One Pound

Я не буду лгать. Я ошеломлена и ничего не могу сказать. Просто смотрю на Гарри, что ждет ответ на свой вопрос. Он очень решительней и искренний человек, поэтому смотреть прямо ему в глаза я не решаюсь. Я и сама не знаю ни одной веской причины, по которой решила не прийти на очередную сходку. Просто для меня это больше не имеет никакого смысла. И кто он вообще такой, чтобы предлагать мне свою помощь? Даже мои родители не могут успокоить меня и сподвигнуть на хорошие деяния. Так почему же я должна верить почти что безупречному парню, желающему помочь мне? Все кажется слишком фальшивым. — Потому что я не могу принять тебя всерьез, — признаюсь я и смотрю под ноги. — Со мной такого раньше никогда не было. Никто не заботился обо мне и не пытался помочь, — бормочу я, покраснев. Это настолько унизительно. Слово я стою перед ним голая при самом ярком свете. Решившись поднять голову, я замечаю шокированное выражение лица Гарри. Он не может найти слов, чтобы ответить. Кажется, все плохо. Больше похоже на жалость с его стороны. — Ясно, — говорит он, глубоко вздыхая. — Я, конечно, все понимаю, но твой разум закрыт и отказывается видеть что-то положительное, — продолжает он, и его голос становится ниже. Я снова чувствую румянец на щеках. Он, вероятно, замечает абсолютно все, что я пытаюсь как-либо избежать, видит каждый мой недостаток. Не хочу смотреть ему в глаза. — Не отказывается. Я просто знаю всю правду и пытаюсь жить по правилам, — отрицая его слова, проговариваю я. — Какую правду? Ты вообще ничего не знаешь. Ты просто видишь то, что тебе хочется видеть и вершить в то, во что хочешь верить, — он хмурит брови и делает шаг ко мне. Я выдыхаю, все еще пытаясь избежать этого разговора. Кажется, будто он понимает меня и видит насквозь. Я не привыкла к этому. Любой другой на его месте просто послал бы меня и бросил пару оскорблений в ответ. — Что тебе нужно от меня? — спрашиваю я, надеясь на то, что он в скором времени отстанет от меня. — Если это шутка или желание, которое ты выполняешь, то прекрати, пожалуйста. Моя самооценка итак низка. И если я делаю вид, что мне все равно, то это еще не значит, что ты меня не бесишь, Гарри. Пожалуйста, оставь меня в покое, — говорю я и чувствую, будто земля дрожит подо мной. Я показала ему свою уязвимость, и это ужасно. Но, может быть, теперь он отвалит и поймет наконец-то, что мне все равно. Я не хочу меняться и поэтому не стою его времени. Но нет. Он снова продолжает пугать меня — твердо и упрямо смотрит на меня. — Я бы никогда этого не сделал, если бы точно не был уверен в тебе. Ты не должна хорошо знать меня, чтобы доверять. Любое общение начинается со знакомства, — говорит он, защищая свою точку зрения. Я чувствую боль в сердце, его слова напрягают. Он должен остановиться. Я все равно не могу согласиться с Гарри, хотя в глубине души, безусловно, верю ему. В глаза мутнеет, а в голове полный мрак. — Ты можешь избегать меня, но я не отвалю, — искренне произносит он, и я больше не могу справляться со своими эмоциями. — Мне понадобится всего одна неделя, чтобы убедить тебя в том, что изменения — это не так плохо. Я обещаю, тебе захочется большего, — говорит Гарри, и я не знаю что ответить. Просто киваю головой. Я снова поверила ему. — Не думаю, что сейчас самое время сказать о том, почему я пытаюсь помочь тебе, но в будущем, когда ты будешь видеть результаты, это будет уже не важно. — Хорошо, — тихо отвечаю я. Гарри приподнимает брови. — Хорошо? — повторяет он. — То же самое ты сказала и в прошлый раз, — пожимает он плечами. Я закатываю глаза и улыбаюсь. — Нет, на этот раз я буду делать все, что понадобится. Не буду избегать тебя. И надеюсь, когда я увижу результаты, я на самом деле буду очень счастлива, — говорю я, глубоко вздыхая. Гарри улыбается и смотрит на меня так, будто я сказала что-то не то. — Ладно, я твои слова запомнил, — бормочет он. В следующую секунду Гарри подходит ко мне слишком близко и крепко обнимает. Я шокировано раскрываю глаза и чувствую, что не могу двигаться. Он так божественно пахнет. А еще его рубашка такая мягкая, что я чувствую себя так, словно лежу в мягкой постели после трудного дня. Мне не хочется отпускать его. Он дает мне такую невероятную надежду, которую не давал еще никто в жизни. Объятия спасали меня. Я бы и дальше наслаждалась его теплом, если бы в конечном итоге не поняла, что мое тело намного больше самого Гарри. Не будь его руки такими длинными, он бы, вероятно, вообще не смог обернуть их вокруг моей талии. В его объятиях я чувствую себя слишком огромной и поэтому сразу же отхожу от парня. — Спасибо, Гарри, — говорю я, поправляя волосы. — Увидимся позже, ибо я опаздываю, — указываю рукой на класс. — Все нормально. Я отправлю тебе сообщение по электронной почте и расскажу о том, что нам нужно будет сделать для клуба, — улыбается он. Я киваю головой и чувствую, как мой желудок переворачивается. Я сажусь на свое привычное место в классе изобразительного искусства и чувствую легкое головокружение. Учительница смотрит прямо мне в глаза и широко улыбается, словно знает один из моих секретов. Она всегда так делает. Просто потому, что знает о жизни намного больше, чем мы, и не может говорить. Не может говорить, потому что немая. В руках она не держит тетради или листки, поэтому я успокаиваюсь; никакой самостоятельной. Она просто подходит к доске и берет маркер. Все обращают внимание на доску. Она рисует птицу. «Голубь», — делаю вывод, внимательно изучив рисунок. Учительница продолжает рисовать уже что-то другое, а, когда заканчивает, кладет маркер на стол и отходит в сторону, чтобы мы могли полюбоваться ее творением. Я быстро осматриваю второй рисунок. И рядом с птицей — небольшой полумесяц со звездой внутри. Она возвращается на свое место и достает миску салата из сумки. Одноклассники облегченно выдыхают и достают из сумки необходимые расходные материалы для творчества. Мы должны интерпретировать рисунок так, как видим его. И я вижу на доске два рисунка, напоминающие мне об одном человеке. Я делаю глубокий вдох и беру с парты чистый лист и цветные карандаши.

***

В конце следующего дня я иду по коридору, уставшая от всего того, что пережила за весь день. Некоторые из моих преподавателей сегодня были слишком безжалостными по отношению к нам. Они только устроили кучу опросов и задали неимоверное количество домашней работы на следующий день. Я знаю, что это их работа, но, боже, мы простые люди, а не роботы. Сейчас я могу думать лишь о школьных друзьях и о Гарри, который на самом деле убедил меня в действительности своих слов. Но сможет ли он помочь мне? Нет, лучше сказать: смогу ли я справиться с тем, что он будет требовать от меня? Ни для кого не секрет, что я и раньше хотела сбросить лишний вес, но тогда я даже и не задумывалась о том, как выгляжу. Сейчас я еще больше, и потому мне нужно приложить огромные усилия, чтобы сломать свои стереотипы, привыкнуть заниматься физическими упражнениями и жить без вредной еды. Я даже не помню, когда в последний раз посещала тренажерный зал. Мне только приходится ходить на физкультуру в школе, потому что мой отец заставляет меня делать это. Проблема в том, что практически никто после десятого класса не ходит на физкультуру, остаются лишь те, что хотят достичь чего-то большего — стать великими спортсменами, например. Я пытаюсь выбросить все мысли из головы и захожу в автобус. Добравшись до дома, проверяю электронную почту и вижу одно входящее сообщение. Оно от Гарри. Привет, Я знаю, что мы не встретимся до следующей недели, поэтому хочу предложить тебе начать меняться уже сейчас. Не вижу смысла попросту терять время. Мы начнем с самого малого — с незначительных изменений, а закончим большими успехами. Дай мне знать, как ты себя чувствуешь. Счастливо, Гарри. Незначительные изменения. Какие именно? Возможно… убрать хлеб из вечернего рациона. Или употреблять меньше макаронных изделий, когда моя мама будет готовить их. Да, это было бы хорошим началом. «Просто есть меньше», — думаю я и, перечитывая сообщение снова и снова, подхожу к зеркалу. Хочу увидеть в отражении что-то хорошее. Хочу многого — не делаю ничего. Чистейшая лень. Или, может быть, это страх разочарования. Я медленно встаю перед зеркалом, затаив дыхание. Я смотрю на свое отражение и не верю глазам. Это вообще реально? Я потолстела. Стала гораздо шире, чем в прошлый раз, когда смотрелась в зеркало. Глаза наполняются слезами, и я в полном отчаянии отхожу в сторону и поднимаю рубашку с пола. Я выдыхаю и вижу, как выпячивается вперед живот. Скоро мне придется искать пупок в толстых складках жира. Задница тоже, кстати, больше стала. Я чувствую отвращение к самой себе и пытаюсь с силой нажать на живот, чтобы сделать его менее заметным. Живот останется плоским и ровным всего несколько секунд, когда уберу руки — он снова станет огромным. Я с силой закусываю нижнюю губу и пытаюсь не заплакать. Похудение в моем случае невозможно. Мне понадобится слишком много времени для того, чтобы привести себя в порядок. Так что у меня не получится. Я надеваю черную рубашку и вижу, как некрасиво она обтягивает мое тело. Не хочу, чтобы кто-то видел меня в таком виде. Я кладу телефон на комод и вспоминаю сообщение Гарри, которое вызывает во мне странное чувство слабости. Я мгновенно теряю силу и мотивацию, становлюсь такой же нерешительной и отчаявшейся, как раньше. Зайдя на кухню, я вдыхаю запах только что готовой выпечки. На столе стоят два подноса с шоколадным печеньем внутри. Придется подождать, пока оно остынет. Моей маме обычно все равно. — Да, Барбара, да, мы определенно должны встретиться этим летом, — слышу голос мамы. Она разговаривает по телефону и обещает подруге встретиться с ней. Но на самом деле она всегда только обещает. У моего папы практически никогда нет свободного времени, а мама уже давно потеряла интерес к путешествиям. В последний раз она навещала своих сестер несколько лет назад. — О, с ней все хорошо! Я передам ей привет, — радостно кричит она в телефон. Тетя Барбара говорила обо мне. Я, видимо, ее любимица. — Даже не знаю, все по-старому, все по-старому. Она немного изменилась с последней вашей встречи… набрала вес, — уже тише говорит мама. Я делаю несколько шагов вперед и, пытаясь быть намного тише, продолжаю слушать разговор. Я знаю, что это неправильно, но мне нужно узнать, что она расскажет обо мне. Мама никогда не запрещала мне есть, ей все равно. Она, конечно же, предлагала мне альтернативные продукты питания, но никогда не говорила, что я «много вешу». — Это ужасно, она так сильно потолстела. Ее отец вряд ли сможет спокойно смотреть на нее. Он отказался вести ее в больницу в начале месяца, когда нужно было сдавать кровь на анализ, потому что боялся, что кто-нибудь из знакомых увидит его рядом с ней. Мне пришлось идти с ней вместо него, — с сожалением в голосе говорит мама. Я до крови закусываю губу. В этом, значит, причина? А он мне сказал, что у него в это время состоится важная встреча. Всегда было весело ходить в больницу с отцом. Он смеялся и закрывал мне глаза, когда врач брал кровь с пальца. И кричал вместе со мной, пытаясь перевести все в глупую шутку. Потом он, как всегда, с улыбкой на лице просил медсестру дать нам образец крови для того, чтобы мы смогли сделать мне клона. Женщина в ужасе смотрела на нас, а мы сразу же выбегали из кабинета и шли в «Старбакс». Попивая вкусный напиток, я ждала прихода мамы. Так было всегда. До того момента, как я стремительно начала набирать вес. После этого ему стало стыдно находиться рядом со мной. Неудивительно. — Я не думаю, что она захочет. Девушки в ее возрасте следят за собой, но она, кажется, не беспокоится о своей внешнем виде. Я не хочу ее как-то обидеть, — говорит она и слушает ответ сестры. — Знаю-знаю, перестань постоянно говорить об этом. Я боюсь, что она может заболеть чем-нибудь, но не хочу обижать ее. Она чувствительна. Чрезмерно чувствительна. Особенно, если идет речь о ее весе. Она хрупкая, — говорит она, и я немного злюсь. Хрупкая? Я? С каких пор? Все думают, что я не могу принять правду? Ненавижу тех, кто думает, что я слабая. — Она странно выглядит в последнее время. Но ее отец просто… ему тяжело принять это. Он не может держать рот на замке. Сейчас она, наверное, делает домашнюю работу. Я пойду приготовлю ей поесть. Прощай, — говорит мама и сбрасывает вызов. Быстро и тихо я пробираюсь в свою комнату. Легко закрыв дверь, я беру телефон и ложусь на кровать. Буквально через несколько секунд мама стучит в дверь и заходит ко мне в комнату. — Привет, милая, не хочешь перекусить? Я испекла печенье. Твое любимое, — говорит она, и я убираю телефон в сторону, встречаясь с ее добрым взглядом. Пару секунд я молчу и пытаюсь до конца понять недавний подслушанный разговор. Слова мамы, обещание Гарри и отвращение отца к собственной дочери — все это слишком расстраивает меня. Я чувствую слезы на глазах. Даже аппетит пропал. Я не хочу видеть еду, не хочу чувствовать ее запах, не хочу слышать о еде вообще. Меня тошнит от нее. Посмотрим, насколько меня хватит. Я снова беру телефон в руки, закрываю им половину своего лица и наконец-то принимаю решение произнести отрицательный ответ: — Спасибо, я не голодна.