Висельник

В голову тут же полезли самые ужасные мысли, но увидев свет в окне их квартиры, парень немного расслабился. Он быстро взбежал по ступенькам. Открыл Лэй. — Что вы украли! — накинулся на него Тао. — Я ничего, — опешил парень. Тао промчался мимо него. Кай листал пожелтевшие страницы, сидя на диване в гостиной. — Они думают, что я вор! — Лицо парня покраснело. Он принялся бегать по комнате. — Тебя это волнует? — голос Кая звучал спокойно. — Лучше прочти это. Тао плюхнулся в кресло. Он с трудом разбирал написанные корявым почерком строки. « я больше не могу. они убивают меня. Пусть не тело, а душат душу. вчера бабка бранилась по пустяку. Я хотеть побыть одна и сидеть в комнате. она посчитала, это не уважение. Почему? Я устала. И дед хорошъ. Он говорил, что у них только я. так почему он не заступается? Я стараюсь. Я правда стараюсь, но как достичъ небес, не зная где верх, а где низ? Я не понимаю, чего они хатят. с тех пор, как я здесь, я перестала улыбаться. Мир мне не мил. я устала. Я устала до смертьи. Я хочу спать и проснуться, когда всё закончиться». Тао резко перевернул страницу. «Они смеются надо мной. каждоедвижение вызывает смех. Каждая ошибка поводь дл насмешек. Я нет хочу его слышать. почему я не родилась глухой?» Следующая страница. «они меня ненавидять. ничего сказанного мной не воспринимается всерьёз. мне не верить. меня называют лгунья. Я так больше не могуть. Разве я много прошу? Я хочу просто доброго слова, доброго взгляда. Совсем чутьчуть и я была бы счастлива». Следующая страница вся была изрисована сердечками. Они были разными: большими и маленькими, простыми и разрисованными, но все кричали о любви. «он сказал, что будет учить меня правильно писать. Я пишу с ошибками, но он нет смеяться. Этот европеец такой странный. Он сказал, чтоть мои ошибки мылые. Он такой добрый и справедливый. Вчера он сказал, что бабка с дедом злые. Он прав. Мне кажется, что я люблю его…» На последней странице была написана всего две строчка. «Он ушёл. Они прогнали его. Бабка так кричала. Это она во всём виновата. Она была так безразлична. Я хотела бы, чтобы она узнала, что такое, когда умирает душа». «Дед с бабкой всё время ругаются, а потом бабка плачет. Надоели. Они не знают, что такое тишина. Пусть замолчат! Я хочу покоя!» В дверь постучали. Кай направился в коридор. Тао обвёл взглядом комнату. Он больше не мог читать. Каждое слово словно написано его рукой. Чувства провывавшиеся сквозь безграмотные слова, были знакомы до боли. Он вспомнил первое время в Корее, вспомнил как тяжело давался чужой язык. Иногда ему хотелось запереться и никого не видеть, но группа, менеджер и компания не оставляли ни на секунду. Кай всткрикнул. Тао вздрогнул. Он вылетел в коридор. Кай стоял напротив распахнутой двери. Лицо спокойное, но рука судорожно сжала ручку. Выглянув из-за плеча, Тао увидел хозяйку комплекса. Она мило улыбалась, но глаза были серьёзными. — Кай, впусти её, — попросил Тао. Друг отошёл в сторону. Старушка не двинулась с места. — Заходите, пожалуйста. — Лучше ты выйди. Нам о много надо поговорить, а время поджимает, — мужским голосом ответила хозяйка. — Не ходи! — Кай перегородил дорогу. — Я должен, — Тао протиснулся мимо, но обернулся. — Не бойся. Всё будет хорошо. На губах появилась искренняя улыбка.