***
— Стой, — я схватилась за рукав Максима в попытке притормозить парня. Мы мчались по городу к дому Алёны со скоростью света и как только парень припарковал своего железного коня, он сразу ловко спрыгнул с него и, прихватив меня, потащил ко входу в подъезд. Макс был очень взволнован, по видимости, из-за известия о недовольстве моего отца. — Лесь, сейчас не время для остановок, — обернувшись лицом ко мне, пробурчал он. — Мы должны поговорить, — упиралась я, отказываясь идти дальше. Я понимала, что произошедшее между нами должно быть обговорено и желательно без лишних глаз. Мне не хотелось откладывать этот разговор в долгий ящик. — Сначала ты позвонишь папе и успокоишь его, а потом мы поговорим обо всем, что ты хочешь, — обхватив мое лицо своими ладонями, спокойно проговорил Фоменко. Я начала качать головой из стороны в сторону. Мне нужен был этот разговор. Здесь и сейчас. — Если бы все было не так запутанно, то этот разговор можно было бы отложить! — начала возмущаться я в то время как ветер взъерошил мои волосы. — О чем ты вообще говоришь? — с явным недоумением на лице спросил Максим. — Мы с тобой друзья, не ты ли мне говорил это постоянно? — ответила вопросом на вопрос я. Фоменко прищурил глаза и затаил дыхание. Было видно, что ему не нравился разговор, который я затеяла. Он кивнул, но не произнес ни одного слова в ответ. — Тогда к чему был этот поцелуй? — с все большим нажимом спрашивала я. Парень напротив с шумом сглотнул. Я ждала от него хоть какой-то реакции и судорожно сгибала и разгибала пальцы своих замерзших рук. — Тебе обязательно нужно было испортить эту ночь своими вопросами? — на выдохе произнес он, схватив свои волосы у самых корней. Фоменко сделал несколько шагов назад, отдаляясь от меня и, отвернувшись, негромко выругался. Я ожидала чего угодно, но только не такой реакции. Отрицания, ответных вопросов, перекладывания отвесности на меня, но вместо этого он просто стоял и молчал. — Ты права, все действительно сложно, — резко обернувшись, вдруг заговорил он, — представь, что ничего не было, если так тебе будет проще. Я переминалась с ноги на ногу, ведь мы по-прежнему были без обуви. Два идиота. Забыть все? Заставить думать саму себя, что мне это привиделось? Разве это поможет как-то избавиться от мысли, что прикосновения его потрескавшихся от холода губ заставляли тепло разливаться в моей груди? Определённо нет. — Примерно это я и ожидала услышать, — еле слышно ответила я, но он услышал. Ни сказав больше не слова, я быстрым шагом направилась к подъезду, не дожидаясь парня.***
C того дня наши дружеские отношения с Фоменко претерпели изменения. Уже в первые дни учебы было заметно, что все изменилось. Во-первых, мы перестали ходить вместе в школу. Во-вторых, практически не говорили друг с другом о всякой ерунде, как делали это на протяжении последнего месяца. В-третьих, перестали садиться друг с другом на каких-либо уроках. Алёна и Кирилл, не знавшие подробностей той нашей ночной прогулки, неоднократно пытались выведать у меня и, больше, чем уверена, у Макса тоже, что вообще происходит. В новой четверти я только и успевала слышать перешептывания не только своих друзей, но и прочих одноклассников о том, что же случилось между нами двумя. Признаться честно, я скучала по Фоменко со страшной силой, ведь, как оказалось, мы были так близки друг с другом. Я столько раз ловила себя на мысли о том, что хочу ему что-то рассказать, спросить, узнать, но каждый раз вовремя возвращалась с небес на землю. Сказать, что я не думала о том, почему он повел себя именно так — значит соврать. Хоть убейте, но смысл поступков этого человека был для меня неразгаданной загадкой. Будь у меня возможность отмотать назад время, я не знаю, как поступила бы в этой ситуации. Не будь того поцелуя, наверное, еще долго я бы отрицала то, что все вокруг видели невооруженным взглядом. Между нами было что-то, и это что-то явно больше, чем просто дружба. Но с другой стороны, не было бы поцелуя — не было бы и тех проблем, что существуют сейчас. Недосказанность как была между нами, так она никуда и не делась, только теперь к ней добавилась еще парочка десятков вопросов в стиле почему, зачем и как.***
— И куда мы пойдем? — не скрывая любопытства, спрашивала я у Артёма. Парень, как мы и договаривались, ждал меня на одной из лавочек в моем дворе. Подкравшись к нему сзади, я еле слышно присела рядом с Калининым и задала свой вопрос прямо возле его уха, тем самым напугав его. — Дурная, — потрепав мои волосы в отместку, проговорил он, — не скажу теперь, не заслужила. И, улыбнувшись во все свои тридцать два зуба, ловко встал с лавочки, протягивая мне руку. На удивление, сегодня Артём был без своего привычного средства передвижения. Калинин удивил меня еще больше, когда мы сели в вагон трамвая и отправились в неизвестную мне сторону. Уж где-где, а в трамваях я не ездила тысячу лет. В миг на меня нахлынули воспоминания из детства, как мама когда-то давным-давно возила меня в садик в самый час-пик. Мне было так страшно отпускать ее руку, ведь все вокруг были такими большими, казалось, что меня могут раздавить и не заметить. Сейчас мы ехали в практически пустом трамвае, но чисто машинально я схватилась за руку Артёма и сжимала ее все крепче, ведь это помогало прогонять пугающие меня воспоминания. — Ты так и не расскажешь о наших планах? — заглянув в лицо брюнета, вновь попытала счастье я. — Ладно, — сжалился над моим любопытством парень, — мы едем в одно классное заведение, где я часто бываю с друзьями. Думаю, тебе понравится там. Легкая улыбка коснулась моих губ; я ждала, что Артём продолжит рассказ, но он лишь загадочно улыбался в ответ. Неизвестность даже пугала немного, вдруг он был не прав и это место мне не понравится? Но уже через полчаса я поняла, что Артём был прав и еще тысячу раз прав. Этим местом оказалась бар-кальянная, вполне себе естественное местечко для нынешнего времени. Как правило, в подобных местах прибывала преимущественно молодежь, и это заведение исключением не было. Народ здесь был разношёрстный, но для всех находился свой уютный уголок. Местечко было поделено на множество тематических зон так, что действительно совершенно разные по темпераменту люди могли бы чувствовать себя комфортно. Я оглядывалась по разным сторонам, мой взгляд все цеплялся за новые элементы интерьера. Калинин мягким движением приобнял меня за талию и вел в известном ему направлении. Мы удобно устроились в одной из импровизированных кабинок, которая как бы создавала ощущение уединенности, но при желании отсюда было видно все заведение. Еще одна вещь, которая не ускользнула от моего взгляда — сцена. — Здесь кто-то выступает? — поинтересовалась я у парня, сидящего напротив меня. — Местные группы, иногда даже смельчаки среди посетителей, — пояснил Тёма. Я поймала себя на мысли, что сегодня мое любопытство разгулялось не на шутку, ведь я только и делала, что задавала какие-то вопросы. То ли связанно это было с посещением нового интересного места, то ли с моим домашним арестом. Я рассматривала роспись на столике, за которым мы сидели, когда к нам подошел человек из обслуживающего персонала. — Дина? — не скрывая собственно удивления, спросила я. Передо мной стояла уже давно знакомая мне девушка, вот только ее розовые локоны теперь были пепельного цвета, что сразу же было замечено мной. — Какие люди, привет, — широко улыбнувшись ответила она, — тысячу лет тебя не видела. — Привет, — наконец поздоровалась я, — я не знала, что ты где-то работаешь, — выпалила я то, что крутилось в моей голове, и только потом поняла, что возможно это прозвучало как-то грубо. — Я здесь только по вечерам бываю, лишний раз обременять родителей своими нуждами не хочется, а здесь мне и атмосфера нравится, и коллектив, да и платят неплохо, — просто ответила блондинка, ни капли не смущаясь моего вопроса. Какое-то время мы продолжали переговариваться с Диной о том, что происходит в жизни друг друга, об общих знакомых. На меня помимо любопытства сегодня напала ужасная болтливость. Дина приняла наш заказ, который озвучивал Артём, ведь я не столь часто бывала в подобных местах и не особо «шарила» в терминологии, так скажем. Краем глаза я стала замечать, что на сцену вышла группа молодых людей на вид примерно моего возраста, может чуть старше. Они явно готовились к выступлению, настраивая аппаратуру. — О, скоро Ксеня будет петь, — хлопнула в ладоши Дина прежде, чем уйти. — Ксеня? — переспросила я. — Не знаю, знакомы вы или нет, может, Макс говорил когда-то, — пояснила Бондаренко, и в этот момент девушка с лиловыми волосами поднялась на сцену. В тот же миг я поняла, о ком идет речь и даже вспомнила, как Алиса рассказывала, что Ксюша Миронова поет в одной из местных групп. Кажется, сейчас я была всего лишь в одном мгновении от того, чтобы увидеть ее выступление.***
Музыка заполнила каждый миллиметр заведения. Я часто ловила себя на том, что рассматриваю Ксюшу, причем детально. Это было по меньшей мере странно — сидеть и откровенно пялиться на девушку своего друга, не будучи даже уверенной, что она таковой является, при том, что я сама находилась здесь с парнем. Как я погрязла с головой и даже чуть выше в таких дебрях было известно одним лишь небесам. Да и Макса в последнее время с трудом можно было считать моим другом, особенно после одного явно недружеского момента. Я явно ощущала на себе взгляд Артёма, пока мой собственный был устремлен к сцене. Считалось ли это нормальным, что я сижу сейчас здесь с ним после того, что было между мной и Максом? Кстати, эти гадкие мыслишки тоже мучали меня все две недели домашнего ареста. По факту, мы не были парой. Я, честно говоря, вообще смутно понимала кто мы друг для друга с Калининым. Но парой мы не были уж точно. Из этого следует, что никакие угрызения совести по поводу поцелуя с Фоменко не должны меня мучать, но они, вопреки логике, все же мучали. — Ты так завороженно наблюдаешь за выступлением, — нарушил тишину между нами Артём. Его голос заставил меня вздрогнуть от неожиданности. Я тут же перевела свой взгляд на него и сглотнула комок в горле. — Классно поют, — не нашла я ничего лучше, чтобы ответить. — Ты уже пять песен подряд не отрываешься от них, — усмехнулся парень, и тут я поняла всю катастрофичность ситуации. Я думала, что выйдя с Артёмом погулять куда-то, мои проблемы растворятся сами собой. Что я отвлекусь от проблем насущных и просто классно проведу время, но вместо этого я залипала куда-то в сторону и продолжала уходить в себя и свои мысли с головой. Сославшись на то, что мне нужно отойти в дамскую комнату, я оставила Артёма одного за нашим столиком и поспешила удалиться. Мой взгляд в очередной раз метнулся в сторону сцены, но Ксюши на ней уже не было, а вместо нее пел какой-то паренек с гитарой. Пожав плечами, я толкнула дверь в туалет, оказавшись в не очень хорошо освещенном помещении. Остановившись возле раковин, я стала внимательно изучать собственное отражение в зеркале. Что-то со мной было не то, но я не могла понять, что именно. Включив холодную воду, я подставила под струю обе ладони и простояла так какое-то время, гоня все мысли прочь. Мой слух уловил звук открывающейся двери одной из кабинок и взгляд непроизвольно метнулся в сторону, откуда исходил звук. Вышедшая девушка стремительно сократила расстояние между нами и, остановившись возле соседней раковины, стала взъерошивать волосы лилового цвета. — Извини, тебя ведь зовут Леся, да? — вдруг спросила она после мимолетно брошенного взгляда на меня в зеркало. — Да, — только и ответила ей я. — Мы не знакомы с тобой лично, но я так много о тебе слышала, — начала лепетать она, — Я Ксюша, мы как-то с Максом встретили тебя на улице, может помнишь? Она протянула мне руку в знак приветствия, и я протянула свою в ответ. Какого чёрта вообще происходит в моей жизни? — Дина сказала мне, что ты здесь с парнем, но мне очень нужно с тобой поговорить, — совершенно серьезно сказала Миронова. Было странно, что она знает что-либо обо мне, и Дина говорит ей о моем присутствии. Я, например, ничего практически не знала о ней, кроме имени и того, что она поет. Фоменко вообще всегда хранил какую-то огромную тайну об их общении. Почему же тогда она слышала обо мне многое? — Это надолго? — поинтересовалась я. — Не уверенна, но думаю, нет, — пожав плечами, ответила Ксюша. Скинув Артёму сообщение, чтобы он не терял меня, пока я перекинусь парой слов со знакомой, я следовала за Мироновой, которая вела меня, судя по всему, к закулисью. — У меня есть минут двадцать до следующего выхода на сцену, — продолжая вести за собой, сообщила девушка. Помещение за сценой было совсем маленьких размеров, но зато мы были одни и, пожалуй, здесь было тише всего в данном заведении. Ксюша села на небольшой диванчик и похлопав по месту возле себя предложила мне сесть. — Так, о чем ты хотела поговорить? — не имея больше сил терпеть, выпалила я. Я была какой-то дерганной и мне самой это не нравилось. Миронова же казалась наоборот дружелюбно настроенной. — Я знаю, что вы с Максом очень сблизились какое-то время назад, он постоянно рассказывал мне что-то о тебе, — начала говорить Ксюша, — но сейчас он ведет себя очень странно, постоянно хмурый, недовольный. Слушая ее, я стала перебирать воспоминания последних двух недель, хоть как-то связанные с Максом. Он стал молчаливее, чем обычно, перестал сыпать своими дурацкими шутками налево и направо, что даже Церберша заметила перемены в его поведении. — Так вот, я подумала, может, ты знаешь, что случилось у него, потому что со мной он об этом говорить не хочет, но мне не нравится видеть его таким, — продолжала говорить Ксеня. — Ты разве не знаешь, что мы не общаемся особо уже две недели? — в удивлении спросила я. Судя по всему, она была в курсе многих вещей, происходивших между мной и Фоменко, так почему же не знала главного? — Теперь я, кажется, понимаю в чем дело, — нахмурившись, она стала о чем-то напряженно думать. — Можно теперь спрошу я? — спросила я с неким напором. Девушка подняла на меня взгляд и ее слегка приподнятые в немом вопросы брови побудили меня говорить дальше. — Вы встречаетесь с Максом? — совершенно спокойно спросила я то, что интересовало меня очень давно. — Хороший вопрос, — усмехнулась она, — он не рассказывал тебе? Я лишь отрицательно покачала головой в ответ. — Не уверена, должна ли я сейчас это рассказывать, — начала она, — мы никогда не были с ним парой, но да, нас связывает определённая история. Я слушала ее и совершенно не понимала. То есть, если они никогда не встречались, почему тогда Макс вечно отмалчивался на эту тему? — Он обжегся однажды в отношениях с девушкой, не знаю, рассказывал ли тебе он это, — она посмотрела на меня, и я кивнула головой, — и его отношение к девушкам в целом изменилось после этого. У меня была примерно похожая ситуация в жизни, собственно, мы просто помогли друг другу в тяжелые времена нашей жизни, но это не было отношениями или чем-то таким. Назовем это свободными отношениями или чем-то вроде этого. Переваривая услышанное, я непроизвольно нахмурила брови. Сколько же еще я не знала о Фоменко? — А сейчас вы состоите в тех же отношениях? — не могла не спросить я. Не знаю почему, но Миронова стала как-то слишком хитро улыбаться. Я плохо знала ее и не понимала, как трактовать подобное поведение. Сидела бы передо мной, скажем, Дорофеева, я бы точно знала, что мне чего-то не договаривают, но сейчас оценивать ситуацию было сложно. — Слушай, я и так рассказала тебе слишком много из того, что не должна была, и сделала это только потому, что ты мне нравишься, и я очень дорожу Максом, — так и не ответила на мой вопрос Ксюша, — ты можешь спросить у Фоменко сама, если так интересно. — Но мы не общаемся, — напомнила ей я. Миронова усмехнулась и неоднозначно поиграла бровями в ответ. — Мы ведь обе знаем, что это ненадолго, — лишь пожав плечами ответила она и, сославшись на скорый выход на сцену, оставила меня стоять одну в полнейшем недоумении. Когда я уходила от нашего с Артёмом столика, мне казалось, что это поможет мне отвлечься и как-то собраться с мыслями, на деле же неожиданный разговор с Ксюшей запутал меня еще больше. Миронова была как будто копией Фоменко, наговорила кучу всего, не ответив прямо ни на один вопрос, и оставила меня разгребать все самой. — Олесь, тебя нельзя отпускать ни на шаг, судя по всему, — первое, что сказал мне Калинин после моего возвращения. Я сконфуженно улыбнулась, ведь во всей этой ситуации неудобно мне было больше всего перед ним. Мне нравилось общаться с Артёмом, и это я поцеловала его первой, пусть он и сам порывался до этого. Такой каши я наварила в собственной жизни, что накормить ею можно было бы весь город. — Может, лучше пойдем прогуляемся? — кинув последний взгляд в сторону сцены, я словила взгляд Мироновой на себе. — Как скажешь, красавица, — легко улыбнулся Тёма.***
Мне нужно было проветриться, поэтому я попросила Артёма пойти домой пешком. Мы шли долго, примерно около часа, и под конец мои ноги начали гудеть от усталости. Всю дорогу Калинин рассказывал какие-то смешные истории из жизни, и я по правде улыбалась и даже смеялась, когда слушала его, но разум не всегда поддавался моей воле, и иногда я вновь погружалась в себя. Я остановила его, не доходя собственного подъезда, так как не хотела неловкой встречи с папой, которая вполне могла случиться. Трудно было бы объяснять, почему сначала у нас дома часто проводил дни Максим, а теперь меня провожает домой Артём. Калинин на прощание, как и следовало того ожидать, потянулся за поцелуем, но я сделала шаг назад, подарив ему извиняющуюся улыбку. — Все нормально? — нахмурился парень. — Да, просто все как-то быстро развивается, — ответила я, внутри себя понимая, что настоящая причина кроется в другом. — Но обняться мы можем хотя бы? — приняв мою отговорку за правду, поинтересовался Артём. Я не стала отвечать, а просто обвила руками торс парня и лицом уткнулась в его грудь. Руки парня провели несколько раз по моим волосам, и я ощутила прикосновение его губ к моей макушке. — Спокойной ночи, красавица, — на прощание произнес Калинин. — Спокойной ночи, — ответила я, после чего, развернувшись на пятках, не спеша потопала в сторону своего подъезда. Я понимала, что мне необходимо разобраться в себе, да только не знала, как это сделать. Если честно, мне надоело держать все в себе. Я привыкла к тому, что могу поделиться с папой, с мамой, с Алёной, с Максимом, но в этот раз я не поделилась своими проблемами ни с кем. Родителям пришлось бы рассказывать слишком долгое предисловие, Макс и был корнем образовавшихся проблем, а Дорофеевой мне было как-то стыдно рассказать, потому что сначала я боялась фраз в стиле «я так и знала», а спустя какое-то время к этому добавилось бы еще и чувство вины, что я молчала о чем-то важном столь долго, хотя она всегда делилась со мной. Я решила, что завтра обязана рассказать ей обо всем, и хвала небесам, что был выходной и домашний арест остался позади, а значит, я могла себе позволить провести с подругой хоть весь день. — Почему ты так поздно возвращаешься домой одна? — услышала я голос, который заставил мурашки пробежаться по всему телу. Моя нога замерла в воздухе, так и не ступив на первую ступеньку крыльца. То ли я поймала галлюцинацию, то ли за моей спиной действительно стоял Фоменко и шумно дышал совсем рядом с моим ухом. — Еще нет и одиннадцати, — ответила я, сглотнув, но так и не обернувшись. Повисла неловкая тишина. Я начала действительно думать о том, что мне показалось, если бы не тепло, исходившее от чего-то, что стояло позади меня. Руки парня в какой-то момент сомкнулись на моей талии и с каждой секундой прижимали мое тело к своему все ближе. — Я очень сильно по тебе скучаю, Федотова, — тихо-тихо сказал Фоменко и на моих глазах выступили слезы. Когда такое вообще было, что я плакала из-за кого-то? Я всегда была терпеливой в этом плане, даже в детстве, падая на асфальт, лишь тихо шипела и дула на ранки вместо того, чтобы плакать. Но сейчас на меня нашло что-то такое, что слезинки одна за другой скатывались с глаз. — Почему ты молчишь? — спросил спустя какое-то время Макс, пока я старалась успокоить себя и сделать вид, что не нахожусь в состоянии мини-истерики. Но не успела, так как была уже через несколько секунд развернута к парню лицом. Он ничего не говорил, лишь вглядывался в мое, судя по всему, распухшее лицо от слез, пока я глотала ртом свежий воздух. Обхватив мое лицо своими ладонями, он сталь осторожно смахивать слезинки с моих щек. — Олесь, — позвал меня он, но я наотрез отказывалась смотреть в его глаза, — посмотри на меня. И я посмотрела. Его нахмуренное выражение лица почему-то рассмешило меня, и я стала выглядеть еще нелепее, когда рассмеялась, не переставая при этом плакать. — Дурашка, — рассмеялся он в ответ, прижимая мое лицо к своей груди и крепко-крепко стискивая меня в объятиях. Мы стояли так какое-то время и впервые за две недели меня не мучали никакие мысли. Ни зачем он пришел, ни почему меня обнимает. Я просто закрыла глаза и стояла так, пока он не заговорил снова. — Я не могу не общаться с тобой, — снова обхватив мои щеки, начал он, — давай постараемся общаться как раньше, мне не хватает этого. Я утвердительно закивала головой. Лучше как раньше, чем вообще никак. Да, я хотела спросить так много всего и расставить уже, наконец, все по своим местам, но, наверное, еще просто не пришло время.