Тонкие узоры переплетающихся судеб

ПОВ Он       Создалось ощущение, что меня заморозили. Внутри кто-то щелкнул выключателем, и мои чувства, мысли, эмоции превратились в нéчто эфемерное, далёкое и выдуманное. Исчезли города, лица, воспоминания. Выдернули шнур зарядки из розетки и оставили без питания… Отключенного и отрезанного от всего, что я раньше видел, слышал и понимал. Осталось только одно — автоматизм. И лишь ноги несли тело вперед, к отелю и комнате с табличкой 403. Да и то, по привычке.       Но внутри было тихо и пусто. *тремя часами ранее*       — Мистер Холт, — раздался голос Мереды из трубки, — у меня возникли проблемы, и мне не помешала бы ваша помощь.       — Какого рода проблемы? — лениво поинтересовался я, развалившись на диване в гостиной своего номера.       — С Орденом Охотников, — уже тише сказала вампирша, заставив меня встать.       — Где? — коротко спросил я, накидывая на ходу пальто и покидая временное жилище.       — Кафе «Рокс» на окраине Лондона, — прошептала Мереда и добавила: — Поторопись, Ричард. Пожалуйста.       Поняв, что мою давнюю знакомую сумели загнать в угол, я вихрем сбежал по лестнице и, оказавшись в машине, вдавил педаль газа в пол.       Промедление могло стоить Мереде Торсант жизни. Поэтому на месте я оказался через четверть часа, пролетая светофоры на красный свет и забив на правила дорожного движения.       Нужная улица встретила меня темнотой и разбитыми фонарями. Невидимой тенью я скользил вдоль стен, избегая лучей света от близлежащих строений, и отмечал всё, что могло показаться странным и опасным.       В скором времени я увидел то, что ожидал найти: сторонников Ордена. Группа молодых людей. Они стояли и тихо переговаривались у входа в кафе.       Медленно отойдя обратно за угол и слившись с темнотой, я набрал номер Мереды. И, слушая бесконечные гудки, нервничал.       Я не сказал бы, что Мереда мне нравилась, или что я стал помогать ей, движимый романтическими чувствами. Нет. Мной двигало чувство, отдаленно напоминающее альтруизм. Мисс Торсант — старый вампир, много старше меня. Знания и жизненный опыт, накопленные Мередой за много столетий, не просто ценны, они незаменимы. Да и кто смог бы лучше справляться с другими вампирами? Никто. Только Мереда с её силой и умением держать всё под строжайшим контролем.       — Я слушаю, — глухо отозвалась она после двадцати гудков.       — Жду у выхода из кафе, — отрапортовал я.       — Не уверена, что смогу выйти, — голос мисс Торсант дрожал, она заметно нервничала. — Они здесь повсюду. Устроили облаву на это милое местечко. А из подсобки сильно несёт жареным.       Стиснув зубы, я нажал на кнопку отбоя и двинулся в сегодняшнее логово Ордена.       Смело распахнув дверь, шагнул внутрь, сразу увидев за дальним столиком Мереду, медленно протягивающую мутный коктейль. Лицо вампирши озарилось улыбкой, когда я прошёл к столику и, не присаживаясь за него, протянул ей руку и сказал:       — Дорогая, нам давно пора идти. А ты всё сидишь и сидишь.       — Я неописуемо рада видеть тебя, Ричард! — вложив руку в мою ладонь, она встала и, бросив купюру на стол, прошла со мной к выходу.       Как раз здесь и начались приключения.       — Куда собрались, кровопийцы? — раздался грубый голос сзади.       — Как это, куда? Домой, конечно! — притворно возмутился я, а Мереда выпустила мою руку и напряглась.       Стычки было не миновать.       — Если вы и выйдете отсюда, то только на тот свет, — добавил крепкий мужчина, лет сорока, входя в кафе. Следом за ним вошли ещё десять приспешников Ордена, а последний вошедший закрыл дверь на замок с внутренней стороны. Таким образом, мы с Мередой оказались отрезаны от выхода.       Я медленно огляделся и насчитал ещё десятерых приспешников Ордена, стоящих сзади нас. Двадцать крепких мужчин на двоих вампиров. У них был бы шанс, если бы я и Мереда были обычными неопытными вампирами. А так, у людей не было шансов. Ни единого шанса.       Мисс Торсант взглянула на меня и улыбнулась:       — Я же говорила, Ричард, что я чрезвычайно рада видеть тебя?       — Взаимно, Мереда. Нам давно пора размяться, — подмигнув вампирше, я перевёл взгляд на тех, кто стоял впереди нас. А Мереда повернулась лицом к людям, подошедшим сзади.       Улыбка на лице превратилась в оскал, открывающий прекрасный вид на острые, как лезвие бритвы, клыки.       — Не в тот бар вы зашли сегодня, мальчики! — пропела Мереда и бросилась на приспешников Ордена.       Не теряя времени, я так же напал на них.       Последующие двадцать минут я описал бы одной фразой: «Кровь, кишки, мозги, хардкор».       Моя напарница озверела. В приступе ненависти она отрывала людям руки и ноги, разбивала головы так, что содержимое черепной коробки неровным слоем покрывало близлежащие поверхности, ломала шеи и всецело наслаждалась процессом.       А я не мог расслабиться. И если раньше я бы получил удовольствие от происходящего, вдоволь напился крови, да ещё и посмеялся бы над напавшими на нас людьми, то в этот момент я мог сравнить себя с натянутой струной. На автомате дрался, ломал шеи и отбрасывал бездыханные тела. Минимум движений, максимум пользы.       И каждую грёбанную секунду я думал об Элизабет и её чёртовом братишке, охотнике-одиночке Оливере.       У меня не получалось выкинуть из головы эти небесно-голубые глаза, которые были и у Оливера, и у Элизабет. Поэтому взгляд девушки в нашу первую встречу показался мне знакомым. Потому что эти глаза много лет назад смотрели на меня с презрением и ненавистью, а затем и с холодной решимостью, когда я видел Оливера в последний раз, привязанного крепкими веревками к стулу, и отданного мной на растерзание правящей верхушке. Мереда тоже была там… *flashback*       Тёмная улица заботливо укрывала меня от глаз посторонних. А наблюдательный пост, который я занял, являлся удачным местом для слежения за происходящим.       Салли и Зак нервно топтались под светом одинокого фонаря. Вот к ним присоединились ещё пятеро вампиров, имён которых я даже не помню. Теперь, по меркам даже такого крупного города, как Лондон, под светом фонаря стояла уже толпа вампиров. Их было семь. И я, восьмой, слившийся с глубокой мглой тёмного переулка.       Сегодня мне предстояло сделать невозможное: выследить и поймать Человека, отморозка, сильного и опасного убийцу вампиров, самого сильного охотника, рожденного за последние пятьсот лет. Он был призраком для нас: появлялся в самый неожиданный момент, застав нас врасплох, с лёгкостью вырезал несколько десятков вампиров, при этом оставшись без единой царапины, и так же тенью растворялся в ночи, как растворялись в ней мы, вампиры. Но подозрительно, что Неизвестный был абсолютной одиночкой. Без друзей, без семьи, без дома.       Он постоянно передвигался. Никогда не оставался в одной квартире более двух суток. И никто не мог его выследить. Кроме меня.       — Что-то я очкую, — сказала Салли шёпотом, но даже на большом расстоянии я её услышал.       — Не очкуй, я не дам тебя в обиду, — улыбнувшись, сказал я так же шёпотом. — Я успею вовремя.       Салли хмурилась. Я давно не видел её в таком состоянии.       Чтобы выманить отморозка в момент, который нам нужен, пришлось пойти на хитрость и привлечь для помощи дополнительные кадры.       Прошуршали шины, и к компании под фонарем подъехал черный джип. Из него вывалились три вампира и выволокли каждый по два человека.       — Кушать подано! — заржали приехавшие, а компания под фонарем их радостно поддержала.       Игра, фарс, постановка. Да как угодно. Но мы специально пустили слух, что сегодня вечером вампиры совершат массовое убийство. Каждый из присутствующих знал свою роль и имел индивидуальный сценарий, которому должен непрекословно следовать.       С одной стороны я боялся, что Одиночка не придёт — слишком не равны были силы. А с другой стороны что-то подсказывало, что Человек придёт, несмотря ни на что.       И когда я уже потерял веру в успешность плана по поимке Одиночки, то услышал лихорадочно застучавшее сердце и увидел тень, бросившуюся на одного из вампиров.       А вот и виновник торжества!       Хитрость операции состояла в том, что мы заранее знали, что и как делать. А вот человек не знал.       Я напал сзади, когда парень уже вогнал длинный кинжал по рукоять в грудную клетку одного из вампиров, без труда пронзив сердце. В образовавшейся суматохе Одиночка успел убить двух вампиров.       Справиться с Человеком оказалось делом не легким. Парень был быстр. Очень быстр. И в какой-то момент я даже подумал, что такой убийца не может быть одиночкой. За ловкостью, скоростью и смертоносностью скрывались годы упорных тренировок. Боль в руке отодвинула размышления на задний план. Человек успел извернуться и полоснуть меня кинжалом по правой руке.       Теперь пришла моя очередь. Мощный удар, пришедшийся парню в висок, мигом охладил его пыл. Человек потерял сознание и упал на землю передо мной.       Испуганная Салли медленно подошла к нам:       — Ты сделал это, Рич. Так… легко.       — Не легко, — я кивнул на мёртвых вампиров и порез на своей руке, из которого текла кровь. — Людей убить. Салли со мной, остальные идите и веселитесь дальше, — отдал я приказы.       В Лондоне главенствовал Тод — старый вампир, который держал в страхе всю нечисть Британии, и даже Орден Охотников. Тод отдал приказ слушаться меня. Поэтому спорить никто не стал. Вампиры занялись своими делами. Салли опасливо покосилась на тело под ногами.       — Поможешь дотащить Одиночку до машины и транспортировать до места назначения, затем займись другими делами, — мягко сказал я, испытывая к женщине тёплые чувства. — А я пока приведу себя в порядок.       Салли перевернула киллера-одиночку на спину. По моему позвоночнику прошёл холодок: на асфальте лежал ребенок, лет шестнадцати или семнадцати. Тёмные волосы спутались, тяжёлыми прядями спадая на лоб, покрытый испариной. Несмотря на схватку, лицо мальчика, а он был именно мальчиком, выглядело безмятежно. Можно подумать, что он закрыл глаза и заснул.       — Ох… — выдохнула Салли. — Совсем ребенок.       — Да, неожиданно, — с недовольством согласился я.       А внутри разгоралось мерзкое чувство жалости.       Ни разу за семь столетий я не жалел тех, кого убивал. Не потому что я циник или эгоист. Я считал, что жизнь — естественный отбор, и выжить в этом отборе должен сильнейший. Хотя у такого подхода были свои минусы: люди могли обойтись без вампиров, а вот вампиры без человеческой крови — нет.       Семьсот лет я старался не нарушать баланс между убийством ради выживания и убийством ради веселья. Последнее происходило со мной не часто. Но происходило.       И теперь, смотря на подростка у моих ног, я никак не мог понять, какого чёрта произошло. Это должен быть взрослый, состоявшийся в жизни мужчина, повидавший много дерьма в жизни. Но никак не юный мальчишка, по силе превосходящий профессиональных убийц Ордена.       — Но почему у тебя получилось, Ричард? Как? — раздался голос Салли. — Его столько раз караулили, ждали, заманивали в ловушки… И безрезультатно. Как ты это сделал?       — До этого мы совершали одну и ту же ошибку, Салли, — я вздохнул, рассматривая мужественные черты лежащего передо мной Одиночки. — Мы не учли, что ему, по большому счёту, наплевать на вампиров. Пока мы живём и никого не трогаем, ему всё равно. А вот если мы убиваем, да ещё и массово, тогда он появляется. Ему безразличны вампиры, он спасал людей.       Повисла тишина, которая прерывалась отдаленным гулом машин.       — Ясно, — бросила Салли, а голос её стал жестким. — Идём. Время.       С легкостью подняв нóшу, вампирша отправилась к машине, не удостоив меня взглядом.       С тяжелым сердцем я отправился следом.       Через полчаса мы вошли в резиденцию Тода. А на пороге нас встретила восторженная Мереда Торсант.       — Ричард! Я в тебе не сомневалась! Вау! Поймать Безумного Одиночку! Выше всяческих похвал!       — Спасибо, — слова женщины неприятно резанули по слуху.       — Поздравляю с победой, мистер Холт, — прохрипел Тод. — Я так же, как и мисс Торсант, не сомневался в ваших талантах. Вы бы гармонично вписались в общество Лондона.       — Благодарю, — я кивнул. — Но мне пока комфортно в Абердине. Пленник в машине, — добавил неохотно.       — Им займутся, — на губах Главного заиграла кровожадная улыбка, отчего я поёжился. — Выпьем бренди? А леди? — спросил он у Салли, недвижно стоявшей за моей спиной.       — Прощу прощения, но я должна идти, — голос блондинки дрогнул, а я по инерции обернулся. — У меня самолёт завтра вечером, мне нужно завершить некоторые неотложные дела.       Если бы вампиры могли побледнеть, то это произошло бы с Салли в тот момент. Муть, поднявшаяся в душé, встрепенулась и заставила меня занервничать.       — Как жаль, — протянул Тод с той же улыбкой. — Но если даме пора, мы не смеем задерживать.       — Спасибо, — тихо бросила Салли и метнулась к выходу, выбежав за дверь. Я даже не успел потребовать объяснений. Что ж, позже найду время для этого.       — Идём, Ричард! У Тода лучший бренди во всем мире! — мисс Торсант потянула меня вглубь резиденции.       На смену странной мути пришла тревога.       Сутки я торчал у Тода, общаясь с другими вампирами, осушал уйму народу и наслаждался тем, что каждый здесь чествовал меня за поимку Одиночки. Я купался в славе и наслаждался лаврами. И это продолжалось до определенного момента…       — Мистер Кауч, нам удалось узнать кое-что о пленнике, — в гостиную вошел Вэйн, мой давний знакомый.       — Мы внимательно слушаем, — Тод развалился на диване, в одной руке держа бокал с мартини, второй рукой приобняв Мереду, которой такая близость была в тягость.       — Оливер Кроун, девятнадцать лет. Родился в Шеффилде. Сведения о родителях отсутствуют. Из родственников удалось узнать только о бабушке. Странно, что записей о детях Мэри Кроун нет, хотя по бумагам она — родственница Оливера…       — Связь с Орденом? — перебив рассказывающего, резко спросил Главный.       — Больше, нет, чем да, — расплывчато ответил вампир. — Прадед Одиночки–Оливера, Сомер, носил фамилию Кроун, но он усыновлен одной состоятельной семьей из детского дома. При усыновлении ему дали фамилию приемных родителей — Норден. Но на следующий день после восемнадцатилетия он сменил фамилию обратно, и вновь стал Сомер Кроун. В детском доме мы нашли только сведения о том, что Сомер Кроун был найден на пороге приюта с запиской, в которой неизвестный написал фамилию, имя и дату рождения мальчика. Более о Сомере Кроун ничего не известно. Подсчитав возможные риски, я пришёл к выходу, что шанс принадлежности Оливера Кроун к фамилии основателей Ордена, один из миллиона, даже если учесть, что род Кроун не угас, что само по себе не ставится под сомнение.       — При таком раскладе, это не более чем совпадение, — расслабившись, заключил Тод. — Это хорошие новости.       — Но в процессе добычи информации, всплыло одно «но», — осторожно добавил вампир. — Оливер Кроун всё-таки контактировал с Орденом.       Глаза вампиров, присутствующих в комнате, сразу обратились на Вейна, хотя до этого каждый в гостиной откровенно скучал и лениво слушал рассказчика.       — Не может быть. Мы неоднократно следили за ними. Он никогда не пересекался с людьми Ордена, — нахмурившись, сказал я.       — Когда мы вели парня на допрос, его узнал один из пленников, который принадлежит Ордену, — терпеливо разъяснил вампир.       Мереда громко присвистнула.       — Мы подозреваем, что Оливер не относится к людям Ордена, но он определенно знает об Ордене и даже некоторых людей из него. Это говорит о том, что Оливер Кроун близко общался с Орденом, не вступая в ряды охотников.       — Возможно и такое, что они хотели завербовать его, но он пока не поддался, — подала голос Мереда.       — Устроим ему тёплый приём. А друзьям парня передадим послание, — хищная улыбка появилась на лице Тода. — Приготовь всё необходимое, — Главный кивнул головой рассказчику. — Мы немного повеселимся.       Слова Тода заставили меня содрогнуться. Слишком зловеще они прозвучали.       Спустя пару часов я пришёл в комнату пленника. Помещение больше напоминало камеру: бетонный пол, решетки на окне, одинокая жесткая кровать и стакан с водой.       Парень сидел на кровати, закрыв лицо руками. Я не видел его лица, но возникло ощущение, что он плачет.       — Оливер? — позвал я.       Словно в замедленной съемке парень убрал руки и поднял голову, посмотрев на меня. Нет, он не плакал. Его вид выдавал усталость. На лице виднелись кровавые подтеки. Нижняя губа, которую разбили, видимо, на допросе, сильно опухла. Правая скула юноши так же припухла. Но кое-что в юном лице привлекло взгляд и заставляло меня неотрывно смотреть на него: глаза. Две льдисто-голубые бездны, затягивающие в себя насыщенностью цвета, с любопытством ребенка смотрящие на меня. Черты лица Оливера кричали, что он ещё совсем юн. А взгляд… Взгляд умудренного жизнью старика.       Контраст заставил меня судорожно вздохнуть. Этот мальчишка был не так прост, как казался.       — Что тебе, убийца? — равнодушно спросил он, смотря мне в глаза. Я не сразу пришёл в себя, ошарашенный этим недетским взглядом на детском лице. Найдя в себе силы противостоять глубине холодных голубых глаз, я сказал:       — Как ты убил сто вампиров в одиночку? Парнишка рассмеялся. Но быстро замолк.       — Они убивали людей, я убивал их. Всё честно! Поэтому меня можно отпустить, — с долей сарказма ответил он.       — Даже группе приспешников Ордена трудно справиться с одним из нас. А ты убил сотню вампиров за несколько месяцев! — заметил я.       — Ну, это значит, что я молодец! — не без самодовольства в голосе сказал Оливер. — Или те, о ком ты говоришь, слишком слабы духом и телом, чтобы уничтожать вампиров.       — Мне следовало обратить тебя, — смотря в одну точку, прошептал я, а лицо Оливера вмиг посерьезнело.       — Спасибо, но я предпочитаю умереть.       — Думаю, твоей девушке твоя смерть понравится меньше, чем то, что ты стал вампиром, — я кивнул на маленький кулон на шее парня.       Рука Оливера сразу метнулась к шее, накрывая серебряную половинку сердца рукой. Но когда рука Оливера коснулась серебра, вещица перевернулась, и я заметил буквы на другой стороне.       — О своей девушке буду переживать я сам, — прорычал он. — Не стоит беспокоиться!       — Занимательно… — протянул я, складывая части мозаики в голове. — У тебя нет родни, кроме бабушки. Но ты носишь кулон с надписью «семья». Кого из своей семьи ты прячешь, Оливер? И почему?       Играть с жертвой — моё любимое занятие на протяжении уже нескольких веков. И в этом я мастер.       — Эту вещь дали мне приспешники Ордена. Они хотели, чтобы я стал одним из них, частью семьи, — быстро отчеканил он.       — Ложь, — коротко бросил я и, лукаво улыбнувшись, приблизился к парню, отчего тот отпрянул от меня. — Я знаю Орден лучше, чем ты можешь себе представить. Мне почти семьсот лет. И за эти годы я изучил врагов снаружи и изнутри. Сентиментальность — не их конёк. Что или кого ты скрываешь? Свою семью? Ты хочешь защитить близких людей? Ты боишься, что их заденет то, чем ты занимаешься, — догадался я.       Голубые глаза вспыхнули. Во взгляде Оливера промелькнуло понимание. Спустя секунду лицо парня вновь приобрело суровый вид.       — Не важно, что я делаю, как у меня это получается, и когда я умру, — вдруг сказал он твердо. — Важно то, что я избавляю мир от хладнокровных убийц. Вам безразлично, кого убивать: мужчин, женщин или детей. Вы не делаете поблажек никому, сворачивая шеи и серийным убийцам, и врачам, спасающим десятки жизней ежедневно. Вы не живы и не мертвы. Вы тот вид, которого не должно быть на земле. Противоестественные, жестокие, нереальные. Вас не должно быть. И пока я жив, я буду так считать.       — Интересно, что бы ты сказал, если бы стал одним из нас, и взглянул иначе на мир и людей в нём, — я задумчиво рассматривал Одиночку, отметив, что льдисто–голубые глаза загорелись любопытством после моих слов. — Но тебе не грозит вечная жизнь. Думаю, тебя убьют раньше. Слишком много шума ты наделал, парень. И ещё… — я замолчал, раздумывая над тем, что я дальше скажу. — Спрячь кулон в этой камере. А лучше выброси. Сделай так, чтобы этой вещицы не было с тобой. Если кто-нибудь додумается перевернуть его и увидит буквы… От твоей семьи и тех, кого ты любишь, не останется ничего. Их найдут и убьют. Сделают это предельно жестоко. Те, кто нам дорог не должны страдать из-за наших действий, какими бы эти поступки ни были.       Голубые глаза внимательно смотрели на меня. И в этом взгляде теперь не было ни ненависти, ни злости, ни презрения. В ту секунду я невольно вспомнил Дэйтона, когда он был человеком. Такой же пронзительный и умный взгляд…       Но я не стал и дальше тратить время на пустые разговоры и направился к выходу из камеры.       — Постой, — окликнул меня Оливер и встал.       Я с удивлением обернулся.       Льдисто-голубые глаза смотрели внутрь меня, сжигая и вытряхивая на свет всё самое сокровенное.       — Спрячь его, пожалуйста. Я думаю, что могу тебе доверять, хотя это не в моих правилах, иметь дела с вампирами. Но у меня нет выхода, — одним ловким движением парень расстегнул цепочку и протянул мне кулон. — Подарок младшей сестры. Она единственный близкий мне человек. Со мной делайте что угодно. Но позаботься о том, чтобы никакой информации не появилось. Пожалуйста.       Оливер не умолял, не боялся. Он просил. Открыто.       Взглянув в последний раз в льдисто-голубые глаза, похожие на два драгоценных камня — сапфира, я спрятал кулон в карман джинсов и молча кивнул.       — Я вернусь за ним… когда-нибудь, — донесся до меня тихий шепот Одиночки, когда я уже вышел за дверь.       Через пять часов Тод созвал совет и собрал нас… в подвале.       — Боже, как романтично, — ругалась Мереда, постоянно спотыкаясь.       — Меня тошнит от Лондона, — внезапно сказал я. — Хочу домой.       — Думаю, Тод скоро отправит тебя обратно, — мисс Торсант будто ожидала этих слов. — Ты выполнил задачу. Одиночка пойман, вампиры в безопасности, общество это устраивает!       — А достаточно ли Тоду этого? — прошептал я, неспешно идя по длинному подвальному коридору вместе с остальными вампирами.       Войдя в маленькую комнату, я замешкался от увиденного: вдоль стен расположили несколько стульев, у левой стены стоял штатив, на котором была установлена камера, а в центре помещения, сгорбившись, связанный по рукам и ногам, сидел Одиночка — Оливер Кроун.       Мереда тихо вздохнула позади меня. Присутствующие здесь поняли, что произойдёт. Не знаю, как остальные, но лично я испытывал отвращение к тому, что решил устроить Тод. Я любил играть честно. Если драться, то по правилам, а не наносить удары исподтишка.       А Тод так не считал.       — Итак, рад приветствовать всех на нашем маленьком шоу! — громко сказал улыбающийся Главный, когда вампиры заняли свои места, а камера начала записывать происходящее. — Дорогие члены Ордена! — обратился он к камере. — Я хочу ещё раз объяснить, что ваши жалкие попытки — ничто. И вы ничтожества, возомнившие себя вершителями чужих судеб. Это не так. Вампиры были, есть и будут. Сколько вы бы не пытались нас истребить, мы постоянно будем рядом. А этот милый мальчик, юный протеже Ордена, поможет мне объяснить вам эти элементарные истины.       Тод схватил Оливера за волосы и ударил парня по лицу. Если бы ножки стула не прикрутили до этого к полу, Оливер упал бы на пол вместе со стулом.       Главный знал уйму способов истязания людей. Век инквизиции он до сих пор вспоминает, как «золотое время».       В какой-то момент мне стало невыносимо смотреть на то, что происходит в этой комнате. Я закрыл глаза и отвернулся, испытывая чувство стыда.       Когда голова Оливера безжизненно опустилась на шею, Тод ещё раз посмотрел в камеру и довольно промурлыкал:       — Эта участь ждёт каждого, кто посмеет причинить вред вампирскому сообществу.       И тут из груди Оливера раздался слабый звук, похожий на стон:       — Ли-и-и… Ли-и.       — Молчать, урод! — Тод нанес ещё один удар и Кроун замолк.       Рядом со мной раздался всхлип. Резко повернувшись, я увидел Мереду… Подобие Мереды. Вампирша дрожала, а по бледной щеке катилась одинокая слезинка.       — Ричард, давай уйдем? — одними губами прошептала она. — Я больше не могу это видеть. Если уйду одна, он убьет меня…       — Тод! — гаркнул я, вставая. — Я думаю, шоу слишком затянулось, а зрители голодны. Не знаю, как остальные, — я обвел взглядом удивленные лица, — но лично я собираюсь прогуляться и поесть. Если бы знал, для чего меня сюда зовут, не стал тратить на это время! — резко закончил я.       — Мы здесь благодаря тебе, Ричард, — парировал он. — Именно ты выследил и схватил этого мальчишку.       — Мы здесь благодаря тому, что вампиры никак не научатся жить спокойно и ищут приключений на свои задницы! — зарычал я. — С меня хватит. Я пошёл. Мисс Торсант, не составите компанию? Я завтра улетаю и планировал посмотреть Лондон.       — Я… Даже не знаю… — картинно замялась она.       — Брось, Мереда! — подыграл я. — Идём!       Я бесцеремонно схватил мисс Торсант за руку и вывел из этого сумасшедшего «ада под прицелом видеокамеры».       Как только мы сделали пару шагов от двери, Тод сказал:       — Прощай, мальчик.       Раздался хруст костей, а стук сердца мгновенно затих.       Мереда снова всхлипнула и со всей дури побежала по коридору.       — Это не правильно, — шептала она, когда мы сидели в кабинке колеса обозрения, которое сегодня по неизвестным нам причинам не работало. — Да, он убил много вампиров, но зачем было так издеваться? Зачем записывать это дурацкое видео и отсылать Ордену? Это ещё сильнее разозлит их и расколет хрупкий мир, который существовал до действий Оливера…       — Знаешь, Мереда, никогда бы не подумал, что ты способна так сопереживать человеку, — я смотрел, как вампирша мнёт в руках угол собственного пиджака, и не переставал удивляться.       — Я тоже была человеком, Ричард, — строгим голосом сказала она, бросив на меня злой взгляд. — И у меня тоже была семья. Я ещё помню, что такое сопереживать. А ещё я знаю, что такое месть и несправедливость. А ещё…       — А ещё, Мереда, мы с тобой любим играть в открытую, без мухлежа и обмана. Если драться, то тет-а-тет, если мстить, то только тому, кто виноват, если жестоко убивать и пытать, то только тех, кто по-крупному насолил… — перебил я. — Вот в чём наша проблема. Другие относятся к жизни проще. А мы слишком… слишком…       — Слишком люди, Холт, — женщина подобрала то слово, что требовалось.       — Да, слишком люди… — согласился я, смотря на Тауэр. — Несмотря на мои почти семьсот и твои… сколько?       — Тысячу триста двадцать пять, — отчеканила она.       — Вот, а всё ещё не убили в себе человека… — с притворным сожалением сказал я, а Мереда тихо засмеялась.       — Знаешь, Холт, а ты отличный собеседник! Особенно когда так хочется сойти с ума… — улыбаясь, Мереда поправила волосы.       — Возраст не тот ещё для псих лечебницы, — заметил я и протянул собеседнице руку: — Идёмте, мисс Торсант, вы ещё не показали мне все прелести… Лондона.       Вампирша кокетливо улыбнулась и вложила руку в мою ладонь.       — Прекрасная ночь, мистер Холт.       — Не столь прекрасная, как вы, — парировал я, очарованный Мередой.       — Думаю, эта последняя ночь перед отлётом вам запомнится надолго, — дыхание вампирши коснулось моей щеки.       — Возможно, — прошептал я.       Но с тех пор льдисто-голубые глаза стали спонсором моих ужасных видений.       А Оливер Кроун долго не выходил у меня из головы. *end flashback*       Не в силах больше заниматься самокопанием, я рыкнул и впился клыками в горло одного из приспешников. Кровь наполнила рот, принося с собой ощущение наслаждения и непередаваемое блаженство.       Спустя некоторое время поняв, что сердце человека еле бьётся, лёгким движением свернув шею жертве, я с ненавистью бросил тело на деревянный пол.       — А знаешь, Ричард, с тобой приятно иметь дело! — засмеялась Мереда, с лёгкостью отшвыривая от себя бездыханное тело.       — Взаимно, Мереда, — театрально поклонившись, сказал я, наблюдая, как на вид хрупкая и худая женщина одной рукой поднимает очередного приспешника Ордена и с силой швыряет об стену.       — Этот был ещё жив, — по-детски пожав плечами, сказала она.       Прислушавшись, я услышал слабый стук сердца и прерывистое дыхание.       — Я разберусь, — сказала Мереда, предвидя мои действия.       И как только она схватила мужчину за предплечье, желая поднять его вверх, лицо Мереды приобрело мечтательное выражение, а губы расплылись в блаженной улыбке. Вампирша уже обнажила клыки, чтобы выпить и этого приспешника.       Только одна вещь могла так влиять на вампира — татуировка Ордена.       Вихрем подлетев к Мереде и её жертве, я, не раздумывая, наступил мужчине на горло и, приложив некоторое усилие, сломал ему шею.       Мисс Торсант испуганно отдернула руку от безжизненного тела.       — Что за?.. — выругалась она и рывком сорвала одежду с рук мужчины.       На левом плече приспешника красовалась зеленовато-красная татуировка. Татуировка, которая работала, а не бутафория, которую наносили членам Ордена уже несколько столетий.       — Вот об этом я и говорил, — мрачно заметил я.       — Я думала, ты убил последнего из рода татуировщиков, что знали секрет этой татуировки, — растерянно пробормотала Мереда, осматривая плечо мужчины.       — Да, я и сам так думал. Но после появления в Абердине такого вот, — я кивнул головой на мужчину, — представителя, я уже не уверен, что убил последнего рода татуировщиков.       — И что же теперь делать? — с мрачной улыбкой спросила Мереда, смотря на меня. Лицо женщины, как и дорогая элегантная одежда, были залиты кровью приспешников Ордена.       — Для начала нужно убираться отсюда, — я нервно взглянул на дверь, будто ожидая новой партии борцов с вампирами.       — Хорошо, — обескуражено согласилась вампирша, и мы направились к выходу из кафе.       Осторожно скользя по улице, мы не выходили на свет, постоянно держась тьмы. Видок у Мереды был ещё тот. Да и я не отставал. Давно не участвовал в такого рода разборках, поэтому подзабыл, что нельзя надевать белую футболку и светлые джинсы в таких случаях.       Когда мы оба сели в машину, а я завел мотор и медленно тронулся с места, Мереда будто очнулась и воскликнула:       — Ричард Холт! Ты сегодня дважды спас мне жизнь! Когда приехал на помощь и когда убил татуированного. Ведь такая кровь токсична для нас. Хватит и капли, чтобы убить.       Женщина потрясенно замолчала, уставившись в одну точку.       — Всегда пожалуйста, мисс Торсант, — схватка выжала меня, словно лимон. — Надо только подумать, где и как привести себя в порядок.       — Твой отель ближе, чем мой особняк. Едем к тебе. Войдем через запасной выход, — скомандовала она.       Я остановил машину у запасного выхода.       Оглянувшись, в полном молчании мы вышли из автомобиля и, словно два вора, пробрались в здание и так же бесшумно и незамеченными достигли комнаты, в которой я жил.       — Ленни, привези мне чистую одежду. Да. Нет. Немного повздорила с членами Ордена, — Мереда с улыбкой оглядывала себя в большом зеркале моего номера, попутно давая указания по телефону. — Я жива. Если бы не Холт, была бы мертва. Сейчас? У Ричарда в отеле. Знаешь адрес? Отлично! Привези полный комплект одежды. Что-нибудь… Светлое, — улыбка вампирши стала шире. — У меня потрясающее настроение. Поэтому привези светлую одежду.       Ещё раз улыбнувшись, вампирша нажала на кнопку завершения вызова и посмотрела на меня, подмигнув:       — Чур, в душ я первая!       Я покачал головой и улыбнулся в ответ, когда дверь ванной хлопнула, и послышался звук льющейся воды.       Интересно, если бы Элизабет узнала, что я убил десять человек сегодня, как бы она отреагировала? Что бы сказала? Как бы взглянула на меня? Что читалось бы в сапфировых глазах? Боль? Страх? Ненависть? Осуждение?       А, быть может, она бы приняла меня и моих демонов?       Нет, не приняла бы. Элизабет, которая учится на врача, чтобы вытаскивать людей с того света. Она никогда бы не простила меня. Да и моя сущность, которая изначально является противоестественной, не давала бы мне никаких оправданий.       От назойливых мыслей раскалывалась голова.       — Эй, спаситель! — позвала Мереда, успевшая закутаться в мой халат. — Иди в душ. Вода не только с людьми творит чудеса, но и с вампирами тоже.       Я рассеянно взглянул на неё.       — И почему мне кажется, что ты думаешь о малышке Элизабет Корнуолл? — без тени сарказма спросила она.       — Потому что тебе не кажется, — спокойно ответил я и скрылся в ванной, предварительно схватив из комода джинсы и фланелевую рубашку.       Окровавленные вещи Мереды оказались искусно спрятаны в мусорную корзину. И в этом была вся мисс Торсант. Со своими вещами столь радикально я поступать не стал. Стащив с себя мерзкую и липкую от чужой крови одежду, бросил её в стиральную машинку и, засыпав вдвое больше порошка, чем обычно, поставил длинную программу, чтобы наверняка отстирать пятна крови.       Когда холодные струи душа коснулись кожи, то по телу прокатилась волна облегчения, сменившись кайфом.       Усталость уходила вслед за кровавыми струйками воды, стекавшими по лицу, по рукам, ногам и груди. С каждой минутой я чувствовал себя лучше и лучше.       Уйти в себя мне помешал голос…       — Мисс Корнуолл? — спросила Мереда, непритворно удивившись. — Элизабет. Проходите. Вы по делу?       — Я… хотела увидеть Ричарда, — услышал тихий ответ Лиззи.       — А-а-а-а-а… — протянула Мереда. — Он в дýше. Но скоро выйдет. Проходите же, Элизабет.       — Нет, я… Это не важно. Мне пора. Простите, — прошептала Элизабет, а я услышал звук удаляющихся шагов.       — Какого дьявола? — испуганно прошептал я и спешно выключил воду.       Наспех вытершись, благо простуда мне не грозит, я вылетел из душа, застав в гостиной растерянную коллегу.       — Ричард, она не то подумала, — виновато пролепетала Мереда, вид которой выдавал её сожаление о произошедшем.       — Блядь! — выругался я, представляя себе, что подумала Лиз, которой внезапно взбрела в голову идея заехать ко мне в двенадцатом часу ночи, и заставшая в моём номере Мереду в моём же халате.       — Иди за ней! — приказ мисс Торсант меня удивил, но я не собирался противиться.       Схватив лёгкую куртку, поскольку любимое пальто тоже было в крови, я стремглав бросился из номера.       Лондон укрыла ночь. Фонари отбрасывали длинные тени редких прохожих, а небо затянули облака. Даже скудный снежный покров не добавлял света этому тёмному вечеру.       Поплутав по улицам, я забрел в маленький парк неподалеку от отеля.       В отдалении, на лавочке, освещенной тусклым фонарем, сидела Лиззи. Девушка сгорбилась и вжала голову в плечи, словно замерзший воробей.       — Элизабет, — прошептал я, подходя к ней.       От звука моего голоса девушка встрепенулась и резко встала, прямиком попадая в мои объятия.       — Лиззи, господи… Я искал тебя везде! — я крепко сжимал Лиз в объятиях, не веря, что мне так быстро удалось её найти.       — Отпусти меня, — приказала девушка дрожащим голосом.       — Я должен всё объяснить, — во мне проснулось упрямство. — Я давно должен был тебе всё объяснить и рассказать.       — Знаешь что? — Маленькая Вредина оттолкнула меня, старательно охраняя зону комфорта вокруг себя. — Ты сказал, что нужно всё обдумать? Отлично! Я всё обдумала и поняла, что мне ни к чёрту такие отношения, что могут быть у нас с тобой. Да, мы во многом похожи. Но бóльшего я не хочу!       — И ты за этим пришла ко мне в отель в двенадцатом часу ночи? — спросил я, сдерживая усмешку.       — Д-да, — Лиз запнулась и, не мигая, смотрела на меня.       Она произносила звуки, складывающиеся в лживые слова и предложения, но в сапфировых глазах была правда.       — Ложь! — зарычал я и, схватив девушку за запястья, рывком притянул к себе.       Я знал, что отвечу за то, что сейчас совершу. Но я не мог сдержать эмоции, разрывающие на части. И что-то во мне успокоилось только тогда, когда мои губы коснулись губ Элизабет. Ощущение правильности происходящего накрыло с головой.       Маленькая Вредная Девчонка, не ожидавшая такого развития событий, расслабилась в моих руках и ответила поцелуй.       В ней боролись два самых сильных чувства: упрямство с гордостью против симпатии ко мне. И победу одержал практичный разум: Лиззи отстранилась и со всей силы ударила меня.       Я мысленно успел поздравить себя с первой пощёчиной в моей жизни.       — Ещё раз приблизишься ко мне или выкинешь что-то в этом духе, я убью тебя! — пытаясь отдышаться, прошипела она.       — Элизабет, что происходит? — я честно пытался понять её, но не мог.       — Происходит то, что и должно: ты живешь и будешь жить в своём мире, а я остаюсь в своём! Ничего сложного! — отчеканила она.       — То, что ты видела… Всё не так, как ты себе представила, — в голову пришла ещё одно безумство, и я собирался его осуществить.       — А как? — с вызовом спросила она.       — Я просто помог ей, как тогда тебе, — сказал я, наблюдая, как Лиз злится сильнее и сильнее.       — У неё тоже не было горячей воды? — зло спросила она и недóбро рассмеялась.       Смех получился нервный и надрывный.       — Дело не в воде… — я прикрыл глаза, злясь на себя и свою неосмотрительность. — Элизабет, я не просто так попросил тебя дать мне шанс и попробовать быть вместе. Я никогда не испытывал ни к кому ничего подобного, что я испытываю к тебе. Для меня это нóво и не привычно. Я не хочу терять это чувство, и тем более, я не хочу терять тебя. Пожалуйста, ты должна…       — Стоп! — зло крикнула Элизабет. — Всё, стоп! Хватит! В твоём номере, как ты выразился, в двенадцатом часу ночи, полуголая женщина, недавно вышедшая из душа. И ты, принимающий душ. Это как минимум наводит на мысли, как максимум, даёт мне право дать тебе по морде бесчисленное количество раз!       — Лиззи, послушай… — я почти умолял её.       — Нет! Я не буду ничего слушать! Хватит, Ричард! С меня хватит сложностей! Мне хватило Джефри, который изменял мне и вытирал об меня ноги! И мне хватило тебя с твоей сложной жизнью и характером! Всё! Делай, что хочешь! Но не втягивай в это меня! — кричала Лиз.       — Маленькая взбалмошная девочка, — я покачал головой и чуть улыбнулся. — Почему ты противишься тому, что ты чувствуешь? Ведь ты чувствуешь… Я же слышу, как колотится твоё сердце, когда я делаю так, — мои холодные пальцы скользнули по её идеальному лицу.       — Потому что ты — мужчина, а я — женщина, вот и вся математика! — парировала она, дернув головой и отдаляясь от моей руки.       — Это потому, что для тебя я больше, чем просто мужчина, как и ты для меня больше, чем просто женщина, — добавил я, а на губах появилась хищная улыбка.       — Нет, — Корнуолл покачала головой и нахмурилась.       — Лиззи, — прошептал я, сделав шаг к девушке, тем самым сокращая расстояние между нами. Ледяные пальцы скользнули по её скуле, прошлись по щеке, задели уголок губ и, мягко двигаясь по подбородку и шее, направились к затылку.       Я не собирался так легко сдаться и потерять то, что действительно важно.       — Да чтоб тебя, Ричард! — воскликнула она и буквально метнулась в сторону. — Не заставляй меня ненавидеть тебя больше, чем я ненавижу тебя сейчас!       Ненависть. Страшное чувство. Сжигающее, грызущее день за днём, опустошающее.       И самое мерзкое, что Элизабет Корнуолл, стоящая сейчас передо мной, не из тех девушек, что бросают слова на ветер.       Я чётко понимал, что если она это сказала, значит, так и есть. И она так чувствует. Быть может, только сейчас… Но идти против течения я тоже не намерен.       — Раз ты так чувствуешь, — холодным голосом сказал я. — Я не буду тебя переубеждать. Ты большая девочка. И у тебя есть голова на плечах, чтобы думать самой и принимать верные для тебя решения.       — Спасибо, — растерявшись, пробормотала она. — Я не хочу ссориться, Ричард. Мы будем часто пересекаться у мистера Эверса. И меньше всего я хочу, чтобы он был втянут в наши разборки. Не хватало ему ещё из-за нас переживать. Поэтому давай забудем о том, что вообще виделись в Лондоне и пересекались при… при других обстоятельствах, — голос девушки звучал чуть слышно.       — Я понял тебя, Элизабет, — эмоции пропали, осталась привычная пустота. — Это всё?       — Думаю, да.       Я видел, что слова даются ей с трудом. Быть может, она ожидала от меня напора, криков, принуждения. И если я был бы человеком, то я так бы и поступил. Но в моей природе заложено одиночество. Я не нуждался в эмоциях, людях, человеческом тепле. Мне чужда идея создания семьи. У меня никогда не было семьи.       Элизабет ворвалась в мой мир, перевернув многое с ног на голову.       Она никогда не примет мою сущность со всеми моими особенностями.       Мне осталось только одно, что я и сделал: не сказав более ни слова, я развернулся и пошёл прочь.       Ночь показалась ещё темнее, чем двадцать минут назад. Ветер стал холоднее, а внутри расползалась пустота, которую я ощущал до появления Лиззи в моей жизни.       На выходе из парка я остановился и, грязно выругавшись, пошёл назад так, чтобы Корнуолл меня не заметила. Несмотря на слова Элизабет, я не мог бросить её одну ночью в безлюдном парке. Зато теперь я мог сказать, что с этой девчонкой я растерял свою гордость.       Элизабет так и стояла, всматриваясь в пустоту перед собой. Но спустя минуту обхватила себя руками и, снова вжав голову в плечи, медленно побрела вперед, к выходу из парка.       Двигаясь по темноте, я проводил её до общежития, вначале пройдясь пешком, а затем прокатившись на метро.       Когда в её комнатушке зажегся свет, я прислушался к звукам. Она не плакала, не ругалась. Пару раз тихо вздохнула и в сердцах воскликнула: «Будь ты проклят, тупица Ричард Холт!»       «Достойное завершение тяжелого дня!» — обреченно подумал я и поплелся к отелю.       Комната 403 показалась самым ненавистным местом в мире.       — Ричард, — ласково позвала Мереда, но в глазах женщины застыла тревога.       — Всё в порядке, Мереда. Не о чем переживать. Люди могут испытывать к нам только одно чувство — ненависть. И в этом они неоспоримо правы, — я устало потер виски́ и только после этого обратил внимание, что моя гостья не одна.       — Это Ленни, — вампирша кивнула на высокого молодого парня, лет девятнадцати, со светлыми чуть вьющимися волосами и добродушной улыбкой. — Он мой…       Мисс Торсант запнулась, но паренёк ответил за неё:       — Любовник. А ещё ценный вампирский кадр. Профи по добыче информации.       Не выдержав напряжения и комичного лица Мереды, я громко рассмеялся.       — Ричард Холт, очень приятно, — широко улыбаясь, пожал руку новой пассии Мереды, а вампирша зло посмотрела на свою новую игрушку.       — Наверно, нам пора? — промурлыкал парнишка, томно взглянув на Мереду.       — Да, несомненно, — с раздражением сказала мисс Торсант. — Ричард, мы должны разобраться в том, что происходит. Мне нужна твоя помощь, — это прозвучало как просьба, а не как приказ.       — Хорошо, — с легкостью согласился я, вызвав сильное удивление у Мереды. — Но у меня есть условие. Как только ситуация проясняется, я отправляюсь обратно в Абердин.       — Договорились, — так же легко согласилась вампирша. — Завтра в полночь я намерена собрать совет. И однозначно жду тебя. До встречи. Ричард! — женщина направилась к выходу, бросив как бы между делом: — И ещё раз спасибо, что помог сегодня.       — Сочтемся, Мереда.       — Мистер Холт, — подал голос Ленни, — вы не правы.       Мереда удивленно остановилась, а я в замешательстве поднял глаза на молодого по всем параметрам вампира.       — Вы не правы в том, что люди могут испытывать к нашему виду только ненависть, — продолжил парень. — Потому что только любовь толкает человека на разные безумства. А если человек испытывает нечто другое, он всему найдет отговорку. Не важно, какая обложка на книге. Важно то, что внутри. Это главное для умных людей. Подумайте над этим, мистер Холт.       Мереда шокировано хлопала глазами, а я даже не смог ничего ответить, лишь кивнул головой и проворчал банальное «хорошо».       Вампирша вытолкала своего разговорчивого любовника в коридор и, улыбнувшись на прощание, исчезла сама, тихо прикрыв дверь. Оставляя меня в тишине, наедине с волнами накатывающей безысходности.