Девочка-Солнце

— Кто я для тебя? — Тебе ответить правду или красиво наврать? — Правду. — Знаешь, ты для меня как помада. Купить новую легко, только вот цвет будет не совсем таким же. ... — Надин. — Да? — Ты же не пользуешься косметикой. — В том и дело. На самом деле, я не могу точно сказать, что именно чувствовал в тот самый момент, глядя, как она отпивает кофе, горький на вкус. Но мне вдруг очень сильно захотелось купить ей помаду.

***

      Осенние проливные дожди сменились снежными бурями, окутывая все дороги, машины и дома пушистыми белыми шапками. Счастливые дети бегали по улицам, забрасывая друг друга снежками, и строили вместе снежных баб. Я сидел в зальной комнате дома Надин и курил, стараясь перекрыть этот назойливый запах акварельных красок, который, кажется, въелся в стены этого дома, став его непосредственной частью. Здесь все было теплых зеленых оттенков, начиная от массивного дивана и заканчивая красивой люстрой с плафонами, выкрашенными росписью сочных листьев. Она сидела на деревянном полу неподалеку от меня возле книжного шкафа, заполненным всяческой научной литературой и, несомненно, сказками. Надин рисовала акварельными красками на чистом листе, старательно изображая неясные очертания. Я следил, как ее смуглая рука плавно двигается, словно порхая по бумаге, создавая собственную историю. Длинные волосы она собрала на макушке, но некоторые пряди все равно выбивались и пачкались, окрашиваясь в синие цвета. Она часто хмурила свой нос, и я понимал почему. Внезапно остановившись, она отбросила кисть и подошла ко мне вплотную. Сев на мои колени, обдала душным запахом красок. Надин, улыбаясь, поднесла свою испачканную руку к моему лицу и дотронулась до щеки, вырисовывая какие-то узоры. Я улыбнулся, забыв на минуту о том, что я очень не люблю мараться. — Почему ты куришь, Лоренцо? — Наверное, чтоб меня кто-нибудь заставил бросить, Надин. — Например, я? — Например, не ты. — Например, родители? — задала вопрос девушка и попадает прямым выстрелом в цель, задев еще одно наше непреложное табу. Я проигнорировал ее вопрос, потому что мы оба знали ответ на него, и в свою очередь решил спросить: — Почему ты так любишь жуков? — Почему ты спрашиваешь? — Почему ты не отвечаешь мне? Надин на секунду замешкалась, прикрыв длинными ресницами свой взгляд. — Ты хочешь привлечь, таким образом, внимание родителей-биологов? — А ты разве делаешь не то же самое? С самого детства ходишь с этим телефоном, стараешься изо всех сил показать свою взрослость, чтоб отец посмотрел на тебя. Мы молчим, и в комнате мерно тикали часы, отсчитывая секунды нашей жизни, превращая медленно текучее настоящее в прошлое. За окном неслышно падали хлопья снега, залепляя стекла. Я потрогал свою правую щеку и посмотрел на подушечки пальцев – краска цвета самого яркого неба. Недолго думая, прикоснулся рукой до ее маленького носа, оставляя синий след после себя. — Я им не нужен? — Они просто заняты, Лоренцо. ... — Я им не нужна? — Они просто заняты, Надин. Мы утешали друг друга, путаясь в ее распустившихся волосах, которые тоже пропитались запахом акварели. Странная девочка, которая всегда находилась на вторых ролях, что у родных родителей, что у своей лучшей подруги. Слишком взрослый для своего возраста мальчик, находившейся на втором месте у своих родителей сразу после работы. Неряшливая девочка, обожающая тараканов и природу из простой семьи и мальчик всегда аккуратно одетый и занятой из Высшего общества – могли ли подумать они, что когда-нибудь смогут вот так сидеть вместе, робко смеясь и раскрашивая друг другу кожу яркими оттенками. Два человека, которые осторожно мелкими ударами разбивали толстую грань одиночества между ними, обнажая неловко свои души, израненные детскими обидами. — Если мы не остановимся, то будет больно. Но нам уже было больно.