Однажды во сне

Боль, в который раз вспышкой пронзающая бедро, заставляет зашипеть, и до крови прикусить нижнюю губу, но он лишь сильнее впивается пальцами в рукоять верного меча. Металлический привкус во рту и небольшой ожог — невысокая цена за смерть дракона, который вот уже пару дней держал в ужасе одну из многочисленных деревней королевства, верно? Он, Сэр Кевин дель Райан, попадал и в более опасные переделки, сейчас ему требуется всего лишь пара часов отдыха, целебная мазь уже начала действовать, а жар не так силён. Кевин кутается в собственный плащ, краем глаза замечая, как густая, почти иссиня-чёрная кровь стекает по лезвию меча. Холод подступает, сковывая в своих объятиях, а бедро же — наоборот — будто пылает, пожираемое огнём. Взгляд дель Райана поднимается вверх, задерживаясь на миг на туше не так давно почившего дракона. Подбитый мехом плащ внезапно перестает держать тепло, а усталость разливается по каждой клеточке тела. Глаза против воли медленно закрываются, и Кевин думает о том, что, возможно, ему понадобится чуть больше времени. Возможно, лучше остаться здесь, а там уже, с первыми лучами восходящего солнца — отправиться в деревню... Взволнованный голос звучит над самым ухом. Он вздрагивает, нашаривая выпавший из руки меч и собираясь дорого продать свою жизнь, но в следующую секунду на его лице расцветает улыбка. Девушка-лекарь, которая, как ему кажется, ещё пару секунд назад рассказывала о драконе и обрабатывала многочисленные ожоги, покрывающие руку немолодой женщины, выглядит встревоженной, напуганной почти до паники. — Дженни? — припомнив её имя и продолжая мягко улыбаться, спрашивает он. — Я же говорил ни в коем случае не идти за мной, лес слишком... — Дракон мёртв, — уверенно перебивает девушка, поводя рукой. — А с такой горячкой и ожогами — без помощи тебе не обойтись. Она подается вперёд, и Кевин прикрывает глаза, когда изящная ладонь касается его лба. От этого заботливого, неожиданно почти нежного прикосновения по всему телу разносится тепло и лёгкая дрожь. Светло-голубой свет лучиками расходиться от её пальцев, заставляя Райана в удивлении распахнуть глаза и втянуть воздух. Боль и усталость постепенно отступают, а из его груди вырывается тихий смех: — Ты полна... сюрпризов, моя миледи. — Говорит тот, кто сразил дракона в четыре человеческих роста? — с усмешкой отвечает она, прежде чем помочь подняться стонущему от боли рыцарю. Тяжелый плащ, пропитанный кровью и покрытый грязью, падает с плеч Райана, стоит ей расстегнуть фибулу: — Целитель из меня аховый, если честно, жар отступил на время, но.... Здесь неподалеку замок, уверена, баронесса в знак благодарности окажет тебе любую помощь... Пытаясь перенести весь свой вес на здоровую ногу, чтобы поднырнувшей под его руку девушке не было так тяжело, он замирает, поправляя меч в ножнах и внимательно глядя на Дженни. Она какое-то время смотрит в ответ, прежде чем, смутившись, отвести взгляд. Он ощущает тепло, разливающееся от её руки, поддерживающей его под талию. Оно чувствуется даже через кольчугу, и, найдя в себе силы для улыбки, Кевин дель Райан легко качает головой, делая шаг вперёд: — Не думаю, что это хорошая идея. Ты позаботишься обо мне лучше. * Очнувшись, он ощущает жар, разливающийся по всему телу, и боль в лёгких. Кевин открывает глаза, окидывает взглядом уютную комнату со светло-голубыми занавесками, пытаясь прийти в себя и схватить отголоски сна. «Я просто не позволю тебе уехать», — твёрдый голос Дженни из реальности всплывает в памяти, переплетаясь с образом бесстрашной целительницы из сна. Сердце взволнованно бьётся о грудную клетку, и Райан едва ли может назвать причину своего внезапного волнения. Убрав со лба теплое и почти высохшее полотенце, он делает попытку приподняться на локтях, тут же возвращаясь на подушки и заходясь в приступе кашля. Горло дерёт, и кашель отдается болью в раскалывающейся голове. — Ты проснулся? — появившаяся на пороге девушка выглядит взволнованной, в её глубоких глазах виднеется сожаление, и Кевин спешит кивнуть, скрывая гримасу боли за улыбкой. — Не пытайся. — Мне уже лучше, — отвечает он, тут же получая осуждающий взгляд. — Нет, правда, компресс... очень помог... — сиплый голос, а затем и вовсе надсадный кашель, вырывающийся из груди, рушат его наглую ложь, и ему ничего не остается, кроме как откинуться на подушках, устало прикрыв глаза. Прикосновение холодного компресса и — совсем мимолетное — нежное касание пальцев, заставляют его распахнуть глаза, наблюдая за тем, как Дженни отступает от кровати, убирая с лица прядь волос. — Я оставила бульон, — указав рукой в сторону, мягко произносит она. — Твоя одежда на стуле. Проследив взглядом, он действительно замечает сухую и отглаженную одежду, невольно задумываясь о том, что Дженни выглядит усталой. Сколько раз она меняла компресс, заходя в те моменты, когда он был в забытье? Прилегла ли хотя бы на несколько часов? Или же, охваченная заботами о нём, так и не отдохнула? — Благодарю, — ставший ниже собственный голос кажется ему чужим, и он, вздрогнув в очередной раз от озноба, замолкает на миг. — Правда, ты... — Я не сделала ничего такого, — смущенно отведя взгляд, отвечает Дженни, отходя к двери и открывая её. — Поешь и попытайся снова уснуть, Кевин. Если что-то понадобится, я в гостиной. * Потянувшись, доктор Райан прислушивается к собственному состоянию, замечая, что головная боль отступила, а горло почти не саднит. Последовав совету и вновь поддавшись объятиям сна, он, действительно, чувствует себя значительно лучше. Встав с кровати и начав одеваться, он вспоминает вкусный бульон, съеденный, кажется, несколько часов назад, и желудок тут же отзывается назойливым бурчанием. Застегнув нижние пуговицы на рубашке, Кевин чихает, осознавая, что насморк пройдет ещё не скоро, но в то же время, понимая, что ни о чём нисколько не жалеет. Когда пару минут спустя он, выйдя из ванной, проходит мимо гостиной, его взгляд останавливается на сидящей в кресле боком к двери фигуре. Точеное плечо в свободной серой блузке, светлые пряди, ниспадающие на лицо и распахнутая книга в руках. С мгновение Райан просто смотрит, не желая беспокоить, несомненно, очень уставшую хозяйку, прежде чем, вздрогнув, шагает дальше по коридору. Просторная кухня встречает его светом заходящего солнца, но его мысли далеки отсюда, раз за разом возвращаясь к ней — к Дженни О’Мейли, которую он почти каждую ночь спасает во снах, которая сейчас так близко... «Возможно, Хави прав, и нам с ней стоит сблизиться? — мелькает назойливая и так неожиданно приятная мысль, пока он ставит чайник, собираясь заварить травяной чай, заботливо оставленный хозяйкой на столе. — У неё ведь нет того, кто мог бы проследить, если вдруг...» Он обрывает себя на полуслове, отметая тяжелую мысль прочь, повторяя, что подозрения, к счастью, остались лишь подозрениями. Лунатизм не проявился, сны стали менее опасными, тревожные эмоции превратились в светлые, а намечающаяся депрессия отступила. Причин для тревоги нет. Приготовив пахнущий ромашками напиток, он возвращается в гостиную, неся серебряный поднос. Кевин уже собирается открыть рот и пожелать доброго дня, но замечает, как грудь девушки едва заметно поднимается. Уставшая и вымотанная приключениями минувшего дня, Дженни уснула, а книга по-прежнему осталась в её руках. Взяв со стеклянного кофейного столика другую книгу, доктор Райан зевает, думая о том, что, возможно, предложенная лучшим другом идея действительно хороша. Вот только нужно ли ей это сближение? Слуга в светлой ливрее почтительно кланяется, принимая тяжелый плащ и трость, а глаза Райана уже скользят по залу в поисках одной из своих сестёр. Только ей под силу вытащить в люди настолько не любящего подобные званые приемы человека, как он. Доктор Райан охотно предпочёл бы вечер с книгой и бокалом любимого вина в своем поместье за городом, но Грейс была непреклонна, и вот он здесь — входит в просторный бальный зал, чувствуя кожей десятки внимательных взглядов. Он — хирург, каждый день видящий кровь и спасающий жизни, неожиданно чувствует себя неловко, и уже тянется к небесно-голубому шейному платку, но вовремя одергивает руку. Платок повязан идеально, это лишь волнение. Музыканты играют, звук скрипки завораживает, а воздух пропитан ароматами духов. На лицах многих из девушек, когда он проходит, легко читается заинтересованность, некоторых даже не останавливают стоящие рядом с ними спутники. — Прощу вас, — тихий, дрожащий голос звучит где-то сбоку, и, обернувшись, Райан хмурится. — Я не... Девушка в тёмно-фиолетовом платье из атласа пытается вырвать свою ладонь из руки высокого мужчины, на что он только усиливает напор. В её взгляде, мечущемся в поисках помощи, — неприкрытый страх, и доктор Райан, действуя скорее по наитию, шагает вперёд. — Вам, кажется, ясно сказали, — бросает он, презрительно поджимая губы. — Оставьте её. Крупные светлые пряди волос девушки вздрагивают, когда она поворачивается, умоляюще глядя на него, и Райан ощущает пробегающую по спине дрожь от того, насколько глубоким и чарующим выглядит взгляд её серебристо-серых глаз. — Не твое дело, — отвечает навязчивый кавалер, но руку с тонкого запястья всё же убирает, делая едва заметный шаг назад. Всего миг он стоит, буравя доктора взглядом, но, заметив угрозу в ответном взгляде и приближающихся слуг, ретируется, неразборчиво буркнув себе что-то под нос. — Благодарю, — голос девушки возвращает свою мелодичность, она делает изящный реверанс. — Мистер... — Кевин Райан, — отвечает он, склоняя голову. Его глаза против воли скользят по струящемуся в пол платью, прежде чем остановиться на соблазнительно открытых плечах. — Дженнифер Дафна О’Мейли, — произносит девушка, а доктор Райан краем уха слышит, как музыканты начинают играть новую композицию. — Новый танец. — О, нет, — начинает Райан, понимая, к чему она клонит. — Вы вовсе не обязаны. — Нет, — подтверждает Дженни, прежде чем мягко улыбнуться и подойти ближе, кладя свою руку ему на плечо. — Но я хочу.