Механическое Рождество

      — Что значит «контролирует боевых роботов»?! — голос ГоГо звучал недоверчиво. — Хамада, скажи мне, что ты решил пошутить!       — Нет, не решил. По шуткам такой степени плохости у нас мастер Фред, если ты забыла, — Хиро скривился как от зубной боли. — И это значит, что у Альмакса в подчинении теперь три сотни боевых роботов. Любезный подарок от мистера Крея.       На другом конце трубки повисла гробовая тишина, затем Томаго ломким голосом произнесла:       — Хиро, когда мы вышли против Альмакса одного, он отделал нас всех шестерых, и даже не почесался. Теперь же у него есть целая армия. Как, скажи на милость, мы будем его останавливать?       — Я не знаю. Придумаем что-нибудь.       — Где-то я это уже слышала…       — Но сейчас другое дело. Правда!       — И это я тоже слышала.       Повисла пауза, затем Хиро неуверенно произнес:       — Быть может, мы сможем найти и уничтожить ретранслятор, через который Альмакс управляет этими роботами. Или же как-то прервать его сигнал. Я не знаю, об этом нужно с другими ребятами поговорить.       — С другими? — в голосе ГоГо звучала насмешка. — Неужели свершилось чудо, и великий гений Хиро Хамада решил спросить мнение у своей команды? А не творить невесть что у них за спинами.       — Эй, я всем с вами делюсь! Большую часть времени.       — Угу, и сейчас то, чем ты не поделился, разнесло на куски здание «Крей Тек». Не удивлюсь, если мистер Крей после такого разом забудет о том, что ты его спас, и начнет жаждать твоей крови… Что?       Хиро помрачнел, и снова замолчал, на этот раз надолго. В конце концов ГоГо не выдержала.       — Ау, ботан, ты там жив еще? Что за драматичное молчание?       — Не стоит об этом говорить по телефону. Вот что, давай встретимся, и я все тебе расскажу… Что? — на этот раз молчание повисло со стороны Томаго.       — С ума сойти. Хамада, неужели я дожила до того дня, когда ты, наконец, соизволил пригласить меня на свидание?       — Что?! Нет! Или… Или да, или… Я не знаю. Ладно, тетя Кэсс идет, не хочу снова слышать ее воркования о том, какой ее мальчик стал взрослый.       Последние слова Хиро произнес с излишней поспешностью, и бросил телефон на стол. Конечно, он много раз мечтал о том, как пойдет куда-то с ГоГо наедине, причем заканчивались его мечты вполне закономерным финалом. Но одна мысль о том, что такого рода грезы могут стать реальностью, разом заставляли его внутренности сворачиваться в клубок от волнения. Даже спустя год, проведенный в ее обществе, и всех признаний, Хиро по-прежнему предпочитал общество отверток и механизмов живым девчонкам, даже если девчонкой была ГоГо Томаго.       От размышлений о ГоГо, девчонках и свиданиях его отвлекла тетя Кэсс, осторожно вошедшая в комнату. Вид у нее был явно расстроенный, и Хиро насторожился, разом забыв о собственных проблемах.       — Что-то случилось? — встревоженно поинтересовался он.       Тетя присела на его кровать, и посмотрела на него в нерешительности. По ее глазам было видно, что она борется с собой. В конце концов, та сторона, которая требовала ответов, победила, и она достала из-под его кровати отцовский портфель, а следом за ней и коробку с фотографиями.       — И давно ты их нашел? — спросила она дрожащим голосом.       — Тетя Кэсс, я…       — И давно ты их нашел?!       — Три дня назад, когда работал над Альмаксом, — виновато ответил Хиро. — Прости что сразу не сказал, просто тут столько всего навалилось…       — Ты совсем как твой отец! — воскликнула Кэсс. — Все эти тайны, любовь к скрытности… Когда же вы поймете, что от секретов никогда не бывает ничего хорошего?! Они способны только причинять людям вред!       Кэсс подавилась рыданиями, и Хиро замер в нерешительности, не зная, как ее успокоить. А его тетя вдруг произнесла, уставившись в одну из фотографий в коробке:       — Сперва Тадаши, а теперь ты. Вы оба копаетесь в этих старых бумажках, будто там скрыты все тайны мира, и только и думаете, что о своем идеальном отце. А как же я? Кто вас обоих растил? Кто впервые отправил вас в школу, кто ходил на ваши выпускные, и радовался, когда вы поступили в институт? Отец что ли? Нет тут никакой тайны, он просто вас бросил! Взял и бросил вас обоих в один прекрасный день! И бросил меня, прикрываясь своими тайнами, слишком опасными для нас. — Тетя подняла на него раскрасневшиеся глаза. — Ты мой сын, Хиро! Мой, и ничей другой! Ты мой мальчик…       Речь Кэсс стала совершенно бессвязной, и она, закрыв руками лицо, расплакалась еще сильнее. Хиро неуверенно подошел к ней, и заглянул в коробку. Там, поверх всех остальных фотографий, лежала одна обшарпанная карточка, на которой были запечатлены молодые, счастливые и улыбающиеся брат и сестра.       Отец и тетя Кэсс.       Все слова были излишни. Хиро просто подошел к тете, чьи плечи сотрясались от рыданий так сильно, что, казалось, весь дом вот-вот заходит ходуном, и крепко обнял ее. Тетя Кэсс прижала племянника к себе, и сиплым голосом произнесла:       — Прости меня, Хиро. Прости, пожалуйста. Просто Томео… Мне так его не хватает!       — Я знаю, тетя. Я знаю.       — Я потеряла Томео. Потеряла Тадаши. Прошу, не дай мне потерять еще и тебя.       — Тетя, со мной ничего не случится. Обещаю, — Хиро разжал объятья, и серьезно посмотрел ей в глаза. — Но я должен знать, что случилось. Пожалуйста.       Тетя всхлипнула в последний раз, и, немного успокоившись, произнесла:       — Ну ладно. Только пойми, что я многого не знаю. Томео был человеком скрытным, и я уверена, что о некоторых его секретах не знала даже твоя мама. Скажу только то, что видела сама, идет?       Хиро кивнул, не найдя слов для ответа.       — Ладно. В общем, после того, как Томео и Маеми уехали, я забрала вас с собой, и вернулась в свое кафе. Только утром я узнала, что в их доме случился пожар. Пожарные, конечно, приехали на вызов, но к тому времени, как они погасили огонь, дом был практически уничтожен. Насколько я знаю, его так до сих пор и не восстановили.       — Пожар? — переспросил пораженный Хиро, думая о Тадаши.       — Да, — кивнула тетя. — В новостях сказали, будто это несчастный случай, но… Хиро, когда мы уезжали, я точно уверена, что выключила все в доме, и заперла его на ключ. Да и пожарные, как мне позже сказали, не больно-то спешили туда. Такое чувство, что кто-то нарочно поджег их дом. Словно хотел от чего-то избавиться. Или от кого-то.       Тетя Кэсс наклонилась, и подняла фотографию с собой и братом. Глядя на молодого, улыбающегося Томео, она снова чуть не расплакалась. Наконец, взяв себя в руки, она продолжила:       — А через три дня явились какие-то типы в костюмах, и потребовали рассказать все, что я знала о Томео. Сказали, что он государственный преступник, который похитил важнейшие военные тайны, и собирался продать их вражеским странам. Я назвала это чушью, и прогнала их прочь, но они не отставали до тех пор, пока самолет твоих родителей не нашли разбившимся где-то посреди Германии.       — Я не верю, — Хиро отшатнулся. — Это неправда.       — Я тоже так думала. Я отказывалась в это верить, Хиро, правда. Но если это ложь, почему он сбежал?       Хамада посмотрел на лежавший рядом с тетей потертый, кожаный портфель, до недавнего времени казавшийся ему важнейшей вещью в мире. Про такую, официальную версию, он не слышал, и она совершенно его не устраивала. Ведь его отец никогда не пошел бы такую подлость, и не стал бы связываться со злодеями ради денег.       Не стал бы ставить эксперименты на людях.       «О, а ты не знал?! Или ты думал, что твой папенька был святым во плоти? Что ж, в таком случае это мой гражданский долг просветить тебя о том, что случилось на самом деле. Уж поверь мне, он на звание святого тянул почти так же слабо, как и я.»       Насмешливый голос Гоблина, казалось, звучал у него в ушах, будто негодяй стоял рядом, и нашептывал эти слова ему в ухо. Не помня себя, Хиро схватил портфель, и швырнул его в стену. Ручки, бейджик, калькулятор и прочий хранившийся в нем хлам разлетелись в разные стороны. Очки выпали из футляра, и треснули от падения на пол.       — Мне очень жаль, Хиро, — тихо произнесла тетя Кэсс.       Не слушая ее, Хамада выскочил из комнаты, чувствуя, как злые, жгучие слезы струятся теперь уже по его щекам. К счастью, в кафе никого не было, и ни один посетитель не мог увидеть его в таком состоянии. Ни одна живая душа, за исключением его верного спутника…       — Вам очень плохо, — произнес Бэймакс, ковыляя ему на встречу. — Как бы вы оценили свою боль по шкале от одного до десяти?       — Не сейчас, Бэймакс, — зло отмахнулся Хиро.       — У вас сильное эмоциональное потрясение, — не унимался робот. — В таких случаях рекомендуется терапия объятиями.       — Я сказал, НЕ СЕЙЧАС! — рявкнул Хиро, окончательно срываясь. — Проклятие, как вы не понимаете? Мой отец, тетя, даже Тадаши с Мэттом — они все мне лгали! Все! Я думал, что папа исчез из-за каких-то важных причин, а оказалось, он просто хотел побольше заработать! Ему было плевать на нас!       Бэймакс склонил голову на бок, и спросил:       — И вы и вправду в это верите?       — Я больше не знаю, чему верить, — горько отозвался Хиро. — Я думал, что знаю, но на самом деле ничего подобного.       — В таком случае, верьте своему сердцу, — произнес робот. — Вы сказали, что ваши друзья и родные вам лгали, но он был вашим отцом. Как вы чувствуете, способен ли он был на все те вещи, в которых его обвиняют?       Хиро задумался. Он смутно помнил отца. Перед глазами стоял только вечно улыбающийся, лучащийся счастьем мужчина, все эти годы казавшийся ему подобным солнцу. Но потом он вспомнил, что последние несколько недель перед исчезновением отец улыбался все реже, и все чаще казался чем-то подавленным, хотя на детей у него всегда находилось время. Тогда Хиро не понимал этого, и ему лишь было грустно от того, что папа чем-то расстроен, но теперь…       — Нет, — твердо ответил Хамада. — Папа никогда бы не стал красть секреты только ради себя. Он хотел изменить мир, и к тому же… — ему вспомнился еще один отрывок того памятного разговора в кафе. — К тому же Гоблин говорил, что он испугался результатов своей работы, и потому сбежал. Забавно, правда? Этот мерзавец, похоже, единственный, кто не врал мне из каких-то благих побуждений.       — Вы преувеличиваете, — укоризненно произнес Бэймакс. — Ваша тетя и ваши друзья любят вас, и желают вам только добра. Если они чего-то и не договорили, то у них были на то веские причины.       — Ну конечно, — криво улыбнулся Хиро, но на душе у него значительно полегчало.       Бэймакс заключил его в «терапевтические» объятия, и на сей раз Хамада не стал возражать. В этот же момент дверь в кафе приветственно звякнула колокольчиком, и громко лопнувший пузырь из жвачки оповестил, что посетителем была ГоГо.       — Так, ботан, что опять случилось? — недовольно поинтересовалась она. — Почему ты опять в слезах? Мне что, тоже успокоительные обнимашки проводить?       — Ну… — по лестнице начала спускаться пришедшая в себя тетя Кэсс, и Хиро быстро произнес. — Нет, не стоит. Мне уже лучше. Правда.       — Точно? — Томаго подозрительно покосилась на него. — Ну, как знаешь. Так что такого важного ты хотел рассказать не по телефону.       Хиро покосился на тетю Кэсс, и громко сказал:       — Мы пойдем погуляем, хорошо, тетя?       — Что? — рассеянно спросила та. — Да, конечно. Веселитесь, ребята.       — Так что случилось? — повторила вопрос ГоГо, когда они вышли на улицу в сопровождении Бэймакса. — У вас с твоей тетей такой вид, будто вы только что из траура вышли. Что-то серьезное?       Хиро нахмурился, не зная с чего начать, и, в конце концов, сказал:       — Расскажу по дороге.       — По дороге куда? — ГоГо закатила глаза. — Хамада, сейчас вместо обнимашек затрещину получишь, чесслово.       — Бэймакс, можешь рассчитать маршрут? — обратился Хиро к роботу вместо ответа. — Это нужно в целях успешной терапии.       — Конечно. Куда бы вы хотели попасть?       Хамада помедлил, под терпеливым взглядом Бэймакса, и недоуменным — ГоГо, и решительно произнес:       — К старому дому моих родителей.