Классика жанра

Соколова не знала, что ей делать. Забрать дочку Забродиной, воспользовавшись служебным положением, означало сообщить всем, что случилось, а сама Юля не верила в виновность Марии Леонидовны. Но оставлять ребенка в садике тоже нельзя. На удачу Соколовой, в коридоре обозначилась Антонова, и Юля была так занята своей проблемой, что не заметила мертвенно-бледное лицо коллеги. - О, ты-то мне и нужна! – просияла капитан. - Что случилось? – без особого энтузиазма отозвалась Валентина. - У тебя же сын дружит со старшим сыном Забродиной, которая у нас сейчас в допросной? - Ну да, а что? – нахмурилась Антонова. – Погоди, неужели что-то нашли против нее? Я имею в виду – стопроцентное. - Нет, - махнула рукой Соколова. – Да и не верю я, что это она. Но пока мы отпустить ее не можем, а младшая девочка у нее в саду. Ты можешь позвонить Юре, чтобы тот передал другу, чтобы тот забрал младшую сестру? - Сейчас позвоню, - улыбнулась Валентина, отследив логическую цепочку умозаключения. Поговорив пару минут по телефону, она вдруг задумалась. – А тебя сейчас куда-то отправили уже? Загрузили чем-то? - Ну как… - Юля фыркнула, сдув челку со лба. – Лисицын как раз послал меня в сад за дочкой Забродиной, но ты же понимаешь, что это огласка… - Понимаю… - медленно произнесла Антонова. – Слушай, коль уж тебя все равно туда отправили, может, ты съездишь все-таки и успокоишь парня, что все хорошо, что скоро мать вернется? Он там за главного остался, и мысли у него очень радикальные. - В смысле? – вытаращила глаза Соколова. - Юрка говорил, что он хотел бросить школу, чтобы пойти зарабатывать деньги, потому что отец алименты не платит. - Дела… Ладно, - Юля ободряюще улыбнулась и деловито заявила: - Раз уж меня туда послали! Лисицын сказал, что сам доложит Рогозиной. Вот пусть и докладывает, - хитро подмигнув, капитан унеслась на выход. Соколова поймала Александра и Таисию у дверей детской сада – брат выводил сестру за территорию учреждения, когда Юля перегородила им дорогу. - Привет. Ты ведь Забродин Саша, верно? - Да. Здравствуйте, - недоумевающе ответил подросток. - А я из ФЭС, Соколова моя фамилия, - она быстро достала корочку, пытаясь не привлекать внимания остальных родителей, и кивнула в сторону: - Давай отойдем. - Моя мама у вас… - начал Александр и быстро осекся. – Тай, поиграй пока на площадке. - Я домой хочу-у, - заканючил ребенок. – Где мама? Почему мама не пришла? - Тай, мне с тетей нужно поговорить, а потом сразу домой, хорошо? – голос брата звучал нервно, хоть он и старался оставаться спокойным. – Ну, пожалуйста, я тебя очень прошу. Ребенок скорчил недовольную гримасу, но ушел в песочницу. Юля с улыбкой проследила за девочкой. «Славная какая…» - мелькнула мысль. - Почему маму задержали? – глухой голос подростка стер ее улыбку. - Потому что у нас к ней появились вопросы, - Соколова отвечала дружелюбно, желая расположить к себе мальчика. – Ты, вероятно, не знаешь, что нашли упаковку от яда, которым всех отравили, вот и… - Какую упаковку? – насторожился Александр. - Ну, я тебе не могу рассказать больше, чем уже сказала, – это тайна следствия, - развела руками Юля. – Просто именно эта упаковка вывела нас на твою маму. - Стойте! – резко вскинул руку Забродин, словно капитан пыталась убежать. – Отпустите мать. Это не она! Это… я… - он опустил голову. Соколова вытаращила глаза в макушку мальчика, на секунду потеряв дар речи. Ничего себе поворот! Мать выгораживает? Или на самом деле он? Она сделала глубокий вдох. - Что значит – это ты? – спокойно спросила Юля. - То и значит, - буркнул Александр. – Я всех отравил. Мать ни при чем, - он поднял голову. – Отпустите ее. Пожалуйста. Я же признался. - Та-ак, дорогой мой, а ну-ка, зови свою сестру, и поехали все вместе в ФЭС – разбираться. Селиванов вышел из офиса. На улице было непривычно светло и ярко. Когда он в последний раз уходил так рано? Но сейчас Рогозина заявила, что нет необходимости в двух патологоанатомах, и Антонова безоговорочно выставила его вон, сказав, что у него и так пропал отгул, поэтому нечего ему здесь делать. Борис не сопротивлялся. Он видел отчаянный взгляд Валентины и боялся, что полковник может заподозрить что-то неладное, если он начнет препираться. Одного инцидента с отпуском хватило. Селиванов вздохнул и прошел к своей машине. Все еще было странно покидать служебную парковку в разгар рабочего дня. Усталое, замученное лицо Вали стояло у него перед глазами. Что у нее случилось, что она позволила себе потерять самоконтроль? Да и он хорош: «Одно ваше слово, и я никуда не поеду…» Тоже мне рыцарь благородный! Борис пытался отнестись к ситуации с ехидством, чтобы как-то заглушить в себе мысль, что Антонова нисколько не удивилась его словам! Наоборот – отправила его в отпуск, словно… - Так, хватит, - вслух отругал себя Селиванов, подъезжая к дому. – Скорее всего, каждый думал о своем, и нечего тут… Хлопнув дверцей машины чуть сильнее, чем следовало, Борис собрался к подъезду, как вдруг увидел сына, понуро сидевшего на ограде детской площадки. С удивлением Селиванов подошел ближе. - Привет, а что ты тут делаешь? Подросток резко обернулся – разочарование и злость горели во взгляде так ярко, что Борис невольно отшатнулся. - Что случилось? - Ничего, - огрызнулся сын. – Для тебя всегда все в порядке. - Значит, случилось, - набрал побольше воздуха в легкие Селиванов, чтобы сходу не устроить разнос за такой тон. – Может, просветишь? Ну, чтобы мы оба были в курсе. - В курсе чего ты хочешь быть? – язвительно, как гиена, прошипел отпрыск. – Что у меня соревнования в следующие выходные? Как раз когда вы на Мальдивы намылились? - На Мальдивы? – не понял отец. - О, да ты еще и не в курсе, - набирало обороты чадушко. – Мать без тебя все организовала? Ну как обычно! Она все сделает, как ей надо, а ты всегда молчишь и всегда согласен. - Подожди, - Борис усиленно пропускал мимо ушей ненадлежащее поведение подростка. – Мы вчера действительно говорили о том, чтобы уехать в отпуск на неделю. Сегодня мне подписали заявление, и я предоставил твоей матери выбирать, когда и куда она хочет поехать. Я не знал, что она уже выбрала тур. Как и не знал, что у тебя матч. Ты мог бы мне позвонить, когда узнал дату. Сын не ответил. - Послушай, ну может, все не так страшно, - Селиванов положил ему руку на плечо, но тот резко спрыгнул с ограды, устанавливая дистанцию между собой и родителем. - Страшнее, чем ты думаешь, - буркнул тот, пнул носком кроссовка камень и разочарованно посмотрел на отца. – Ты никогда ничего не знаешь, поэтому у тебя всегда все хорошо. А мне как быть?! – сорвался он на крик. - Чего я еще не знаю? Ты можешь объяснить толком? – начал закипать Борис. – Мы можем уехать в эти выходные, вернуться в следующие – как раз к твоим соревнованиям. Еще ничего не решено, в конце концов. - Купила она уже путевку, - мрачно отозвался сын. – Все она уже решила. - Так, мама дома? Пошли обратно, сейчас все обсудим и… - Вот ты и иди, - оборвал его подросток. – Дома она. Тебя ждет. - Как ты вообще разговариваешь с отцом? – не выдержал Борис. - Да не хочу я разговаривать! – парировал Селиванов-младший. – Ни с ней, ни с тобой! – и, не оборачиваясь, пошел прочь. - Алексей! – крикнул отец, но сын даже не обернулся. Тяжело вздохнув, Борис направился к дому. Не прошло и полдня, а уже что-то стряслось. Лариса встретила его испуганным взглядом и мелко трясущимися руками. - Я видела вас в окно, - быстро проговорила она. – Куда он пошел? Что он тебе сказал? - Куда пошел – не знаю, - окинул ее оценивающим взглядом Селиванов. – Сказал, что ты купила путевку на Мальдивы и даты совпадают с его соревнованиями, ну и… много чего не слишком приятного сказал. - Ох, господи… - жена тяжело опустилась на кухонный стул, уронив голову на руки. - Ларис, что у вас тут случилось? – он прошел к графину – налить стакан воды. - Ты позвонил днем, сказал про отпуск, - начала супруга. – Сказал, что я могу выбрать, что следующая неделя. Я на радостях и побежала в турагентство. Ты же знаешь, что у меня Райка работает в турфирме, они все делают. - И? – Борис не знал или не помнил, но в данный момент это было неважно. - Ну, она подобрала нам сказочный тур, - Лариса вскочила на ноги и подошла к мужу. – Девять дней, восемь ночей, маленький остров, чистейшее море, цветные рыбки… - ее лицо сияло. – Боря, это просто рай на земле! И поскольку тур горящий, то вполне приемлемо по деньгам. А потом… - вся радость схлынула, женщина прошла к окну. – Я сказала Лешке, что мы собираемся в отпуск. Сначала он порадовался… вроде… А потом понял, что без него… и что хуже всего – у него соревнования в субботу, а мы прилетаем в воскресенье… - А перенести вылет никак нельзя или там только по воскресеньям? – предложил Селиванов. - Да можно, наверное, - нехотя отозвалась супруга. – Просто туда лететь долго… Если сократить время пребывания, то и смысла нет… - Ну… - Борис лихорадочно соображал, ища варианты. – А если поехать куда-нибудь в другое место? - Куда? – резко обернулась Лариса. – Май-месяц на дворе. Я на море хочу, а тут купаться еще холодно. А во всякие Египты я не хочу! - Хотя там тоже есть цветные рыбки… - философски заметил супруг. - Я никуда уже не хочу, - зло ответила жена, вновь поворачиваясь к окну. – Вот куда он пошел? Где его носит? - Он злится, - вздохнул Борис. – Он расстроен. Погуляет и придет. Дай ему время остыть и подумать. - Сразу видно, что ты не знаешь своего сына! – вскипела Лариса. – Пойди в зал – посмотри, что он устроил! Удивленно вскинув бровь, Селиванов пошел в указанном направлении. В комнате был погром среднего масштаба: перевернутые стулья, сбитые покрывала на креслах и диване, разбитая лампа на полу. Почесав затылок, Борис достал телефон. - Алексей, возвращайся домой, - строго, но спокойно произнес он, когда парень ответил. – Поговорить надо. - Поговорили уже, - буркнул тот в ответ. - Нет, не поговорили. Короче так: если ты маленький капризный мальчик – можешь дальше сидеть, где сидишь, и жалеть себя. Но если ты мужчина – приходи домой, все обсудим и найдем выход. В трубке раздалось сопение. Через несколько секунд Борис с облегчением услышал: - Скоро буду. - Юля? – Рогозина недоуменно схлестнула брови на переносице, увидев сопровождение Соколовой, и выжидающе посмотрела на сотрудницу. - Вот, Галина Николаевна, - развела та руками. – Не было ни гроша, да вдруг алтын! – она красноречиво указала взглядом на девочку, мол, не при ней, и повернулась к Александру. – Вот, полковник Рогозина, Галина Николаевна. Иди с ней и рассказывай все, что знаешь, - она спровадила мальчика и вновь посмотрела на начальство. – Из сада фактически забрала, а там… - она со вздохом махнула рукой, и Рогозина, дернув бровью, повела подростка в свой кабинет. Навстречу им шел Лисицын. Он уже хотел задать какой-то вопрос, но жестом Галина Николаевна дала понять, что сейчас не лучший момент. Молча закрыв уже открытый рот, он повернул голову и увидел Соколову с ребенком. Странно… Девочка совсем маленькая, а Амелина говорила, что скоро в школу пойдут. И почему одна? Двое же их… Или Амелина что-то напутала? Решив разобраться в ситуации, Костя пошел к дамам. - Сюда привела? – улыбнулся он, подходя ближе. - Да не собиралась, но вот – так получилось, - выдохнула Юля и повернулась к малышке. – Ты кушать хочешь? Пойдем посмотрим, что у нас в буфете есть? – она улыбнулась. - Пойдем, - кивнула Таисия. Не удостоив напарника даже взглядом, Соколова проследовала мимо, ведя девочку за руку. Любопытный Лисицын увязался за ними. - Молоко с печеньем будешь? – спросила Юля, проинспектировав шкафы и холодильник. - Буду, - улыбнулась Тая, устраиваясь удобнее на высоком стульчике. - И я буду, - усаживаясь напротив, в тон ей ответил Костя, чем заслужил возмущенный взгляд больших круглых глаз Соколовой. – Ну, если можно, конечно, - миролюбиво продолжил он. - Можно, - фыркнула Юля, доставая две кружки, краем уха слыша, как майор начинает втираться в доверие к девочке. - Тебя как зовут? - Таисия, - послушно ответил ребенок, - но мама зовет меня Тая. - Красивое имя, - словно похвалил Лисицын, бросая быстрый взгляд на Юлю и переводя его вновь на девочку. - А сколько тебе лет? - Так нечестно, - с детской простотой возразила Тая. – Ты не сказал, как тебя зовут. - И то верно, - рассмеялся майор. – Меня зовут Костя. - У тебя тоже красивое имя, - деловито ответила девочка, и в этот раз прыснула Юля. Отвернувшись, чтобы никто не заметил, она сделала вид, что занята молоком и печеньками, но сама искоса поглядывала на Лисицына. Тот, казалось, не обращал на нее внимания, увлеченный общением с Таей, – по всей видимости, мужчине требовалось много усилий, чтобы соответствовать беседе. Соколова сама не заметила, как залюбовалась этой сценой. Сейчас перед ней открывался совершенно другой Костя – мягкий, нежный, простой до безобразия, веселый… Как мишка-тюфяк из сказки, с которым малышня может делать все, что хочет. Не прошло и минуты, как Таисия уже что-то ему рассказывала о своей жизни, а он делал серьезное лицо и участвовал по-настоящему в поддержании разговора. Юля не смогла сдержать улыбку и пропустила тот момент, когда он поднял на нее глаза. Поднял и замер. Соколова тут же покраснела и отвернулась к кружкам, ругая себя за потерю бдительности. Теперь ведь не отстанет со своими подколками! Стараясь не смотреть на сидящую за столом парочку, девушка поставила две кружки молока на стол и вазочку с печеньем. - Спасибо, - просияла Тая и тут же схватила одну печеньку. - Спасибо, - в тон девочке повторил Лисицын и взял другую. Юля улыбнулась, отводя глаза, и решила сосредоточить свое внимание на ребенке. Соколова видела, как Костя внимательно наблюдал за ней, и клокотала внутри. Стоило улыбнуться один раз не по уставу и все – не отделаешься теперь от этого взгляда. И что ему надо? Чего ищет? Так сложно оставить ее в покое и перестать песочить за каждую оплошность? Она натужно улыбнулась, чтобы не выдать своего раздражения, и поправила локон девочки. - Сразу видно – материнский инстинкт, - услышала она льстивый тон Лисицына. - Ну, он заложен в каждой женщине, - нейтрально ответила Юля и осторожно повернула голову в его сторону. Слова застыли на языке – либо ей мерещится, либо товарищ майор смотрит на нее с неподдельным восхищением… - Чего не скажешь о мужчинах, - все-таки добавила она после паузы и отвела взгляд в сторону. Тая безмятежно пила молоко и не обращала внимания на разговоры взрослых. Лисицын внимательно следил за поведением напарницы. Нервничает? Неловко, что одна растит ребенка? Точно ведь бросил ее мужик, раз она так сказала. Тогда и понятно, чего огрызалась на вопрос о муже. Да и вообще понятно, почему ему постоянно от нее шпильки да колючки прилетают. Не верит Юлька больше мужикам. Как один обманул, ребенка заделал и слинял, так и стали все виноватые. Ну ничего, он это поправит. Не все же мужчины одинаковые, в конце-то концов. - Если тебе что-то надо сделать, ты можешь идти, - великодушно предложил Костя, вогнав Соколову в ступор. - Ну, спасибо… - медленно, будто не веря своим ушам, произнесла она. – Я действительно хотела сходить… узнать, как там что… - Юля специально не стала уточнять в присутствии девочки, но Лисицын лишь задорно махнул рукой. - Иди-иди, мы здесь побудем. Правда ведь? – он подмигнул ребенку, и Тая кивнула, спросив: - А еще молоко есть? - Есть! – с готовностью соскочил со стула Костя и снова отправил напарницу восвояси: - Иди-иди, мы справимся. - Ну, давайте… - все еще недоверчиво покачала головой Соколова и уже на выходе иронично обронила: - Папаша… И быстро выскочила из буфета, прикусив язык. Что ты мелешь?! Какой еще папаша? Юля тяжело вздохнула, положив ладонь на лоб. Ну и денечек. То сны ей снятся, прямо скажем, неординарные, то теперь… вот… Решительно тряхнув головой, Соколова помчалась в кабинет полковника, чтобы узнать, что же все-таки случилось в этой школе. А Лисицын, широко улыбаясь себе под нос, наливал Тае молоко. Он слышал последнее слово напарницы, и ох, как оно ему понравилось! Значит, есть у него шансы с Юлькой, раз она так видит ситуацию?