С тебя причитается

      Сколько себя помню, каждый мой понедельник начинался с одного и того же. Я забывала завести будильник на утро, конечно же просыпала, и потому сломя голову неслась в школу, дабы успеть к первому уроку. Если же я все-таки не забывала про будильник в вечер воскресенья, то такой день можно смело было обводить красным кружочком в календаре и каждый год отмечать это знаменательное событие подобно дню рождения или же новому году.       Сегодня в нашем доме творился двойной хаос, ибо папа уподобился мне и благополучно проспал время своего подъема. Возможно, если бы мы встали вовремя — этот день можно было назвать хорошим, но когда приходится «драться» за очередь в ванную с собственным отцом, вряд ли число в календаре таковым можно считать.       Из дома я буквально вылетела, когда время было без пяти восемь. До школы идти было минут десять в лучшем случае, а значит, как ни крути, я опаздывала. Папе было совершенно не по пути, потому он быстро чмокнул меня в лоб и, буркнув что-то о том, что нам пора купить нормальные будильники домой, а не пользоваться мобильными телефонами, сел за руль своей машины и через секунду скрылся из виду.       Мысль о том, чтобы побежать, отпала практически моментально, ибо запаса моего дыхания хватило бы максимум до следующего квартала. Я была не в той физической форме, чтобы сломя голову нестись куда-то, даже если это и была школа. Хотя, в школу, знаете ли, вообще отпадает всякое желание спешить. В любом случае, я опаздывала, вопрос лишь состоял в том, насколько сильно.       Быстрым шагом я шла по тому же пути, что и всю прошлую неделю. Я встречала тех же людей изо дня в день, видела те же дома, проходила по тем же улицам. Все было стабильно впервые за долгое время.       Как и всегда, мои мысли были где-то далеко. Не знаю, почему так происходит, но во время ходьбы моё внутреннее «я» так и хочет поболтать о том, о сём.       — Олеся, — услышав в отдалении свое имя, я машинально обернулась. Молодой человек ловко спрыгнул со скейта и, сняв капюшон, легко улыбнулся мне. И, наверное, я бы искренне улыбнулась Артёму в ответ, если бы не опаздывала на первый урок, но на деле пришлось лишь натянуть на лицо что-то вроде подобия улыбки.       — Эм, привет, — я махнула рукой, поправляя лямку от сумки на плече, что так и норовила съехать вниз.       — Ты какая-то, эм… — брюнет видимо пытался подобрать нужное слово в своей голове, — встревоженная, что ли?       Я подняла голову, всматриваясь в его глаза, пытаясь понять, что он имел ввиду. Всегда не любила опаздывать, ибо каждый раз меня с ног до головы окутывала взявшаяся из неоткуда суета.       — Наверное, я просто очень опаздываю, — быстро проговорила я, периодически поглядывая на экран своего мобильного, сверяясь со временем.       — Подвезти? — ухмыльнувшись, молодой человек перевел взгляд на свое средство передвижения и подмигнул мне.       Нахмурив брови, я проследила за его взглядом, с трудом могла представляя, как это могло выглядеть, если говорить честно.       — А это вообще возможно? — с явно выраженным недоверием задала я встречный вопрос.       — Ну, Фома же говорила, что я один из лучших скейтеров города, — не прекращая растягивать губы в широкой улыбке, говорил он, — а лучшие могут все.       И, если бы не сложившиеся обстоятельства, я бы никогда в жизни не подписалась на подобную авантюру по доброй воле, но чем больше я стояла и думала, тем сильнее опаздывала.       — Что нужно делать? — совершенно серьезно спросила я и услышала, как Артём рассмеялся в ответ.       Брюнет опустил свою доску на асфальт и одной ногой придерживал ее. Парень поманил меня рукой к себе и объяснил, как мне нужно правильно встать на нее. Спустя пару секунд Артём оттолкнулся одной ногой от асфальта, и я ощутила прилив адреналина. Крепко ухватившись за талию парня, чтобы, не дай Бог, не свалиться прямиком на асфальт, я ощущала, как немного прохладный ветер стал беспорядочно развивать мои волосы. Так непривычно.       — Тебя в школу? — спросил меня Артем.       — Да, а тебе разве нет? — я подняла голову и увидела, как сосредоточенно молодой человек смотрел вперед, ловко обруливая прохожих.       — Я студент, учусь во вторую смену, — проговорил он, и его слова донеслись до меня эхом дважды.       Мне вдруг стало интересно, сколько лет этому парню и на кого он учится, но сейчас было не самое лучшее время, чтобы задавать вопросы. Я повернула голову и оказалась прижата лицом к груди парня. От Артёма очень вкусно пахло каким-то мужским парфюмом, который показался мне знакомым, но я не придала этому большое значение. Мой недавний знакомый был так близко, что я непроизвольно сглотнула.       — Страшно? — спросил он, обхватывая своей рукой меня за плечи.       Я лишь отрицательно покачала головой в ответ. После вчерашних приключений с Максом на рампе мне действительно не было страшно, за что я не переставала благодарить Фоменко.       Через пару минут Артём остановил свой скейт возле ворот школы. Спрыгнув на землю, я поспешила ко входу, на ходу благодаря Артёма за своевременную поездку и прощаясь с ним. Брюнет продолжал стоять на том же месте, где «высадил» меня, и лишь один раз махнул рукой на прощание.       В стенах школы я оказалась, когда стрелки часов показывали 8:08. Что ж, могло быть и хуже. До классного кабинета я добралась достаточно быстро, за прошедшую неделю я начала более-менее ориентироваться в многочисленных коридорах новой школы. Но вот в сам класс я решилась зайти не сразу, ибо перед моими глазами стоял образ Дорофеевой, рассказывающей, что со мной может сделать Цербер за неповиновение.       Покачав головой из стороны в сторону, я попыталась отбросить дурацкие картинки собственного воображения в сторону и, набрав полные легкие воздуха, решилась постучать. Именно в тот момент, когда я уже занесла руку в воздухе, дверь широко распахнулась и моя рука прилетела прямиком между глаз Болдыревой.       — Ты совсем что ли?! — завизжала Кристина, отталкивая меня в сторону и убегая куда-то прочь.       Девушки была в слезах, но вряд ли моя рука могла причинить ей такую боль. Я стала успокаивать себя мыслью, что влага на ее глазах выступила до того, как она решила выйти в коридор.       — Федотова, ты долго собираешься стоять в проходе? — послышался строгий голос Ирины Николаевны. — Почему ты опоздала?       Пройдя в класс, я закрыла за собой дверь и перевела взгляд на учителя. Во мне происходила внутренняя борьба: сказать правду или же искусно соврать? Я решила выбрать второе, пока у меня еще была возможность спихивать все на непривычные устои в новой школе.       — Простите, я не знала, что у нас должен быть классный час, и сразу пошла на первый урок, — проговорила я достаточно уверенно, и по тому, как женщина кивнула головой, поняла, что мою маленькую ложь засчитали.       — Живее занимай свое место, — сложив руки на груди крестом, буркнула Ирина.       Пройдя мимо ее стола с совершенно невозмутимым выражением лица, я направилась в конец класса, где меня уже ожидала улыбающаяся во все свои тридцать два зуба Алёна. Я скинула, наконец, надоедливую сумку на стол и присела рядом с блондинкой.       — А врать — нехорошо, — зашептала мне на ухо подруга, ехидно улыбаясь, — я сама лично тебе отправила смс с утра, что первым у нас классный час.       — Знаю, — я повернулась лицом к ней, точно так же хитро улыбаясь, — не хотелось говорить, что тупо проспала.       Дорофеева покачала головой, и в знак своего «неодобрения» помахала у меня перед лицом указательным пальцем, при этом цокая языком. Я не стала ей ничего отвечать, лишь откинулась на спинку сидения и попыталась вникнуть в суть классной беседы. Алёна же улеглась на свои руки, прикрыв глаза.       Ирина тем временем озвучивала не самые приятные новости для 11 «Б» и всей школы в целом. Так как первая учебная неделя была позади и ученики кое-как свыклись с прежним ритмом дня, с новой недели вся школа начинала учиться в полном учебном объеме. Три-четыре урока в день были где-то далеко позади, и сейчас мы должны были отсиживать минимум по семь уроков в школе, если не больше.       — Алён, ты, кстати, не знаешь, чего Болдырева плакала? — упершись одной рукой о парту и склонив на нее голову, спросила я.       Блондинка подняла голову с парты и посмотрела на меня, вопросительно изогнув одну бровь.       — Кто знает эту дамочку, ей только повод дай пореветь, как она затопит своими слезами всю школу, — буркнула Дорофеева, сделав не самое довольное выражение лица.       Я не стала продолжать разговор. Мне было не особо интересно, что там случилось с Кристиной, поэтому одним ухом я продолжила слушать Ирину, а вторым попыталась уловить воодушевленный рассказ Алёны о том, что с этой недели наконец-таки начнутся долгожданные тренировки по волейболу.       Поскольку классный час меньше обычного урока на десять минут, а я еще и опоздала на первую его половину, для меня звонок прозвенел как-то слишком скоро. Из сумки я так ничего и не удосужилась достать; тем оно было и лучше, сейчас не пришлось ничего собирать. Дорофеева с явно сонным выражением лица с трудом поднялась с належанного места и, спросив у девочек, что сидели впереди, какой следующий урок, взяла меня за руку.       — Хэй, дамы, не хотите ли составить мне компанию и прогуляться до магазина? — перед нами возник Кирилл, явно находящийсяв хорошем расположении духа.       — Серьезно, после первого урока? Я все еще живу по летнему режиму, и мой желудок не просыпается раньше одиннадцати, — простонала я, кладя руку на собственный живот.       Было видно, что Тимофеев немного поник из-за моих слов, но ситуацию вовремя спасла Алёна, наш местный проглот.       — Блин, а я бы съела чего-нибудь, — собирая непослушные волосы в конский хвост, проговорила она.       — Девчонки, пойдемте, — Кирилл по-хозяйски закинул свои руки на наши с Алёной плечи. — Лесь, ты же не бросишь подругу? — обращаясь ко мне, спросил парень.       Мне ничего не оставалось кроме как согласится с ними и пойти. В конце концов, у меня появилась еще одна возможность подоставать Дорофееву на досуге и поговорить о том, что они с Кириллом были бы неплохой парочкой. По крайней мере, я знала, что с этим парнем моя Алёна не осталась бы голодной, а это уже немаловажная деталь, если вообще не основополагающая.       — Хэй, Тимофеев, а где ж твой друг? — на выходе из школы вдруг спросила блондинка.       Только благодаря ее вопросу я поняла, что было необычного в этом утре. Я не встретила Максима. И это было очень-очень странно. Я отчетливо помнила, что с Кириллом на классном часу никто не сидел, а значит, Фоменко вовсе не было на уроке.       — Он написал, что вроде как придет ко второму, я так и не понял, почему, — почесав затылок, ответил парень.       Не знаю, почему, но я тут же улыбнулась. Просто в голове возникла мысль, что он, скорее всего тоже проспал, как и я.       — Чего лыбишься так? — Алёна тыкнула пальцем в ямочку на моей щеке.       Хвала небесам, мы были возле входа в магазин, и Кирилл зашел первым, не слыша вопроса моей подруги. Я судорожно стала перебирать в голове, что лучше ответить, как из магазина подобно урагану вылетела Дарина и налетела на меня, практически сбивая с ног.       — Леська, привет, — залепетала быстро она, — прости за вчерашнее, Макс просто переживает непонятно из-за чего, спасибо, что помогла его успокоить.       Слова русоволосой привлеки к нашему разговору и внимание Алёны, и внимание Кирилла, да и незнакомых мне людей тоже. Видимо, в этой школе все друг друга знали, и всем, конечно, было интересно покопаться в чужой личной жизни. «Школа» и «дом сплетен» всегда были для меня словами-синонимами.       — Привет, — наконец ответила я, — не стоит извиняться, ты уж точно была не виновата, — я потрепала ее по голове и улыбнулась, когда девушка начала недовольно фыркать и поправлять свои волосы.       Дарина испарилась так же быстро, как и вылетела, оставив меня наедине с изумленными друзьями. Дорофеева не сводила с меня своего любопытного взгляда, да и по Кириллу было видно, что ему интересно знать, о чем шел разговор, ведь дело касалось его лучшего друга.       — Не надо на меня так смотреть, — буркнула я.       — Может, расскажешь тогда? — Скрестив руки на груди, Алёна оперлась о холодильник с напитками.       Я вздохнула, пытаясь вспомнить, с чего вообще все началось.       — Дарина уболтала меня пойти с ней к скейтерам, через какое-то время пришел Чернов, потом пришел Максим, увидел, что они вместе, и закатил скандал, который окончился бы дракой, если бы Фоменко не успокоился, — сократив историю до минимума, ответила я.       — Они так и не расстались? — тут же спросил Кирилл.       — Они что, вместе?— удивилась в тон ему Алёна.       Я кивнула обоим. Дорофеева находилась примерно в таком же шоке, что и я вчера. Как-то в голове не укладывалось, что Дарина могла иметь что-то общее с Андреем.       Неугомонная парочка продолжала заваливать меня вопросами о подробностях вчерашнего вечера. В итоге мне пришлось рассказывать о каждой мелочи, потому что кое-кто оказался слишком любопытным. Единственное, о чем я все-таки умолчала, так это как Максим успокоился, ибо заранее знала, что без подколов бы не обошлось.       — Я хочу мороженое, — заявил парень, когда, наконец, вспомнил, зачем мы пришли в магазин.       — Блин, я тоже. — Алёна направилась к холодильнику и стала разглядывать ассортимент, — тут из вкусного только в упаковках, — недовольно проныла она.       — Давай вместе купим и на уроке съедим, — предложил Кирилл, удостоверившись в правдивости слов моей подруги.       — И как ты себе это представляешь? — не могла не спросить я, окидывая этих двоих скептическим взглядом.       Алёна и Кирилл переглянулись между собой, и в этот момент я готова была поклясться, что заметила ту самую искру между ними. Кажется, они поняли друг друга без слов, и одна я стояла тут и ничегошеньки не понимала.       — Федотова, ты как будто в первом классе, — покачал головой Тимофеев, при этом улыбаясь, — сейчас купим мороженко, ложечки, сядем за последнюю парту и устроим себе маленький пир.       Парень говорил, не переставая улыбаться, и его слова не могли не вызвать ответной улыбки. Я не стала их отговаривать, да и это было бессмысленно. Наконец, через пятнадцать минут пребывания в магазине мы-таки покинули его одними из последних. В школьном дворе было подозрительно тихо, на крыльце стояло всего пару человек, явно старшеклассников, что говорило о том, что звонок уже был. Второй раз за этот день я опаздывала, и каждый раз не по своей воле.       Глянув расписание звонков на первом этаже, наша троица нервно сглотнула. Перемена между классным часом и первым уроком — всего пять минут. Мы же опаздывали минимум на десять, а то и больше.       — Какой у нас урок, говорите? — Кирилл перевел свой взгляд с меня на Алёну, в ожидании ответа.       — Биология, — с застывшим взглядом ответила Дорофеева.       — Твою ж мать, — парень ударил себя рукой по лбу.       Повторюсь — я жутко не люблю опаздывать! А судя по реакции моих одноклассников наше опоздание не сулило ничего хорошего. Тем не менее, мы продолжали стоять на том же месте и переглядываться друг с другом.       — Чёрт, надо куда-то мороженое спрятать, — вспомнив о лакомстве, что держал в своих руках, проговорил брюнет.       Сняв со своего плеча портфель, Кирилл попытался пропихнуть его внутрь, но у него ничего не вышло. Наши с Алёной сумки так же не подошли по размеру, чтобы спрятать там мороженое. Не зная, что еще делать, Тимофеев сунул холодную упаковку себе под рубашку и скрестил руки на груди.       — Не видно? — поинтересовался он.       — Если только не приглядываться, — прищурив глаза, произнесла Дорофеева в ответ.       Наконец-таки мы все же соизволили отправиться на урок. Ребята уверенно шли в сторону нужного кабинета, я лишь поспевала за ними. Это крыло школы пока еще было для меня неизведанным. Подходя к нужному кабинету, мы заметили, что кто-то сидит на подоконнике.       — Фома, ты чего не на уроке? — Кирилл был первым из нас, кто узнал в этом ком-то Макса.       Парень отвлекся от экрана своего телефона, повернул голову в нашу сторону и улыбнулся. Ловко спрыгнув с подоконника, он подошел к Кириллу и похлопал того по плечу.       — Тебя вообще-то ждал, мне на уроках Таньки без тебя делать нечего, — посмеиваясь, ответил парень, и видимо одна только я снова была не в курсе дел.       — Ой, и влетит нам, — протянул Тимофеев, взъерошивая волосы на затылке.       Алёна была первым, кто вместо пустых разговоров удосужился направиться к двери. Девушка взялась за ручку, но не поспешила опускать ее вниз, ожидая, когда мы догоним ее.       — Нам надо поговорить, — быстро шепнул мне на ухо Макс, и я уставилась на него в удивлении, — потом.       Дорофеева открыла дверь, и мы по очереди ввалились в кабинет под пристальным взглядом грузной женщины с не самым добрым выражением лица. От одного ее вида мои ноги подкосились. Цербер по сравнению с ней была очень доброй и милой женщиной, по крайней мере на первый взгляд. Я попыталась спрятаться за плечом Алёны, но недовольный взгляд преподавателя все же настиг каждого из нас, в том числе и меня.       — Молодые люди, вы что себе позволяете? — возмутилась женщина, но голос повышать не стала. — Вы знаете, насколько вы опоздали?       Минимум на пол урока, если не больше. Кто же знал, что утренний поход в магазин так затянется? Если честно, я понятия не имела, что мы могли сказать в свое оправдание. Правду? Боюсь, правда бы только усугубила положение. А если соврать, то что стоит лучше сказать? Но мои мысли были перебиты голосом Максима:       — Татьяна Васильевна, извините, — начал говорить он достаточно громко, — просто мы с Тимофеевым и Дорофеевой помогали нашей новой ученице Олесе донести учебники из библиотеки.       Его голос звучал так уверенно, что мне на секунду даже показалось, что он не врет. Было лишь одно «но» — свои учебники я получала еще первого сентября.       — Что ж, хорошо, — окинув нас всех своим свирепым взглядом, протянула женщина, — тогда вы, Фоменко, как благородный рыцарь, составите компанию новой ученице и сядете с ней за первую парту, — строго проговорила Татьяна Васильевна, — а вы, Тимофеев и Дорофеева, сядете за последнюю.       Переглянувшись между собой, мы кивнули друг другу и поспешили занять свои места. Я не горела желанием сидеть за первой партой, потому что, мягко говоря, биология не была моим любимым предметом. Более того, я считала ее жутко скучной и всегда открыто недолюбливала.       Учитель биологии еще долго не сводила с меня своего изучающего взгляда, от которого мне становилось крайне некомфортно. Выбора у меня не было, поэтому я продолжала делать вид, будто вовсе не замечаю ее взглядов и что-то усердно пишу в своей тетради.       Татьяна Васильевна безустанно твердила что-то о понятии генетики и законах Менделя. Женщина рисовала какие-то схемы на доске, сыпала обильным количеством терминов, значения которых оставались для большей части класса, в том числе и для меня, загадкой.       И ничего не предвещало беды до тех пор, пока ее взгляд не устремился куда-то вглубь класса, примерно туда, где должны были сидеть поедатели мороженного.       — Вы считаете это приемлемым — есть на уроке? — повысила голос женщина, сверля взглядом моих друзей.       Я отчетливо слышала, как скрипнул стул и кто-то встал. Обернувшись, я увидела Кирилла, поднимающего с пола злополучную упаковку с мороженым.       — Оба вон из кабинета вместе со своей едой! — потребовала учительница по биологии с совершенно серьезным выражением лица и ткнула пальцем на дверь.       — Спасибо, что освободили от этой скукоты, — бросил ей в ответ Кирилл, и моя челюсть, кажется, прилипла к полу в этот момент.       Алена, потупив глаза, покидала свои вещи в сумку и с шумом поднялась со своего места. Я молча проводила ее взглядом, даже боясь представить, что может сказать Татьяна в ответ на реплику брюнета.       — Я сообщу классному руководителю о вашем вопиюще наглом поведении! — крикнула женщина, когда Кирилл одной ногой находился в коридоре.       Я развернулась обратно к доске и обхватила голову руками. Ведь знала же, что вся эта затея с мороженым закончится именно так. И только я стала прогонять от себя ненужные мысли, как Макс подключился к разговору.       — Мы живем в свободной стране, вы не имеете права выгонять их с урока за то, что они были голодны, — откинувшись на спинку стула, самодовольно произнес он.       В этот момент мне отчаянно хотелось ударить его по голове чем-то тяжелым, ибо я совершенно не понимала, зачем нужно было и ему лезть в этот разговор.       — Для этого есть столовая, — строго заметила женщина, концентрируя все свое внимание на моем соседе по парте.       — Да, но она начинает работать в двенадцать часов, а сейчас только девять. И что, им теперь с голоду умирать, что ли? — не успокаивался Макс.       Я не выдержала и пихнула Фоменко плечом. Ребятам помочь я уже никак не могла, но его спасти от гнева биологички, а заодно и от классного руководителя, было вполне в моих силах. Русоволосый тут же перевел на меня свой удивленный взгляд.       — Чего ты добиваешься? — шепотом возмутилась я.       — Она не права, — недовольно буркнул в ответ он.       — Ребята вообще-то тоже, — я попыталась напомнить ему.       Максим недовольно фыркнул и перевел свой взгляд на учителя, что стояла возле нашей парты, скрестив руки на груди. Выражение ее лица не предвещало ничего хорошего.       — Молодые люди, ничего, что идет урок? Может, вы хотите составить компанию своим одноклассникам? — практически прошипела Татьяна Васильевна, обращаясь к нам обоим.       Такие учителя никогда мне не нравились, да и кому вообще они могли нравиться? Крайне неразумно было брать на работу учителя таких людей. Я не спорю, возможно, ее знания были энциклопедическими, но быть педагогом — значит, быть терпимым, толерантным и уравновешенным человеком.       — Пожалуй, да, мы хотим, — бросил ей в ответ Макс, подскакивая со стула и хватая меня за локоть.       Впопыхах схватив свою сумку, я поспешила вслед за ним, изучая спину одноклассника и размышляя о том, сильно ли нам влетит за этот инцидент. Как только дверь кабинета захлопнулась за мной, Макс развернулся ко мне лицом.       — Какого чёрта? — возмутилась я, придя в себя.       — Она меня бесит, — всплеснул руками воздухе Фоменко.       — А ты не пробовал находить общий язык с теми, кто тебя бесит, прежде чем совершать необдуманные поступки и втягивать в это других? — высказала я ему в лицо то, что крутилось у меня в голове последнюю минуту.       Максим со злостью сжал челюсти. Это был второй раз, когда я видела его в подобном состоянии. Фоменко прожигал меня своим взглядом, но я продолжала молчать, вглядываясь в его глаза в ожидании ответа.       — Кто бы говорил, — прошипел он, — зачем ты ударила Кристину?       Его вопрос вогнал меня в ступор. Что? Кристину? Ударила? Я не сразу поняла, о чем идет речь и видимо это отразилась на моем выражении лица. Макс, кажется, не собирался мне что-то пояснять и, сжимая кулаки до беления костяшек, ждал ответа. И тут я вспомнила, как случайно ударила ее, когда собиралась зайти в класс.       — Так ты об этом хотел поговорить? — спросила я.       — Да, — он утвердительно кивнул головой.       — Специально ее никто не ударял, — достаточно жестко ответила я, — я опаздывала на первый урок, хотела постучать в дверь, уже занесла руку в воздухе, когда она открылась, и моя рука по инерции прилетела в лицо Кристине.       Выражение лица парня немного смягчилось, но отчего-то он продолжал хмурить брови. Фоменко о чем-то усердно думал, но, к сожалению, у меня не было доступа к его разуму.       — Ничего не понимаю, — проведя руками по волосам, проговорил он, — на перемене она со слезами на глазах рассказывала мне, как ты ударила ее, что у нее даже опух нос.       Настало мое время судорожно о чем-то думать и хмурить брови. Невольно в голове промелькнула картинка испорченного платья девушки на вечеринке в доме Кирилла и ее слова о том, что я еще «попляшу».       — Ирина — свидетель произошедшего, не веришь мне — спроси у нее, — как-то горько усмехнувшись, бросила в ответ я.       В моей голове никак не укладывалось, зачем нужно было искривлять действительность и рассказывать Максу, что я ее ударила? Судя по словам девушки, еще и намерено. Боже, понять логику этой дамы мне уж точно не дано!         — Прости, не хотел тебя обидеть, — видимо, заметив мой поникший взгляд, тихо проговорил Максим.       Прямо возле нас раздался звонок, оповещающий о завершении урока. Окинув парня напротив еще одним беглым взглядом, я покачала головой и прошла мимо, не желая продолжать этот бессмысленный разговор.       Возможно, я и сделала то, за что стоило бы извиниться, но уж точно не делала того, за что бы заслужила подобного тона.