Когда Аннабель вернулась в совмещенную с кухней гостиную, нежданные гости уже разошлись, а Никки с отцом разгребали устроенный ими беспорядок.
Попутно Ларри, беззлобно, но всё же строго, отчитывал сына, а становиться свидетельницей их препирательств девушке не хотелось. Она уже было собралась тихонько скрыться в своей комнате, как заметила на столе коробку с ещё не тронутой пиццей.
Чувство голода победило тактичность.
- Я не думал, что вы так рано вернётесь, - оправдывался Ник, пока Энни, старательно притворяясь ветошью, прокрадывалась к пицце.
- Да, это заметно, - нахмурился Ларри, шурша пустыми упаковками от чипсов, которые он старательно укладывал в мешок для мусора. - Скажи, с чего это такой разгул?
- Когда я бываю у вас, я всё вечера торчу один, - возмутился парень.
Почувствовав укол совести, Энни замерла на полпути и закусила губу. Никки был чертовски прав. Теперь Аннабель большую часть свободного времени проводила со своими университетскими приятелями - и пусть они не особо ей нравились, но она усиленно старалась влиться в студенческую жизнь - а Ларри, пока шла подготовка к торжественному открытию планетария, буквально сутками пропадал на своей работе.
Но если Энни, после слов брата, и почувствовала себя виноватой, то мужчина напротив, продолжал "наступление":
- Сейчас не до гулянок, верно? На носу выпускные экзамены. Когда надо подать заявку в университет?
Никки скорчил кислую мину и качнул головой.
- Эм... Я не поступлю в университет.
- Ты не знаешь.
- Нет, знаю. Точно знаю, потому что не собираюсь подавать заявку.
Тут Энни чуть не выронила кусочек сырной пиццы, до которой всё-таки наконец добралась. Повисла напряженная тишина, которая обычно не предвещает ничего хорошего.
Девушке захотелось как-то разрядить обстановку, но брат и отец сейчас словно бы и вовсе забыли о её существовании, в упор глядели друг на друга. Поэтому, всё так же изображая из себя невидимку, она тихонько отступила в противоположный угол гостиной, решив наблюдать за разворачивающимися событиями с безопасного расстояния.
- Что? - ледяным тоном переспросил Ларри, подавшись чуть вперед.
- Мне сейчас не надо туда поступать, - уверенно ответил Ник, ничуть не впечатлившись строгостью отца.
На мгновение оторопев, Ларри глубоко вздохнул.
- Ладно, ладно. Я тебя понял. Ты сейчас хочешь немного расправить крылья...
- Да!
- ...Уехать, и поучиться в другом месте. А куда ты хочешь поступать? Поделись, что там у тебя в списке?
Энни хорошо знала отца и поняла, что он и сам не желает затевать настоящий семейный скандал, поэтому строит предложения так, чтобы у Никки были пути к отступлению. И сейчас, сидя в дальнем углу комнаты, методично пережевывая пиццу, девушка молилась, чтобы у Ника хватило ума воспользоваться этой возможностью и не распалять ссору.
- Эм...Ну, список короткий.
- И правильно, не распыляйся, - кивнул мужчина.
- Это на редкость супер-короткий список, - уточнил Никки, смущенно улыбаясь.
"Ой, ой", - с опаской подумала Аннабель. - "Сейчас он что-нибудь сморозит".
- Видишь ли, - продолжал парень. - В нём ничего нет.
"Ну вот, приплыли".
- В нём... - Ларри поперхнулся. - Что-то я не понял. - он прикрыл глаза и потёр ноющие виски. - Если списка нет...
- Пап, понимаешь, я хочу годик пожить совсем без учёбы. Как ты и сказал, расправить крылья и всё такое.
Видимо, чтобы его слова звучали весомее, парень поднялся со стула и взмахнул руками, аки крыльями, попутно смахнув со стола пару пустых картонных стаканчиков.
- Да, но нельзя же расправить крылья и полететь в никуда.
Тон отца уже был не сердитым, а скорее каким-то уставшим.
У, следившей за этой сценой из дальнего угла комнаты, Энни возникли противоречивые чувства. С одной стороны, ей было жаль отца, которому, после всего произошедшего за сегодня только и не хватало для полного счастья этого "разбора полётов". А с другой Никки просто защищал свою позицию, что было в общем-то похвально.
- Планы меняются, пап.
- Нет... Нет. Планы не меняются. Нельзя просто так взять и поменять план, не обсудив это с теми, кто этот самый план финансирует.
- Ладно, мы конечно можем ещё обсудить всё эти планы вдоль и поперёк, но давай не сегодня. Давай сейчас мы просто все ляжем спать, а завтра, с новыми силами.
- Так, - Ларри хлопнул ладонью по столу. - Сейчас я иду спать, а ты разгребаешь весь этот бардак. И да, завтра мы закончим этот разговор.
Захватив с собой стаканчик с газировкой, Дейли старший направился в свою спальню, хмуро пожелав всем спокойной ночи.
Как только за ним закрылась дверь, напряжение, до этого царившее в комнате, тут же испарилось, и Энни расправила плечи, так как за время их разговора неосознанно ссутулилась. Девушка не спеша выползла из из своего "укрытия" и передислоцировалась к столу, возле которого маячил её брат, подбирая оставшийся продовольственный мусор.
- Почему ты со мной не поделился своими мыслями о собственном будущем? - спросила она. - Я бы и с отцом это обсудила, подготовила почву, так сказать.
Ник одарил её неприятным ироничным взглядом.
- Да? И когда я должен был это сделать? Когда ты на занятиях, или когда тусуешься со своими друзьями? А может быть мне стоило посылать тебе е-мэйлы, которые ты никогда не проверяешь? - парень отвернулся от сестры и продолжил уборку. - Впрочем, это в любом случае не важно. В итоге ты бы всё равно встала на сторону отца и тоже принялась бы промывать мне мозги.
- Во-первых, не надо тут драматизировать, - обиделась Энни. - Ты так говоришь, словно я вовсе забыла о твоем существовании, но ведь прекрасно знаешь, что это не так. А во-вторых, в словах отца действительно есть смысл. Он ведь всего лишь желает, чтобы в будущем ты твердо стоял на ногах.
- Понимаешь, - Ник отложил в сторону мусорный пакет и уселся на стул. - В то время, как меня это душит, ты напротив, видишь всё в положительным потому что смотришь на ситуацию своими глазами. А я не такой. Не такой как отец и не такой как ты.
- Не такой? А какой ты? Какая по-твоему я? Думаешь, мне нравится часами торчать в этом университете? Да меня тошнит от всей этой бизнес-школы, коммерции, экономики. Да я даже в этом не разбираюсь! Нет во мне этой предпринимательской жилки, какая есть у отца.
Ник немного опешил. Его сестра никогда не поднимала тему своей учебы в таком свете.
- Зачем же ты тогда туда поступила?
Энни села напротив брата и всерьез над этим задумалась.
- Наверное потому что я просто испугалась. - ответила она после недолгого молчания. - Сколько себя помню, я всегда хотела стать детским писателем. Дарить малышам частичку самой настоящей сказки, которая бы оживала на страницах моих книг. Но кого я обманываю? Я даже банальное эссе не могу написать, хотя казалось бы, что это куда как проще. Я была растерянна и родители быстренько подсунули мне под нос брошюру с выбранным ими же университетом. И я сдалась. Решила, что лучше идти по жизни, имея за плечами высшее образование и хорошую работу.
- Но ты ведь не этим хочешь заниматься! - искренне возмутился парень. - Не хочешь всю жизнь провести за вознёй со всякими проектами
и отчетами!
- Ну, может быть в свободное время я буду заниматься любимым делом, - Энни закусила губу, подумав о том, что этого самого свободного времени в итоге может быть не так уж и много.
- Пфф, это бред. Сражаться с самураями, отвешивать люлей кровожадным фараонам и кататься верхом на тиранозавре ты не боишься, но боишься идти за своей мечтой.
- У меня нет таланта, Ник. Я всего лишь рядовая фантазерка и не более. Так что возможно все эти писательские курсы и прочее стали бы пустой тратой времени и финансов.
- Но ты ведь не можешь знать наверняка. На твоем месте я бы бросил университет и отправился на эти твои писательские курсы.
Аннабель хотела было возразить, что поступать так - крайне не рационально, но брат пресек эту попытку.
- И, как бы там ни было, для себя я уже всё решил. Моё призвание - музыка, и от своего я не отступлюсь.
Девушка хихикнула и кивнула в сторону проигрывателя:
- Это вот эту долбёшку ты называешь музыкой? Ни мелодии, ни гармонии, словно отбойным молотком по ушам наяривают.
- Да иди ты.
* * *
A Great Big World – Say Something (feat. Christina Aguilera)
Энни помогла брату навести порядок в гостиной, параллельно с этим рассказав ему о случившейся неприятности с волшебной пластиной. Ник выразил свое желание помочь им разобраться в этом деле, пообещав, что пока отец будет шерстить архив музея, сам он попробует поискать какую-нибудь мало-мальски полезную информацию в интернете.
Покончив с уборкой, и приняв душ, девушка буквально доползла до своей комнаты и завалилась на кровать.
Спать ей хотелось ужасно, но всё же уснуть никак не удавалось. Слишком много переживаний выпало на этот день. Мало того, что она переволновалась за своего отца и друзей из музея, так и разговор с Ником оставил какой-то невнятный осадок в её душе.
Отношения с братом у неё были по-настоящему дружескими. Видимо, из-за того, что они с самого детства жили раздельно друг от друга и ежесекундно не мусолили друг другу глаза, они избежали многих возможных мелких конфликтов, которые частенько возникают у братьев и сестёр и отдаляют их друг от друга.
Но, не смотря на это, она всё равно никогда не делилась с братом своими переживаниями, касательно её пристрастий к писательству. Она вообще этим ни с кем не делилась. Да, когда-то давно она заикнулась об этих курсах, но поддавшись панике и давлению родителей, она оставила эти нереальные идеи, похоронив мечту где-то совсем глубоко в душе и старалась об этом даже не вспоминать.
И ей это прекрасно удавалось вплоть до сегодняшнего вечера, пока Никки, сам того не подозревая, задел её за живое.
Спустя неопределенное количество времени, её глаза привыкли к темноте, царящей в комнате, и блуждающий взгляд девушки вдруг остановился на узком невысоком стеллаже. Ведомая приятной ностальгией, Энни встала с кровати и подошла к книжному шкафу, освещенному бледным светом луны, который пробивался через незашторенное широкое окно спальни.
Потянувшись к верхней полке, на которой хранила свои старые тетради-черновики, она пробежалась пальцами по корешкам и наугад вытянула одну из них.
Всё так же, не включая свет, она, в тёмном сумраке, принялась медленно, почти благоговейно перелистывать страницы тетради, перечитывая строчки коротких, так и не законченных рассказов и набросков и разглядывая выполненные её детской рукой корявые иллюстрации к ним.
Она задержала свое внимание на одной из страниц. Там, в неумелом детском рисунке сделанным цветными карандашами, легко угадывался египетский зал музея и этот злополучный золотой саркофаг.
Энни тут же нахмурилась, непризвольно возвращаясь мыслями к фараону. Вмести с ним, да и с остальными экспонатами, за все эти годы они успели пережить множество приключений и не один раз влипали в разнообразные неприятности, так что, казалось бы к подобному можно было бы уже и привыкнуть.
Вот только в этот раз всё было словно иначе. То ли дело в том, что сейчас, повзрослев, она на всё смотрит куда серьезней, без этого детского романтизма и непоколебимой уверенности в благоприятном исходе любых возможных бед, то ли в том, что на этот раз эта самая беда случилась с самой пластиной - той самой платформой, фундаментом на котором всё и держится. Да, с этой волшебной цацкой и раньше случались проблемы, её то теряли, то похищали, но теперь всё иначе. Раньше эти проблемы создавали люди. А теперь сама магия, которой наполнена эта пластина, дала сбой.
И фиг знает, что с этим делать.
