весёлый и жизнерадостный гондольер вдруг превратился в злого холерика, жутко напоминавшего Сакуре Саске. О, нет, пожалуй, о нём мы не будем вспоминать, да и сама Харуно встряхнула головой, а потом нахмурила брови и накричала на парней. Кто ещё из них холерик! А вот ещё интересная вещица произошла через 3 дня после того, как Ли теперь ходил каждый день «вдохновлять» Узумаки: у гондольера был выходной, а Сакура, в принципе, была бы не прочь прокатится на гондоле, потому, отбросив записи врачей и цирюльников, правда, забыла захватить тёмно-синий плащ, а потом решила, что дождя не будет, и последовала за Наруто. Последний уже отвязал гондолу от бревна и только ждал розоволосую. С каждым днём Сакура вызывала у Узумаки непреодолимое желание не только поцеловать, но и что-то больше. Сноситься с куртизанками он не хотел – пустые девушки, которые, видимо, с самого детства не имели чувство собственного достоинства и чести. Хотя и этих девушек можно понять: если нет денег и крова, то единственное средство выживание – пойти в Дом Удовольствия, где частенько проводили своё свободное время, как обычные крестьяне, так и герцоги. Однако всё же это низко! Вот так и блондин подумал, еле кивнув и подав руку Сакуре. Каждый раз, когда он помогает девушке залезть в гондолу, взяв за маленькую нежную ручку Харуно, то тут же в голове всплывает знакомство Сакуры и Наруто, когда зеленоглазая чуть не упала в воду, а потом эпично облили её помоями. От одной мысли об этом их двоих передёрнуло, что они сразу же решили подумать о другом. Девушка прыгнула с такой лёгкостью и резкостью в гондолу, что её нежно-розовые лёгкие, мягкие волосы закрыли всё лицо, и когда Наруто увидел её такой, то заржал на весь район, что немного смутило Сакуру. Ой, ну, зато он не кричит и не позорит девушку, как это делал Ли! Итак, Узумаки поправил свою шляпу и, развернув оранжевую гондолу, поплыл по тёмному каналу, иногда прищуриваясь, т.к. свет фонарей не освещал некоторые повороты. Сакура же спокойно осматривала окрестности, которые теперь ей были знакомыми и даже стали родными. Тут намного спокойнее и интереснее, нежели там, в Конохе. Интересно, как там Цунаде? Справляется ли она? Харуно поправила платье, которое оголяло её плечи, и тяжело выдохнула. Как-то всё не то. Она приехала сюда, чтобы побывать на важном медицинском съезде, а сама, мало готовясь к этому мероприятию, катается с двадцатиоднолетним гондольером, беззаботно дрыгая ногами. А с другой стороны… если бы Соланж не сбежала, а Цунаде не уехала, тогда с Ли бы молодой цирюльник всегда бы встречалась, когда о существовании Наруто и не думала. «Скорее, легче утопиться или лечь под ножом хирургов, изучающие анатомию человека нестерильными острыми ножами, чем видеть каждый день эти чёрные, густые, глупой формы брови!!! - прошипела внутри девушки совесть, три раза перекрестившись». Да, пожалуй, она и врагу не пожелает видеться каждый день с густобровиком. А что она чувствует к Наруто? Только чувство благодарности за то, что он её приютил, не бросил на произвол судьбы? А Вы, мои самые любимые читатели, как думаете? Наверно, наши мысли схожи, потому что при взгляде ярко-голубых глаз, которые в темноте приобретали серый цвет, Сакура густо краснела, во рту всё пересыхало, а сама она тяжело дышала. И ладони потели, куда уж без этого. Хорошо, это когда он на неё смотрит, а когда он занят другим делом? По-моему, каждый человек так делал - разглядывал человека, который в этом время чем-то занят. А если ты и влюблён в этого человека, то, наверно, не может отвести от него глаз, разглядываешь каждый изгиб губ, движение рук и ног, что у самого, не заметив, появляется еле видная улыбка на лице, а в голове такая каша! Теперь вы догадались, что с Сакурой происходит? Саске вот так быстро испарился в его глазах, а из его еле видимых очертаний показывается во всей красе весь Наруто. «Так-так-та-а-ак, ну, тут всё понятно! - усмехнулась совесть девушки, понимающе похлопав розоволосую по оголённому плечу.- Куда ж без этого?» Такой язвительный вопрос взбесил Харуно, но не будет же она говорить, что её же совесть и обидела. Сакура посмотрела на Наруто, но тут же заметила, что он смотрит на неё. Как неловко-то… девушка смущённо опустила изумрудные глаза и разглядывала свой красный браслет на правой руке. Ещё пару секунд она чувствовала на себя взгляд пары глаз на себе, а потому ещё гуще покраснела. Узумаки же пожал плечами и присел рядом с девушкой, согнув левую ногу и немного поджав под себя. Сакура подняла голову и улыбнулась, а потом (она сама не поняла, зачем) скользнула взглядом на еле приоткрытые губы гондольера. Но на его губах появилась усмешка, и девушка, хмыкнув, отвернулась. Её тело дрожало. Он так близко, рядом с ней, а от него так пахнет спелыми апельсинами! Она чувствовала его дыхание, которое чуть касалось её левого плеча, но Сакура пыталась сдержать себя, чтобы не пошли мурашки, хотя и понимала, что этот физиологический процесс она не сможет контролировать. В отражениях зеркал, которые были собраны в одну кучу, т.к. это был уже мусор, Харуно заметила, что теперь Наруто не смотрит на её лицо, а медленно скользит хитрыми глазками по длинной шее, ярёмной впадине между сильно выпирающих ключиц и по подтянутой аккуратной груди. Кстати, на последнем взгляд парня не менялся ещё как минимум десять секунд. Сакура засмеялась, тем самым скрыв ужасное смущение, и тут же вздрогнула, что все тело покрылось мурашками. Она от своего смятения даже не заметила, как поднялся сильный ветер. «Ага, взяла, называется, плащ, - фыркнула мысленно розоволосая, подняв глаза к небу». Ветер ещё сильнее подул, что некоторые бутылки и статуэтки на подоконниках домов местных жителей попадали, создавая громкое эхо, режущее ухо. - Тебе холодно? – спросил Наруто. Скорее, это был риторический вопрос, потому что он и сам заметил, как стало холодно, но потихоньку ветер стихал, однако всё же, согласитесь, было холодновато. Заметив перемену в движениях Харуно, он посмотрел на неё долгим взглядом, на что девушка вздрогнула не только от холода. - Нет, - пожала плечами Сакура и спокойно посмотрела на Наруто, а потом ухмыльнулась и, опустив пушистые реснички, певучим голосом произнесла: - Но если ты хочешь меня обнять, то мне очень-очень холодно. Узумаки снова засмеялся своим добрым, жаль, что громким смехом, и, подвинувшись вплотную к девушке, медленно, даже аккуратно и боязливо, что ли, обнял её. Девушка опустила глаза и не могла вымолвить ни слова. Мысли перемешались, к горлу поступил какой-то ком, что во рту всё пересохло, а сердце… оно там давно уже отбивает бит, как только может. Но было так тепло… так же как и тогда, когда парень и девушка спали возле камина. Тепло исходило далеко не от огня, а от мускулистого тела парня. Сакура поправила прядь розовых волос, которые так и наровились залезть в рот девушке, а Наруто, немного повернув голову, ослабил руки, дабы Харуно было удобно поправить всё, что она хотела. Изумрудные глаза не могли открыться, потому что хозяйка их была, мягко говоря, в экстазе. Ну, какая девушка не побывает в космосе, когда её обнимают сильные руки парня, который ей нравится? Вот и Сакура не знала, да и, впрочем, знать не очень-то и хотела. Немного дрожащая правая рука медленно, также боязливо, как это сделал Наруто, нежно начала перебирать пшеничного цвета волосы Узумаки, а потом и вовсе придвинулась к нему. Хочу отметить, что в этот момент мозги Харуно находились… в общем, сейчас они просто поставили табличку «занято, нахуй!» или же, говоря культурным языком (а мы все с вами культурные люди, ага-ага), просто получали удовольствие только от того, что Наруто обнял их хозяйку, а большего и не надо. Сакура подвинулась почти вплотную к парню, потому что чувствовала его сильную грудь такую, как её описывали русский народ богатырей, и стук быстрого, не прекращающего отдыхать ни на минуту, сердца. Она была лицом к лицу с ним. Буквально пару сантиметров. Так близко его губы и её. Но и она, и он медлили. «Какая ирония! - с сарказмом закатила глаза совесть девушки, развернулась и побежала к табличке, которая имеет ненормативный лексикон, иными словами, к мозгам она ушла». Наруто видел её пухлые бледно-розовые губы, из которых выходил маленький пар. Так близко, гравитация будто их пытается воссоединить. «Ну, и кто тут мужик – Сакура?! - ударило себя по лбу сознание Узумаки.- Если не поцелуешь её, то не брат ты мне больше!» - «Ха!» - усмехнулся мысленно блондин. –Какое-то подсознание ещё мне и условия ставит!» -«Был бы я человеком – я б её поцеловал, - развело руками сознание.- А так человек – ты, и мужик – ты, только вот в этой ситуации мужиком становится ни кто иной, как Сакура!» - «И чем же она себя так проявила?» - «Так если ты будешь медлить, то она или возьмёт инициативу в свои руки, что очень не понравится ни мне, ни тебе, потому что девушка (!) делает первый шаг, а не парень, или же ты поцелуешь её первым, и я снова посчитаю тебя нормальным человеком». Расстояние было таким маленьким… и Наруто отстранился от Сакуры, так как гондола столкнулась с каменной стеной. Парочка тут же отстранилась друг от друга и занялась своими делами: розоволосая начала беззаботно разглядывать звездное небо, пытаясь хоть как-то скрыть свою неловкость и смущенность, а гондольер взмахнул веслом и развернул лодку, поплыв домой. «Поздравляю, - прокричало сознание блондина, - ты всё запорол!». Узумаки хмыкнул, посмотрев на Сакуру, которая так и сидела, пристально вглядываясь в высь. «Ещё есть время, - подумал парень». После этого они молча легли спать, перекинувшись парой фраз. Оба были смущены и взволнованы; каждый надумывал, что сделал что-то неправильное и тем самым отпугнули друг друга. Однако и Сакура, и Наруто чувствовали, что между ними возрастает новое чувство, которое влечёт каждого влюблённого человека к объекту воздыхания.