L.A. Without a Map (Лос-Анджелес без карты)

Едва я опустился на водительское сидение, я почувствовал неимоверную, ничем не измеримую усталость. Вновь напомнило о себе больное плечо и разодранная спина, теперь же к ним ещё подключилась и безумная головная боль, от которой я, кажется, лишался остатков ума, щедро оставленных мне для раздумий алкоголем. Хотелось поддаться желанию и провалиться в царство Морфея, впрочем, как раз сейчас ощущение, что я вижу дурной сон крепло, стоило мне лишь посмотреть через зеркало заднего вида и увидеть на заднем сидении незнакомку на последнем дыхании. Это зрелище в то же время было достойным стимулом для того, чтобы взять себя в руки и немедленно ехать домой, отложив релаксацию на неопределенное время. Торжественно обещаю себе - я больше никогда не сяду за руль пьяным. И не буду пить за рулём, даже если сел за него трезвым, как сделал это сегодня. Уж лучше закодироваться, чем невольно лишить кого-то жизни, а то и не просто лишить, а утащить вслед за самим же собой. Дорога извивалась по горе, подобно змее, не думая заканчиваться или хотя бы выпрямляться. А раннее утро, тем временем, уже вплотную подступало к Лос-Анджелесу, постепенно высветляя ярко-жёлтую луну на фоне заливающегося лёгким, нежным голубым цветом неба. Мои наручные часы остановились на двадцати минутах третьего, а вот часы в машине уверенно показывали уже половину седьмого утра. Руки уже начали уставать от такого активного управления, когда я машинально вырулил на знакомую дорогу, радующую своей прямотой и отсутствием поворотов. Умерший посреди ночи Лос-Анджелес ещё спал крепким, беспробудным сном, но сейчас я был вынужден побеспокоить своим звонком его часть - доктора Миллера. Не требовалось обозначать проблему как требующую немедленного решения и лепить на неё ярлык "Срочно!", чтобы врач ещё хрипловатым после сна голосом пообещал быть у меня дома через двадцать минут. Теперь оставалось только самому успеть быть дома к этому времени. Дом, к счастью, стоял всё на том же самом месте, где и вчера, сегодня встречая меня с яркими перламутровыми солнечными зайчиками на больших окнах. Ну, разумеется, не только меня. Припарковавшись я вышел из автомобиля и поспешил вытащить из него жертву ночной аварии. Дома царила гробовая тишина. Элайна спит, наверное, - почему-то подумалось мне. Эта мысль, проскользнувшая в моей голове, автоматически сделала мою поступь более мягкой, а шаги тихими. Держа незнакомку на руках, я осторожно, чтобы не разбудить Элайну, прокрадывался на второй этаж, где была свободная комната, в которой я планировал временно разместить девушку. Я уложил девушку на застеленную бордовым покрывалом кровать. В этот момент в дверь тихонько постучались и я поспешил вниз, чтобы открыть. -Здравствуйте, - протянул Миллер, едва переступив порог. -Что случилось с вашим плечами? -О, ерунда, - отмахнулся я. По всей видимости, действительно ерунда, раз мне про эту рану надо напоминать. -Я вызвал вас совсем по другому поводу. -Что у вас случилось? - поинтересовался доктор. -Один очень неприятный инцидент, - уклончиво ответил я, но тут же вспомнил, что в моих интересах рассказать всё, как было или хотя бы близко к тому. Поэтому принялся торопливо, сбивчиво объяснять, попутно поднимаясь на второй этаж: -Одна очень странная особа практически под колёса мне бросилась, я только и успел немного вбок принять, но всё равно задел её. Она упала, не знаю, видимо ударилась головой, в общем, сейчас она без сознания. Осмотр девушки не занял у Миллера так уж много времени. Всего несколько, казалось бы, стандартных процедур и доктор сделал вывод: никаких угроз для жизни, всё обошлось ушибами. Доктор Миллер предупредил, что несмотря на безобидный вид "недомогания", девушке в ближайшее время предписан строгий постельный режим, уход и приём некоторых не таких уж и дешевых лекарств, поскольку возможны пока ещё не открывшиеся последствия аварии. Ну, а что мне оставалось? Ведь как ни крути, я был виноват в том, что теперь девушке нужны лекарства и уход, как и в том, что она вообще лежит сейчас здесь без сознания. Через двадцать минут доктор покинул наш дом, предупредив, что девушка может не приходить в себя несколько часов и в очередной раз настоятельно порекомендовав обработать свою рану на плече; со всем пришлось смиренно соглашаться и согласно кивать головой. Всё ещё хотелось спать. Странно, но несмотря на весь ужас сложившейся ситуации, я был совершенно спокоен. Не было желания метаться из угла в угол, ноги не несли меня в аптеку за лекарствами, и даже в душе не атаковало давящее на сознание чувство страха. Я был спокоен. И чертовски хотел спать. Я проснулся от лёгких, но таких остро ощущаемых подталкиваний в больное плечо. Я медленно, нехотя открыл глаза и первое, что увидел - недовольное лицо Элайны. -Почему ты спишь здесь, сидя на полу и кто это на кровати? Я бросил беглый взгляд на кровать, на котором всё еще лежала всё та же самая девушка и снова посмотрел на Элайну. Устало потёр глаза. -Это девушка. -Остроумнее ничего не придумал? - она пихнула меня в плечо, заставив в очередной раз сморщиться от резкой пронзившей его боли. -Ты сомневаешься в серьёзности моего высказывания? - недовольно пробубнил я, прикрывая ладонью плечо, с целью защитить его от очередного больного толчка и параллельно поднимаясь на отёкшие после долгого сидения на корточках ноги. -Что за девушка? - скрестила руки на груди. -Я... - замялся, словно убеждаясь в справедливости своих воспоминаний. -...сбил её вчера ночью на дороге. -Тогда почему она не в больнице? - изумилась Элайна. -Я вызывал врача на дом. С ней всё в порядке. Она скоро придёт в себя. Я прошёл мимо Элайны и спустился вниз, направляясь прямиком к холодильнику за соком. Эли осталась наверху. Когда я вернулся, то увидел любимую сидящую с аптечкой напротив пострадавшей девушки. Элайна осторожно прикладывала ватный диск, смоченный в перекиси водорода к ранке на лбу девушки. -Почему ты не захотел отвезти её в больницу? - вдруг спросила Эли. Я пожал плечами: -Я не знал что с ней. Если бы это оказалось смертельным, то мне несдобровать. -Но она очнётся у нас в доме, и что тогда? - спросила она и вышла из комнаты, я же так и остался стоять на месте. Я задумался. Действительно, кто знает, как поведёт себя девушка, когда очнётся? Ответ на этот вопрос не заставил себя долго ждать. Словно по волшебству девушка, которая ещё за секунду до этой мысли лежала совершенно неподвижно, вдруг зашевелилась и открыла глаза. Но даже в этот мне не стало страшно и не ощущалось никакого, даже призрачного волнения. Я не просто казался спокойным, я спокойным был. -Как ты себя чувствуешь? - спросил я, не смея шелохнуться и уж тем более сделать лишний шаг навстречу девушке. -Хорошо, - она повернула голову в мою сторону и очень мило, по-детски улыбнулась. -Как тебя зовут? Она, кажется, задумалась. Медленно села на кровати, сложив оцарапанные ладони на пораненном колене. Взгляд устремлён в никуда. -А я не знаю, - она снова счастливо улыбнулась и принялась рассматривать меня. Казалось, то, что она не помнила своего имени, её даже нисколько не заботило. -А если подумать, повспоминать? - вкрадчивым голосом предложил я. Она вновь задумалась, но после минутного размышления опять выдала мне, слегка подпрыгивая на кровати: -Нет, всё равно не знаю. Теперь задумался я. Ушибы. Да, именно, и головой она, видимо, тоже не слабо о землю приложилась. Она тем временем, как настоящая пятилетняя непоседа, уже потянулась к пульту от телевизора, лежащему на прикроватной тумбочке, и включила последний. Идущая по какому-то испанскому каналу (каких немало) мыльная опера приковала внимание этого жизнерадостного ребёнка. Ребёнку, между прочим, лет двадцать минимум на вид. -Что делать? - шёпотом озвучил я свой риторический вопрос. Надо дать девушке временное имя, - незамедлительно подсказал внутренний голос. О, да, что может быть важнее. Впрочем, тем не менее, оставлять девушку без имени тоже не дело. Я подошёл ближе и присел перед ней на корточки. Девушка тут же переключилась на меня. С минуту, я думаю, она стремилась смотреть мне в глаза, я же рассматривал её, прикидывая, какое имя ей больше всего подходит. Озорные карие глаза, не способные на что-либо подолгу сосредоточенно смотреть, пухлые, но почти телесного цвета губы, сложенные в простую и самую искреннюю улыбку, веснушки, рассыпанные почти по всему лицу, и, конечно, эти яркие рыжие волосы. Больше всего она похожа (и такое бывает, просто очень хочется назвать человека другим именем) на какую-нибудь неудержимую Сьюзан, взбалмошную Алису, взрывную Иви, оптимистку Лили или может даже на сердцеедку Эсмеральду. Как же назвать тебя, милая девушка? А она уже снова была поглощена просмотром какого-то фильма, кажется, ещё только начинающегося. Я тоже обратил внимание на экран. Шли титры и даже их девушка просматривала в восторженном оцепенении. -В главных ролях: Настасья Кински, Деннис Куэйд, Наташа Нинкович... - доносилось из динамиков телевизора. -Очень похоже, - вдруг выдала она. -Что похоже? - оживился я. -На моё имя, - весело ответила мне она. - Мне кажется, меня когда-то называли так. -Как? Наташа? -Да нет, - отмахнулась она. - Настасья! Ну, точно. Такая милая, добрая и весёлая... взрывная, взбалмошная, озорная... Настасья. Всё в одном. Идеальное имя для этой девушки. И как я сразу не догадался?..