Непрожитая жизнь

      Я не узнаю себя в отражении этого зеркала, которое напоминает мне водную гладь в золотистой оправе, из дерева вырезаны сотни маленьких бутонов роз, а этот оттенок придает им волшебство, словно можно коснуться зеркала и оказаться в неизвестном мире.       Мое лицо бледное, а синяки под глазами расплылись до скул. Горло болит и во рту все еще чувствуется вкус рвоты. Я больна. Как в душе, так и в теле. После случая на пляже меня вывернуло наизнанку, как только мои ноги перестали ощущать песок там, на набережной, когда я хотела убить человека, мой организм дал сбой. Температура спала к вечеру второго дня, а я хотела ощущать муки дольше, чтобы как-то загладить вину за мысли об убийстве.       Что касается Клауса, он действительно переживает за мое состояние. Вчера он привез меня в город джаза, бурбона, и ведьм - Новый Орлеан, где как выяснилось у него наиогромнейший дом, с десятком комнат, большим залом и двором. Но меня не волнует его роскошь, а волнуют его слова, сказанные на все том же злополучном пляже. Во мне тьма, долгое пребывание темной души Клауса отпечаталось черным клеймом на моей сущности. Магия, в которую я даже не верю, заставляет платить. – Добрый вечер, милая.       Мне нравится, когда он называет меня так. Первый мужичина, который называет меня не по имени. Возможно, я наивна, что верю монстру, но мне нравится этот монстр. В нем есть что-то такое, чего мне не хватало. Внимание мужчины? Или то, как он говорит. Как ходит: его темп быстрой ходьбы, или тихие раскрепощенные шаги. То как он вскидывает брови в удивлении. Его уверенность. Его редкие проявления чувств. Его поцелуи.       Я спустилась по лестнице тихо, босиком, сама, не слыша свои шаги, а его суперслух и обоняние почувствовали меня, как я только вышла из комнаты. Я улыбаюсь и медленно прохожу к столу. Кажется, он ожидает гостей, стол ломится от изобилия еды. Невольно хмурю брови, видя девушку с окровавленным запястьем, которая стоит в стороне, почти наклонившись на стену. Я знаю, что это его еда, и отгоняю мысли, хоть это и неправильно, что он, жаждет убить ее.       Мое появление вызволило его из раздумий, и он расслабленно откинулся на спинку стула, приглашая жестом руки, присесть за стол. Я послушно сажусь, подгибая ноги под себя. Знаю, не культурно, но я ведь псих. – Милая, в это время дня в Новом Орлеане заметно холодает, не могла бы ты носить обувь?       Внутри что-то порхнуло. Я знаю, что это очередная вспышка заботы, хоть он и сказал это с упреком и властным тоном. Я снова улыбаюсь, пытаясь подавить признаки радости, но у меня не получается. – У тебя будут гости? – я игнорирую его замечание и выбираю из этого меню красное яблоко. – Я отсутствовал тринадцать лет, Кэролайн, – пристально смотря на меня, говорит он, – думаю, пора сообщить сверхъестественному миру, что первый в своем роде вампир, первый в своем роде гибрид, и вообще самое сильное существо вернулся в мир живых. – Хочешь сказать, что этот дом скоро будет кишить вампирами? – в моем голосе испуг. – Да, именно так.       Мне не приятна эта информация, и я боюсь. Боюсь, что среди этих вампиров может оказаться убийца моих родителей или меня вообще съест какой-нибудь зверь. Я откусываю яблоко. – И куда в это время ты меня уведешь? – Почему я должен тебя прятать? – он щурит глаза и ставит локти на стол, строя из ладоней ромб. – Вдруг кто-то из них захочет моей крови? – я отпускаю взгляд, не выдерживая его тяжелого взора.       Он усмехается с последующим смехом и не перестает улыбаться, отчего на его щеках выступают ямочки, делая из него самого безобидного парня. Но я знаю, кто сидит внутри. – Они в глаза-то мне боятся посмотреть, и... – И? – Наверху есть комната, моя комната, – уточняет он, отчего я напрягаюсь, – Кира,– Клаус обращается к девушке стоящей у стены,– проводи, мисс Форбс в мою комнату и сделай все, как я сказал.       Девушка послушно кивает, получая команду, и идет к лестнице. Я же сижу на месте, не шелохнувшись. – Что ты хочешь сделать? – Кэролайн, я же просил тебя не бояться меня. Я единственный кому ты можешь доверять.       В его голосе чувствуется защита, и я поднимаюсь со стула и иду за девушкой наверх. Она идет вдоль по коридору, в самую как казалось глубь дома. Кира открывает дверь, и я вижу комнату, совсем... обычную. Раньше мне казалось, что у него покои мрачных тонов, место кровати гроб, а повсюду картины с изображением сатанинской символикой. Да у меня больное воображение. Я вижу комнату пастельных тонов, белое покрывало на кровати, картины с портретами и пейзажем города. – Прошу сюда, Мисс Форбс.       Я послушно иду за девушкой, она проходит вдоль комнаты и открывает следующую дверь. Я же задерживаюсь, осматривая его личный кусочек жизни. – Мисс Форбс.       Еле отрываю взгляд от изображения трех женщин на правой стене от двери и шагаю на голос. Тело застывает в дверях, когда я вижу это. – Что здесь? – Мастерская мистера Майклсона.       Я улыбаюсь, как ребенок, который впервые видит снег. Первое мое чувство - восхищение. Кто же мог подумать, что увлечением такого монстра будет рисование. Повсюду холсты и краски, кисти лежат на каждом метре, я бы не назвала это бардаком, я бы назвала это творческим беспорядком. – Он рисует? – Коллекция мистера Майклсона содержит более сотни картин, некоторые из них стали достоянием общественности.       Кира открывает шкаф и достаёт оттуда большую коробку. Она привлекает мое внимание, и я отрываюсь от творческого беспорядка и подхожу ближе. Что-то внутри переворачивается, когда я вблизи вижу ее рану, из которой все еще течет кровь. – Что он с вами делает? – Я не совсем понимаю вашего вопроса, мисс Форбс, – Кира поднимает на меня глаза и улыбается. – Ведь вы не по собственной воле прислуживаете ему. – Мы...– ее улыбка медленно сползает, – Мистеру Майклсону тысяча лет, и возможно он не самый хороший человек на Земле, но он справедлив в не которых вопросах. Половина людей в этом доме не под его внушением, мы добровольцы. – Что же может быть хорошего в том, чтобы кормить его своей кровью. – Я завидую вам, мисс Форбс, вы особенная девушка, если вы с мистером Майклсоном, вам ничего не нужно делать. Мы добровольцы, которые служа ему, получат взамен бессмертие. – Он обратит вас? – Думаю, мы отошли от сути дела, мисс Форбс, – она учтиво улыбается и открывает коробку и пододвигает ее мне.       Я не уверена, что хочу знать, что там. Но все же отодвигаю салафан, и вижу красную ткань. Меня сразу интригует эта вещь. Я достаю ее и узнаю в этом обилии ткани платье. Расправив его, открываю рот от изумления. Темно красное платье, без бретелек, с длинным воздушным шлейфом, передняя сторона платья чуть выше колена, ничего лишнего. – Что это? – Ваш наряд на сегодняшний прием, мне велено собрать вас, мисс Форбс, до начала полтора часа. – Зови меня просто Кэролайн, – я не понимала одного, – но зачем меня надо было вести сюда. – Ты до сих пор опасаешься меня, – я слышу его голос и вздрагиваю от внезапности, – хотел, чтобы ты увидела мое маленькое увлечение, в котором ты явно разглядела каплю человечности. – Клаус, ты как ребенок. – Я рано повзрослел, милая.       Не могу собраться с мыслями. Я волнуюсь, черт возьми, я волнуюсь о том, как появлюсь на публике десятков вампиров. Кира оказалась девушкой с золотыми руками. После принятия душа, она профессионально накрутила мне волосы, уложив их на одну сторону, открывая тем самым левое плечо и шею. Тональное средство закрасило мои синяки под глазами, румяна придавали свежесть. Платье село как влитое, и увидев себя в зеркале, я почувствовала впервые себя красивой.       Прием уже начался, я слышу тихое звучание скрипки и десятки голосов, которое выливается в жужжание, словно в гостиной Клауса поселился улей. Мне страшно и волнительно, я стою за углом коридора, боясь выглянуть в зал. – Мистер Майклсон, – я вздрагиваю, когда Кира заговаривает у меня за спиной, – просил передать, что не начнет речь, пока вы не выйдите из-за угла. – Он знает? – удивляюсь я, на что девушка кивает и уходит.       Я глубоко вдыхаю и с шумом выдыхаю, трогаю волосы, удостоверяясь, что прическа в порядке, провожу по платью, выправляя складки, которых нет, и делаю шаг вперед.       Мои глаза округляются от удивления, когда я вижу его гостиную. Здесь порядком боле трех десятков человек. Все они в смокингах и платьях. Мне кажется, что этот вечер является светским балом, и теперь я опозорюсь, не зная общепринятых манер поведения. Я сразу же замечаю в толпе организатора мероприятия, его волнистые волосы, раскрепощенную стойку. Клаус разворачивается, и мужчина, говорящий с ним замолкает и следит за его взглядом. Он смотрит на меня долю секунды и разворачивается, безразличие на его лице сбивает меня с толку и расстраивает, чего я ожидала? ахов и изумленных возгласов. Раздула самомнение.       Клаус поднимает со стола серебряный ножичек и стучит им по бокалу, я же уже спустилась по лестнице, держа в руках шлейф платья, не знаю где остановиться, поэтому подхожу к колонне и встаю возле нее. – Отличный десерт, – слышу я у себя за спиной и чуть поворачиваю голову, позади меня стоят двое мужчин, скорее парня, и один из них осматривает меня с ног до головы, словно выбирает вещь в магазине, от этого мне становится еще более неловко и я, поежившись, обхватываю себя руками, – хочу узнать, как она будет выглядеть, когда на месте этого платья появится кровь.       Я вздрагиваю и затаиваю дыхание, еще крепче сжимаю плечи и слышу голос Клауса. – Приветствую вас! – он обводит зал взглядом и не надолго задерживается на мне, – для многих из вас информация о моем возвращении была шоком и раз вы здесь, то приняли верное решение, переходя на мою сторону, а не выдумывать планы по причинению мне вреда. Если вы думаете, что можете причинить мне боль, скажу вам, вы не можете. Я хочу поздравить вас с началом новой эры, где я являюсь королем этого города, который я построил на костях предателей. Думаете, что я не могу появиться после тринадцати лет отсутствия и отобрать у вас этот замечательный город? Я могу, и мешать мне не совету. После объединения моей семьи я гарантирую, что этот город станет для вас домом. За Новый Орлеан.       Он поднимает бокал, и все гости делают то же самое, после выпитого шампанского до дна, лишь некоторые гости отрывают взгляд от вампира, который для моего зрения исчезает в толпе вампирского улья. Чувствую, как мое предплечье крепко сжимает ладонь, и ахаю, когда узнаю голос нахала сзади. – Привет, малышка.       Я отдёргиваю руку, но не чувствую свободы. Его хватка крепка, а я не та, кто может справиться с вампиром, я чувствую, как что-то внутри меня нарастает, и я знаю, чем это обернётся: крик на пол улицы, мое корчащеюся тело и безумие в глазах. Клаус… – Отличное развлечение, у Клауса хороший вкус.       Он переводит взгляд с моей шеи, смотря сквозь меня, и я понимаю, что там кто-то есть, оборачиваюсь и вижу Клауса. Он, запрокинув голову, смотрит на нас, взглядом оценивающий ситуацию. – Отличная речь, Клаус, – выпаливает он, отпуская мою руку, но я-то чувствую в нем страх перед новым королем. – Спасибо, Джон, – деловито говорит он и равняется со мной, я панически смотрю на него, а этот мерзавец даже не взглянул на меня. – Ты хорошо подготовился, отличная кровь в шампанском, привлекательные десерты…       Он смотрит на меня похотливым взглядом, а мое дыхание начинает учащаться. Почему Клаус смотрит на это сквозь пальцы, я же нравлюсь ему. Видимо я перечитала романов, и надеюсь на большее, чем он может мне дать. Ком подступил к горлу, и я сейчас упаду, голова кружится, а комок рвется наружу, я сейчас закричу, я закричу… Из панических мыслей меня выводит прикосновение, Клаус берет меня за руку, опустив взгляд на образовавшейся замок из переплетённых пальцев, зная, что за ним наблюдает Джон. Клаус подается вперед, оказываясь лицом слишком близко, и губами касается мочки уха и шепчет. – Просто дыши, милая.       Клаус отстраняется от меня, и я все меньше ощущаю его дыхание. По телу пробегает дрожь, когда он касается моих губ, даря поцелуй. Душа уходит в пятки, и я закрываю глаза, но он резко отстраняется от меня, чему я очень недовольна.       Смотрю на моего обидчика, на котором теперь нет лица. Маска альфы сползает, и вампир готов прогнуться лишь от одного взгляда Майклсона. Сейчас моя паника перешла к нему, и он нервно осматривается по сторонам, а я замечаю, как наш поцелуй отпечатался в памяти гостях.       Клаус подаётся вперед, но я не в силах разглядеть его перемещение, которое как кажется, происходит со скоростью света. Грохот слышится в стороне, где размещены столы с изобилием не нужных угощений, и я снова ощущаю страх.       Клаус стоит на столе, а обидчик лежит прямо на еде, стопа гибрида упирается ему в шею, и брыкающейся вампир походит на добычу опытного охотника, который хвалится на публику. – Забыл предупредить еще кое о чем, все, что принадлежит мне, не сметь трогать или даже смотреть. Думаю, показательное выступление послужит дополнительным стимулом.       Клаус давите ему на шею, отчего слышится треск и хруст человеческих костей. Я понимаю, что он хочет его убить. Убить человека на глазах у двадцати вампиров и меня. – Клаус, – все поворачиваются на мой тихий голос мольбы, и я чувствую себя героиней сопливой драмы, – не надо, он того не стоит. – Кэролайн, – он задумчиво смотрит на покрасневшее лицо, и широко улыбаясь, давит сильнее, отчего голова отлетает на пол, – надо. А теперь танец.       Музыка вальса оглушает зал, и вампиры как послушные марионетки пускаются в пляс. Я с криком разворачиваюсь и готова бежать от этого улья ужаса, но натыкаюсь на грудь Клауса. – Милая. – Отвали от меня, – я хочу его ударить, но руку останавливается в воздухе, а мое запястье крепко сжимает рука. – Клаус не возражаешь, если я приглашу твою спутницу на танец. – Конечно, Марселас.       Я вижу перед собой мужчину двадцати пяти лет. Его правая рука сжимает мою ладонь, а левая ложится на спину. Его лицо выглядит беззаботным, узкие глаза, и пухлые губы, взгляд играющий. Он танцует, а я не понимаю, как вообще стою на ногах. Частое дыхание подавляется всхлипами, и я слышу его голос. – Кэролайн, тебе нужно успокоиться.       Мне нужно успокоиться. Боже, что он несет. На глазах у десятков людей совершили убийство, а они танцуют. Для меня это не нормально. – Он убил его… Просто так... – Клаус защищал свое.       Только сейчас в голове отдаются слова «все, что принадлежит мне» и «свое». От этого мне еще дурнее, и ноги подкашиваются. – Он считает, мня своей вещью?– я поднимаю на него глаза, а он хмурит брови. – Я еще не разобрался, но тебе нужно успокоиться и перестать лить слезы по жертве Клауса, это по крайней пере не нормально. – Я могу делать все что угодно. Для вас это не нормально, для меня же норма. Ведь я девушка, пробывшая в психлечебнице тринадцать лет. – Что?       Он останавливается и смотрит на меня, я же вырываю свою руку, и провожу по щекам, смахивая слезы. Он резко отходит от меня и скрывается в толпе, я же опять натыкаюсь на грудь Клауса. Тело каменеет, когда он подходит ко мне, на лице легкая улыбка, что больше всего пугает меня. Вампир берет мои руки и кладет себе на плечи, а я ощущаю, как ладони убийцы сжимают мою талию. Мы просто стоит некоторое время, а потом он делает легкие движения, вводя нас в танец. – Милая, думаю, тебе не стоит трепаться о своем прошлом, по крайней мере, половина наших гостей навострили уши в твою сторону.       Он шипит мне в ухо, а я ощущаю его шепот как злость. Мне не казался он таким. Сейчас он грубый, он возомнил себя королем и для меня. Моя паника и страх отступили назад, и на передний план, в бой, выступила обида. – Я представляла наш первый танец не таким.       Делаю шаг назад, отшатываясь от гибрида, он же замирает и с непроницаемой маской на лице смотрит на меня. – Вот зачем ты меня вырядил, разукрасил мое лицо, заставляешь молчать. Ты стесняешься меня, Клаус,– я говорю тихо, но окружающие все равно остановились и наблюдают нашу ссору,– дал бы тогда тому парню волю, тогда бы никто не узнал, что я твоя вещь!       Теперь я зла, хватаю шлейф платья, который меня еще больше раздражает, и иду к лестнице. На глазах снова наворачиваются слезы, ноги становятся ватными. Не могу контролировать свое дыхание, которое походит на хрип, а комок в горле не дает дышать.       Я скрываюсь за поворотом и падаю на колени, острая режущая боль в солнечном сплетении разрывает мое тело и меня рвет. Я зажмуриваюсь от адского ощущения, а когда открываю глаза, то вижу багровое пятно на деревянном покрытии. Кажется, мой крик отразился в каждом уголке этого особняка. – Кэролайн!       Клаус хватаем меня сзади, садясь на пол и упираясь спиной в стену. Он крепка, сжимает меня в хватке, а я же бьюсь, пытаясь выбраться из его плена. Перед глазами возникает Марсель, и он морщится, видя кровь из моего желудка. – Разгони их.       Он послушно кивает и исчезает, я же кусаю Клауса за руку, но что он от неожиданности расслабляет их, и я соскакиваю и бегу в комнату, словно мне вкололи укол адреналина. Закрываю дверь и запираю на ключ. – Милая, открой,– слышу я из-за двери настойчивый крик Клауса,– дай мне помочь.       Голова гудит, словно меня погрузили в аппарат МРТ, дыхание сбитое, как у быка перед красной тряпкой, тело распирает злость и мне буквально хочется все крушить. Первый под руку мне попадается комод, с которого я скидываю все содержимое: статуэтки, рамки и лампы, все бьется об пол, рассекая воздух звоном. Срываю со стены картину и швыряю ее на пол. Шлейф платья мешает ходить, и я отрываю ее, оставаясь в рваном платье по колена. Подхожу к кровати и пытаюсь скинуть матрас, но когда у меня не получается то я швыряю стул в окно, он разбивает винтажные рамки и старинное стекло, и я слышу стук дерева об асфальт. Силы покидают меня так же быстро как пришли, а Клаус молчит за дверью, ожидая, когда мой приступ ярости пройдет.       Злость отступает и я, ощущая слабость, падаю на пол, ревя на взрыв. Поплывшая тушь щиплет глаза, но мне не мешает это видеть мир вокруг. Меня снова рвет, а когда я поднимаю голову, то замираю.       Я вижу мужские ботинки, вычищенные до блеска, поднимаю голову выше, по брюкам и пиджаку, темно синей рубашке и останавливаю взгляд на лице. Казалось, этот человек так же присутствовал на приёме Клауса. Он смотрит на меня с легкой улыбкой.       Клаус ударяет по двери, когда я снова начинаю кричать. Дверь распахивается, и гость в мгновение исчезает. – Это он, это он.– Выдыхаю я.       Он прижимает меня к себе, осматривая комнату. – Он был здесь, – твержу я, прижимаясь к нему, чувствуя защиту. – Здесь никого не было, Кэролайн, – говорит он, – ты просто устала.       Он мне не верит, и считает сумасшедшей, но он делает это по праву, наблюдая эти десять минут моего ужаса. Но я точно знаю, что видела его, я его видела.