Классика жанра

Домой Антонова шла как на плаху. В ушах звенел возмущенный голос мужа, мешавший ей сосредоточиться и придумать объяснения. На душе было мерзко от самой мысли, что нужно оправдываться. Будь трижды проклято это собрание! Валентина тяжело вздохнула и открыла входную дверь. Встречать ее никто не торопился. Спокойно раздевшись, словно нарочно растягивая время в этом нехитром процессе, женщина прошла на кухню. Не успела она налить себе стакан воды, как за спиной появился муж. - Наконец-то ты дома, - жестко сказал он, и рука ее дернулась, чуть не расплескав воду. - Степа, давай поговорим спокойно, - сыграла на опережение Валя, поворачиваясь к мужу лицом и пытаясь прочесть в его взгляде, насколько воинственно он настроен. - Ну, давай поговорим спокойно, - Антонов сложил руки на груди и оперся плечом о дверной косяк. - Я понимаю, что в последнее время у нас все идет шиворот-навыворот, - собравшись с духом, начала жена. – Отчасти из-за этого происшествия в школе. Я пропадаю на работе, потому что хочу поскорее узнать, что там произошло, чтобы быть уверенной, что девочкам ничего не угрожает. Да и Юрке тоже – одна школа все-таки. - То есть без тебя они не справятся? – усмехнулся супруг. – Других патологоанатомов у них нет? Валя вздрогнула – слова мужа полоснули по живому. Пальцы сплелись в один кулак, она постаралась ответить ровным тоном. - Есть еще один патологоанатом, и он как раз вышел подменить меня в день отравления, потому что хочу тебе напомнить, что в свой рабочий день я сорвалась в больницу и почти все время там проторчала, - Антонова перешла в наступление – испокон веков это считалось лучшей защитой. – У него был отгул, и его выдернули. Поэтому сегодня я сочла своим долгом ему помочь. У нас второе отравление, Степа. Слава богу, не такое страшное. - Как второе отравление? – переменился в лице супруг, и Валя облегченно вздохнула, что можно уладить дело миром, сместив акценты. - В соседней школе, - ответила она. – Не такое мощное, как в нашей, но все же. Погибших, слава богу, нет, есть только пострадавшие – в больнице. Наши выяснили, что школьники решили повторить события из соседней школы, чтобы сорвать контрольную по математике. - Ужас какой! – возмутился Степан. – Что только приходит в голову детям! - Подростки – они такие, - устало вздохнула Антонова и, приготовившись к худшему, произнесла: - Я совершенно не помню, чтобы мне кто-то из детей говорил о собрании. Я с утра была у девчонок, а потом полдня проторчала в ФЭС, помогая с этим делом. Я просто хотела, чтобы все это поскорее закончилось… По молчанию супруга Валя поняла, что ругать ее за это он больше не намерен. - Так что сказали-то на собрании? – рискнула Антонова, и муж раздраженно дернул плечом. - Да ничего такого особенного. Сплошная болтовня! Зачем только пошел… Говорили про безопасность, про внимание, воспитание детей… Говорили, что нужно быть строже и ответственнее, - прозвучало упреком, но Валя уже полностью вернула самообладание и не поддалась на провокацию. – Тебе бы действительно следовало больше времени уделять детям – проверять их уроки, быть в курсе их оценок, - он пристально посмотрел ей в глаза, но супруга не смутилась. - Знаешь, почему школьники решили сорвать контрольную таким варварским способом? – спокойно спросила она, задумчиво глядя на Степана. - Да что тут знать – не подготовились и все! Не бином Ньютона, - взмахнул тот руками. - Не подготовились, - просто кивнула Валентина. – Одна девочка не подготовилась. Болела. Девочка – отличница, потому что родители ее наказывают даже за четверки. У девочки просто нет выбора. Она не может позволить себе учиться не на пять. Девочка была в отчаянии, а тут одноклассник и друг ее – единственное существо, похоже, которому не наплевать на саму девочку, – предложил подсыпать совсем чуть-чуть мышьяка, чтобы сорвать уроки. Контрольную, понятное дело, перенесут на другой день, но у девочки будет время, чтобы к ней подготовиться. - Господи, Валя, неужели такое бывает… - ошарашено пробормотал муж, глядя на супругу большими глазами, в которых явно читалось изумление и недоверие. - И знаешь, Степа, - словно не слыша его, продолжала Антонова, - я предпочитаю, чтобы мои дети получали тройки и двойки, лишались за это прогулок, мороженого или еще какого праздника, чтобы дополнительно посидеть за учебниками и осознать свое поведение, а не чтобы они росли запуганными до смерти школьниками, готовыми на самые бредовые и безумные поступки, лишь бы мама с папой их не ругали за оценки. - Да ну что ты… это совсем крайность... ну я же не об этом… - супруг окончательно капитулировал, все еще пытаясь переварить новость. - Я понимаю, - Валя наконец-то улыбнулась. – И надеюсь, что ты также поймешь меня. Мне важна моя работа, как тебе важна твоя. Если я на работе, это не значит, что я забыла о семье. И когда ты кричишь на меня по телефону, это не добавляет в наши отношения гармонии и согласия. - Валечка, ну прости, - Степан подошел к жене, виновато заглядывая в глаза, и неловко обнял ее. – Я тоже перенервничал со всей этой историей. - Все мы передергались, - миролюбиво согласилась Антонова, обняв супруга и положив голову ему на плечо. – Скорее бы все это распуталось, - пробормотала она, на секунду сомкнув веки. Но стоило ей это сделать, как встревоженное лицо Селиванова ясно встало перед ее глазами. Валентина в ужасе распахнула ресницы и лишь крепче прижала к себе мужа. Что за наваждение? У нее семья! Любящий, понимающий и всепрощающий муж, замечательные дети и вообще… У него тоже семья! - Дети спят? – спросила она, лишь бы сказать что-нибудь, что поможет ей прогнать навязчивый образ Бориса из мыслей. - Девчонки легли уже, а Юрка наверняка еще в свои стрелялки режется, - ответил Степан. – Не знаю, что делать, чтобы пресечь это безобразие. - Пусть уж в компьютере стреляет, чем настоящее оружие в руки берет, - вздохнула Валя; она так устала, что ей было уже все равно, чем занимается на ночь глядя старший сын. - Да из таких игрушек и выходят потом школьники-убийцы, - возразил Антонов. – Сколько уже случаев было! - О, я смотрю, ты в теме, - улыбнулась супруга, отстраняясь и заглядывая в лицо. - Ну… - Степан не выдержал ее кокетливого взгляда и тоже улыбнулся. - Я так устала, - вдруг призналась Валя, обвивая его шею руками. – Даже есть не хочу. Все это как кошмарный сон какой-то. Никогда бы не подумала, что мои дети окажутся втянутыми в такую передрягу. - Раз ты есть не хочешь, пойдем сразу спать. - Я бы приняла ванну, - мечтательно улыбнулась Антонова, чуть ли не повисая на шее у супруга, и тот загадочно встрепенулся. - Как насчет того, чтоб принять ее вместе? – шепнул он ей на ухо. – Зря, что ли, я проектировал ее такого размера? - Мм, какое заманчивое предложение, - Валя легонько поцеловала Степана в шею. – Пожалуй, я не смогу отказаться. Вот так, все правильно! – сказала она сама себе. У нее есть муж, с которым можно реализовать все свои желания и фантазии. И нечего на другие глаза заглядываться. Чужие глаза! Сейчас они пройдут в свою спальню с персональной ванной комнатой и ощутят себя вновь настоящей семейной парой. Без третьих лиц. Усиленно радуясь этому выводу, Антонова послушно шла, ведомая супругом, обнимавшим ее за талию. - Степ, - пробормотала Валя, когда они уже перебрались в постель, - а давай уедем куда-нибудь? - В смысле? – не понял тот. - Возьмем отпуск и уедем всей семьей отдыхать? - Валюш, ну у детей конец же года на носу – какое всей семьей? – укоризненно протянул супруг. - Ну хорошо, - Антонова неожиданно улыбнулась, - позовем маму, чтобы она посидела с детьми и уедем вдвоем, а? – с надеждой заглянула она ему в глаза, и Степан тоже улыбнулся. - Я завтра посмотрю, что у меня с делами, и постараюсь вырвать несколько дней. Если прибавить к выходным, получится неплохо. - Мы так давно никуда не ездили, - уже почти сквозь сон пробубнила Валя, устраиваясь у него на плече, и почувствовала, как муж прижал ее к себе и поцеловал волосы. - Не выспалась, капитан? – окинул уставшую Соколову внимательным взглядом Лисицын, когда она только подошла к стойке ресепшена. - Зато вы, товарищ майор, я смотрю, отдохнули за двоих, - язвительно отозвалась та, расписываясь в журнале. – Доброе утро… - Доброе… - хмыкнул Костя. – Собственно, я тебя и жду – Рогозина велела ехать за Забродиной, везти ее на допрос. - А где она сейчас, известно? - Ну как где – в школе, конечно, - пожал плечами майор. – Она ж там работает кухаркой. Ты забыла, что ли? - Помню, - недовольно поджала губы Юля. – Просто мало ли – что-то изменилось. - Не изменилось – поехали, - бросил Лисицын и первым пошел на выход. Скривив напарнику рожицу в спину, Соколова последовала за ним. Спалось ей действительно скверно. Почему-то снились какие-то дети и… Лисицын, довольно улыбающийся ей и держащий одного из ребятишек на руках. По какому-то странному недоразумению все эти дети были похожи на него – голубоглазые и кучерявые. Вот только рыжие, что наводило на определенные мысли. - Дожили… - пробормотала Юля, чертыхаясь себе под нос и гоня воспоминания о дурацком сне. Узнав, что ее вызывают на официальный допрос, Мария Леонидовна охнула и упала на стул, глядя на экспертов широко раскрытыми глазами. - Боже милостивый, да неужто вы думаете, что я всех здесь отравила? – сокрушалась она. - Понимаете, Мария Леонидовна, - как можно мягче начала Юля, жалея несчастную женщину, - мы нашли упаковку из-под крысиного яда, а там ваши потожировые следы. - Мои кто? – не поняла Забродина. – А, ну да, у нас тут бывает и жирная пища, могла ляпнуть куда-нибудь случайно. - Вы не так поняли, - терпеливо объясняла Соколова, - но будет лучше, если мы вместе проедем к нам в ФЭС и во всем разберемся. Лисицын лишь хмыкнул, считая, что напарница уж слишком миндальничает с потенциальной преступницей. Как своих выгораживает. Все-таки нельзя женщинам служить в органах, - думал он, - они сразу слабину дают, когда речь идет о матерях и детях. И он хотел было заявить Юле, что допросит сам подозреваемую, но Соколова буквально выпихнула его из комнаты, велев узнать в лаборатории последние новости из мира экспертиз. Лисицын снова хмыкнул, но перечить не стал – послушно прогулялся к коллегам в белых халатах, но застал на месте одну лишь Амелину. - Ну что, Оксан, чем порадуешь? - Зависит, - широко улыбнулась та, явно пребывая в хорошем настроении. – Чем ты хочешь, чтобы я тебя порадовала? - Ну… - он окинул хищным взглядом ее фигурку в небесно-голубом платьице, выглядывавшим из-под халата, но девушка ничуть не смутилась, и ему пришлось выкручиваться самостоятельно. – Есть у нас что-нибудь новое по уликам и экспертизам? - Есть, - довольно кивнула Амелина, радуясь про себя маленькой победе. И почему мужики решили, что от их вызывающих взглядов она должна сразу таять или тушеваться? Не по зубам вершок – не разевай роток! – Есть новости по той упаковке из-под яда с потожировыми нашей подозреваемой… - она театрально замолчала. - И что там? - Там получается довольно интересно. Холодов обнаружил странное вещество и проанализировал его… - Оксаночка, не томи! – картинно приложил руку к груди Лисицын. - Ладно, - смилостивилась Амелина. – Короче, вместе с потожировыми на упаковке пятно от еды, я бы сказала. - От какой еды? – не понял майор. - Да от разной! И чай тебе тут, и свекла – видимо, борщ был, – и творог… Полный набор! - Погоди, они что там, руки не моют, что ли? – брезгливо сморщился Лисицын. - А ты не догадываешься? – сияла Оксана и, после того как он помотал головой, снисходительно выдала: - Полотенце это, Костя, полотенце! Либо она прятала этот пакет среди грязных полотенец, чтобы потом выкинуть, либо… - Я понял, - лицо майора просветлело, - либо кто-то вытер полотенцем этот пакет, чтобы ее подставить. - Либо чтобы просто стереть свои отпечатки. - То есть Забродина может оказаться ни при чем… - задумчиво потер он подбородок и невольно пробормотал: - Вот Юлька обрадуется… - Обрадуется? – удивленно приподняла бровь Амелина, и Лисицын спохватился: - Кстати, ты же можешь зайти в личные дела сотрудников? Открой мне дело Соколовой… - А вы не обнаглели ли, мой дорогой коллега? – профессорским тоном заявила Оксана, явно не намереваясь сотрудничать. - Слушай, ну не в службу, а в дружбу, - Костя сделал просительное выражение лица. - Тебе зачем? – усмехнулась девушка, сложив руки на груди. - Посмотреть надо… - уклончиво ответил тот и, видя нулевой результат, нехотя добавил: - Про мужа и детей… - Ну, это я тебе и без досье могу сказать, - улыбнулась Амелина. – Свободна наша Юля – можешь охмурять, - одобрительно кивнула она, едва сдерживая смех. - Что это сразу охмурять? – моментально вскинулся майор, но быстро остыл, продолжив: - А дети есть? - А то! – выпалила Оксана, не удержавшись. – Двое! Погодки! В школу скоро пойдут! - Да ты что! – удивился Лисицын, и Амелина рассмеялась. - Кость, ну в самом-то деле, ты такие вопросы задаешь! Ну сам-то подумай! - Ладно-ладно, пошутили и будет, - поспешил свернуть крамольный разговор майор. – Только не говори никому, что я спрашивал. - Да пожалуйста, - пожала плечами Оксана, все еще посмеиваясь над забавным поведением коллеги. А Лисицына внезапно осенило: так вот почему Соколова так защищала Забродину! Сама без мужа детей растит, а от кухарки муж только что ушел. Тут не только материнская солидарность, но и чисто женская. Скажи он ей сейчас про потожировые, она ж тут же ее оправдает! Теперь все вставало на свои места, - думал Константин, направляясь по коридору в Зазеркалье. - Галь, можно? – в кабинет полковника заглянул Селиванов. - Да, Борь, проходи, что у тебя? – Рогозина заметила лист бумаги в руках коллеги. - Вот, - он положил его ей на стол. – В отпуск хочу. - Сейчас? – удивилась Галина Николаевна. - Ну а когда? - Борь, у нас такое сложное дело… - У нас каждый день сложное дело, - перебил ее Селиванов. – Что нам теперь, в отпуск не ходить? Я отдохнуть хочу, понимаешь? Каждый раз, когда у меня отгул или выходной, что-нибудь случается и меня выдергивают. Поэтому я хочу взять отпуск на неделю и уехать далеко! - Чтобы не достали, - усмехнулась Рогозина. - Именно! – энергично подтвердил Борис. Полковник не успела ничего сказать, как в кабинет заглянула Антонова. - Галь, можно? – заметив коллегу по цеху, она тут же смутилась. – Извини, не знала, что ты занята, я потом зайду. - Да проходи уже, - махнула рукой Галина Николаевна. – А у тебя что? - Вот, - Валентина молча протянула ей лист бумаги, который держала в руках, стараясь избегать встречаться глазами с Селивановым, молясь, чтобы Рогозина не стала ничего озвучивать, а просто кивнула и подписала. Но начальство возмутилось от души: - Да вы сговорились, что ли? А работать у меня кто будет? – она посмотрела сначала на одного патологоанатома, потом на другого. - В смысле? – в один голос переспросили они и заглянули с двух сторон через плечо полковника. - Я… я не знала, что Борис собирался в отпуск, - первой прореагировала Антонова, поспешно выхватывая из рук Рогозиной свое заявление, отворачиваясь, чтобы не встречаться ни с кем взглядами, ощущая их на себе как каленое железо на коже, особенно его. – Пусть идет, я могу подождать, - быстро добавила она, выходя из кабинета и слыша неуверенное «нет, ну зачем же…» от Селиванова. - Что-то я не поняла, - нахмурилась Галина Николаевна, глядя на Бориса, как на единственного, кто мог ей все объяснить, но тот явно не горел желанием. - Да нечего тут понимать, просто недоразумение, - пробормотал он, срываясь с места. – Потом поговорим, обсудим… - мужчина был уже на пороге, практически за дверью. Она собралась в отпуск! Именно сейчас! Неужели то, что он почувствовал тогда, общаясь с ней, не было плодом его воображения? И так виновато сбежала, будто воровка какая или… Не может быть!