Последнее приключение

Основная часть экспонатов, которые должны были принимать участие в ночной программе музея, сейчас разместились на одной из лестниц и виноватыми глазами следили за Ларри, который нервно вышагивал из стороны в сторону, параллельно отчитывая их в учинённых безумствах. Затаившаяся в дальнем углу Аннабель, глазами отыскала фараона, который тоже держался в стороне ото всех, и подошла к нему. - Похоже, эта побрякушка негативно действует не только на тебя. - заметила она. - Не удивительно. Пластина поддерживает жизнь во всех. Убрать её, и всё здесь перестанет оживать, так что... - Да, - вздохнула Энни. - Плохо дело. Есть какие-нибудь мысли? Акменра склонил голову на бок, задумавшись. - Ларри ведь полноправный сотрудник музея, значит у него должен быть свободный доступ к архивам в библиотеки. - Отличная мысль! В архивах наверняка полно информации о древних находках, которые теперь хранятся в музее. Не факт конечно, что мы найдем что-нибудь полезное, касательно твоей пластины, но это хоть что-то. Я скажу папе об этом, - она перевела взгляд на Ларри, который в этот момент активно отчитывал Декстера и добавила. - Когда он немного успокоится. Фараон молча кивнул, оставив её последнюю реплику без комментариев. Он чувствовал себя подавленным и не только из-за проказ волшебного артефакта. Любовь занимала все его мысли, сводила с ума, заставляя чуть ли не ненавидеть всё в округ. Он ощущал себя маленьким мальчишкой, по глупости угодившим в бескрайние болота вдоль русла Великого Нила. И этому мальчишке был страшно, холодно и, что самое обидное - невозможно оторваться, выбраться, спастись. И чем активнее пытаешься это сделать, тем хуже всё становиться. Объяснение и осознание этих чувств - было ужасно сложной задачей, казалось, что для этого не хватает подходящих слов, не существует нужных фраз. Но в этот раз всё было иначе, в этот раз он собрался с силами, он точно знал, что должен сказать, он был уверен... И вот как всё обернулось. Злая, жестокая шутка богов, не иначе. Акменра посмотрел на девушку. Она задумчиво уставилась куда-то в пространство и мыслями была явно где-то далеко. Энни выглядела озадаченной, что в общем-то было не удивительно. - Мы решим эту проблему. - уверенно заявил фараон. - Со всем разберемся. Девушка вздрогнула, словно и вовсе забыла, что стоит тут не одна. - Да, разберемся. Я надеюсь. Вдруг, ей в голову пришла странная мысль. Она никогда не задумывалась над этим раньше, и к нынешнему положению вещей эта мысль особого отношения не имела, но Энни решила её озвучить. - Слушай, Ак, пластина вдыхает жизнь в эти экспонаты, наделяет их разумом, и даже какой-то памятью. Очеловечивает одним словом. Я, конечно не говорю о Рексе или Декстере, но, - она на секунду задумалась. - Вот например Тедди. Однажды он подал мне руку, и ладонь его была совершенно человеческой на ощупь, теплой и мягкой. Однако, как не парадоксально, он все равно оставался восковой фигурой. Помнишь, несколько лет назад с ним произошел этот несчастный случай, когда его буквально разрезало пополам... В нём ничего не было. Ни костей, ни органов, только воск. А что на счет тебя? - А что на счет меня? - смутился фараон. - Я ведь не восковая фигура. Девушка нервно закусила губу, жалея, что вообще начала этот разговор, так как давался он ей намного труднее, чем она предполагала. - Да, но, - Энни заправила за ухо выбившуюся из прически прядь. - Но ты мумия. Значит ли это, что оживая, восковые фигуры так и остаются фигурами, а ты, хоть и обретаешь прежний вид... - Аннабель замолчала, не зная, как выразиться корректнее. Египтянин растерялся. Однажды его уже настигла смерть и теперь, воскресая каждую ночь, ему уже не грозила старость, человеческие болезни и прочие не особо приятные вещи, но он чувствовал себя как и прежде живым. Правда, стоило признать, он никогда не задавался вопросом: а достаточно ли он человек? Достаточно ли он человек для Аннабель? Или она видит в нём лишь давно канувшую в лету частичку древнего мира, с которой ей по воле случая довелось подружиться? Это внезапное откровение словно выбило почву из-под ног. Встретившись со спокойным, выжидательным взглядом Энни, вконец оторопевший фараон, не совсем понимая, что вообще делает, приложил руку к своей груди. - У меня бьется сердце. Как и раньше. Аннабель выдернула из прически острую шпильку и быстро, ухватив Акменра за руку, уколола его палец. Она не понимала, почему это было так для неё важно, но когда из крохотной ранки показалась тёмная капелька крови, Энни обрадовалась. - Ты действительно живой. И самый настоящий. - улыбаясь сказала она, так и не отпустив его руки. - Не знаю правда почему меня это так радует. Должна признать, если бы ты был просто восковой фигурой или вся эта твоя внешняя шушера, - она ущипнула его за кожу. - была бы лишь иллюзорной оболочкой, всё равно ничего бы не изменилось. Ты в любом случае мой лучший друг, как бы там ни было. - Аннабель! - воскликнул Ларри из противоположного конца зала. - Пойдём, нам пора.

***

Пока они ехали в такси, девушка рассказала отцу о предложении фараона покопаться в архивах музея. Хоть Ларри и был в подавленном и несколько рассеянном настроении из-за сорванного шоу, Энни он выслушал внимательно и заверил, что завтра же этим займется. После их довольно короткого диалога о волшебной пластине Ларри вновь отвернулся к окну, бездумным взглядом провожая мелькающие там размытые очертания зданий. Аннабель было тяжело видеть отца в таком настроении и, зная сколько сил и времени он потратил на подготовку этого фееричного открытия планетария, такой финал казался ей ужасно несправедливым. Чтобы хоть как-то отвлечь отца, Энни начала болтать о всякой ерунде. Она рассказала одну забавную историю об университетских друзьях, которую словно бы невзначай вспомнила. Эта история плавно перетекла в ещё одну, и ещё. Под конец пути, ей действительно удалось хоть как-то расшевелить Ларри и он даже начал немного подшучивать в ответ. Однако бодрое расположение духа вернулось к мужчине не надолго. Стоило им только войти в подъезд многоквартирнго дома, как у Ларри затрезвонил мобильный. Похоже доктор Макфи оклемался после недавнего происшествия и теперь спешил высказать всё своё недовольство. Какие именно возмущения истерично провизгивал этот неуравновешенный и въедливый директор музея, Аннабель не слышала, но вот Ларри, с каждой новой секундой разговора становился всё мрачнее. Когда ему всё же удалось попрощаться со своим начальством, девушка вновь попыталась его приободрить. - Что бы он там не вякал - забей. - посоветовала она. - Ты же знаешь, этот Макфи эмоционально нестабилен. Совершенно. - Нельзя так отзываться о людях. Это невежливо. - Невежливо такое ему прямо в лицо ляпнуть. А за спиной, так пожалуйста. - Аннабель! - Что? Все подобным грешат, не я одна, - она решила сменить тему. - Надеюсь, Ник заказал какой-нибудь еды. Есть хочется неимоверно. Мне кажется, ещё чуть-чуть и мой желудок начнет переваривать сам себя. - А я вот мечтаю завалиться спать. Чтобы этот день уже поскорее закончился. - Что это за звук? - спросила Энни, когда они наконец добрались до нужного этажа. - Похоже кто-то закатил вечеринку. - Да, - Ларри подошел к двери своей квартиры и прислушался. - И я даже знаю - кто. Когда Дейли вознамерились развестись, было решено, что Ник останется с матерью, а Аннабель с отцом. Поначалу, мать была против такого решения, но Энни удалось настоять на своём. Девочке казалось жутко несправедливым то, что отец вот так просто, в одно мгновение, останется совершенно один. Маленькая Энни не отличалась своенравным упрямством, но именно в этом вопросе была готова отстаивать свою позицию до конца. И потому матери, во избежании очередных скандалов, в итоге пришлось уступить. С огромной неохотой она позволила дочери жить с отцом, надеясь что вскоре ей надоест его бестолковый образ жизни и она сама захочет вернуться домой. Но, вопреки ожиданиям матери, Аннабель нравилось жить с отцом. А первое время их скитаний из одной съемной квартиры в другую и вовсе расценивала, как небольшое приключение. Конечно, в конце концов всё нормализовалось. Ларри нашел постоянную работу, которая была ему по душе, они перестали скакать с места на место и младший брат - с одобрения матери, разумеется, стал навещать их гораздо чаще. И вот сейчас, вдохновившись наличием пустой квартиры и отсутствием контроля со стороны старших, Ник устроил подростковую гулянку. Первые секунды Ларри и Аннабель скромно тормознули на пороге, нервно озираясь по сторонам. Вернее, Энни нервно озиралась по сторонам, а Ларри целенаправленно выискивал среди снующих туда-сюда, дергающихся в такт музыке детей одну конкретную фигуру. - Никки! - мужчина попытался перекричать громкую музыку. - Ник! Ларри заметил сына и стал пробираться к нему. Парень тоже заприметил отца и уставился на него перепуганными глазами, в "предвкушении" вполне закономерных люлей за подобную самодеятельность. Добравшись до сына, Лоуренц отключил проигрыватель и быстро разогнал малолетних тусовщиков. Энни в этом мероприятии участия не принимала, справедливо рассудив, что ребята, под грозными взглядами Ларри, и сами прекрасно найдут выход из квартиры. Вместо этого она живо промчалась в свою комнату надеясь, что её личная территория не пострадала от пронырливых и любопытных пубертатов. Оказавшись в своей обители она осмотрела спальню на предмет постороннего вмешательства. Комната была чистой, прибранной, всё вещи лежали на тех местах, где их и оставила Энни. Похоже младший брат, зная о пунктике сестры, касательно личного пространства, всё же предупредил своих приятелей ни в коем случае не соваться в её спальню. Порадовавшись, что её комната осталась нетронутой юными вандалами, девушка вернулась в гостиную, где уже начинались семейные разборки.