Классика жанра

Несмотря на то, что Ведерникова не смогла сообщить следствию ничего стоящего, эксперты склонялись к версии, что убийца отравил детей либо по ошибке, либо для демонстрации чего-либо, то есть не было намерения убить какого-то конкретного ребенка. - Мне кажется, что здесь не все чисто с этим треугольником из Ведерниковой и Забродиных, - высказала свою мысль Юля. - Такое ощущение, что они сводят счеты, - подхватил Холодов. – Ну, смотрите сами. Сначала убийство детей в столовой – там работает Забродина. Потом это якобы самоубийство Забродиной – опять же в столовой. И оба раза две эти дамочки у нас на виду. Оно, конечно, понятно, что они там обе работают, но как-то это попахивает женскими разборками, - он поправил очки. – Мужиков им мало, что ли. - Еще один, - презрительно фыркнула Соколова, метнув презрительный взгляд в Андрея, а потом в Костю, с трудом сдерживавшего усмешку. – Нет, я могу еще понять про Ведерникову – эта ради «из грязи в князи» и родную мать переедет, но Забродина? - Слушайте, так может, это учительница и пытается вывести из игры Забродину? – обвела всех взглядом Амелина. – В первый раз она пыталась устроить массовое отравление и подставить кухарку, думая, что все легко и просто. Потом за дело взялись мы, и она решила устранить ее совсем, чтобы и дело закрыть, и соперницу убрать. - Напомню тебе, что у нее алиби на момент покушения на Забродину, - с улыбкой заметил Лисицын. – Она была на уроке. И как бы дети ее ни ненавидели, они все хором это подтвердили. - Меня смущает другой момент, - подала голос молчавшая до этого Антонова, и коллеги дружно посмотрели на нее. – Если бы план удался и Забродина бы умерла, то дети автоматически остались бы на попечении отца. Неужели Ведерникова горела желанием воспитывать трех чужих детей? – выделила она последние слова. - Нет, эта точно не из тех, кто любит ребятишек, - мгновенно среагировала Соколова. – И как только в школу пошла работать – загадка. - Может быть, она просто не просчитала этот момент? – предположил Холодов. – Ну снесло крышу у дамочки, захотела она быстро замуж выскочить за этого Забродина, а тут жена мешается. - Или вообще, - поддержал Лисицын, - рассчитывала их отправить куда подальше – к тетке, к бабке, в интернат какой-нибудь. - Напомню тебе, что у нее алиби на момент покушения на Забродину, - саркастически улыбаясь, спародировала Юля голос своего напарника, и тот поджал губы, мысленно погрозив ей кулаком. - Что-то мы упускаем, - вынесла вердикт Рогозина. - А что врачи говорят, когда Забродина в себя придет? – осторожно спросила Оксана. - Врачи прогнозов не дают, - ответила Валя и глухо добавила: - Может, и не прийти в себя. Кома – это такая штука… - она не договорила. - А с детьми сейчас кто? – вдруг испугано вытаращила глаза Соколова. - Отец с детьми, - ответила Рогозина. - И, боюсь, его новой пассии это ох как не нравится, - ехидно заметила Амелина. – Или она тоже переехала в ту квартиру? К детям? - Представляю, какой прием они ей устроили, - заговорщически улыбнулась Юля, и Лисицын не выдержал: - А что это вы так на стороне этой Забродиной? А, может, все обстоит совсем иначе? - Поясни, - встрепенулась Галина Николаевна, жаждавшая новых существенных версий. - Если все это устроила она? Сначала траванула детей в своей столовой – ей это было не сложно, как мы знаем, - пустился в излияния Костя. – Надеялась таким образом привлечь внимание мужа, мол, проблемы у детей и все такое. Потом, когда фокус не сработал, она изобразила самоубийство, но так, чтобы откачали. Чуть-чуть не рассчитала, оказалась в коме. Но план-то сработал – муж вынужден заниматься детьми, а не своей новой пассией. - Только в вашем мозгу могла родиться такая гениальная версия, товарищ майор! – пылко продекламировала Соколова и, сменив тон, сурово напомнила: - Вообще-то, так недолго и на тот свет загреметь – это раз. И если это была она, то где она взяла предсмертную записку? Она же написана не ее рукой! Как-то нелогично для самоубийцы, не находишь? - Женская логика вообще иногда не поддается никакому пониманию, - только и смог ответить в свою защиту изрядно погрустневший Лисицын, и Юля уже всплеснула руками, как Амелина ее опередила: - Разумеется, если человек, пытающийся ее понять, сам с логикой не дружит, - насмешливо улыбнулась она, и Соколова продемонстрировала ей большой палец руки, сжатой в кулак, мол, отлично! - Может, мы перестанем выяснять гендерное превосходство и вернемся к делу? – строго призвала их к порядку Рогозина. – Нам нужно выяснить, кто написал эту записку. Найдем автора – приблизимся к разгадке, - заявила она. - Галина Николаевна, это не Забродина, не ее муж, не их дети и не Ведерникова, - отчитался Холодов. – Я проверял. - Значит так, - распорядилась полковник, глянув на часы. – На сегодня все свободны, а завтра с утра Лисицын и Соколова едут в школу за образцами почерка всех сотрудников школы. Вряд ли это сделали дети – почерк вполне взрослый, сформировавшийся. В первую очередь нас интересует директор, подруга Ведерниковой и вторая кухарка. У них еще можно проследить какой-то мотив. - Есть, Галина Николаевна, - за двоих ответил Лисицын. - Что касается вас, - Рогозина перевела взгляд на лаборантов, - проработайте биографию этих троих и Забродиных. Тщательно. Возможно, у этих преступлений более глубокие корни, и мы не все учли. - Сделаем, - кивнула Оксана. Антонова шла домой в приподнятом настроении. Сейчас она придет и расскажет мужу, что опасаться за девочек нечего, что никто не собирался навредить конкретно им, просто они попали под раздачу. Валя улыбалась сама себе, поднимаясь на лифте. Все медленно возвращается на круги своя. Словно в подтверждение этому дома ждали дети, в кои-то веки не уткнувшиеся каждый в свой монитор, и довольный жизнью муж. - Привет, - улыбнулась Антонова, раздеваясь и оглядывая домочадцев, синхронно выглянувших из кухни. – А что это вы там делаете? - Ужин готовим! – звонко ответила Инга. - О, даже так? – приятно удивилась мать. - Да, - подтвердил Юра. – Папа говорит, что есть повод для праздничного, - он продемонстрировал бутылку шампанского. - Кажется, я что-то пропустила, - Валя зашла на кухню. Увидев жену, Степан, завернутый в ее домашний фартук, подошел к супруге и легонько коснулся губами его щеки. Затем обнял крепко, а когда разжал руки, гордо объявил: - Очень удачно в командировку съездил! Выгодный контракт заключили! И быстрее, чем я думал. Столько готовились к переговорам, а все прошло значительно легче! - Я тебя поздравляю! – искренне порадовалась за него Антонова и нежно потрепала по щеке. – Какой ты у меня молодец… Он быстро чмокнул ее в нос и подтолкнул к выходу. - Иди переодевайся, а то у нас уже почти все готово. Остынет! - Дайте мне две минуты, - бросила Валя, направляясь в комнату. На душе сразу стало спокойно и хорошо. Вот и славно, вот и чудно. После семейного ужина, когда они отправят детей из-за стола, она расскажет ему про школьное дело. И это будет еще один повод порадоваться вместе. Антонова быстро расстегивала пуговицы и вдруг замерла, невольно вспомнив, как также торопливо снимала с себя мокрую кофту на даче Селиванова. Нет-нет, быстро мотнула она головой. Это было просто наваждение, временное помутнение рассудка, обстоятельства, толкнувшие их друг к другу. Но они сумели удержаться, а главное – оба прекрасно понимали, что никакого будущего у этого быть не могло. И вообще – у каждого своя семья. Хотя… он сказал, что застукал свою жену с любовником… может, и разведется теперь… Бросив быстрый взгляд на себя в зеркало, Валентина рассердилась: - Давай еще этот вечер испорть! – отругала она свое отражение. – Все! Что было, то было! И быльем поросло! Поняла меня? И вообще – не было ничего! Она состроила гримасу своему двойнику в зеркале, который предсказуемо ответил ей тем же, и отвернулась, чтобы закончить переодеваться. Ужин прошел чудесно. Дети весело дурачились, подначивая друг друга, близнецы по привычке воровали у Юрки из тарелки лакомые кусочки, уверяя, что он себе выбрал лучшие, а их обделил. Степан расслабленно наблюдал за этой возней, обвив рукой плечи супруги, и Валя, прислонившись к нему, с теплой улыбкой следила за подрастающим хулиганистым поколением. В холодильнике по случаю заключенной сделки был припасен торт. - Папа сам купил! – словно похвасталась Инна, торжественно перерезая ленточку и снимая крышку. - Какая прелесть, - довольно отозвалась Антонова, а совесть не преминула напомнить о себе: «Пока ты шляешься по чужим дачам, ответственный супруг зарабатывает для тебя деньги, готовит тебе праздничный ужин и всячески обеспечивает уют!» Валя подавила в себе тяжелый вздох и мысленно послала совесть далеко и надолго. Дети между тем уже ковыряли пальцем кремовые розочки. - Инна! Инга! – быстро пришла в себя мать. – Ну что за поведение! Ну взрослые же девочки уже! – укорила она, но Степан легонько сжал ее плечо. - Оставь, - блаженно улыбался он. – Пусть дурачатся. Где еще, если не дома? - Где еще, если не дома, они должны научиться себя вести? – не согласилась жена, но тон стал мягче. - Ну ма-ам, - обиженно протянули близнецы. – Как будто мы все время ведем себя как свиньи! - Давайте уже чай пить! – дипломатично вмешался Юра, в корне пресекая начинавшуюся ссору. Никто не возразил. Когда от торта остался лишь последний кусочек, тут же ставший предметом новой дискуссии – кому он достанется утром, потому что сейчас уже ни в кого больше не помещалось, родители выпроводили своих детей из-за стола, чтобы остаться одним. - Я сказать тебе хотела, - начала Валя и с удивлением ощутила, как Степан напрягся. Она подняла голову, затем выпрямилась сама, встретив его настороженный взгляд. – Это по поводу отравления, - добавила Антонова, наблюдая за реакцией супруга. – Дети пострадали случайно. Мы еще не до конца уверены, но, скорее всего, они здесь вообще ни при чем. Это взрослые разборки. Там длинно и запутано, но детям вряд ли что-то угрожает сейчас. - И слава богу, - выдохнул Степан, привлекая ее к себе и целуя в висок. – Пойдем тоже спать, м? Так устал за эти два дня. Сначала командировка, потом день в офисе… Ты, кстати, знаешь, что я Юркиного друга взял на работу? – он вопросительно посмотрел в глаза жене. – Того самого, у которого мать в столовой работает. Забродин его фамилия. - Нет, - удивилась Валя. – Не знала. - Да, - Антонов кивнул. – Приходили ко мне вдвоем. Юнцы совсем еще… - он задумчиво теребил ложку, потом словно опомнился и с улыбкой продолжил: - Ничего парень, толковый. Помогает сейчас Ховрину со складом, с программой. Ховрин говорит, что справляется, соображает. - Хорошо-то как, - у нее потеплело внутри. – Знаешь, у них же там новое несчастье – мать его пытались убить, в коме она сейчас. - Вот как? Он мне ничего не говорил. На работу пришел как всегда. - Да только сегодня все и случилось. Нелегко им там сейчас, так что ты молодец, что дал парню шанс, - она улыбнулась и потянулась к его губам. Степан ответил на поцелуй охотно, но без лишней страсти. - Ну, пора убирать со стола, - ответственно вдруг заявила Валя, вставая со стула и отворачиваясь, чтобы поставить грязную посуду в раковину. Вездесущая совесть палачом трещала над ухом, что она-то поняла, что произошло. Совершенно неожиданно память-предательница выстрелила сценой совсем другого поцелуя. В ночи. При свечах. И педантично освежила весь спектр чувств, пробравших в тот момент Валентину. Да что же это такое! Антонова стиснула зубы, стараясь сохранять невозмутимость выражения лица. Она же уже все решила, обо всем договорилась сама с собой. Наверное, просто прошло мало времени, надо просто подождать. Валентина принялась с особым усердием вытирать со стола, словно пытаясь всю энергию потратить в этом процессе. Охваченная тревожными мыслями, она непроизвольно вздрогнула, когда муж положил ей руки не плечи и прошептал на ушко: - Я пойду наберу воды в ванну, м? – то ли спросил, то ли уведомил он, и Антонова благодарно улыбнулась в ответ. - Давай. Я тут сейчас быстренько закончу и приду. Она поцеловала его в губы, быстро, едва ощутимо, и проводила взглядом. Вот это правильное решение! Нужно просто переключиться, расслабиться, вернуться в привычный режим, тогда две эти подружки – память и совесть – наконец-то оставят ее в покое. Загрузив посудомоечную машинку, Антонова присоединилась к супругу, наливавшему воду в джакузи. - Как там твои застройщики поживают? – спросила она, интересуясь его делами. – Все наладилось? Степан резко обернулся и тяжело вздохнул. - Господи, Валя, был такой хороший вечер! Ну вот зачем ты про них вспомнила! - Извини, я не знала… - опешила жена и даже растерялась от такой реакции. – Я думала, что все хорошо и… - она запнулась. Стало обидно до слез. Ведь ничего такого она не имела в виду. - Ладно, - он примирительно обнял ее за шею и прижал к себе. – Давай не будем о них. Мне не хочется портить такой чудесный вечер, - он поцеловал ее в щеку. - Мне тоже, - буркнула Антонова. – Я же не знала, что… - Т-с-с! – отстранившись, муж приложил палец к ее губам. – Договорились же, что не будем, - напомнил он, и она кивнула. Степан улыбнулся и осторожно наклонился к ее лицу. Пытаясь забыться в этом поцелуе, Валя почувствовала, что супруг постепенно лишает ее одежды, и последовала его примеру.