Классика жанра

Оперативники остановились перед главным входом в школу, и, дождавшись подкрепления в виде местных сотрудников полиции, Лисицын скомандовал: - Ну что, капитан, мальчики – налево, девочки – направо? – Увидев удивленный взгляд Соколовой, майор пояснил: - Ты берешь группу и обходишь здание с правой стороны, развешивая камеры, я делаю то же самое с левой. Встретимся за школой. Юля прыснула со смеху. - Что? – недовольно отозвался Костя. - Так обычно школьники договариваются, чтобы покурить на переменке вдали от посторонних глаз, - она тщетно пыталась подавить смех. – Или выпить… - Отставить веселье! – изобразил старшего по званию Лисицын. – Покурить… выпить… Пьяная мать – позор семейства! – лозунгом заявил он, и Соколова от неожиданности перестала смеяться, захлопав ресницами. - Причем здесь мать? - Ну как же – у тебя ж дети, - раздраженно отозвался майор, пытаясь скрыть недовольство. Юля расхохоталась пуще прежнего и махнула рукой терпеливо молчавшим коллегам, чтобы увести за собой направо. - И что такого смешного… - недоуменно пробормотал Костя, глядя ей вслед, потом обернулся на оставшихся сотрудников, но те быстро прикинулись, что ничего не слышали и не видели – только пришли. – Ладно, начинаем… Через полчаса две части группы встретились, и майор объявил, что теперь им предстоит задача посложнее: ставить камеры внутри. Юля со своими добрыми молодцами отправилась на третий этаж, Лисицын с гвардией осваивал второй. На первом они встретились возле входа, когда каждый закончил свою половину. Костя отпустил местных коллег и посмотрел на часы. - Полночь уже. – Уставшая Юля лишь кивнула. – В контору переодеваться и по домам, - отдал приказ майор, разглядывая напарницу, но она опять всего лишь кивнула. Отчитавшись перед Рогозиной, которая засиделась в ФЭС, вновь и вновь прокручивая, кто как и почему совершил это преступление, оперативники засобирались домой. Лисицын нагнал Соколову уже на выходе. - Подвезти? – предложил он, и девушка вздрогнула – не видела, как подошел. – Тихо-тихо, это я. Давай подвезу, говорю, быстрее дома будешь. Хотя… дети все равно спят уже в такое время. - Дались тебе мои дети… - без сил вздохнула Юля. - Я просто не знал, что они у тебя есть, - объяснил Костя. – Может, и муж у тебя есть? - Может, и есть! – огрызнулась Соколова и прибавила шагу. Лисицын на секунду замер на месте, мозаика в голове сложилась в момент. Так вот почему она не отвечает никак на его попытки поухаживать – она замужем, у нее семья, дети. Могла бы и сказать! Раздражение нарастало. Мужчина гневно сплюнул на асфальт и отправился к своей машине. Юля уже вышла за ворота, явно не собираясь принимать его предложение подвезти ее. Ну и пожалуйста! Ну и не больно хотелось! Юра вернулся домой поздно: после тренировки они с Лехой решили пригласить Александра в кафе – подбодрить как-то. Тот ходил кислый, ни с кем не разговаривал, отвечал сквозь зубы, не поднимая головы. Алексей пообещал покопаться на сайтах вакансий, чтобы помочь с работой. - На предков в этом вопросе рассчитывать не приходится, - развел он руками. – Мать у меня только и повторяет: твоя главная задача – это учеба. И не слушает даже. - Я спрошу у отца, - живо включился в беседу Антонов. – К матери в контору точно не попадешь, а к нему – не знаю. - Спасибо, ребят, - сдавленно ответил Сашка, посмотрев сначала на одного, потом на другого. – Говорят, делом занимается ФЭС, крутая организация… - он помолчал. – Только мать все равно теперь уволят. Репутация! – он горько всплеснул руками. - Да ты погоди кипиш разводить, - попытался приободрить его Лешка. – Может, еще все обойдется. - Да ее сегодня уже вызывали на ковер к коршунихе… - нехотя признался Александр, двое других парней переглянулись. – Директриса ей мягко намекнула, что это ее вина, что в чае оказался яд, мол, недосмотрела… – он снова замолчал, опустив голову, потом вдруг с силой ударил кулаком по столу, так что подпрыгнули чайные ложки. Посетители кафе стали оборачиваться. - Ну, она ж не знала, что ей надо кастрюлю с чаем сторожить, - оправдывал кухарку Юра. Сашка поднял на него глаза и криво усмехнулся. - От тебя особенно странно это слышать, - он осекся. – Ладно, извини, меня заносит сейчас. Как там твои? - Да ничего, жить будут – сорную траву так просто не выкосишь, - Антонов хотел сказать это как можно безмятежнее, чтобы снять напряжение, и вялая улыбка одноклассника дала понять, что план сработал. Правда, ненадолго. - Если мать уволят, я школу брошу, - серьезно заявил Александр. – Ее с такими рекомендациями теперь никуда не возьмут. Должен же кто-то семью содержать, мелочь поднимать, - решительно твердил он. Алексей бросил быстрый взгляд на Юрку и осторожно спросил: - А отец что? - Да какой он отец! – вспылил Сашка. – Дерьмо, а не отец! Сначала хоть денег давал, да мелочь по выходным выгуливал, а теперь… Как завел себе кралю, так и все, тю-тю. Мать алименты выбить пыталась, к нему приставы приходили или звонили – не знаю. Он заявился на хату, скандал устроил прям при мелочи… Орал, что нарисует себе зарплату в три копейки, чтобы ничего нам не досталось, обзывал мать по-всякому, говорил, что только деньги ей нужны… Тоже мне магнат! – он нервно перебирал веревочные завязки на спортивном рюкзаке. – Мать потом валерьянкой отпаивать пришлось, Таську еле уложили, да и Вован рыдал полночи, что папа его не любит… Урод… Предал нас всех! Из-за этой лохудры деревенской! Хорошо, что хоть квартира на мать записана – не отберет… Юрка с Лехой молчали, не зная, что ответить на гневную тираду. В какой-то степени им даже совестно было сидеть и слушать – им, деткам вполне обеспеченных семей, в чьих домах царил комфорт и взаимопонимание. - Слушай, ну насчет алиментов… - неловко начал Антонов. – Ты мне скажи, где отец работает, а лучше напиши. Есть у меня знакомые люди в органах – стукану, кому надо. Не отвертится. - Бабло сейчас все решает, - равнодушно бросил Александр. – Проще один раз подкупить, чем всю жизнь платить. Это мне через три года восемнадцать и – адью! А Вовану только девять, Таське – вообще три. Кому нужна такая кабала? - Не, у меня человек надежный, - помотал головой Юрка. – Не подкупишь ничем – тыщу раз проверено. - Точно? – недоверчиво покосился на него одноклассник. - Стопудово, - энергично пообещал Антонов, воспрянув духом, что может помочь беде. - Ну тогда пиши… И это… спасибо, пацаны. И вот сейчас, возвращаясь домой, Юра думал, как бы поделикатнее обратиться с этой просьбой в ФЭС. Сказать матери? Ей и так забот хватает. Позвонить самостоятельно Галине Николаевне? Как-то… Сложно было признаться даже себе, что не хватает смелости просто взять и набрать номер. Это раньше, давно, она была тетей Галей, когда он бегал еще в коротких штанишках, а она приходила к ним в гости. А теперь она – полковник, руководитель крутой структуры, да и он уже не мальчишка, чтобы так обращаться. Может, все-таки через мать попробовать? Из кухни неожиданно донесся звонкий голос: - Степа, да говорю же тебе – ты тут ни при чем. Ребята отработали эту версию, - ее голос дребезжал от волнения и усталости. - Тогда почему мои дети в больнице? – супруг тоже повысил тон. - Да случайные они жертвы, случайные! - А кто тогда истинная жертва? На кухне повисла пауза. Юрка воспользовался ею, чтобы крикнуть: - Мам, пап, я дома! – Послышалась возня, скрип отодвигаемых табуреток, и через пару секунд в коридор вышли родители. – Ну что, какие новости? – беззаботно спросил парень, делая вид, что ничего не слышал. Ему своих проблем хватало, чтобы еще в их перепалки лезть. - Девочкам уже лучше, - первой ответила мать. – Пришли в себя, болтают безумолку – ну, как обычно, - улыбнулась она. – Рвутся домой, а еще и в школу – вести свое собственное расследование. - Об этом не может быть и речи! – тут же воинственно заявил отец. – Пока вы не найдете убийцу, я их в ту школу не пущу! - Степ, ты опять? – простонала Валентина, утомленная за день разговорами об одном и том же. – По-моему, это уже паранойя… - Вот-вот, - поддержал сын и усмехнулся: - Ничего, что я тоже там учусь? То есть меня тебе не жалко – пусть травят? - Да что ты такое говоришь! – вспыхнул отец. - Юра! – возмутилась мать. - Ладно-ладно, пошутил я, - словно защищаясь, выставил вперед руки подросток и неожиданно выпалил: - Мам, тут Сашке помочь надо, - он порылся в рюкзаке и достал бумажку с данными. – Ну, у него мать работает в нашей столовке. Коршуниха уже пригрозила, что уволит. Их отец недавно бросил и денег не дает. Можно на него нажать ведь? Попроси Галину Николаевну, а? - Знаешь, сын, я боюсь, что у Гали сейчас немного другие заботы на первом плане, - медленно проговорила Валя, забирая бумажку из рук Юры, и тот вспылил: - Да это дело двух минут! С их-то базой! Просто позвонить на фирму отца и пригрозить, что он на контроле, чтобы не уклонялся от алиментов! Мам, Сашка из школы свалить хочет, чтобы семью содержать! У него еще двое младших осталось! – он перевел дух и зло бросил: - Не хочешь – не надо, я сам позвоню! – парень протянул руку, чтобы вернуть листок, но мать деловито спрятала его в карман. - Значит так. Ты идешь переодеваться, ужинать, в душ и спать. А что касается твоего Сашки – я посмотрю, что можно сделать. - Поговоришь с Рогозиной? – не унимался подросток. - Поговорю-поговорю, - пообещала Валя, выпроваживая его в комнату. - И еще скажи своей Рогозиной, чтобы приставила охрану к палате наших дочерей! А еще лучше… - Все! – решительно подняла руку Антонова. – Степа, все! Хватит! Иначе я попрошу Борю выписать тебе успокоительное! – пригрозила она. Муж фыркнул и ушел на кухню, а Валентина, застыв на месте, задумчиво смотрела на свое отражение в зеркале. Почему она вспомнила Борю? Ну ладно бы еще Рогозину – она у них и начальство, и авторитет, но Борю? Он такой же патологоанатом, как и она. По сути, она же сама может выдать успокоительное мужу. Странно как-то… Антонова машинально засунула руку в карман и, нащупав листок бумаги, спохватилась: надо положить в сумку, чтобы завтра не забыть о просьбе сына. Она убрала клочок бумаги в кармашек для мобильного, для верности, и вновь замерла перед зеркалом. И все-таки… Боря… Не Селиванов, не Борис Владимирович, а Боря… Странные ощущения вдруг засуетились где-то в груди, но Антонова предпочла не замечать их и ушла греть ужин Юре. Селиванов зашел в дом и, без сил прислонившись к двери, стал скидывать обувь. Денек выдался тяжелым, необычайно нервным и дерганым. Не то чтобы у них каждый день как праздник, но тут… Когда к рабочему примешивается личное, дело принимает другой оборот, а здесь мало того, что дети, так еще и не чужие – коллеги… В памяти всплыло заплаканное лицо Валентины с блестящими от слез глазами, и он не сразу понял, что в коридор вышла жена. - Лучше поздно, чем никогда, - ехидно произнесла она. - Что? – не сразу понял Борис, спохватываясь. – Ты что-то сказала? - Говорю, что лучше поздно, чем никогда, - громче повторила женщина, не пытаясь скрыть своего раздражения. – Мог бы позвонить, что задерживаешься. - А я не позвонил? – нахмурился супруг. – Ларис, прости, совсем замотался. Дело у нас сегодня такое, что… - Знаю-знаю, - перебила Селиванова. – Сложное, запутанное, хитрое – как всегда. - Мне нечего тебе возразить, - устало вздохнул Борис. – Так и есть. - Да не надо мне возражать! – возмутилась Лариса. – Ты бы лучше подумал, что у тебя дома нарастает сложное, запутанное дело! - Что-то случилось? – насторожился он. - Когда случится, Боренька, будет уже поздно, - ядовито прошипела жена и с усмешкой добавила: - Хотя тебе, конечно, в самый раз – ты же у нас патологоанатом! Все, что для других поздно, тебе – вовремя! - Я могу узнать, чем вызван сей приступ доброты в мой адрес? – спокойно поинтересовался Селиванов, ему очень не хотелось выяснять отношения, тем более на повышенных тонах. - Тем, что ты совершенно не помнишь про свою семью! – злилась Лариса. – У сына соревнования на носу. Ты хоть вообще знаешь, каким видом спорта он занимается? И наверняка забыл, как обещал ему… - она остановилась на середине фразы и махнула рукой. – И зачем я это говорю… Как будто от моих слов что-то изменится. У тебя ж работа на первом месте! – она вздохнула. – Ладно, иди руки мой. Я тебе ужин погрею. - Сейчас, только зайду к сыну, - обронил Борис. - Не трудись – он спит давно. Ты время видел? – вновь зло отозвалась Лариса, но муж не отреагировал, и она ушла на кухню. Селиванов постучал в дверь, но, не получив ответа, осторожно приоткрыл ее. Увиденная картина заставила его хмыкнуть и бросить быстрый взгляд в коридор. Подросток в наушниках сидел за компьютером и, судя по движению кистей рук, явно резался в очередную онлайн игрушку. Заметив отца, он резко сдернул себя наушники и нажал кнопку на клавиатуре. - А мать считает, что ты спишь, - улыбнулся Борис, стараясь, чтобы слова не звучали как упрек или нотация. - Не говори ей, ладно? – попросил сын, поворачиваясь к нему на вращающемся стуле. - Не скажу, - вздохнул Селиванов, присаживаясь на кровать. – Как у тебя дела-то? Когда соревнования? Где будут проходить? Ты скажи заранее – я отгул возьму. - Придешь? – недоверчиво прищурился парень. - Ну не могу же я пропустить, как мой сын становится чемпионом. - Да ладно тебе, пап, - рассмеялся подросток, но Борис приложил палец к губам. - Мама услышит. Сын посерьезнел и как-то неловко заметил: - Ты бы ей цветочки подарил, что ли. Или цацки какие-нибудь… - Ты мне теперь советы давать будешь? – усмехнулся отец, пытаясь скрыть свое удивление. - Да просто нервная она стала какая-то в последнее время, злая, - вздохнул парень. – Все время ворчит, ко всему придирается. То ей не так, это ей не эдак. Куда в обуви пошел, не разбрасывай тут свою одежду, опять посуда немытая… - Ну, вообще-то она права, - философски заметил Селиванов. – Нечего из квартиры свинарник устраивать. - Ну понятно, ты на ее стороне. Видно, уже нажаловалась. - Нет. Просто когда мама права – она права, - Борис посмотрел на насупившегося сына и улыбнулся. – Если ты хочешь, чтобы к тебе относились по-взрослому, веди себя соответственно. А то как дебоширить, так большой, а как убрать за собой, так мать должна. - Да ну она все равно дома целый день сидит! – всплеснул руками подросток. – Что ей, сложно, что ли? А мне некогда! - Ну конечно, - кивнул отец, - видеоигра не ждет. - Да причем здесь это… - вяло отпирался сын. - Время между прочим уже за полночь, тебе спать не пора? - Начинааается, - раздраженно протянул парень. – Ты для этого ко мне зашел? - Не дерзи отцу, не дорос еще, - строго заметил Борис, вставая. – Ладно, я про цветочки подумаю, но ты давай тоже постарайся. Чтобы женщина была доброй, ей нужно делать приятное. Так вот и сделай – не так сложно донести грязную одежду до ванной комнаты. Ну и все остальное. Понял? - Понял, - буркнул сын. - И это, - Селиванов обернулся уже на пороге, - я жду дату соревнований. Не забудь. Мне ж отпроситься надо будет. - Ладно, - парень заметно просветлел. - И не сиди в наушниках – вместо меня могла войти мама и спалила бы тебя по полной, - улыбнулся Борис. – А так услышал бы, что кто-то подходит и стучит. - Спасибо, пап, - улыбнулся сын, и Селиванов с трудом удержался, чтобы не добавить еще какую-нибудь инструкцию. Аккуратно закрыв дверь в комнату, Борис прошел на кухню. Жена кружилась между плитой, столом и шкафчиком для посуды. - Еще буквально пара минут. - Хорошо, - кивнул супруг, подходя к окну. Весь подоконник был заставлен горшками. Лариса любила цветы и с удовольствием разводила их дома, пыталась выводить новые сорта и цвета, менялась листиками и черенками с такими же подругами-энтузиастками. «Ты бы ей цветочки подарил», - прозвучали в голове слова сына. Может, прав пацан? Засосала его работа, совсем забросил семью. Взгляд его упал на большие цветы с гладкими лепестками ярко-синего цвета и темно-синей сердцевиной. Не то мак, не то ромашка. Внутри словно струна задребезжала. У нее глаза такие же – синие, пронзительные, как этот цветок. Взволнованное лицо коллеги вновь проявилось в памяти. Поразительно просто, как какой-то цветок может напоминать чьи-то глаза… - Ларис, а что это за растение? – небрежно спросил Борис, стараясь не выдать своего интереса. - Какое? – заглянула жена через плечо. – А это-то? Анемона корончатая. Бывает разных цветов. Это сорт «Голубка», а вот у меня еще белая есть – «Невеста». Хочу красную «Hollandia», Лидка обещала дать, но говорит – загнулась. Какая жалость… - она вдруг спохватилась. – А что это ты вдруг спрашиваешь? - Нет, просто… красивый цветок… яркий… - И неприхотливый, - энергично добавила Лариса, но он не слышал, что она дальше говорила. Он во все глаза смотрел на голубой цветок и почему-то отчетливо видел ее лицо.